Про домового Кешу и деревню Медведа

Первый раз в первый класс

Фелицата взяла за руку самую маленькую девочку. У нее был огромный белый бант в тоненькой косичке и испуганные глаза. Фелицата наклонилась и ласково спросила:

— Как тебя зовут?

Девочка застеснялась, прошептала еле слышно:

— Верунька!

Фелицата улыбнулась:

— Ну, Верунька, пошли учиться! — и повела ее в школу.

Следом за ними потянулась цепочка первоклассников — их было пятеро! — а за ними трое из третьего класса.

Кеша увязался сзади, за Пашей Гришаниным. Ему было очень интересно и весело. Он ведь тоже “первый раз в первый класс” шел.

Он был сейчас совершенным невидимкой, поэтому никто-никто не видел, как он радостно подпрыгивал и дергал Пашу за куртку.

С Пашей он уже давно познакомился и даже подружился. Даже раньше, чем с бабкой Явдошкой.

Он его в деревенском магазинчике впервые увидел. Паша жвачку покупал.

Кеше было интересно, что это за жвачка такая. Он подскочил к нему на улице:

— Дай попробовать!

Кеша и мальчишка были одни на улице. Но Паша нисколько не испугался: Кеша ему сразу понравился — такой серенький, пушистый, на человечка похожий!.. Ручку за жвачкой протянул — а на ручке пять пальчиков.

— На, попробуй! — не пожалел угощения мальчик. — Ты кто?

— Я — домовой! Так меня люди называют!

— А-а-а! Понятно! — протянул Паша. — А я думал, что ты Неизвестный Науке Зверь! Я уже подумал, что научное открытие сделал...

— Когда-нибудь сделаешь! — пообещал ему Кеша. — Ты очень способный!

— А ты откуда знаешь? — удивился вечный двоечник Паша Гришанин. Ему никогда не прходилось еще слышать, что он способный.

— Я много чего знаю! А чего не знаю, о том догадываюсь... Фу, какая гадость! — сморщился Кеша и жвачку выплюнул.

Паша засмеялся, и они подружились.

И вот теперь они вместе входили в школу, хотя Паша и не советовал ему идти, потому что в школе ничего интересного нет.

— Раздевайтесь, дети! — подвела Фелицата своих учеников к вешалке на стене рядом с дверью. — Курточки вешайте, обувь снимайте и ставьте под свои курточки... Вот скамеечка, здесь вы будете снимать свою обувь и одевать сменную, в которой будете ходить в школе...

Никому, кроме Паши Гришанина, не видимый, Кеша дергал его за рукав и сообщал с восторгом:

— А она хорошая, твоя учительница! — шептал он ему.

Паша только отмахивался. Все они одинаковые: только и знают, что двойки лепить! Влепят двойку — и думают, что правильно поступили!

Кеша обиделся, что Паша ему не верит, сел на последнюю парту и затих.

С таким же успехом он мог пристроиться и на лампе, или повисеть под потолком, или прилечь на учительском столе: его ведь никто не видел.

Но он хотел быть, как все. Поэтому он смирно сидел на последней парте.

Первоклассников было пятеро. Они сидели в одном рядочке, ближе к окнам. Третьеклассников — трое. Фелицата, по совету Марьи Ивановны, посадила их ближе к двери, чтоб поменьше на улицу заглядывались.

Фелицата стояла за учительским столом и смотрела на своих учеников. Смотрела и молчала. Она с ужасом поняла, что боится их.

И дети все молчали.

С первой парты смотрела на нее Верунька Грошева. Глаза у нее были огромные и испуганные.

Сзади Веруньки сидели Костя и Славка Павловы. Они пялились на учительницу, наклонив голову, прищурившись и тихо подшмыгивая носом. У них был насморк, потому что они по первому снегу босиком долго бегали.

Ленок Гришанина сидела, привалившись на парту, и скучала. Она еще раньше родителям заявила, что не хочет ходить в школу. Она собиралась стать продавщицей елочных игрушек. А зачем продавщице учиться? Ей только и надо, что считать уметь. А Ленок уже умела считать до ста. Вырастет — и до миллиона считать научится.

Третьеклассники близнецы Иван и Димка Сторожевы, похожие друг на друга, как две капли воды, учебники из рюкзачков вытащили, аккуратно перед собой их положили, к уроку приготовились. Ждали. Они вообще были терпеливые ребята.

Паша Гришанин все Кешу искал взглядом. А когда не искал, то сладко зевал, а, зевая, даже слабо повизгивал, как щенок, — не выспался сегодня. Он всегда любил поспать, а после каникул рано вставать особенно трудно.

Наташа Сторожева сияла. Она ждала чего-то очень хорошего от школы и от этой учительницы с таким интересным именем.

Время шло, а Фелицата все молчала, словно язык проглотила.

— Что делать? Что делать? Я все забыла, чему меня учили! — думала Фелицата и краснела, и краснела, пока стала совсем, как ее красная кофточка.

— Как ей помочь? — испугался за Фелицату Кеша, который умел читать мысли.

Надо было сделать быстренько что-нибудь необыкновенное! И Кеша напрягся и во всей своей красе материализовался на последней парте.

Фелицата увидела его и глазам своим не поверила. Что такое? Кто такой?

Кеша нахально ухмыльнулся и показал ей двумя ручками длинный “нос”. Еще и пальчиками, дразня, пошевелил.

И тут же исчез.

— Это галюцинация! — испугалась Фелицата. — И какой позор я переживаю: даже галюцинации издеваются надо мной! — возмутилась она.

И рассерженная Фелицата тут же собрала всю волю в кулак, сосредоточилась — и все страхи ее, как не бывали! Ей стало легко и весело.