Про домового Кешу и деревню Медведа

Самое красивое имя

В четверг Марья Ивановна тетради проверяла.

Было щедро натоплено, и форточка в учительской была открыта. Марья Ивановна нечаянно громкий разговор услышала и в окошко посмотрела...

Сидят девочки — все семеро учениц ее школы, одеты в разноцветные красивые курточки по нынешней моде! — сидят на ступеньках высокого школьного крылечка и так серьезно рассуждают, кому какое имя хотелось бы иметь.

Наташа Сторожева сказала:

— Мне, кажется, больше бы к лицу подошло какое-нибудь другое имя, не Наташа, правда?

— А я Еленой хотела бы быть! — заявила Дарья Павлова.

И Верунька, самая маленькая, а туда же. Хотела бы, чтоб ее Анжеликой назвали или Ларисой.

Марья Ивановна слушала и улыбалась: вспомнила, как в детстве тоже Ларисой хотела быть. Только, когда поняла, что мальчишки дразниться будут “Лариска — крыска!” перехотела, пусть уж лучше Машей зовут...

А Настя Гришанина головой покачала:

— Конечно, девочки, имена у нас у всех деревенские! Но я все равно не хотела бы, чтоб меня Анжеликой назвали...

— А как бы хотела?

— А я бы хотела, чтоб я была Фелицата!.. — мечтательно так сказала.

И все девочки — сколько их там сидело? Точно, все семеро, в полном составе! — тут же горячо согласились, что Фелицата — самое красивое имя на земле.

Наташа Сторожева задумалась, долго молчала, а потом и сказала, когда она паспорт получать станет, свое имя изменит: не останется Наташей, а станет Фелицатой.

— А можно так? — заволновались девчонки.

— Конечно! — авторитетно заявила Наташа.

И все тут же сказали, что тоже свое имя изменят, все обязательно Фелицатами назовутся.

И чуть не перессорились, потому что Наташа первая про паспорт сказала, а всем скопом могут и не поменять имена!..

Если имя человека кажется тебе лучшим в мире, это ли не признание в любви?

Марья Ивановна огорчилась и приревновала чуть не до слез. Но тут же быстренько опять себя одернула.

Это же очень хорошо, что новая учительница так ко двору пришлась. Не сбежит, может быть, как прошлогодняя вертихвостка. Как ее звали? Лида? Люся? Уже и не вспомнишь... Сбежала тайком и “до свиданья” забыла сказать. В коммерческие структуры в Красноярске подалась работать! Деньги, видите ли, там большие платят! А детей кто учить будет?

Фелицата не похожа на эту то ли Лиду, то ли Люсю. Вот и дети ее признали и полюбили, и работать стало легче. Вдвоем всегда легче, чем одному.

Только почему ей так обидно?

Марья Ивановна вздохнула, улыбнулась то ли своей глупой ревности, то ли вслед побежавшим по домам девчушкам и принялась снова проверять тетрадки...

Вот огорченье — опять Петька Гришанин ошибок навалял! Это же надо ухитриться, чтоб в слове “еще” сделать четыре ошибки!?. Вот же “исчо” написал!..

Снова придется с ним сидеть, как и со всеми Гришаниными и до него, кто у нее учился, и с теми, наверное, кто после него придет к ней учиться, часами сидеть, уроки объяснять и приговаривать: ”Учись, Петенька, думай лучше!”

А Петенька вместо того, чтоб думать о правописании, на играющих в кедрах белок глядеть будет!..

Марья Ивановна рассердилась на Петьку и совсем забыла, какое, по мнению всех учениц ее школы, лучшее имя на Земле...

А тут и Фелицата в учительскую зашла. Она в своем классе тоже тетради проверяла.

Она радостно протянула ей тетрадь третьеклассника Паши Гришанина:

— Смотрите, Марья Ивановна, Павлик сказку сочинил. И без единой ошибки!

Сказка, конечно, была интересная: про волка, который зверей любил и охранял их от злых охотников.

Этот волк был такой умный, что всех охотников мог перехитрить!

Например, если охотник на звериной тропе капкан ставил, хитрый волк нюхом капкан этот чувствовал и тащил в пасти к нему большую ветку...

А капкан что? Капкан ума не имеет. Он решал, что ветка — это нога чья-то, и захлопывался с лязгом...

И по таежной тропе снова можно было безопасно любому зверю ходить!

Или, еще пример. Идет по тайге охотник с ружьем, высматривает, кого бы ему подстрелить.

А волк тут как тут! Он то покажется, то спрячется, то покажется, то спрячется...

Охотник разгорячится, погонится за волком, а хитрый волк его в такие дебри заведет, в такие буераки и овраги!..

Охотник за корень дерева ногой зацепится, покатится со склона, а ружье у него само стрелять начнет, пока все патроны не расстреляет... Вот звери и могут жить опять спокойно, потому что до дома охотнику далеко за патронами идти, не скоро он опять в тайгу вернется.

А заканчивал свою длинную сказку Павел Гришанин такими словами:

“Спасибо умному и хитрому волку, если бы не его труды, охотники давно бы всех зверей и птиц в тайге перебили!”

Марья Ивановна очень удивилась:

— А что это за работа? По плану у нас таких работ нет!

— А это я сказку попросила их сочинить, — объяснила Фелицата.

— Подумать только! — удивилась Марья Ивановна. — А не рано ли? Писать еще толком не научились...

— Да нет, Марья Ивановна! Сухомлинский учил детей с шести лет сказки сочинять!

— Так то Сухомлинский!..

— Да не волнуйтесь, им интересно было! У всех хорошо получилось, но у Павлика интереснее всех...

— И сам он без ошибок написал? — засомневалась она.

— Сам, Марья Ивановна! — радостно убеждала ее Фелицата.

Марья Ивановна все равно не поверила.

Не может Павел Гришанин ошибок не наделать! Она ж его сама в прошлом году учила — и все тетрадки красными чернилами исчеркала!

Наверное, Фелицата подсказывала, а то, может быть, даже сама ему работу исправила и переписать приказала...

Зачем? А чтоб похвастаться, какая она хорошая учительница!

Даже, может быть, уколоть Марью Ивановну захотела: смотрите, мол, у вас Гришанины все двоечники, а у меня Павлик Гришанин вот как хорошо учится!..

Марья Ивановна губы поджала и решила молодую учительницу вывести на чистую воду: нехорошо работы учеников подделывать и оценки им завышать!