Пункт назначения 1990. Шаман

Глава 11

Что намешала в свое варево Вика, я так и не понял. Впрочем, это было чуть позже.

Сначала Лис втащил меня на заднее сидение автомобиля, усадил, засунул внутрь ноги, залез из другой дверцы, схватил подмышки, протянул на себя. Сам я шевелиться не мог. Все тело было скованно болью. Я только кусал губы, чтобы не стонать, чтобы не показывать своей слабости. Мне было тошно, мне было мерзко, мне было противно.

Я ненавидел себя за беспомощность. А вместе с собой ненавидел зажравшегося барина, уверенного в своей вседозволенности, его цепных псов — профессионалов, покорных воле хозяина. Я ненавидел этот дом, этот город, даже само это время. Ненависть моя была пустой, бесплодной. В ней не было смысла.

Лис открыл багажник, добыл там подушку и байковое одеяло. Подушку подсунул мне под голову, одеялом укрыл. От его заботы стало чуть легче на душе. Я беззвучно прошептал: «Спасибо». Потом закрыл глаза и впал в забытье.

Очнулся, когда машина уже остановилась, а Лис открыл дверь. Услышал тревожный шепот на два голоса.

— Что с ним? — Влад был испуган.

— Уже все нормально. — Лис поддел меня подмышки, крякнул от натуги, прошептал. — Жить будет. Лучше помоги.

Я пытался открыть глаза, пытался сказать, что жив, что все слышу, но не смог. Я раз за разом уплывал в небытие.

Вдвоем они меня перетащили в дом, уложили на кровать. Прибежала Вика, начала требовать объяснений. По тому, как удалились голоса, я понял, что Лис вывел ее из комнаты. О чем он с ней говорил, что объяснял, как оправдывался, мне расслышать не удалось. Только скоро Вика появилась вновь и принесла свое варево.

— Влад, — приказала она Воланчику, — голову ему приподними, осторожно. Ему больно.

Меня снова схватили подмышки, приподняли. Кто-то подсунул под спину подушки или что-то еще. Это для меня осталось тайной. Только я оказался в полу-сидячем положении, обессиленно откинулся назад и приоткрыл глаза.

— Вика… — Ее лицо оказалось ко мне почти вплотную, и губы мои расплылись в блаженной улыбке.

— Не болтай, — сказала она строго, — пей!

Губ моих коснулась прохладная керамика. Нос щекотал аромат ягод и трав.

— Пей! — Повторила она.

И я сделала глоток. Сначала малюсенький, потом еще и еще. Вика не успокоилась, пока я не выпил целую чашку. И боль помаленьку ушла. Мысли прояснились. Остались только безумная слабость и усталость.

— Волшебница, — сказал я. — Кто тебя такому научил?

— Бабушка, — нехотя проронила девчонка, — ну да сейчас разговор не об этом. Тебе лучше?

— Да, — прошептал я с блаженной улыбкой.

Мне действительно было лучше. Так хорошо…

— Вот и славно.

Вика поставила чашку на стол. Прокричала:

— Влад! Его нужно положить, пусть спит. И ведро ему, что ли, принесите. Нечего ему ночью по двору расхаживать, упадет еще… А на вас, охламонов, надежды мало!

Прозвучало это грозно, и Воланчик отреагировал моментально.

— Не волнуйся, — успокоил он девчонку, — все сделаю в лучшем виде.

И я уснул.

В комнате кто-то храпел. Удивительно, но опять на два голоса. Я открыл глаза. Рассветом еще и на пахло. Шторы Влад закрыть забыл. За окно было видно черно-синее бархатное небо, усыпанное мириадами холодных звезд. Ни месяца, ни луны.

Я пошевелил руками, вытянул ноги. Интересно, что же все-таки намешала в свое варево Вика? Надо будет выяснить это чуть позже. Я бы не отказался от такого рецепта — полезная вещь! От боли не осталось и следа.

И я, стараясь не шуметь, свесил ноги, уселся на металлическом бортике. Что там говорили про ведро? Мне бы оно не помешало. Топать куда-то в ночи у меня не было сил.

Скрипнул раскладушкой Влад. Спросил встревоженно:

— Серега, ты как?

Я молча махнул рукой и попытался нащупать под кроватью искомый объект. Викин чай настойчиво искал дырочку.

Тот, кто храпел с Воланчиком в унисон, выдал последнюю руладу и проворчал недовольно:

— Тише вы там, спать мешаете!

А я узнал голос Лиса. Усмехнулся — и этот был здесь. Хотя, чего уж там, не выгонять же человека из дома в ночи. Пусть спит.

— Погоди, я сейчас помогу! — Громко зашептал Влад, встал, ринулся ко мне, подсунул под руку ведро.

И скоро я стал абсолютно счастливым человеком.

Утро началось раненько. Полвосьмого приехал куратор. Сам отворил калитку, сам зашел во двор. Бесцеремонно забарабанил в дверь. Вика в обычном домашнем халатике ринулась ему открывать.

Он мельком поздоровался с ней и по-хозяйски прошел в нашу комнату. Огляделся.

— О! Вся честная компания в сборе. — Слова эти прозвучали с насмешкой, которую никто и не пытался скрывать. — Тем лучше. Подъем! Хватит спать.

Лис проворчал спросонок:

— Чего в такую рань? Все равно клиентов нет.

Куратор с шумом выдвинул стул, уселся, вальяжно откинулся на спинку. Пообещал:

— Будут. Вот посмотрите, отбоя не будет. Наш пророк постарался.

Глядел он при этом на меня.

— Кстати, ты как себя чувствуешь?

Больше всего на свете мне хотелось заехать кулаком в эту довольную морду. Со смаком, так, чтобы брызнула юшка. Я отвел глаза, сдержался. Черт его знает почему, но я не имел на это права. Мне не хотелось поставлять тех ребят, что были сейчас здесь со мной.

— Прекрасно, — ответил я.

— Да? — Он удивленно приподнял бровь. — Хотя, на Петровича всегда трудились проффи. Я им передам, что клиент остался доволен.

Кулаки у меня зачесались еще сильнее. Рядом встал Лис, положил мне руку на плечо. Я выдохнул и прикрыл глаза. Гадина…Чтоб ты… Что б тебя… Я так и не смог произнести проклятие. Ни вслух, ни мысленно. На этом словно было табу, поставленное кем-то свыше.

К горлу подкатил удушливый ком. В носу появился запах тлена. Из глаз брызнули слезы. Мне безумно захотелось кашлять, но не было сил ни вдохнуть, ни выдохнуть. Вероятно, вид мой стал страшным, потому что Слава испугался:

— Серый, Серега! — Затряс он меня за плечо. — Что с тобой?

Следом подскочил куратор.

— Эй, уймите своего припадочного! Он нам так всех клиентов распугает!

Прихвостень Льва Петровича схватил меня за руку.

— Эй! — Снова прокричал он. — Ты слышишь? Ты это, давай, прекращай свой цирк!

Едва его пальцы коснулись моей кожи, мне стало легче дышать. Не открывая глаз, я увидел его словно под рентгеном. Всего, целиком. И в левом легком у него клубилась тьма. Густая, страшная. Пахло от нее смертью.

Я вырвал руку, отер ее о простыню. Без сил откинулся на подушку.

Куратор не унимался. Голос его поднялся почти до визга.

— Что здесь, черт побери, происходит? Объясните мне кто-нибудь!

— Он снова что-то видел, — спокойно сказала Вика. — Сейчас переведет дыхание и все сам расскажет.

— Я подожду!

В словах мужчины мне почудилась угроза. Только он мне больше был не страшен. Пропало даже желание марать руки об эту самодовольную харю. Я открыл глаза, постарался говорить громко, но все равно выдавил из себя лишь хрип:

— Срочно поезжай в город, в поликлинику и сделай рентген легких. Срочно! Пока не поздно. Иначе, долго не проживешь.

Вероятно, я был убедителен. Мужчина побледнел. Схватился за грудь, причем, совсем с другой стороны. Выкрикнул:

— Да что б вы лопнули со своим пророком! Привалила же на мою голову чертова работенка… Как знал…

И стремглав бросился за дверь. Вскоре стало слышно, как за забором завелся автомобиль, взревел мотор. Лис нахмурил брови.

— Серый, — спросил он осторожно, — надеюсь, это не шутка?

— Нет, — ответил я и добавил, — я тоже на это надеюсь.

Костюм я натянул. Парик же отказался надевать наотрез. Ну его, все равно не перед кем красоваться. Лис пригрозил раздобыть мне черной краски. И выкрасить в радикальный цвет, как незабвенного Кису Воробьянинова. Эта идея неожиданно понравилась Вике. Она сказала:

— Вези краску! А я покрашу его сама.

Моим мнением, ясное дело, поинтересоваться забыли.

Следующий визитер появился часам к десяти. И мне он был незнаком. Он тоже подкатил на авто. Впрочем, в отличие от куратора, ломиться внутрь не стал — вежливо постучал в калитку.

Влад подорвался и с энтузиазмом кинулся открывать. Там задержался на пороге, о чем-то перекинулся парой фраз, получил конверт, сунул туда нос и в немалом изумлении оглянулся на дом, на окна. Нашел меня взглядом, сделал квадратные глаза, задвигал бровями.

Вика тихонько прыснула, так комично это все выглядело в исполнении Воланчика.

— Надо идти, — сказал Лис, бережно подталкивая меня к дверям.

Наши с ним выводы совпали. Я покривился, представив, как придется ползти вниз по ступеням, но деваться было некуда. Деньги сами себя не заработают.

Визитером оказался мужчина лет сорока. Холеный, в костюме. Мое появление его изрядно напугало.

— Вот! — Влад не дал мне поздороваться, сразу сунул в руки конверт. — Это тебе.

Я машинально сжал пальцы, потом открыл внезапный дар и обалдел не меньше друга. Внутри лежала банковская пачка купюр по сто долларов.

— Мне? — Я едва совладал с голосом. — Я должен кого-то убить?

Визитер шарахнулся и едва не перекрестился.

— А вы можете? — Спросил он испуганным шепотом.

По виду его стало понятно, что спрашивает он всерьез, без дураков.

— Не пробовал, — честно ответил я, чем напугал его еще больше.

От волнения гость дал петуха:

— Нет! — Прокашлялся он, взял себя в руки. — Нет-нет, убивать никого не нужно. Я приехал к вам от мужа Анжелы Аркадьевны.

Во мне проснулся артист. Я поднял бровь и наклонил голову на бок. Посетитель поспешил пояснить:

— Она была у вас недавно. Вы ей еще к мужу лететь запретили.

Я милостиво кивнул.

— Помню такую. Послушалась, значит.

— Послушалась, — он облегченно вздохнул, потом замялся, — только вот ведь, э-э-э-э… как неловко вышло. Анжела Аркадьевна женщина эмоциональная, открытая. Она вам, — он поднял глаза, глянул на меня в упор, усмехнулся, особо выделил следующее слово: — НЕЧАЯННО, наговорила лишнего. Теперь не знает, как загладить вину.

Влад выразительно хмыкнул. Я принял вид смиренный, благостный. Согласился с визитером:

— Конечно, нечаянно, я сразу так и понял. И зла не держу. Можете так уважаемой Анжеле Аркадьевне и передать.

— Вот и славно. Будем считать инцидент исчерпанным. Тогда вот еще, — он как фокусник в цирке залез в карман пиджака и извлек оттуда второй конверт, ничуть не худее первого, — она очень просится к вам на прием. Не одна. С подругами. Не соблаговолите ли назначить время?

Влад откровенно заржал. Мы оба глянули на него с укоризной. Тот стушевался и сбежал.

— Сегодня, в 18.00 вас устроит? — Спросил я, и второй конверт перекочевал в мои руки.

Посетитель окончательно расслабился, направился к машине, бросив на прощение:

— Непременно будем.

В доме царило напряженное молчание. На меня смотрели с восхищением и суеверным ужасом. Я выложил на стол оба конверта.

— А я что вам говорил? — Тут же влез Воланчик. — А вы не верили!

Я не стал уточнять, о чем именно идет речь. Обернулся к нему.

— Ты бы завязывал со своими смехуечками! Будешь так ржать, всех клиентов нам распугаешь!

Влад стушевался, промямлил:

— Серый, ты чего? Я же не специально. Я же не привык еще. Вы бы только слышали, — обратился он к Вике и Лису. — Сущий Версаль!

Потом подбоченился и чопорно изрек:

— Не соблаговолите ли назначить время?

Вика тоже расхохоталась. Лис же достал из конвертов деньги, взвесил на ладони. Спросил тихо, словно не мог поверить своим глазам:

— Неужели двадцать тыщ?

— Похоже на то, — ответил я. — Только теперь нам эту уйму деньжищ придется отрабатывать. Клиентка прибудет к шести вечера. Ей не терпится вылечить свою порчу. И с собой привезет еще целую прорву экзальтированных порченых куриц.

— Придется лечить. — Согласился Лис, возвращая гонорар в конверты. — Порча дело серьезное. А как?

Я почему-то уставился на Вику. Мне казалось, что она лучше всех нас должна знать, что делать. Девушка пожала плечами.

Всех успокоил Влад. Он закружил по комнате, непрестанно потирая руки.

— Мы их так вылечим! — Обнадежил он. — Мы им такое шоу устроим! Надо только дров раздобыть. Я им такой шаманский костер забахаю!

Он внезапно встал, как вкопанный, воздел обе руки к потолку и завершил мысль:

— Закачаются!

Не знаю, кто должен был закачаться, но деятельность все развили бурную. Влад сорвался в колхоз договариваться на счет дров. Лис, слегка шалея от своей покладистости, спросил:

— Я могу чем помочь?

Ответила ему Вика:

— Сможешь добыть котел? Большой, чтобы подвесить над костром?

Слава поскреб в затылке и нерешительно протянул:

— Не обещаю, но постараюсь.

Вскоре уехал и он, а мы остались одни. Вика отправила меня лежать, поправлять здоровье. Принесла с кухни табурет. Поставила его у меня перед кроватью. На табурет умостила тарелку с бутербродами и новую чашку своего отвара. Протянула мне пульт.

— Если Слава все найдет, — сказала она, — твое дело будет ходить кругами, подвывать и бить в бубен. Я все остальное беру на себя.

У меня не было сил ни спорить с ней, ни расспрашивать о чем-то еще. Я предоставил событиям идти своим чередом. Просто ткнул на пульте кнопку, нашел канал 2х2, хлебнул пару раз чайку и задремал под незатейливую музыку.

Разбудили меня ближе к обеду посторонние голоса. Шум шел снаружи. Телевизор, что бы не мешал мне спать, какая-то добрая душе сподобилась выключить. Я поднялся, выглянул в окно. Там кипела жизнь — Влад с умным видом дирижировал двумя мужичками весьма сомнительной наруужности. С улицы во двор таскали дрова. Поленница уже была полнехонька. Все, что не влезло, складывали рядом с навесом прямо на траву.

Я решил не мешать чужой работе и улегся обратно в постельку. Жутко захотелось почитать книгу. Жаль, что в этой дыре не наблюдалось ничего подходящего. Я опять включил телевизор, взялся за чай, примерился к бутерброду, но съесть не успел.

— Положи! — Одернула меня из дверей Вика. — Аппетит перебьешь. И вообще, хватит тебе уже спать, вставал бы. Обед скоро.

Она отобрала у меня бутерброд и унесла тарелку к себе на кухню.

— Вот так всегда! — Пожаловался я телевизору на нелегкую шаманскую жизнь и решил, что вставать действительно пора.

Как только было покончено с дровами, Влад распрощался с работягами и затворил калитку. Вика всех позвала есть. За разговорами время промелькнуло незаметно. А потом Слава привез котел.

Нет, не так — КОТЕЛ! Такого монстра я себе не мог представить даже в страшном сне. Мелькнула мысль, что отняли его у Яги. Что в нем она когда-то варила заблудших царевичей. Хотя, при желании и должном старании, в такую емкость можно было запихнуть и половину мамонта.

К котлу прилагалась обгорелая тренога, снабженная непонятными крюками, больше похожая на пыточный инвентарь.

Грузчики, кряхтя от натуги, перетащили посудного монстра к костровищу, водрузили изуверский постамент и удалились, предлагая на ходу обращаться еще, если вдруг что…

Лис сиял как медный самовар. Влад громко, в голос, не стесняясь ржал. Вика стояла в оцепенении. Я же резонно спросил:

— Как ты это собираешься закипятить? Тут на одних дровах не разбежишься!

Но Лиса не так-то просто было сбить с толку.

— А если немного налить? — Предложил он бодро. — На самое донышко?

Вика глянула на него, как на умалишенного.

— Не надо на донышко, сказала она. Просто заранее поставим на плиту два ведра. А то, действительно, замучаемся ждать.

На том и порешили.