Скульптор твоего тела

Глава 19

Долго думал, какую машину приобрести и остановился на той, о которой давно мечтал — BMW X7 в комплектации 40D M-Sport. Машина была шикарной, и когда я выходил из нее где-то в городе, то ловил на себе оценивающие взгляды женщин самых разных возрастов, а также завистливые взгляды мужчин. Пока еще это было прикольно, но, наверное, скоро пройдет. Я парень начитанный и знаю, что все проходит, а к хорошему человек вообще привыкает очень быстро. Впрочем, как и к плохому. Люди вообще очень быстро адаптируются к внешним обстоятельствам, они чемпионы по адаптации. И, насколько я могу судить по себе, адамы в этом смысле ничем не отличаются.

А еще я купил себе квартиру в самом центре города, в шаговой доступности от исторического проспекта и с видом на канал. Это была двухуровневая трешка на 80,5 квадратов, с великолепным ремонтом, полностью меблированная, с самой современной домашней техникой.

Во сколько все это мне обошлось, писать не буду. Кому интересно, сами погуглите цены. Скажу одно: очень много. Но я не жалел, я просто осуществлял свои мечты, помня о том, что завтра могу лишиться вообще всего, включая свободу, а, может, и жизнь. И одна только эта мысль примиряла меня с той сумасшедшей суммой денег, потраченной на машину и квартиру. Деньги я заработаю еще, и очень быстро, это сейчас для меня вообще не проблема. К тому же, я все еще не мог поверить в свое новое положение обеспеченного человека, я все еще с удивлением разглядывал цифры в приложении банка на смартфоне. И получалось так, что как бы никаких денег я и не видел: у меня на экране появлялись цифры, и я просто переводил эти виртуальные цифры, получал подтверждение о переводе, и потом оказывалось, что я стал владельцем совершенно реальных материальных вещей. Задумайтесь, это ведь просто какие-то цифры на экране! Мир все более стал напоминать некую имитацию, так что поверить в слова моего папани об устройстве этого мира становится не так уж и сложно.

Два месяца прошло с тех пор, как меня попробовала прихватить Контора, на улице уже шумел свежей зеленью май. При этом я понимал, что ничего этого не было. Вернее, все это было, но Контора ничего этого не делала и полковник Матвей Васильевич со мною не знаком. По крайней мере, очно. А вот я с ним знаком, имел беседу в его кабинете, ел там бутеры, запивал чаем, а потом был закрыт в камере без окон. Все это было реально для меня, но сейчас эта реальность существует только в моих воспоминаниях. Как так может быть? Никак не может, но было и не было одновременно. Блин, как бы у меня крыша не поехала от этих парадоксов. Поэтому я старался особо во все это не вникать.

Пока меня не трогали, но я жопой чувствовал, что это очень скоро изменится. Боялся ли я? Как ни странно, нет. Тот ночной разговор с объявившимся предком удивительным образом подействовал на меня успокаивающе. В какой-то степени я стал воспринимать все окружающее меня и все происходящее со мной и вокруг меня как…, даже не знаю, пожалуй, как сюжет интересной книги. Ты переживаешь за героев, даже отождествляешь себя с главным героем, полностью погружаешься в сюжет, но при этом знаешь, что ничего этого не существует, просто выдумка автора. Вот так и у меня. Я шел по жизни, с интересом перелистывая страницы дней, следуя интригующему сюжету, и с замиранием сердца ожидая, что там будет дальше. Волнение, ожидание, некое напряжение, но — несерьезное, ведь ничего этого нет, просто сюжет лихо закручен.

Но, если об этом не задумываться, то жизнь, в целом, меня радовала. В нашем салоне, как я уже говорил, коллектив был женский, что неизбежно привело к некоему натуральному обмену или, как сейчас говорят, бартеру, на который Котельникова пока смотрела сквозь пальцы. Как вы сами понимаете, богатых девушек среди работниц не было (иначе, они бы просто здесь не работали), а вот изменить что-то в своей внешности хотели все. И если я в обмен на безобидную и кратковременную близость тел, поправлял кому-то нос или чуть правил форму груди, то кому от этого плохо?

Конечно, Котельникова, предвидя такое развитие событий, заставила меня подписать бумагу, в которой я обязался не проводить серьезных операций среди сотрудниц без ее согласия и оплаты через кассу салона. Поэтому, я, порой скрепя сердце отказывал, когда, в обмен на обещание якобы необыкновенно-волшебной близости меня просили, например, увеличить грудь или исправить форму бедер, а тем более, что-то еще более серьезное, и отсылал страждущих к хозяйке заведения. И если они как-то решали между собой этот вопрос, то я делал, но уже за те самые цифры в приложении банка, а не за пустой секс, который перестал быть для меня проблемой, а значит, и какой-то ценностью. Просто удивительно, как все в жизни порой меняется! Еще совсем недавно я мог лишь только мечтать о близости с девушкой, а сейчас то, что казалось чем-то недостижимым, вдруг превратилось в нечто относительно легкодоступное, к сожалению, потеряв при этом и часть своей привлекательности. Это как раз к тому, что я говорил: человек быстро привыкает к хорошему.

Как и о чем Котельникова договаривалась со своими сотрудниками, мне дела не было, главное, что она оплачивала мой труд согласно оговоренному между нами прайсу. Но вот если я решался, скажем так, без денежной платы, за некую известную услугу, незначительно изменить черты лица, немножко подтянуть грудь и другие подобные мелочи, то подобное Светлана Ивановна, такое впечатление, даже одобряла, поскольку была человеком сугубо практичным. Она понимала, что, во-первых, за всеми не уследишь. Во-вторых, красивый обслуживающий персонал повышает привлекательность салона. И, в-третьих, все это увеличивает привязанность работниц к их работе, повышает их личную заинтересованность и, что не менее важно, открывает ей широкое поле для манипуляций коллективом. Умная баба, это я уже давно понял.

Учитывая все вышеперечисленное, мое либидо было спокойно и улыбчиво, смотрело в будущее уверенно и с оптимизмом. Однако все чаще, посещая предков, как бы невзначай то и дело поднимался вопрос о том, а не пора ли мне жениться и порадовать их детишками?

Вопрос был сложным по разным причинам, главными из которых были две. Лично я пока связывать себя узами брака не хотел. А зачем, если у меня и так все хорошо? Есть почти все, что мне нужно, включая более-менее регулярный секс. Зачем мне заводить в своей новой и уютной квартире постоянную женщину, которая будет регулярно капать мне на мозги — то ей не так, это не этак, да еще и манипулировать моим желанием близости и ревновать меня к моим рабочим моментам? Оно мне надо, сами подумайте?

А чтобы жениться для продолжения рода я, честно говоря, для этого еще не созрел. Не было у меня ни такой мечты, ни такой потребности. Может, появятся позже, вот тогда и буду думать. Пока я не ощущал в себе готовности стать отцом.

Но был еще один важный вопрос, как неожиданно оказалось. Несмотря на свое отношение к адамам и на бывшее нежелание воспитывать меня как адама, совершенно парадоксальным образом и мама и бабушка заняли непримиримую позицию: моя будущая жена должна быть адамой и только адамой, причем — чистой, без примеси, как они выразились, животной крови. На мой вопрос о том, почему именно так, был дан высокопарный ответ, что на всех нас лежит великая ответственность, которой мы не вправе пренебрегать: я обязан продолжить цепочку чистой расы и это не подлежит обсуждению. Блин, вот как могут в их головах совмещаться совершенно противоположные идеи и убеждения?

Более того, оказалось, что у них уже есть пара кандидаток и с их родителями уже был предварительный разговор (сговор — поправил я мысленно). На мое возмущение и отказ следовать каким-то древним и глупым традициям был объявлен ультиматум: или я принимаю свой долг, или они прервут со мной всякие связи как с предателем своей расы. Каково, а? Я только рот открыл в ответ на это, подумал, и опять закрыл его. Что тут скажешь?

Я попытался сбить накал разговора, сказав, что подумаю, да и вообще, жениться пока ни на ком желания нет в принципе. А как желание продолжения рода во мне созреет, пообещал, что они узнают об этом первыми. Но вот желание пообщаться с другими адамами и, может быть, что-то еще узнать у них о себе самом, показалось мне заманчивым. Поэтому я попросил познакомить меня с претендентками и их семьями, пока без обязательств, просто чтобы оценить шансы визуально.

Мое желание было воспринято с энтузиазмом, мама тут же цапнула телефон и через некоторое время были назначены смотрины. Ну, как смотрины. Все это было замаскировано предками под совместный ужин и знакомство с адамами, дескать, пора мне расширить круг общения с подобными себе. Причем, как я понял, приглашены были сразу две семьи со своими детьми. Бабушка пояснила, что невест-адамов больше, чем потенциальных женихов, поэтому все привыкли и не будет никакого неудобства. Более того, как поведала мне мама мамы громким шепотом, некоторые девушки адамы не находят себе пары и вынуждены выходить замуж за обычных людей. Но в этом случае (шепот бабушки стал еще более свистящим) некоторые из них договариваются с истинными адамами, пусть даже женатыми и, по обоюдному согласию семей, зачинают детей от них, чтобы получить полноценное потомство. Муж, естественно, в курс не ставится и воспитывает этих детей как собственных. На это откровение я лишь грустно улыбнулся. Интересно, сколько в мире даже не адамов, а простых мужиков воспитывает не своих детей, даже не подозревая об этом? Обычно с трудом могущие хранить секреты женщины, этот свой секрет хранят незыблемо.

— Мама! — сказала мама, повысив голос, услышав бабушкины откровения.

— А что такого? — вскинулась в ответ бабушка. — Пусть знает, что будущее нашего народа важнее всяких моральных условностей! Однажды и он может получить такое предложение и должен понимать, что это не измена, а его обязанность как адама. Будь он хоть женат, хоть нет. И если жена будет настоящей адамой, но не чистой, то она тоже так воспитана, что поймет и одобрит.

Хм, вон оно как оказывается! Поймет и одобрит? Чё та у меня вызывает сомнение бабушкина убежденность по этому вопросу. Но вообще интересно, даже забавно то, с каким фанатичным блеском в глазах бабуля все это излагает. Видимо, сама в это верит. Ну да, вопросы потомства, наверное, это больше женские вопросы. У меня же пока совсем другие интересы.

***

Выйдя из парадного, я с любовью посмотрел на свою красавицу и в очередной раз удивился тому, что это моя машина. Блин, я невероятно крут, когда с видимой небрежностью достаю из кармана брелок, нажимаю на кнопку, и авто приветствует меня, преданно разблокируя двери. А я, сдерживаясь, чтобы не улыбнуться от уха до уха, исключительно с деловым видом усаживаюсь за руль и ласково глажу его обеими ладонями. Блин, блин, это даже круче, чем секс!

Абсолютно счастливый, я откидываюсь в объятия такого удобного кресла и на миг замираю от удовольствия в этих объятьях. А уже в следующее мгновение я слышу какой-то шорох позади, но среагировать не успеваю. Мозолистая широкая ладонь плотно и сильно накрывает мне рот, крепко прижимая затылком к подголовнику, я непроизвольно вдыхаю какую-то отвратительную химическую смесь, и тут же в глазах все куда-то плывет, потом сворачивается в одну точку, и точка исчезает в абсолютной тьме. Какая-то последняя мысль проносится в голове, я пытаюсь уцепиться за нее, но она, как рыбка выскальзывает из пальцев и ныряет в никуда. Я тянусь за ней, но ее уже нет, ничего уже нет.

***

Очнулся я от пощечины, которую влепили мне от души, так, что даже губу порвали, как вскоре выяснилось — колечком с камушком. Вернее, порвала, поскольку, продрав глаза и настроив троящуюся картинку, я обнаружил склонившуюся надо мной женщину. Женщина показалась мне строгой и одновременно чем-то разозленной, про злость — это позже полностью подтвердилось. Пытаясь хоть что-то понять, я вгляделся в склонившееся надо мной лицо и был вынужден признать, что вижу его в первый раз. Лет сорок на первый взгляд, на второй, кажется, все же больше, но умело наложенный макияж ловко справляется с камуфляжем. Будь лицо не так близко от меня, я мог бы даже обмануться. Но вблизи все же были видны все ловко заштукатуренные морщинки. Что еще сказать? Глаза (точнее – зрачки глаз) были бледно-коричневыми. Губы накрашены красной помадой, у цвета которой, наверное, есть и другое женское название, что-нибудь типа — «винного оттенка» или еще какая маркетинговая муть.

А вот шея сразу выдавала возраст. Пожалуй, косметический камуфляж обхитрил меня больше, чем я предполагал. Судя по шее, женщине было, минимум, пятьдесят лет, да еще и, скорее всего, с приличным хвостиком. Как Скульптору, мне это сразу было видно, практики уже хватало.

Незнакомка, увидев, что я наблюдаю за ней, блеснула дорогой керамикой зубных протезов и вежливо поинтересовалась:

— Очнулся, сученок?

Мягко говоря, такое приветствие меня не обрадовало, особенно, учитывая, что именно в этот момент я вспомнил свои последние минуты перед тем, как провалиться во тьму. Елы-палы, похоже, тот полковник из Конторы все же накаркал, меня похитили. А вот кто и зачем, я, наверное, скоро узнаю. Второе — в любом случае. Ну, мне так кажется. Поскольку, вариант с угоном дорогой тачки, похоже, не сработал. В этом случае, меня бы или убили или, хотя бы просто выкинули где-нибудь в подворотне. Значит, нужен был именно я.

— Кто вы? — разлепил я сухие губы. Пить хотелось неимоверно, что я сразу и озвучил:

— Пить!

Женщина на миг пропала из вида, а уже в следующий миг она одной рукой схватила меня за волосы и приподняла голову, а другой сунула мне прямо в губы горлышко пластиковой бутылки. При этом, уже во второй раз, разбив мне губу. Похоже, я ей точно не нравился. Странно, я ее вообще не знаю, что плохого я мог ей сделать? Или она в принципе мужиков не любит? Тоже вариант, кстати.

Но напиться она мне все же дала, не пожалела воды. И на том спасибо. Напившись, я снова спросил:

— Что вам от меня надо?

— Скоро узнаешь, засранец, — прозвучало в ответ.

Ну, ладно, может, она всегда и со всеми так разговаривает, кто ее знает? Я попытался осмотреться и затекшая шея опасно хрустнула. А вокруг ничего интересного не было. Комната с пустыми стенами, оклеенная однотонными светлыми обоями, напротив меня тоже почти белая межкомнатная дверь — явно не уличная, сбоку, кажется, окно, но мне плохо было видно, только край подоконника. Я лежал на чем-то, похожем на диван, скорее всего, это диван и есть.

Женщина, стоявшая перед диваном, казалось высокой, но снизу трудно определить. На ней — свободные широкие брюки из какого-то мягкого на вид материала, на брюки падал тоже свободный свитер с широким воротом. Все — светлых тонов, что-то кремовое.

Наконец, она отошла в сторону, открывая взгляду стоящее за ней черное, на вид — кожаное кресло, в котором сидел и курил мужчина, закинув ногу на ногу. Пепел он стряхивал прямо на пол. Мужику на вид лет шестьдесят, короткая стрижка, тщательно выбритое лицо, одет в темно-серый костюм и белую рубашку с галстуком. Я внимательно вгляделся в его лицо — нет, этого человека я тоже не знаю.

Оглядываясь вокруг, я попытался пошевелить руками и ногам, понял, что они свободны и, никем не останавливаемый, занял сидячее положение, откинувшись на спинку дивана. Затем, кашлянув, повторил свой вопрос:

— Где я и кто вы такие?

— Ты на планете Земля, — важно выдал мужик и громко заржал. Я успел заметить, что женщина немного скривилась от этой незамысловатой шутки.

Я откашлялся, поскольку в горле постоянно пересыхало:

— А если чуть точнее?

— Если точнее, то в России, и на этом хватит географии, — незнакомец кинул недокуренную сигарету на пол и растер каблуком. — Главное, ты в наших руках и ты будешь делать все, что я тебе скажу.

Я подумал, что в разговоре этом нет смысла, но все же вяло поинтересовался:

— И что же конкретно я буду делать?

И вновь хлёсткая пощечина прилетела мне от этой несдержанной тетки.

— Ты что, падла, не понимаешь русского языка? Тебе же ясно сказали — все, что скажут! — взвизгнула она.

Я потрогал щеку ладонью, и на ладони осталась кровь. Похоже, она расцарапала мне лицо. Точно, баба психическая какая-то. Я разозлился и, подняв ногу, с силой впечатал подошву прямо в ее живот. Психическая отлетела на метр и, приземлившись на задницу, выпучила глаза и широко раскрыла рот, в тщетной попытке втянуть хоть маленький глоток воздуха. Но вместо этого слышалось лишь натужное «Ыыыгхх».

Главный, как я его определил, посмотрел на соратницу, потом на меня и рявкнул:

— Парни, заприте его пока, и как следует поучите там, чтобы он, наконец, осознал свое положение!

Я еще успел подумать о том, как грамотно выражается чел, и в комнату ворвались еще двое мужиков амбального вида и сложения и сходу врезали мне — один в глаз, другой в грудь, отчего у меня в голове заплясали искры, а сердце в груди, остановившись на миг, неуверенно застучало вновь. Ах, сука, как же больно! Но меня уже тащили под руки куда-то, я не видел куда, но зато хоть недолго. Видимо, какая-то соседняя комната, где меня бросили на пол и, хорошенько прошедшись ногами по ребрам, ушли, не забыв запереть дверь снаружи.

Последний удар тяжелым ботинком пришелся по голове, и я второй раз за последнее время погрузился в спасительную темноту.

***

Сколько времени я провел в отключке, не знаю, но думаю, что не очень долго. А когда, наконец, очнулся, то поначалу не мог понять, где я. Однако это мое забвение длились недолго, я очень быстро восстановил в своей памяти все предыдущие события, что, в свою очередь, говорило о том, что с головой у меня все в порядке. Подумав об этом, я прислушался к себе и понял, что у меня ничего не болит. В полной темноте, которая царила вокруг, я осмотреть сам себя не мог и потому стал ощупывать, начиная с лица и постепенно спускаясь вниз. И тут включился мой встроенный мониторинг (и откуда он только взялся?), который неким образом убедил меня в том, что мое тело в полном порядке. Это не был некий вербальный доклад, не было также никаких строк, плывущих перед глазами, я просто это точно знал и все тут. Тело излечило себя само при помощи мощнейшего механизма регенерации и для моего внутреннего взора даже подсветились те части тела, которые были повреждены тем или иным способом, а затем приведены в изначальное состояние.

Что ж, то, о чем я не без оснований подозревал, наконец-то подтвердилось, так сказать, опытным путем. Теперь понятно, как именно я за одну ночь излечился когда-то от псориаза. Я заинтересовался, насколько широки мои возможности в регенерации? Скажем, какой процент моего организма и насколько может быть поврежден без фатальных для меня последствий и с последующим полным восстановлением? Или, сколько требуется времени на регенерацию, иначе говоря: как быстро я могу восстанавливаться? Судя по случившемуся, это не происходит мгновенно. Я не Змей Горыныч, который в сказках успевал вырастить новую голову, пока Алеша Попович мечом замахивался. Я какое-то время был в отключке. Жаль, конечно, но, может быть, эту возможность можно развивать как-нибудь? Ответа у меня пока нет. Похоже, придется, как обычно, все познавать опытным путем. Хотя, можно ведь спросить у отца, если он, как утверждал, всегда где-то рядом?

Хм. Если он рядом, почему бы ему мне не помочь? Я попытался мысленно докричаться до предка, даже негромко позвал вслух, но вызов демон…, тьфу ты, адама не случился. Ага. Интересно. Или он меня обманул или здесь что-то блокирует нашу ментальную (или какую там еще?) связь. Ладно, придется по старинке все делать самому.

Сказать, что я был зол — это не сказать почти ничего. Я был просто взбешен и в данном случае, это работало мне на руку. Я не смирился с судьбой, не стал покорно дожидаться развития событий, решив, что это самый проигрышный вариант. Вот только, есть ли у меня хоть какой-то шанс? Во мне вновь проснулся тот пацан, который однажды, в детстве, задолбался от того, что его все дразнят и, как та первая обезьяна, потомки которой живут вокруг меня, взял в руки палку и пошел гонять всех своих обидчиков. Вот, что мне нужно, оружие! Я поднялся на ноги и, вытянув одну руку вперед, а другую вбок, стал медленно обходить помещение. Оно оказалось небольшим, что-то вроде кладовки, абсолютно пустым, если не считать стоявшей в углу у двери забытой старой швабры с удобной деревянной ручкой, вделанной в поперечную дощечку внизу. Обычная швабра, которой, возможно, многие поколения уборщиц десятилетиями, если не столетиями, мыли полы. Ну, не этой конкретной шваброй, конечно, а вообще такими же. Очень надежная и простая конструкция: мочишь тряпку в ведре, отжимаешь вручную и накручиваешь на неширокую поперечную планку внизу. Потом берешься за длинную, отполированную годами ручку и возишь по полу туда-сюда.

Я наступил ногами на нижнюю деревяшку и осторожно, стараясь не шуметь, выломал палку. Взвесил ее в руках. Она, конечно, тонкая, чтобы женская ладонь могла ее удобно обхватывать, но крепкая. Обломать бы ее немного, чтобы стала немного короче, но услышат! Услышат? Так это же хорошо, это как раз то, что надо!

Я улыбнулся и, прислонив к стене палку под небольшим уклоном, примерился и резким ударом ноги сломал первое орудие обезьяны. Не совсем так, как я хотел, но, в целом, пойдет. Странно, но, кажется, никто ничего не услышал. Веселая злость уже вовсю гуляла во мне, вполне успешно пытаясь отключить критическое мышление, которое ей только мешало. Усилием воли я подавил эти попытки и, встав спиной к стене возле двери, примерился своим оружием и, стукнув каблуком в дверь, крикнул:

— Эй, кто там! Мне в туалет надо!

В ответ — полная тишина. Да где же вы там? Я громче забарабанил по двери и заорал в полный голос:

— Откройте или я навалю вам в угол!

Наконец, послышался какой-то шум и звук шагов. Судя по звуку, идет один человек, значит, повезло хотя бы в этом. Я приготовился, и как только открылась дверь, и я увидел силуэт человека, со всей силы ткнул палкой куда-то в район солнечного сплетения. Человек, а это, как я успел заметить, был один из тех двоих, что еще недавно месили меня, беспомощно лежащего на полу, своими дерзкими граблями, застыл и шумно выдохнул. Я тут же понял, что пресс я этому качку, если и пробил, то не до конца, накачанный у него пресс, а точно в «солнышко» я не попал. Моя реакция была мгновенной, пока он соображал, что произошло, я, размахнувшись, врезал ему палкой по носу. Брызнула кровь, а качок автоматом схватился руками за лицо. Не теряя ни секунды, я одним прыжком подскочил к нему и, крепко обхватив его лоб, с размаху впечатал затылком в противоположную стену коридора. И сразу еще и еще раз, пока не понял, что он уже где-то далеко от всех житейских проблем и ударов больше не чувствует. Не умер, конечно, затылок у нее мясистый, но некоторое время у меня есть. Поэтому, прихватив палку, я метнулся вдоль коридора, прижимаясь к стене и старясь не шуметь. И тут же застыл, озаренный неожиданной идеей. Точно, что я туплю! Я быстро вернулся к привольно раскинувшему телу и взял его за руку. Сосредоточился, и энергия из лежащей на полу туши потекла прямо в меня. Через минуту я отнял руку и удовлетворенный встал. И мне хорошо, и этот теперь долго проспит, восстанавливая силы. Поднатужившись, я затащил тушку в чулан и запер дверь снаружи на крепкую задвижку.

Несмотря на мою неожиданную атаку, а, может, как раз из-за ее неожиданности, мужик громких звуков издать не успел или не смог, или то и другое одновременно, а его падение на пол я придержал. Так что, сколько я ни прислушивался, шума спешащей на помощь спасательной делегации не услышал. По пути я заглянул в ту комнату, где меня хлестала по щекам чокнутая баба и, — какое счастье! Есть все же кто-то там где-то там, кем бы он ни был! Я увидел ее, стоящую у окна спиной ко мне и с кем-то громко и энергично говорящую по телефону. Оглянувшись и сообразив, что в комнате больше никого нет, я мягко шагнул вперед. А она даже ничего не услышала, споря и что-то доказывая в трубку.

Крепко схватив ее за руку, я тут же врубил свой внутренний насос на полную мощность, сразу заглотив большое количество ее энергии. Она еще успела вскрикнуть и повернуться ко мне, в ее глазах отразилось изумление пополам со страхом, а потом глаза помутнели и закрылись.

Я осторожно положил ее на пол, осмотрелся, поднял телефон и нажал на отбой. Подбежал к двери, выглянул в коридор. Кажется, все тихо.