Русская красавица

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

— …И в этом вы тоже ошибаетесь, — хладнокровно возразил Профессор. — Факты вы преподносите верно, но трактовка, извините, притянута за уши.

— А часы? — не унималась Аня. — Надя сообщила, что перед тем, как ей плеснули в лицо кислоту, она видела мужскую руку с часами «Картье» на запястье. Это раз. Второе. Когда мы были у вас с визитом, вы загипнотизировали Матвея при помощи часов. Не назовете ли марку?

— «Картье», — согласился Сергей Сергеевич. — Вот они. — Он достал из кармана платиновые часы, подбросил их на руке. — Ну и что?

— Как это что?! Часы ваши?

— Мои.

— Вот видите!

— Их мне подарил Владимир Семенович Бойко в знак благодарности и уважения. Оля! — Профессор протянул часы девушке. — Узнаете?

Оля повертела часы в руках, вернула их Кудину.

— Да, — кивнула она. — Это часы Бойко. Я их видела у него на руке. А сегодня он был без часов. Это точно. Когда он помогал мне выбраться из этого… гроба, я это заметила. Еще удивилась. Обычно он с ними не расставался.

Профессор повернулся к Ане.

— Еще какие-нибудь вопросы?

— Бойко мог подарить вам часы перед историей в казино.

— В этот день я был здесь. Меня видели десятки людей. Еще вопросы?

Аня угрюмо молчала.

— Вижу, вы остались при своем мнении, — улыбнулся Сергей Сергеевич. — Повсюду видите преступников, а сами… Я ведь наблюдал, как вы с вашим другом лезли через окно. Вот пришел выяснить причины столь странного поведения… И предупредить.

— О чем?

— Я давно заметил, что Владимир Семенович затеял какую-то аферу, — туманно ответил Кудин. — Эта повышенная возбудимость, странные фразы, необъяснимые поступки… Я наблюдал за ним, делал выводы. Да, да… Наблюдал. А тут еще история с Надей, подозрительная возня с Оболенским… Те же часы! Это же улика, от которой Владимир Семенович решил избавиться. Или вы думаете, что для него дорогие подарки соседям — обычное дело?!

— О чем вы хотели предупредить? — напомнила Аня.

— В конце концов мне стал ясен общий замысел, и сегодня я убедился в правильности своих выводов. Да-с. С прискорбием должен признать, что мой добрейший сосед Владимир Семенович — жулик и пройдоха, извините за выражения. Более того, он потенциальный убийца!

— Что? — удивилась Ольга.

— Да, милое создание! Ваш босс уготовил вам незавидную участь. По его замыслу вы не должны пережить этот день. Как, впрочем, и Оболенский Вадим Владимирович. Дом заминирован и в любую минуту может взлететь на воздух. Вместе с вами. То есть вместе с нами. Если мы, конечно, быстро не покинем это странное помещение. Вот об этом я и хотел вас предупредить. Заметьте, рискуя собственной жизнью.

— Откуда вы знаете, что дом заминирован?

— Я знаю наверняка, и этого достаточно. Мы теряем время.

— И все-таки? — недоверчиво спросила Аня.

— Хорошо, — вздохнул Кудин. — У меня есть собака. Хорошая собака, обученная всем полагающимся собакам штукам. Помимо всего прочего, инструкторы обучили ее искать и находить наркотики и взрывчатые вещества. В наше беспокойное время это не лишнее, уверяю вас.

— Я поняла, поняла! У вас хорошо выдрессированная собака. И что?

— Три дня назад Владимир Семенович затеял возню с переоборудованием этого гаража в пещеру чародея. Собака моя исключительно любопытна, а заборы для нее — чистая формальность. Вот она и наведалась во двор Бойко, начала вертеться у гаража, а потом вдруг села и задрала морду вверх. Я из окошка наблюдал за ней, и сразу все понял.

— Что?

— Что гараж начинен либо наркотиками, либо взрывчаткой, — пояснил Профессор. — Эта поза — сидя с задранной мордой — сигнализирует о том, что собака что-то учуяла. Но наркотиками мой сосед не увлекался. Значит, он готовил террористический акт или же намеревался взорвать собственное жилище и свалить всю вину на чеченских боевиков. Я думал, что он затеял это для страховки, но ошибся! Замысел Бойко шел гораздо дальше.

— Не верю, — фыркнула Анна. — Ни единому слову. Вы лжете.

— А если нет? — прищурился Профессор. Казалось, он начинал терять присущее ему спокойствие. — Я предлагаю всем покинуть этот склеп, пока не вернулся хозяин. Если дом взлетит на воздух, вы оставите свои нелепые подозрения на мой счет и мы дружно отведем Бойко в ближайшее отделение милиции.

— А если дом не взлетит?

— Тогда я съем собственную трость! — вышел из себя Кудин. — Вы идете или нет?

— А не лучше ли подняться в кабинет и взять Бойко за грудки? — предложил Матвей.

— А доказательства? Вы будете трясти его за грудки, а он рассмеется вам в лицо и скажет, что слыхом не слыхивал и видом ничего не видывал. А вот взорванный дом и показания Ольги — это факт, убийственный факт. Итак?

— Идем, — сказал Матвей. — Не спорь, Анна! Вдруг Профессор прав и дом сейчас взорвется?! Помнишь шоссе? Думаю, здесь будет похлеще.

— Похвально, молодой человек! Ценю в людях здравый смысл. Анна?

Аня нехотя направилась к двери.

Первым не выдержал Матвей.

— Надоело! — сказал он. — Торчим здесь, как рябчики… Аня права. Что-то вы крутите, Сергей Сергеевич! Вот сейчас пойду и притащу сюда Бойко — устроим вам очную ставку. Что вы на это скажете?

— Идите, — пожал плечами Профессор. — Но помните, я вас предупреждал.

Аня хмыкнула, и Сергей Сергеевич тут же обернулся к ней.

— Вы зря столь агрессивно настроены против меня, голубушка, — сказал он. — Я такая же невинная жертва обстоятельств, как и Оболенский.

— Мы забыли его предупредить, — ахнула Ольга.

— Если мои предположения верны, то он наверняка уже мертв.

Аня снова хмыкнула.

— Да, да, недоверчивая моя! В том, что произошло с Оболенским и что произошло с Надей, нет моей вины. Хотите знать истинную подоплеку Надиного решения?

— А вы ее знаете?

— Догадываюсь. В конце концов, я психолог, а поступки людей порой бывают так очевидны.

— И какова же истинная подоплека?

— Бойко возил ее в клинику доктора Сомова. Там ей обещали сделать маску, несколько масок, очень дорогих. Бойко не скупился, что для него необычно.

— Он сделал это по моему требованию, — подала голос Ольга. — Мы с ним заключили договор. Он вернет Наде лицо, а я за это сыграю вместо нее в этом дурацком спектакле.

— Так я и думал, — кивнул Профессор. — Но торгаш остается торгашом… Он не способен на альтруизм. Вот и Бойко… Он предложил Наде свой договор: маски взамен пожизненного рабства. И Надя покончила с собой.

— Что? — прошептала одними губами Ольга. — Надя мертва?

— Да, — кивнул Кудин. — Неужели вы этого не знали?

— Надя мертва…

— Хм… Приношу вам свои соболезнования… Я думал, вы в курсе. Ай да Бойко!.. — Профессор обернулся к Ане. — Неужели и теперь, уважаемая моя Анна, вы не видите всю логическую цепь поступков Бойко? Вы же сами мне все рассказывали! Про Родину, которая собиралась разорвать контракт с Бойко, но не успела. Принцип кнута: накажи одного, чтобы другие боялись. Надя тоже собиралась уйти из-под контроля Бойко, и тот наказал ее тем же способом. Он расправлялся с непокорными руками Ивана Моховчука. Но с Надей Бойко разделался по-другому. Не душил, не резал, не стрелял — просто украл у нее будущее, и девушка не выдержала, вскрыла себе вены.

— Боже мой!..

— Что с вами, Оля?

Глаза Оли стали сухими, рот сжался в ниточку.

— Извините, — сказала она. — Мне нужно побеседовать с Бойко. Не ходите за мной. И… Прощайте.

Она выскочила из зарослей акации и пошла к дому Бойко — сначала медленно, будто каждый шаг ей давался с трудом, а потом все быстрее, перешла на бег, помчалась со всей скоростью, распахнула калитку…

В этот момент Бойко выходил из дома с дипломатом в руке. Он очень торопился, но, увидев бегущую к нему Олю, сразу все понял. Она знает, она хочет отомстить. А на что способна Оля, Бойко прекрасно знал. Поэтому он юркнул обратно в дом, надеясь спастись от возмездия, выскочив через другой выход.

Оля с размаху ударилась о запертую дверь, но потом отступила на шаг и начала ударами ноги выламывать замок. Дверь стонала, тряслась и наконец распахнулась настежь. Ольга скользнула внутрь.

— Я ей помогу, — сорвался с места Матвей. — Я сейчас! Аня, не суйся! Профессор, держите ее, не отпускайте!

Он помчался со всех ног и был уже почти около ворот, когда внутри дома, в запертом подвале-склепе раздался взрыв. Ударная волна отбросила Матвея назад, на мостовую. Он рухнул на спину, перекатился, с трудом поднялся на ноги и замер, глядя на отблески пламени, скачущие за темными окнами.

А затем окна хрустальной пеной вылетели наружу, и из пустых проемов выплеснулось пламя. Вспыхнули занавески и деревянные рамы. Было видно, как взметнувшееся пламя коснулось потолка, сминая в гармошку декоративные квадратные панели, и на их белоснежной поверхности разрастались дыры с черными пузырящимися краями. Вот обнажились и стали оседать балки перекрытия… Потолок первого этажа со стоном рухнул, и из окон вылетела вторая волна: горящие щепки, обломки мебели, расплавленные брызги пластика…

Пылающая масса обломков, выбитая взрывной волной, обрушилась на катафалк и «Мерседес» Оболенского. Огонь быстро добрался до бензобаков, и машины взлетели на воздух. Матвей бросился прочь, скидывая на бегу горящую куртку.

— «Жучков» жаль, — улыбаясь, сказал Профессор. — Но это к лучшему. Никаких следов прослушивания.

— Так, значит, я не ошиблась?! — отшатнулась Аня. — Это вы? Вы все спланировали, это ваших рук дело! А Бойко, Моховчук, Оля, Надя — только пешки в вашей игре с Оболенским?!

— Да, — кивнул Кудин. — Это я. Бойко оказался таким податливым объектом. Сущее дитя. Опять же везение. Мне потрясающе везло. И информация. Я был в курсе всех замыслов Владимира Семеновича, направлял его, а он об этом даже не догадывался.

— Почему вы мне это говорите?

— Мне хочется, чтобы кто-то мог оценить по достоинству широту замысла и технику исполнения. Я выбрал вас. Вы умны.

— Но ведь я могу все рассказать старшему лейтенанту Агееву! Только что вы фактически признались мне в преступлении!

— В каком преступлении? — деланно удивился Профессор. — К Светлане Родиной я не имею никакого отношения. Это проделки Бойко. Я просто вселил в него некоторые идеи.

— Идеи кнута и пряника?

— Идею власти и силы, — поправил ее Кудин. — На людей с комплексами она действует с потрясающей силой. И Надю я не убивал. Даже близко к ней не подходил. Вы сами это знаете! Но использование маски — это моя идея. Бойко своей жадностью и властолюбием довел девушку до ручки. При чем здесь я?

— Паук! — выкрикнула Аня. — Паук, плетущий сети! Вот вы кто.

— Не забывайтесь, моя дорогая. В конце концов, я спас вам жизнь. Вы могли погибнуть в пламени взрыва.

— А этот взрыв… Ведь это вы его устроили! — догадалась Аня.

— Я, — кивнул Профессор. — Но все подумают, что чеченцы. Или злобный конкурент Бойко. Или его собственная безалаберность при хранении взрывчатых веществ. Смотрите, какая красота!

Веселые язычки пламени уже плясали на крыше дома. Электропровода, тянущиеся от столба к боковой стене здания, налились багрянцем и загудели, словно рассерженный пчелиный рой. Вот они раскаленными молниями упали на землю, и по бетонным дорожкам заплясали искры электрических разрядов. Где-то далеко послышался вой сирен пожарных машин.

— Надя, Оля, Оболенский, Бойко… Зачем вам их смерть? Неужели все ради забавы? Какой во всем смысл?

— Пусть это останется для вас тайной. Но могу вас успокоить: я не сумасшедший. Смысл есть, и этого для вас пока достаточно. Вы свободны. Прощайте.

Аня выключила диктофон и вытащила руку из кармана.

— До свидания, — сказала она.

Не оборачиваясь, Аня вышла на мостовую, где призывно махал ей рукой Матвей. Она все пыталась вспомнить номер старшего лейтенанта Агеева, но вспомнить никак не могла.

Наверно, Матвей помнит, решила Аня. Ведь у него потрясающая память. Пусть Агеев прослушает запись и устроит за Профессором наблюдение. Может, следствие сумеет выяснить мотив, ради которого Кудин устроил весь этот кошмар. И когда мотив будет известен, Профессор не отвертится. И она с удовольствием выступит на суде свидетельницей.

А Сергей Сергеевич зачарованно смотрел на пламя. Через час-другой огонь погаснет. Уедут пожарники, разойдутся любопытные… И он останется на пепелище один. Бойко не мог убежать далеко. Он остался где-то в прихожей, вместе с Ольгой. И алмазами. А алмазы, как известно, не горят.

Будущее представлялось Профессору ясным и безоблачным. Будущее ему улыбалось.

Пожарные быстро погасили пламя, и их машины, не мешкая, уехали. Они нужны были уже в другом месте.

У развалин осталась группа по обследованию пожарища. Их было четверо. Они начали осмотр окружающей местности и, конечно же, не обратили внимания на одинокого мужчину с тростью. Кудин знал свое дело. Он бесстрашно шагнул в самый центр пожарища и через несколько минут, сжимая в руках небольшую, чуть обгоревшую бархатную коробочку, направился прочь. Он шагал быстро и даже не опирался на трость, держа ее на весу вместе с коробкой.

Но стоило Профессору пройти метров тридцать и со счастливой улыбкой повернуть к калитке во двор своего дома, как наперерез ему шагнули трое в пятнистом.

— Не торопитесь, профессор Кудин, — послышался голос старшего лейтенанта Агеева. Развернув перед Сергеем Сергеевичем служебное удостоверение, он произнес: — Так вы тоже считаете, что алмазы в огне не горят?

Агеев широким жестом пригласил профессора к подъехавшему «Москвичу».

— Прошу вас, милейший Сергей Сергеевич в наш милицейский «Мерседес». Продолжим беседу в другом месте.