Слава Богу! Они все снова мертвы!

Глава 16

В кабинете руководителя Народного комиссариата по делам национальностей, Иосифа Виссарионовича Сталина, было непривычно тихо. Только один посетитель, который расположился за длинным столом спокойно, но в тоже время с непоколебимой внутренней уверенностью излагал своё видение ситуации. Сталин, долго молча, слушал, и было видно, как с каждой секундой его лицо становилось всё серьёзнее. Выслушав доклад, Сталин поинтересовался:

— Есть ли у вас, что еще добавить к тому, что уже было сказано, товарищ Иванов?

— По вашему приказанию, наша группа провела самый тщательный сбор информации о происходящих на юге страны событиях, все основные моменты мной только что были изложены полностью. Есть только еще одна информация, но вряд ли она стоит большого внимания — ответил гость кабинета.

— Рассказывайте. В самое ближайшее время, после завершения переговоров с Украинской радой о заключении мира, я лично выеду в данный регион, для руководства делом снабжения продовольствием промышленных центров страны. Поэтому мне важно знать всё о том, что там происходит — сказал Сталин и взгляд его настороженных глаз, словно прожег насквозь непробиваемое лицо докладчика. Тот немного поежившись, продолжил говорить так же ровно и спокойно, как и прежде.

— Хорошо. По поступившей к нам информации в штабе белых войск ожидался приезд известного ученого из Великобритании и в тоже время офицера генерального штаба Джона Маккиндера. Визит этот пока проходит неофициально, что вызывает определенные вопросы. Вероятней всего он уже находится в штабе белых войск. Более точная информация будет у нас через неделю — ответил товарищ Иванов.

— Джон Хэлфорд Маккиндер? Отец науки геополитики, тот самый, который ввел в оборот понятие хартленд, обозначив, таким образом, практически всю территорию России как сердце мира? — спросил заинтересовано Сталин.

— Да, Иосиф Виссарионович, тот самый человек. Мало того, по имеющейся у нас информации, там же, в штабе белых ожидают приезд другого известного геополитика и мистика господина Хаусхофера — сказал Иванов.

— Очень интересно. Это не тот ли самый Хаусхофер, который предложил в свое время план большого континентального евроазиатского союза, с целью объединения в него Германии, России и Японии для противостояния Британской империи. Стремясь к завершению этого большого континентального объединения, Хаусхофер всегда насколько я помню, поддерживал движение за независимость индусских, арабских стран, персов и т. д., надеясь сбросить оковы, надетые британским империализмом на евроазиатское побережье. Теория геополитики говори вообще о том, что лишь в свете соприкосновения интересов планетарных «монстров» — хартленда, как основного, или точнее осевого государства мира и морских держав — следует рассматривать всю мировую политику. Остальные более узкие и локальные трения между государствами и этносами, это лишь порождение основного конфликта. Нужно сказать это крайне любопытный человек и его визит в Россию, тем более тайный явно не случаен. Джон Хэлфорд Маккиндер — является сторонником Левиафана, атлантизма и «Мирового Острова», так называют геостратегии США и Великобританию, а Карл Хаусхофер — убежденным защитник Бегемота, евразийства, континентализма и «Срединной Земли». Но они отталкиваются от одной и той, же картины мира, выбирая в ней противоположные полюса. И сейчас эти два человека, две самые большие противоположности мира геостратегии в одно и то же время решили тайно посетить Россию. В этом и вправду что-то есть загадочное. Что-то необычное. Что нас сейчас уже известно об этом деле? — спросил Сталин.

— Цель миссии его пока нам точно неизвестна. Хаусхофер обладает большими связями с немецким генералитетом и с руководством германской разведки. Вся Германия покрыта сетью тайных эзотерических обществ, в центре которых находится именно фигура Хаусхофера. Да и сэр Джон Маккиндер известен нам тем, что является одним из главных действующих лиц тайных обществ Великобритании. Так что эти два визита тайные, и в любом случае они как-то между собой связаны. Но я действительно удивлен, тем насколько хорошо вы осведомлены о научных взглядах данных иностранных ученых, товарищ Сталин — ответил товарищ Иванов.

Сталин внимательно выслушал докладчика и сказал:

— Вы наверно знаете о том, что в последнее время именно политика является для меня основным видом моей трудовой деятельности. И поэтому всё, что касается этой деятельности, из научных работ известных и авторитетных ученых я стараюсь в обязательном порядке изучить. Иначе никак нельзя, нужно быть постоянно в курсе новейших научных разработок в этой сфере. Это первое. Теперь о странном визите данных ученых в штаб белогвардейской армии. Нужно всё как следует об этом разузнать. Это очень важно. И третье — нет ли у вас помимо имеющейся в вашем распоряжении информации, еще и дополнительная информация? То есть такая информация, которую нельзя считать стопроцентно достоверной, но о которой всё же рассказывают люди, как о неких якобы имевших место событиях в отношении данного приезда.

Товарищ Иванов ответил сразу:

— У нас есть на примете достаточно странная история о том, что не так дано некоторое время назад германскими агентами была совершена некая магическая провокация против нашей страны. В результате данной магической атаки на Россию, ей был нанесен якобы серьезнейший удар, который может оказаться и смертельным, если не будут проведены защитные ритуалы. Источники получения данной информации весьма сомнительны и не серьезны, так что обращать на неё большое внимание мы не стали, да и ничего определенного источники нам не сообщили кроме самых общих данных. Мы бы и не стали вообще на данную информацию обращать свое внимание, но в этих сообщениях появились ссылки на приезд Маккиндера и Хаусхофера в Россию. Если бы не это обстоятельство, мы бы вообще не обратили на данные сигналы никакого особого внимания. Эти же самые источники сообщили нам, что мистическая война между Германией и Англией достигла своего апогея. После того, как ситуация во Франции стала тяжелой, ведьмы и колдуны Англии были собраны вместе в большом загородном замке, где они собравшись все вместе начали колдовать, для того чтобы не позволить Германии достичь успеха на фронте в битве против союзных войск. Они собирались, создавали великий конус силы и направляли в ум властителя Германии мысль о неизбежном поражении. Я не говорю, что этим они остановили вражеские войска.

Всё, что сообщают наши источники в Англии, — это то, что они наблюдали очень интересную церемонию, которая совершалась с целью внушить германскому главнокомандующему определённую мысль. И она впоследствии несколько раз повторялась; и хотя для успешного наступления германских войск созрели сейчас все условия, как известно, они ничего не могут достичь уже который месяц и топчутся на месте, неся огромные потери. Ведьмы и колдуны рассказали нашим людям, которые вступили с ними в контакт, что их предки постарались внушить мысль о том, чтобы он никогда не попытался бы осуществить вторжение на территорию Англии Наполеону Бонапарту. Великому полководцу, который так и не воспользовался возможностью осуществить вторжение в Великобританию и закончить великую войну величайшей в истории французского оружия победой. Как сообщает наш источник, глава английских колдунов, рассказал ему о том, что ведьмы и колдуны совершали особые ритуалы, и он знает о том, что они успешно повлияли на умы людей, в чьём распоряжении находилось управление германскими войсками на фронте.

Источник полагает, хотя это исключительно его собственная теория, и мы считаем, что она основана на суеверии, что подобные же ритуалы эти ведьмы и колдуны совершают, по приказу английских политиков, для того чтобы повлиять на умы тех, кто может распоряжаться любым критически важным для Англии ресурсом. Будь то войска или природные богатства, магическое воздействие сделает свое дело. Враг будет выполнять магическую волю волшебного волевого конуса. И самое главное. Ведьмы и колдуны, по древней традиции совершают свои ритуалы обнажёнными, и чтобы не замерзнуть, смазывают тела специальной мазью, как пловцы, переплывающие Ла-Манш. Но на этот раз самый старый и слабый колдун добровольно отказался от защитной мази с тем, чтобы во время церемонии умереть от холода и своей жизненной силой придать колдовским чарам дополнительную энергию. Наш источник сообщил вдобавок о том, что это был не единственный доброволец, пожертвовавший своей жизнью. Впоследствии два других колдуна также отказались от мази и позже умерли от воспаления лёгких.

Всё эти усиленные магические практики были связаны с именами Маккиндера и Хаусхофера и неким магическим Храмом судьбы, в котором якобы может быть изменена судьба стран и народов. Английские маги озабочены тем, что было осуществлено вторжение в сакральную часть Храма судьбы и некие силы создали опасную ситуацию для всего мира и в первую очередь перед Россией и Англией, и потому и был отправлен в Россию Маккиндер для того, чтобы восстановить разрушенное мировое равновесие в Храме Судьбы. И есть информация о том, что к этим визитам проявляют интерес некоторые наши видные деятели ВЧК. Настолько пристальный интерес, что просто слов нет — закончил свою речь Иванов.

— Спасибо товарищ Иванов! Очень важная и полезная информация. Кому-то она могла бы показаться смешной и не достойной внимания. Но нет. Ваше сообщение дает огромную пищу для размышлений. Что мы теперь понимаем после того, как узнали об этом факте, товарищ Иванов? Мы получили подтверждение того, что надвигающаяся неминуемая катастрофа, хорошо осознается лидерами крупнейших капиталистических стран. Они больше уже ни на что кроме как на чудо не надеются! И это понятно в нынешних условиях капиталистические державы в лице их правителей готовы молиться любому шайтану для того, чтобы спасти свои шкуры и своё положение. Но им ничего не светит в будущем. Мир стремительно меняется и меняется он в нашу пользу! В этих условиях мы и должны были ожидать того, что самые обеспокоенные и хорошо информированные представители элит западного мира обратятся к самым различным магическим практикам ради сохранения своего господства, своего спасения, и спасения своих капиталов. Когда система находится в тупике — любые средства хороши! И это знание о подлинном их мироощущении нам очень серьезно может помочь в наших переговорах с западными державами. Теперь о белом движении. Тоже, и даже в значительно большей степени можно сказать о наших белогвардейских вождях. Эти, без всякого сомнения, присягнут любому, самому отвратительному дьяволу, ради того, чтобы вернуть свои имения и своё утраченное положение, в общем, вернуть себе возможность продолжать жить за счет трудового народа, без безграничной власти над которым они стали полными, абсолютными нулями.

Здесь магическая и оккультная увязка лидеров просвещенного запада и наших белогвардейцев полностью понятна и логична. Но то, что совсем непонятно и удивительно, это то, что некоторые наши товарищи, работающие в органах ВЧК, проявляют совершенно непонятный мне интерес к эзотерическим учениям востока и к их западным адептам. Так вот и получается очень странная картина, что среди наших чекистов, тех людей, которым мы доверили место в первых рядах защитников революции, появляются отдельные товарищи, уделяющие особое внимание этим самым магическим практикам.

— Я понял о ком речь, товарищ Сталин — тихо промолвил товарищ Иванов.

— Речь идет не об отдельном человеке, речь идет о целой группе людей, работающих в наших чекистских органах — сказал Сталин. — Я задаю себе вопрос и вам тоже. А не кажется вам странным такое душевное соответствие между интересами буржуазных элит, белогвардейских вождей и наших славных чекистов? Вам не кажется это странным? Мы с вами стоим на основе самой прогрессивной и единственно верной марксистской идеологии. С нами вместе сейчас лучшие люди всего мира. За нами будущее! У нас с вами нет ни малейшего желания искать что-то в тени мистических знаний. Мы твердо знаем, куда мы идет, и самое главное знаем ради кого и чего это всё нами делается. Ради счастья трудового народа. Я не говорю сейчас о том, что не надо доверять этим отдельным нашим товарищам, или о том, что их нужно отстранить от работы. Нет. Ничего этого делать пока не нужно. Но задуматься о том, почему нашим отдельным товарищам из чекистских органов в голову приходят такие, же мысли и психологические моменты, и предпочтения, как и нашим заклятым врагам, я думаю, все, же стоит. Нет ли здесь чего-то такого, что еще более чем нам пока известно роднило бы этих людей? Что ищут наши чекисты там, где мы не ищем? Как может так быть, что один и тот же интерес к восточной мистике соединяет в некое единое целое немецкого ученого, английского лорда, белогвардейских офицеров и наших чекистов? Я не думаю, что эти чекисты, уже перешли в стан врагов революции. Вполне возможно, что они сохраняют верность партии. Но вопрос не в этом. Теперь мне стало понятно, что они внутренне являются лишь нашими попутчиками, и искренне не разделяют наших убеждений. То, что мы сегодня создаем, советская власть — это и есть наша Шамбала, наше царствие небесное, это наша единственная реальность. Тот, кто ищет иной Шамбалы, иной реальности, с тем нам скоро явно станет не по пути. Они чужие для нас. Пока наверно даже они сами этого не понимают, но их тяга к изотерическим практикам востока их разоблачила, она выдала их подлинную сущность. Поэтому я считаю, что вам, товарищ Иванов, нужно в ходе проведения оперативной работы вокруг этих странных визитов господ иностранных эзотериков и геостратегов в наши края в первую очередь обратить свое внимание на следующее.

Внимательнейшим образом проследить не только за тем, что затеяли эти буржуазные волшебники, черт бы их взял вместе с их капиталистическими хозяевами, но главным образом вам нужно проследить за тем, кто из наших товарищей работающих в ЧК проявляет наибольшую заинтересованность в этих делах. В каких чинах, с каким влиянием эти люди, нам нужно это знать. Это очень важно. И конечно мы должны обратить самое пристальное внимание и на деятельность этих так называемых магов и волшебников и присмотреть за ними таким образом, чтобы гарантировать наше молодое государство рабочих и крестьян от всякого чужеродного магического воздействия буржуазии капиталистических держав на наше правительство и военное руководство. Чтобы враги нашего отечества не смогли на этом магическом уровне нанести предательский, подлый удар нам в спину из густой тьмы мы должны иметь доступ ко всей возможной информации по данному вопросу.

— Ваше приказание будет исполнено, товарищ Сталин — сказал, вставая со стула, товарищ Иванов.

— Выезжайте снова на юг, а как только у меня появится возможность, после завершения всех этих переговоров с украинскими товарищами и панами о судьбах отечества, и общего устройства государства, я тоже туда приеду. Там и продолжим наш разговор. До свидания, товарищ Иванов. До скорой встречи — сказал Сталин.

— До свидания товарищ Сталин — сказал огромного роста мужчина, выходя из кабинета.

В кабинете заместителя председателя ВЧК по Петрограду Глеба Бокия побывал в этот вечер необычный гость. Впрочем, необычных гостей в этом кабинете встречали достаточно часто, поскольку хозяин его, был человеком любопытным и интересующимся многими вопросами, которые на первый взгляд, могли показаться весьма странными для одного из руководителей ВЧК. Сегодня в гости к заместителю Моисея Соломоновича Урицкого пришел поэт Велемир Хлебников.

— Приветствую тебя, отец новой поэзии, главный начальник земного шара — с улыбкой поздоровался с гостем Бокий.

— И вам не кашлять, любезный ужас в ночи, поглощающий тысячами человеческие жизни — любезно расшаркался Хлебников.

— Ладно, ладно некогда мне тут попусту лясы точить, дело у меня к тебе есть срочное — продолжил разговор Бокий.

— Рассказывай, что за дело — ответил гость.

— Начну прямо без различных экивоков. Там, в тех местах, откуда ты родом, в астраханских степях, появился, рассказывают один занятный тип, который меня сильно интересует. Ты насколько я понимаю, скоро собираешься выехать туда — спросил хозяин кабинета.

— Да, есть такое дело. Решил вот родителей навестить. Соскучился по ним, сил нет, да и здоровье не помешало бы укрепить. Давно я у них не был. Стареют потихоньку. А кто тебя интересует то? Если что, ты прекрасно знаешь, что на мою помощь ты всегда можешь рассчитывать, так что говори уж, кто тебе потребен, и я в лепешку расшибусь, но для тебя друг мой найду нужного тебе человека — сказал, Велемир, весело улыбаясь.

— Ой, спасибо тебе огромное, за такое рвение! Мне просто даже как-то неловко стало. Но я это постараюсь это смущение свое как-нибудь пережить. Говорю тебе прямо, как на духу. Меня сильно интересует некий человек, уроженец ваших мест, который себя именует Джа-лама. Он тебе известен? — спросил хозяин кабинета.

— Более чем. Это мой земляк, мы с ним с одного улуса. В раннем детстве он часто рассказывал мне сказки и различные истории, ему было тогда лет тридцать уже, а я был совсем юнцом, но я его прекрасно помню. Он, как и наша семья жил, тогда при ханской ставке в Больше-Дербетовском улусе. Джамцаран, так тогда его звали, прекрасно образованный человек, насколько мне известно, учился в детстве в школе при ханской ставке, а потом завершил с отличием астраханское техническое училище. А это одно из лучших в стране учебных заведений вообще, а по уровню подготовки технических специалистов оно не имеет себе равных в стране. И даже если я и немного не прав в этом конкретном случае, и чрезмерно восхваляю учебное заведение из моего родного края, то самую малость. Потому, что уровень данного училища весьма высок — рассказал Велемир, и после того как завершил свою речь вопросительно посмотрел на Глеба Бокия.

— Рассказывают, что этот человек обладает огромными магическими способностями — поинтересовался чекист.

— Может быть. В детстве помнится, он считался у местных жителей кем-то на вроде знахаря, к нему водили больных на прием и многие действительно излечивались, особенно хорошо у него получалось лечить разные психические болезни и болезни связанные с различными повреждениями головы. За несколько сеансов он излечивал, к примеру, опухоли головного мозга. В этом была его особая специализация. Я сам это видел своими глазами, как Джамцаран читал мантры, священные тексты над больными, а потом особым способом замерял белой ниткой голову больного человека, после этого он начинал мять голову с пением священных текстов. И это наверно единственное доподлинное чудо, которое мне пришлось лично наблюдать. Поскольку люди выздоравливали, даже те, кто не имел даже малейшего шанса на спасение — задумчиво ответил Велемир Хлебников.

— Очень интересно. А что ты, мой дорогой друг, знаешь о его многолетней учебе в Тибете? Правда ли, что он является близким другом Далай-ламы и других великих лам? — спросил Бокий.

— Насколько я знаю, в ханской ставке его видели в первую очередь специалистом по сельскому хозяйству, поэтому его и направили на учебу в Астрахань в техническое училище, и надо сказать, что таким он и стал впоследствии — ответил Хлебников. — Первоклассным специалистом в области сельского хозяйства. Перевел он всю работу ставки по эксплуатации принадлежавших ей сельхозугодий на научный, промышленный лад, и урожаи стали расти как на дрожжах. Купили по его инициативе трактора, с которыми он прекрасно разбирался и результат сам стал говорить за себя, ставка хана стала богаче во много раз больше, чем при прежнем способе хозяйствования. И вообще с любой техникой у Джамцарана сложностей не было.

Короче был Джамцаран у нас в ханской ставке мастером на все руки. Но в тоже время его всегда интересовала религия. Он с самых ранних лет он был помощником ламы, проводил вместе с ним обряды, в том числе и сложные тантрические посвящения… Я думаю смысла тратить многие годы, ему на обучение в Тибете не было. Знал он, уже находясь в Калмыкии достаточно, чтобы объявить себя Бакши, то есть учителем. Подлинных лам, действительно десятилетиями изучавших в Тибете буддийские науки, очень мало в Калмыкии. Они есть только в больших улусных центрах, а в остальных деревнях и селах в местных храмах являются настоятелями люди, являющиеся учениками местных лам. Их и называют учителями, то есть Бакши. Насколько я понимаю, Джамцаран выехал на обучение в Тибет уже в достаточно зрелом возрасте — ответил Велемир. Хотя рассказывали и еще то, что находясь на обучении в тибетском монастыре, он во время спора убил своего сокурсника, а потом был вынужден бежать из Лхасы, столицы тибетского государства. История эта, к сожалению достаточно обычная для буддистов выходцев из монгольских народов. Обучение в тибетских монастырях строится в основном на диспутах, в ходе которых ученик в обязательном порядке должен в споре любым способом, не запрещенным законом добиться того, чтобы его соперник по диспуту признал свое поражение. И часто диспуты у монголов перерастают в драки, а иногда и в смертоубийство.

— Интересно. Всё что ты сейчас рассказываешь, совпадает с моими данными. Вот послушай, что еще про этого твоего земляка рассказывают, это на грани фантастики — здесь Бокий взял в руки листки с напечатанным на них текстом, и, посматривая на них, продолжил говорить:

— Пишут, что произошло это в 1911 или 1912 году, когда монголы с оружием в руках отстаивали свою независимость. Китайское руководство Западной Монголии размещалось тогда в Кобдо, там же находились десять тысяч солдат под командованием лучших офицеров. Взять Кобдо было необходимо, несколько раз поднимались в атаку на город монголы, но каждый раз их встречал пулеметный огонь и он отступали, теряя множество людей. Неожиданно в монгольском стане появился Джа-лама. Собрав солдат, он обратился к ним со следующими словами:

— Не бойтесь смерти и не отступайте! Вы сражаетесь и умираете за Монголию, которой Боги уготовили великое будущее. Только взгляните, какой станет ваша страна!

Он широко распростер руки, и солдаты увидели перед собой богатые юрты, зеленые пастбища, по которым бродили большие табуны лошадей и стада. По равнине мчались люди на быстрых скакунах, седла под всадниками были дорогие, искусной работы. Женщины в этой стране одевались в тончайшие шелка, в ушах у них позвякивали серебряные серьги, а в замысловатых прическах сверкали драгоценные украшения. Видение исчезло, и Джа-лама заговорил:

— Не бойтесь смерти! Она — есть отдых после наших земных трудов, тропа, ведущая к вечному блаженству. Посмотрите на восток! Видите наших братьев и друзей, павших на поле боя?

— Видим, видим, — вскричали пораженные монгольские воины: перед ними, залитое мягким теплым светом, раскинулось урочище, жилища там были похожи на юрты, но вход в них напоминал свод храма. Стены и пол устилали красные и желтые шелка с вплетенными яркими лентами; позолота весело играла на колоннах и сводах. В огромном красном алтаре горели тонкие жертвенные свечи в золотых канделябрах, рядом в массивных серебряных сосудах лежали орехи, и густело молоко; повсюду были набросаны мягкие подушки, и на них отдыхали монголы, павшие в последней битве за Кобдо. А вокруг, на небольших покрытых лаком столиках дымилась сочная баранина и козлятина, высились кубки с вином и чаем. Погибшие солдаты посасывали золоченые трубки и дружески беседовали.

Наконец и это видение исчезло, а перед изумленными воинами стоял таинственный калмык с воздетыми руками.

— Теперь в атаку и не возвращайтесь без победы! Я тоже пойду с вами! — вскричал он.

Битва возобновилась. Монголы сражались яростно, гибли сотнями, но в город все, же ворвались. Казалось, повторилась картина из далекого прошлого, когда татарские полчища разрушали европейские города. Начальник войска поднял над головой три копья с алыми вымпелами, что означало: он отдает город солдатам на три дня. Повсеместно начались убийства и грабежи. Ни один китаец не остался в живых. Город спалили, а крепостные стены разрушили. Так всё это и описывают доступные нам источники. Как думаешь это правда?

— Кто его знает, всё может быть! — с улыбкой ответил Хлебников. — Есть у этой истории и продолжение, когда в августе 1912 году после боя в китайской крепости Кобдо монголы захватили 35 китайских торговцев, не солдат, заметьте, — купцов. Над ними было решено исполнить древний монгольский ритуал «оживления знамен». Рассказывали о том, созывая народ в гудящие раковины, ламы вынесли обтянутые человеческой кожей дамары — барабаны, музыкальные инструменты из полых человеческих костей, горшочки с кровью для демонов. Ламы высокого и низкого рангов одинаково с трудом пробирались сквозь толпу… Проворно донага раздели жертвы. Руки и ноги им заломили за спину, голову откинули назад, привязывая косицу к связанным рукам и ногам так, чтобы торчала вперед грудь жертвы. Громче забормотали молитвы и заклинания ламы, поспешнее становилось жуткое пение.

Вперед вышел Джа-лама, как все ламы, с непокрытой головой, в красной мантии. Пробормотав слова молитвы, он встал на колени перед первым из связанных китайцев, взял в левую руку короткий серпообразный жертвенный нож. Мгновенно левой рукой вонзив нож в грудь, Джа-лама вырвал правой все трепещущее сердце. Хлынувшей кровью хайлар-монголы написали на полотнище «формулы заклинаний», которые гарантировали бы монголам помощь докшитов, оценивших их победу.

Потом Джа-лама положил окровавленное сердце в приготовленную габалу — чашу, которая на самом деле была оправленной в серебро верхней частью человеческого черепа. И снова крик новой жертвы, пока, наконец, все пять знамен не были расписаны кровью сердец. Коротким ударом ножа в череп вскрывали его ламы, опуская тут же теплые мозги в габалу к мертвым сердцам… В ужасе отшатываясь в начале, зрители вскрикивали что-то в знак одобрения, словно зажигая в душе свой маленький огонь. Настал черед следующих пяти жертв, в том числе пленного сарта. К нему первому подошел Джа-лама. Пронзительное «аллах-иль-аллах» разнеслось по долине, когда он шилообразной человеческой костью вскрыл сарту артерии и стал выпускать хлынувшую кровь в габалу. Сарт умирал, как истинный мусульманин: он бормотал предсмертную молитву, обратив взор в сторону родных мест, пока не упал на траву. Его четверым товарищам было не лучше: медленно истекали они кровью. Джа-лама обрызгал ею, кровью умиравших врагов, стоявших поблизости и дрожавших от страха цириков, монгольских солдат.

Бездыханных жертв солдаты бросали в костер. Когда чиновник князя подоспел к месту жертвоприношения и попытался остановить его, утверждая, что по «желтой вере» таких ритуалов не положено, ему возразили: «Джа-богдо-лама исполняет тантра-приношение по стародавнему обычаю, как передают негласные, тайные предания. Его приказ для нас — главный! Так велит поступать с врагами религии Махакала». И в самом деле, что значит слово князя перед авторитетом святого! «Ведь Джа-лама был докшин-хутухта — свирепый святой, почитаемый в ламаизме» — ответил Хлебников. А Бокий внимательно рассматривая поэта, между тем продолжил говорить.

— Мало того, говорят, что он побывал совсем недавно в таинственной подземной стране Агартхи и сохранил разум. Обычно, как рассказывают знатоки, люди, побывавшие там, теряют разум и быстро погибают. А он вроде вышел и ничего с ним сильно плохого не случилось. Как думаешь, а это могло быть в реальности? Или это сказки? — живо поинтересовался хозяин кабинета у своего уже достаточно знаменитого посетителя.

— Не знаю, но скажу тебе честно, если кто и смог бы выйти, откуда угодно живым и невредимым, даже из самого страшного места, этой самой подземной страны, так это Джамцаран или как его ныне зовут Джа-лама. Очень сильная личность и к тому же хорошо образованный интеллектуал. Находчивый, жесткий, любит чистоту и порядок. Таким он мне он навсегда и запомнился. Он очень жесткий человек, терпеть не может расхлябанность и беспорядок. И в тоже время умеет к себе расположить грамотных и высококультурных людей. Сам видел, как лама разговаривал с людьми, а потом они мне рассказывали о том, что он просто идеальный человек, обладающий просто немыслимыми положительными качествами. Он умеет как никто другой своим, словом очаровать своих слушателей. В этом у него огромный талант. Я слышал, что он говорил о себе: «Только один человек из всех живущих знает его священное имя, только один из всех посещал Агартхи. Этот человек — я. Поэтому далай-лама почитает меня, а Живой Будда из Урги боится меня. Впрочем, напрасно — мне никогда не сидеть ни на священном престоле в Лхасе, ни на том, что Чингисхан завещал Главе нашей Желтой веры. Я не монах, а воин и мститель» — сказал Хлебников.

— Хорошо. Всё это весьма любопытно. Мне очень хочется повидаться с ним. Сейчас он в Астрахани. Я слышал, что ты собираешься посетить с визитом своих родителей, они ведь у тебя сейчас живут в Астрахани. Выезжаешь туда ты когда? — внимательно заглядывая в лицо поэту, спросил его Бокий.

— Как дойду до станции, так и поеду — спокойно и расслабленно улыбаясь, ответил Велемир Хлебников. — То есть, как бы уже решил ехать, но вот пока откладываю свой отъезд.

— Да в том то и дело, что ждать того момента, когда тебя попутным ветром занесет на железнодорожную станцию у меня возможность полностью отсутствует сейчас. Поэтому я тебя поручаю заботам товарища Озалса, он тобою займется. Под его чутким руководством ты уже завтра на поезде отправишься в Астрахань. От этой миссии тебе не никуда не деться, даже не пытайся. Я тебе дам письмо к моим товарищам в Астрахани. Я тебя очень прошу. Сделай всё возможное. Но уговори этого своего земляка, чтобы он приехал ко мне. Приехал сам. У меня есть к нему масса вопросов. Давай, езжай домой и быстро привези мне сюда этого Джа-ламу, а мои друзья в астраханском ВЧК тебе во всем помогут. Я их предупрежу — сказал на прощание Бокий.