Скульптор твоего тела

Глава 10

Мы договорились, что поговорим со Светланой Ивановной завтра, и я отправился домой, поскольку смена моя уже закончилась. А дома меня ждала беда. Ну, или не беда, а закономерность. Как посмотреть.

Впрочем, чего-то подобного я уже подсознательно ожидал в последнее время, хотя и отказывался верить. Слишком красивой стала Ирина, слишком многие положили на нее свой глаз, из тех, что, вероятно, с ее точки зрения, не чета мне люди. Но до сих пор значение для нее моего дара перевешивало все другие возможные преференции. Однако первая влюбленность прошла как-то слишком быстро, обычно, с точки зрения химии мозга, она длится, в среднем, два года. Возможно, ее любовь изначально строилась на некоем расчете, не знаю, например, влюбилась в мои способности, а не в меня. Но поскольку разделить нас невозможно, то и я как человек тоже попал под замес. И пока еще у нее оставалась надежда, что однажды я разбогатею, став знаменитым пластическим хирургом или, не знаю, экстрасенсом, например, она терпела. Но время шло, ничего не менялось, а что толку от дара, если он не приносит дохода?

Вообще, лично я уверен, что женщины в среднем более меркантильные существа, нежели мужчины. В том смысле, что они гораздо расчётливее, прагматичнее и, несмотря на непонятно почему сложившееся или, скорее, навязанное обществу мнение, гораздо менее романтичны, чем мужчины. Может быть более сентиментальны, но это разные вещи. Возьмите как пример самые известные и самые романтичные истории о любви в мировой литературе: Ромео и Джульетта, де Гриё и Манон Леско, Анна Каренина и Вронский, Орфей и Эвридика, Паоло и Франческа, Мастер и Маргарита, Катюша Маслова и Дмитрий Нехлюдов, Ассоль и Грэй, Дмитрий Гуров и Анна фон Дидериц (дама с собачкой) и т.д. — все эти и целая куча других очень романтичных и очень чувственных историй о любви рассказаны именно мужчинами. Как это всё могло быть написано, если бы мужчины и правда были такими бесчувственными и неромантичными существами, как часто о них говорят (и, что важнее, действительно так думают) женщины?

Ладно, замнем, это у меня, видимо, таким образом чувство обиды брошенного любовника проявляется. Мужчины, конечно, в целом ничем женщин не лучше, у всех свои недостатки, просто надо понимать, что и женщины ничем не лучше. А с этим в современном мире проблема.

Конечно, Ирина благодарна мне за то, какой я ее сделал, я надеюсь на это. И все же нашелся другой, в ком она неожиданно разглядела качество, которого не было у меня — деньги, власть и, главное — железную волю, способную все это добывать и удерживать. Тоже интересный перекос нашего времени. Вроде бы, победа феминизма, равенство полов и, если судить по тому, что я вижу, даже превосходство женщин над мужчинами во всём. Но при этом, неким странным образом, женщина никому ничего не должна — «принимай меня такой, какая я есть», «мое тело — мое дело» и прочая чушь. Но мужчина, несмотря на провозглашенное равенство, по-прежнему остается должным женщине во всем: обеспечить, защитить, быть каменной стеной и т.д. Я часто читаю, как восхищенные дамы ставят бесконечные лайки под постами, типа: «Если бы мужчины были настоящими мужчинами, то и женщины были бы настоящими женщинами» или что-то в этом смысле. При этом странно забывается и о провозглашаемом равенстве, и о том, что женщины сегодня совсем не такие, как сто или двести лет назад, они сильно изменились. Но, несмотря на то, что женщины сильно изменились и уже давно не являются теми прекрасными дамами, падающими в обморок от крепкого словца, мужчинам предлагается не меняться и оставаться галантными кавалерами прошлых веков. То есть «равноправие» получилось странным: женщины теперь право имеют, а мужчины нет. Если именно это подразумевали идеологи феминизма под равноправием полов, то, думаю, всю эту историю ожидает большой провал, поскольку, если долго перегибать палку, она однажды сломается. Мужчины были кавалерами тогда, когда женщины были дамами, и если они вновь дамами не станут, странно ожидать кавалеров при отсутствии этих самых дам. И здесь опять проявляется женский эгоизм: я тебе ничего не должна, а ты мне должен всё. Может, из-за этого в мире все больше однополых союзов между мужчинами? Может, все эти гомосеки просто с современными бабами связываться не хотят, такой способ самозащиты? Ой, чёта я совсем растекся лужей от нанесенного удара по моей самооценке.

Все эти соображения пришли уже потом, гораздо позже, а сейчас я просто лежал на нашей постели после близости с Ирой и понимал, что сегодня она мне изменила. Скажем проще и конкретнее: сегодня днем она переспала с каким-то мужиком. И это был не я. Не знаю, как я это понял. Может быть, это всем сразу бывает понятно, а, может, мой дар как-то сработал. Но я знал это совершенно точно и мне не нужны были никакие доказательства.

Ирина уже заснула, а я лежал, смотрел в белеющий в темноте потолок и страдал. Эта моя любовь была первой настоящей, первой, как мне казалось, взаимной, Ира была моей первой женщиной, с которой я познал сладость интимных отношений, а первая — она всегда первая. Слезы текли по щекам, и я даже не пытался сдерживать их, понимая, что завтра мы расстанемся. Я не представлял, как смогу жить без нее, в последние месяцы она стала всей моей вселенной, в которой я жил и без которой не представлял жизни. Но вместе с тем я также понял, что не смогу простить измены. Даже если на словах прощу, то в сердце — нет, никогда. А жить с этим — удовольствие так себе, на двоечку, даже — на единичку. Значит, что? Значит, надо рвать сразу, без сцен ревности и скандалов, которые ничего не изменят, лишь добавят боли. А я понимал, что с этой болью мне еще жить какое-то время, потому что, несмотря на то, что случилось, я ее очень люблю, и эта рана так быстро не заживет. Я знал себя, знал, что не дрогну, не прощу, не вернусь, даже воя по ночам в подушку от желания просто увидеть ее, ощутить сладость ее губ, услышать звук ее голоса. А еще я думал о том, что если кого из женщин я и допущу в будущем так близко в свое сердце, то это будет та, которая ничего не знает о моих способностях. Просто иначе я всегда буду думать, что она со мной из-за этого, и такие мысли будут отравлять наши отношения.

А поэтому, раз уж я все решил, оставалась одна проблема: Ирина знает мою тайну. Я обдумал этот вопрос так и этак и вдруг понял: да и наплевать! Кто ей поверит? Допустим, даже поверят и придут ко мне, и что? Я просто от всего откажусь, мало ли что девчонка выдумает. В крайнем случае, у меня теперь есть госпожа Котельникова. И если у нас с ней все получится, как я задумал, не сомневаюсь, она решит любую возникшую у меня проблему.

Я повернулся на бок, так, чтобы видеть лицо тихо сопевшей Ирины и долго смотрел на нее, словно запоминая на всю оставшуюся жизнь. Как уснул, не помню.

А утром… Не буду все пересказывать, мне и так больно. Да, были её слезы, отказ, потом, когда поняла, что я знаю, попытки оправдания и опять слезы. Даже угрозы были. Я молчал, боясь, что сам разревусь, слезы и без того стояли в глазах. Слава Богу, все закончилось тем, что она психанула и стала собирать свои вещи. Я видел, что она ждет, когда я испугаюсь, остановлю ее, но, что я видел еще, так это облегчение в ее глазах. И я понял, что она ушла бы скоро сама, но сейчас, получается, я выгоняю ее. Ей так психологически легче. И хорошо, пусть ей будет легче, пусть у нее все сладится с тем, не знаю кем, все равно. Лишь Марта скулила и с тоской рвалась ко мне, она не могла понять, что случилось и зачем надо уходить, ведь все было так хорошо.

Ирина вызвала такси и, бросив ключи от квартиры мне под ноги и подхватив Марту, ушла, хлопнув дверью. Глубоко вздохнув, я мотнул головой, потом подошел к окну и смотрел до тех пор, пока такси не выехало со двора. Развернулся, и со всей дури врезал кулаком в стену, утешаясь тем, что физическая боль немного заглушила боль душевную. А потом я сидел на кухне, глядя как быстро заживают содранные костяшки, не думая ни о чем, ощущая лишь пустоту в квартире и пустоту в душе. А потом…, потом я оделся и поехал на работу. Измены, разлуки с любимыми — это все совершенно неуважительные причины для прогула.

В этот день я не стал разговаривать с Котельниковой, я просто не мог. Сказал, что сегодня много работы и времени нет совсем. Кажется, она о чем-то догадалась, мы договорились, что обсудим все завтра. Я видел кучу вопросов в ее глазах и что-то еще, чего так и не понял. Завтра, все завтра!

Выйдя с работы, я купил бутылку водки, дома открыл ее на кухне, налил в найденную в шкафу старую рюмку, понюхал. Посидел еще, а потом вылил рюмку водки в раковину, закрыл бутылку и поставил в холодильник. От того, что я напьюсь, проблема не уйдет, просто, вдобавок к ней, мне завтра еще будет плохо физически. И зачем мне умножать собственные страдания?

А потом произошло нечто интересное и совершенно для меня неожиданное. Я так долго копался в себе, так долго жалел себя, что неожиданно подумал о том, что если я могу исцелять самого себя, то и эту болезнь, называемую любовью, я, возможно, тоже могу вылечить? Я сосредоточился, вспоминая все, что я знаю о том химическом коктейле, который заставляет человека терять голову и превращаться во влюбленного идиота. Когда-то, я помню, еще в институте этот вопрос меня заинтересовал, и я прочитал все, что нашел, о самом процессе. Никакой романтики — сплошная химия, сейчас я буду исходить именно из такой парадигмы, так мне легче. А раз химия, то это можно исправить.

Итак, вот рецепт коктейля под названием «Любовь». Берем серотонин, дофамин, фенилэтиламин, адреналин и норадреналин, эндорфины и окситоцин, все это смешиваем в равных пропорциях и взбалтываем. Гормоны серотонин и дофамин отвечают за сложную смесь эйфории, восторга, очарования, трепета и безудержного счастья, которые сопровождают каждого влюбленного человека.

Далее идет фенилэтиламин — вещество, дарящее то самое неповторимое ощущение влюбленности, усиливающее активность и эмоциональное удовлетворение. Фенилэтиламину, который ещё называют молекулой любви, отводят едва ли не главную роль в данном химическом коктейле.

Пойдем дальше. Учащенное сердцебиение, повышение артериального давления, дрожащие руки, бледнеющее от волнения лицо при виде любимого — такие подарки приготовили нам адреналин и норадреналин, гормоны стресса.

Успокоить всю эту гормональную бурю и не превратится в настоящего, а не метафорического безумца помогают эндорфины — гормоны покоя и удовлетворения, регулирующие эмоциональное состояние. Они выделяются при физическом контакте с любимым человеком. А еще бы не забыть про окситоцин, так называемый «гормон нежности и привязанности».

Итак, погружаюсь в собственный мозг и что же я «вижу»? А «вижу» я как раз этот самый коктейль, образно выражаясь, бурно разлившийся по моему серому веществу и мешающий ему мыслить разумно. Осторожно я развеиваю эту сцепку биологически активных веществ, называющихся гормонами, и вырабатываемых клетками желез внутренней секреции, и вывожу этот безумный коктейль из мозга. Всё на самом деле, конечно совсем не так происходит, но именно так я это для себя представляю: словно беру коктейльный стакан, выбрасываю трубочку и выливаю содержимое в унитаз. Потом нажимаю клавишу смыва воды. Уф, всё!

Попытался подумать об Ирине и понял, что не хочу даже ничего знать об этой неблагодарной твари. Любовь? Какая еще любовь, вы смеетесь, что ли?

***

На следующий день, после обеда, выкроив свободное время, я зашел в палату к Котельниковой и мы, наконец, смогли нормально поговорить, поскольку я уже мог логично мыслить, не срываясь постоянно на глупые страдания о бросившей меня девушке.

После выражения своего восхищения проделанной мною работой, уверений в том, что ничего, подобного тому, что сделал я, не может делать никто, Светлана спросила уже совсем другим, деловым тоном:

— Что ты еще можешь?

Она и правда была очень умной женщиной и не стала говорить о плате за мои услуги, понимая, что это была демонстрация возможностей для дальнейшего делового предложения. И я тоже не стал тянуть кота за хвост, не желая упускать так нежданно подвернувшийся шанс. Только бизнес — и ничего личного, никаких посторонних эмоций.

— Многое, — ответил я, — полностью всю линейку косметических услуг, только без операций, шрамов, боли и при том, со стопроцентным желаемым результатом. Именно — желаемым, а не «более-менее то, что хотелось». Да что там, скажу прямо: я могу из любой уродины сделать такую красавицу, что у мужчин слюни течь будут без остановки. Ну, или омолодить потерявшую свежесть молодости и страдающую от этого даму. Мужчинам тоже могу обеспечить желаемые услуги высокого качества.

— Например? — заинтересовалась Котельникова.

— Ну, например, член любого размера без всяких имплантатов! — улыбнулся я.

— Если ты не врешь, то это очень ценное умение, — серьезно прокомментировала Светлана Ивановна. — Знаешь, сколько мужиков хотели бы получить такую услугу?

Я пожал плечами, если бы не знал, не стал бы об этом и говорить. Тут та же история, что с бюстом у женщин.

— И все это вот так, просто водя ладонями?

— Понимаешь, Светлана, я в этом смысле не врач, а скульптор. Так я называю свой дар, потому что леплю человека так, как хочу, используя его же собственный материал. Когда надо, разглаживаю, когда надо сминаю и леплю заново. Где надо, убираю, где надо, добавляю. И все делаю красиво, безболезненно и надежно, поскольку не использую ничего, кроме тела моего пациента и собственной внутренней энергии.

— И еще одно, — подумав, добавил я. — Лечить таким способом не умею, сразу предупреждаю, в этом смысле я просто обычный хирург, наверное, далеко не самый лучший. Поэтому, со всеми болячками — в больницу, я ничем не могу помочь.

— Скульптор, значит, — задумчиво протянула она после того, как переварила сказанное мною. — Звучит заманчиво. Как убрал жир с живота и бедер? Я уже откачивать думала в клинике, мне ведь некогда заниматься всеми этими системами для похудания. Я не богатая бездельница, сходящая с ума от того, что нечем заняться, я деловая женщина, у меня каждый час расписан. Даже здесь телефон не умолкает, всем нужен мой совет, указание, решение.

Я посмотрел на ее телефон, что лежал на тумбочке, и подумал, что он еще ни разу не звонил. Она перехватила мой взгляд и, усмехнувшись, сказала, что отключила его.

— Жир я сжег, если точнее, — то преобразовал его в энергию и поглотил эту энергию для собственных нужд. Организм каждого человека делает то же самое, когда потребуется — перерабатывает запасы жира в энергию. Просто я делаю это быстро и энергию забираю себе. И — да, не спрашивай, где я всему научился, я самоучка, учителя у меня не было и вообще, никого, кто еще умел бы подобное, я пока не встречал. А дар… не знаю, может, врожденный. Или нет. Проявился он у меня с год назад. Больше ничего не знаю.

Котельникова внимательно смотрела на меня, такое впечатление, что я находился под рентгеном, просвечиваемый насквозь. Наконец, ответила:

— Верю. Ладно, проехали. Та красотка, с которой ты живешь, еще полгода назад была совершенно обычной соплюшкой, не блистающей ни лицом, ни фигурой. Твоя работа?

Я спокойно кивнул, она и правда была ходячей демонстрацией моих способностей.

— Уже все обо мне знаешь?

— Даже то, что вы вчера расстались. В бизнесе, Олежек, по-другому нельзя. Я ведь правильно тебя понимаю? Ты предлагаешь мне стать спонсором, самому тебе не раскрутиться?

Я ждал этого вопроса, поэтому ответил спокойно:

— Ну, да. И мне нужны не только твои деньги, но и твой опыт и твой ум, потому что сам я уже убедился в том, что коммерческой жилки у меня, кажется, или совсем нет или она в зачаточном состоянии. И — да, это не спонсорство, это взаимовыгодное предложение.

— Что ты хочешь конкретно?

— Да не знаю я! Может быть, для начала ты выделила бы мне что-то типа кабинета при одном из ваших салонов красоты, где я мог бы принимать платежеспособных клиентов по твоей протекции. Это я в том смысле, что, поскольку я делаю все несравнимо лучше, чем любой пластический хирург, то справедливо, если мои услуги будут и стоить дороже, чем даже самый высокий прайс. Намного дороже.

Котельникова задумчиво покивала головой, а потом выдала:

— Да ты, Олежек, оказывается, человек расчётливый! — улыбнулась она.

Я подумал и ответил честно:

— Деньги для меня только средство для нормальной жизни. И мне хочется иметь это средство, пока я еще молод.

Котельникова с улыбкой качала головой в такт моим словам, наверное, она часто слышала нечто подобное.

— Обещаю, Олег, ты озолотишься, если все действительно так, как ты говоришь. Вместе со мной, понятно. Но мой процент оговорим потом, а для начала ты сделаешь эталон красоты из меня, согласен? Это будет тебе проверкой, я должна видеть все твои возможности. Не бесплатно, конечно, каждый труд достоин вознаграждения, поверь, я это хорошо понимаю. Заплачу много, очень много, если результат меня устроит. И если он меня устроит, то за свое будущее ты можешь быть спокоен. Я обеспечу тебя и работой и заботой, так, что ты перестанешь при покупках задавать вопрос «сколько стоит?», поскольку цена в большинстве случаев перестанет иметь для тебя значение. В определенных пределах, конечно. Ну, как, договорились?

И она протянула мне руку. Не задумываясь, я пожал ее. Светлана, конечно, своего не упустит, но на начальном этапе она мне намного нужнее, чем я ей. Кончено, можно попытаться и самому, но если хочешь быстрый и наилучший результат, то воспользуйся опытом специалиста. Это я уже знал, несмотря на молодость. А дальше посмотрим. Как там, в Библии: «не заботься о завтрашнем дне, завтра он сам позаботится о себе»[1]?

— Итак, когда займешься мной?

— Ну, завтра ты выписываешься. А там, думаю, согласуем время и место. Главное, чтобы у меня был выходной и тебя тоже никто не отвлекал, поскольку процесс, думаю, займет не один час.

— Разумно, — Светлана улыбнулось. — Давай, обменяемся телефонами.

Мы обменялись телефонами и она, подумав еще немного, спросила:

— Когда у тебя ближайший выходной?

— Послезавтра.

— Отлично, тянуть не будем, послезавтра и начнем. Я тебе сообщу, где и когда. Машину за тобой тоже пришлю.

И она покрутила телефон между пальцев. Меня это устраивало, и я согласно кивнул.

На следующий день ее выписали, и мы церемонно распрощались. Выходя, она подмигнула мне, что не ускользнуло от глаз сотрудников. Мой начальник отделения общей хирургии задумчиво посмотрел на меня, потом вслед уходящей Котельниковой, и так, задумавшись, и ушел. Что бы это значило? Впрочем, для меня это, кажется, уже почти неважно.

По плану на сегодня у меня была еще одна самостоятельная операция по удалению желчного пузыря и еще на одной операции я ассистировал. А когда после работы вышел из больницы и добрался до дома, то на скамеечке возле парадной меня ждала Ирина. Мое сердце при взгляде на нее не остановилось и не застучало быстрее, мозги не расплавились, я взглянул на нее вполне даже доброжелательно. В конце концов, мы помогли друг другу. Марта, шнырявшая вокруг, увидев меня, с громким радостным лаем прыгнула прямо на грудь. Я присел и с удовольствием стал наглаживать и тормошить собаченцию, думая о том, что собаки, в отличие от людей, не способны на предательство.

— Здравствуй, Олег!

— Привет Ира, — я, конечно, обратил внимание на новые и, вероятно, дорогие сапоги и даже смотрящуюся дорого шубу, но комментировать не стал. Если она не захотела подождать еще, значит, уже перестала верить в меня. Верить в то, что я смогу монетизировать свой дар и обеспечить ее всем необходимым. Ну и ладно, ее выбор.

Она встала и, немного потоптавшись, выпалила:

— Олег, я пришла сказать тебе, что я виновата и мне нет оправдания. Я стольким обязана тебе, что…, что…, в общем, ты понимаешь.

У меня мелькнула мысль, что подумав, она решила, что я очень полезный человек и терять хорошие отношения со мной совершенно неразумно. Наверняка ведь я ей еще не раз в жизни понадоблюсь, тела человеческие быстро приходят в негодность и красоту надо постоянно поддерживать. А иметь в друзьях скульптора тел человеческих для девушки очень важно. Сейчас она молода и красива, а вот что будет через несколько лет?

Я поднялся на ноги и, наконец, посмотрел ей в глаза. Она была все так же хороша, а слезинка, катившаяся по щеке, делала ее еще прекраснее.

— Понимаешь, Олег, я влюбилась и ничего не могу с этим поделать. Он такой…

— Богатый? — не удержался я.

Она вспыхнула, но глаз не отвела:

— Богатый, да, но дело не в этом. Я просто люблю его.

Ну, да. Просто люблю, а деньги тут вообще не при чем. Так я и поверил. Хотя, она сама вполне может верить в это, просто потому, что так удобнее, комфортнее. Я не осуждал, каждый сам за себя в этой бодяге, называемой жизнью.

— Ира, нам не по пятнадцать лет, к чему все это? Чего ты хочешь? — устало сказал я. Меня, и правда эта встреча утомила. Вот, чего приперлась, как говорится: умерла, так умерла. Я мысленно усмехнулся и понял, что за своими размышлениями я пропустил начало ее слов и прислушался:

— …с тобой. Нас так много объединяет, зачем нам ругаться? Давай, останемся друзьями? Обещаю, я никому ни словом не обмолвлюсь о твоем даре!

Ну, да, все, как я и думал. Люди вообще чаще всего предсказуемы в однотипных ситуациях. Я внутренне встряхнулся, сделал лицо кирпичом и сказал:

— Давай, я не возражаю. Измена ведь не повод для того, чтобы перестать дружить…

— Олег! Я…

— Т-с-с-с! Давай так, Ира. Я готов оказывать тебе услуги по поддержанию внешности, время от времени, не постоянно…, но как только я узнаю, что ты хоть кому-то сказала о моем даре… В общем, в этом случае я перестану тебя узнавать и можешь даже не пытаться достучаться до меня. Принимаешь такой договор?

— Да! — Вырвалось у нее. — В смысле, Олег, я не потому, что… я просто… ты очень хороший человек…

Она замолчала, не зная, что сказать. А я подумал, что она всегда такая была. Наклонившись, я потрепал Марту по голове и направился к двери парадной.

— Звони, если что.

Она зачем-то заплакала, но закрывшаяся дверь отрезала звуки улицы. Я же поднимался по лестнице со спокойной улыбкой на лице. А когда зашел в квартиру, то подумал: а не завести ли мне собаку? Или кошку? Но обдумать мысль не успел, поскольку зазвонил телефон. Светлана Котельникова собственной персоной.

— Привет, скульптор!

— Добрый вечер, Светлана!

— А что за тон такой? Опять дела сердечные?

— Неважно, я в порядке.

— Ну, ок. На завтра все в силе?

— Да.

— Тогда будь готов к десяти часам утра, за тобой заедут. Ты слышишь меня, Олег?

— Я буду готов. До завтра!

— До завтра! И не грусти, это просто жизнь.

Да, тут она права, это просто жизнь — болезнь, передаваемая половым путем и ведущая к смерти. И не более того.

***

Уснуть я не мог долго, все ворочался, думая о разных разностях, поэтому чуть не проспал. Проснулся без пятнадцати десять, сразу же вскочил с кровати и забегал по квартире — туалет, душ, кухня. Я почти успел, побив все собственные рекорды, и когда уже сделал первый глоток кофе и отхватил зубами здоровенный кусок бутерброда, зазвенел входной звонок. Я метнулся в прихожую и, не глядя в глазок, открыл дверь. На площадке стоял мужик в костюме и белой рубашке с галстуком, весь такой стильный.

— Вы за мной? — выдавил я с набитым ртом.

— Это вы врач Олег Игоревич Виноградов?

— Он самый.

— Я водитель Светланы Ивановны Котельниковой, она просила заехать за вами.

Водитель? А я-то подумал тоже какой-то деловой партнер. Ладно, это ее дело, как своих водителей наряжать.

— Проходите, я через пару минут буду готов.

— Спасибо, — отказался водитель. — Я подожду вас в машине.

Ну, было бы предложено! Я закрыл дверь и помчался доедать свой немудреный завтрак. А через пять минут мы уже выехали на проспект.

— Куда едем? — поинтересовался я.

— «Авторская студия красоты» на Некрасова.

Понятно, самый центр, пилить долго с учетом пробок, есть время вздремнуть. Я прикрыл глаза, но сон не шел, в голове крутились мысли о предстоящей встрече. Сегодня я должен показать себя, так сказать — товар лицом и я готов, все уже отработано на Ирине. Но меня не оставляло сомнение: правильно ли я поступаю? Может быть, стоило все же попробовать самому? Но как? Написать объявление в газете, что-то типа: «Я сделаю вас вновь молодыми и красивыми». Можно, конечно, но сразу возникают проблемы. Таких объявлений куча и если я озвучу нормальную цену за свои услуги, то меня просто пошлют. К тому же, на этом рынке столько предложений, что мое объявление, скорее всего, даже не заметят. А если заметят, где принимать людей? В этой однушке или же снять какой-то офис? Но где деньги? И кто ко мне придет? Наверняка это будут не богатые женщины города, а как раз те, кто решит сэкономить на дорогой клинике. В общем, я все правильно делаю. Пусть придется делиться, но зато Котельникова все сделает в лучшем виде, я уверен в этом. Да и те, кого она пригласит, точно будут вполне платежеспособны. А когда увидят первые результаты, то дамы, уверен, повалят. И рекламы никакой не надо, зачем мне широкие круги населения? Меня интересует только богатая верхушка. Звучит по-жлобски? Согласен, но ведь и красота тела — это не предмет первой необходимости. Мир наполняют женщины средней внешности и ничего, живут, выходят замуж, флиртуют и даже изменяют своим супругам. Так что вполне можно обойтись без моих услуг. А потому я не жлоб, я Скульптор и каждая моя работа — произведение искусства. Больше уверенности в себе и скоро мое имя будет широко известно в узких кругах, а записаться ко мне на прием будет не так просто. Я чуть не расхохотался. Тоже мне, мечта — быть на побегушках у богатых мира сего! Хотя, почему это на побегушках? Все ровно наоборот: это они будут упрашивать меня. Ага, как же, мечтатель, блин! Но мечтать не вредно, а раз не вредно, то и ладно.

А вот и «Авторская студия красоты Светланы Котельниковой», если интернет не врет, самый большой салон ее косметологической империи, с большим выбором услуг и просто астрономическим прайсом.

Водитель провел меня через помпезный вестибюль со стойкой, перед которой толпились женщины разного возраста, другие сидели в удобных кожаных креслах, длинным коридором и, свернув в одну из неприметных ниш, остановился перед солидной дверью без всякой таблички на ней. Острожно стукнув костяшками пальцев и дождавшись приглашения, водила, похожий на бизнесмена, открыл дверь и сообщил внутрь, что я доставлен. Он так и сказал — «доставлен», словно я был каким-то комодом или креслом. Потом отступил и сделал мне приглашающий жест. Я вошел и остановился у двери, осматриваясь.

Что сказать? Это был кабинет деловой женщины. Именно деловой и именно — женщины. Здесь было одновременно по-женски уютно, но при этом не оставалось сомнений в том, что ты находишься там, где ведутся коммерческие дела и решаются финансовые вопросы. Ничего лишнего, все функционально, но как-то именно по-женски. Это не рядовой офисный кабинет, это кабинет большой начальницы, а точнее — владелицы. Да, именно владелицы, а не наемного работника, пусть даже высокого ранга.

Светлана Ивановна уже шла мне навстречу, раскрыв руки для… чего? Объятий? Я так и не понял, но тоже сделал пару шагов навстречу. Она и правда немного приобняла меня и чуть прижалась щекой на мгновение. Такое дружеское и одновременное вполне деловое приветствие давних партнеров.

— Олег! — воскликнула она. — Ну, какой же ты все-таки красавчик, пальчики оближешь! Признайся честно, это ведь тоже не от природы, а? Твоя работа?

Я смутился, отчего-то мне не хотелось признаваться в том, что я поработал над своей внешностью. Все же я мужчина, блин… Но, тем не менее, я ответил честно:

— Согласись, Светлана, мне нужно было на ком-то тренироваться. А для этого у меня была только моя девушка и я сам. Но много менять не пришлось, природа не обделила меня.

Котельникова покивала головой и, проведя ладонью по моей груди сверху вниз, остановилась пальчиками на пуговице джинсов:

— Надеюсь, там тоже все сделано как надо? — ее голос стал предельно томным.

Я же почувствовал, как мое лицо обрело пунцовый цвет, и сглотнул ком в горле, не зная, что ответить. Тогда она звонко рассмеялась и хлопнула меня ладошкой по груди:

— О, Боже, какой же ты смешной! Видел бы себя со стороны. Да не напрягайся ты, я же просто пошутила.

Блин, эти женщины, порой просто не знаешь, как себя с ними вести. Вот, что у них в голове?

— Кстати, слышала, что вы не просто расстались, а это твоя любимая бросила тебя? — непринужденно продолжила Светлана. — Не отвечай, все знаю и искренне сочувствую. Правда. Но урок запомни — мы, женщины, любим богатых и успешных. В нас это генетически заложено, нам это необходимо для создания семьи и комфортных условий для потомства. Поэтому, не осуждай, а постарайся понять: мы, мужчины и женщины, разные, просто разные. По-разному смотрим на жизнь и ставим различные приоритеты. Иногда мы, женщины, влюбляемся, и у нас сносит крышу. В этот период мы готовы на любые безрассудства ради любимого. Это как брачные периоды у животных, как течка у кошек. Но потом это обязательно проходит, и женщина становится самой собой. Понял? Не тогда она настоящая, когда влюбилась по уши, а тогда, когда первые безумные чувства прошли. Ладно, все это лирика, а у нас с тобой сегодня деловая встреча. И здесь тоже есть правило: сначала дело, потом все остальное. Усек, напарник?

При последних словах в ее глазах мелькнуло что-то озорное. А я что? Я усек.

[1] «Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы» (Мф. 6:34).