Слава Богу! Они все снова мертвы!

Глава 43

Во время ночного совещания под руководством Хаусхофера и фон Бока было принято решение разделить группу на две части. Фон Бок вместе с товарищем Николаем и Джангаром в сопровождении половины бойцов штурмового отряда должен был отправиться этой же ночью в Астрахань. А Хаусхофер вместе бароном Унгерном и солдатами оставался на месте. После того как фон Бок со своей частью группы покинул владения купца Петрова, Хаусхофер разместился на ночлег в одной комнате вместе с бароном Унгерном. Барон быстро уснул, но был разбужен, поскольку услышал слабый призыв на помощь. Унгерн быстро зажег свечу и увидел Хаусхофера в ночной рубашке стоящим посреди комнаты. Было понятно, что это именно он звал на помощь и кажется, был наполовину парализованным. Профессор явно был в панике. Он так дрожал, что тряслось практически всё в этой небольшой комнате. И при этом Хаусхофер издавал бессвязные и нечленораздельные звуки, хватая ртом воздух как при удушье…

Карл Хаусхофер стоял посреди своей комнаты, покачивался и смотрел по сторонам, как будто заблудился. «Это он, это он, — стонал профессор, — он пришёл за мной! Но у него руки коротки, со мною справиться! Я сам вырву его черное сердце и скормлю его дворовым псам! Меня невозможно победить!» У него побелели губы, он изрядно вспотел. Внезапно он стал выкрикивать какие-то бессмысленные цифры, потом отдельные слова и обрывки фраз. Это было ужасно. Он говорил что-то странное, невероятно путаными фразами. Затем он снова замолчал, но его губы продолжали двигаться. Тут Унгерн стал его призывать проснуться. Он стал тормошить профессора, посчитав, что им овладел, какой-то жуткий кошмар. Но профессор не реагировал на его действия. Тогда Унгерн плеснул Хаусхоферу в лицо воду из большой жестяной кружки. Тут германец вдруг зло сказал: «Там! Там! Вон, в углу! Он там! Неужели ты не видишь эту наглую тварь? Посмотри на неё, она смеет грозить мне смертью! Я сейчас сам уничтожу её!» Пока он так говорил, он всё время грозил пальцем невидимому противнику. Унгерн зажег керосиновую лампу и посветил в то место, куда грозил пальцем профессор. Зоркие глаза барона сумели распознать едва заметные очертания большой собаки, которая странным образом висела в пространстве комнаты почти под самым потолком. Тускло сверкали бездонные глаза туманного пса, они с удивлением взирали на офицера, так словно он был каким-то фантастическим существом. И в этот момент Хаусхофер схватил в руки горящую свечу и, прочитав заклинание, подул на пламя в направлении на призрачного пса. Огонь свечи неожиданно превратился в огненный смерч, который обрушился в тот угол, где находилось мистическое существо. Раздался резкий хлопок, запахло серой, и монстр исчез, словно его никогда и не было. Хаусхофер медленно подошел к своей кровати и опустился на неё. Он несколько раз глубоко вдохнул и, в конце концов, впал в глубокий сон. Барон Унгерн пожелав профессору доброй ночи тоже быстро уснул.

Утром Хаусхофер извинился перед бароном за случившийся вечером инцидент и постарался объяснить ему суть того, что произошло с ним. После того, как он лег спать, в голову профессору пришла идея провести магический обряд, который мог бы определить место нынешнего места нахождения Джа-ламы. Цель профессора была в том, чтобы с помощью магии визуализировать некую, интересующую его картину. Именно созданием картин в своем воображении и занимаются чаще всего маги. Но это не просто психологическим способом ухода от реальности, как можно было бы предположить. Это типичная магическая операция, цель её насколько возможно ясно визуализировать ситуацию, которую он хотел получить. То же самое совершают в глубине своих храмов, посвященные в мистические тайны маги, в особых закрытых для простых смертных местах по всему миру. Контроль над визуализациями дает власть над ходом событий и создает желательные для мага ситуации на физическом плане. Это достигается тренировкой силы концентрации посвященного в таинства мага до тех пор, пока он не сможет фокусировать свою волю подобно лазеру. Затем с помощью сверх нормы развитой силе воли делается соответствующая ясная визуализация — обычно ситуация, которую маг хочет создать. Движущей силой, стоящей за всей этой операцией является, усиленная эмоция и особого рода медитация. Войдя в мистический транс, Хаусхофер попытался увидеть то место, где находился сейчас Джа-лама. Потом он планировал создать в своем мозгу визуализацию сцены, в которой Джа-лама собрался бы в путь и отправился прямиком к тому месту, где его ученик оставил ритуальные принадлежности. И здесь Хаусхофер попытался бы создать визуализацию своей встречи с калмыцким ламой, он хотел увидеть, то, как Джа-лама будет схвачен его воинами и потом станет служить ему и Германии. Но всё сразу же пошло не так, как планировал профессор. Он и раньше пытался выйти на связь с Джа-ламой, на уровне тончайших магнетических соединений. Но контакта осуществить не удавалось. На острове вероятней всего действовала некая магическая энергетическая установка огромной силы, которая прикрывала Джа-ламу от магического на него воздействия. Но главное между ними не было связи. Хаусхофер не мог найти соединение с калмыцким ламой. И это было странно, но до поры, до времени с этим ничего невозможно было сделать. Теперь Хаусхофер почувствовал, что что-то изменилось в этом деле. Как только он стал, искать в паутине мистических магнетических соединений образ Джа-ламы, сразу же появилась тонкая ниточка, которая явно вела к нему. И профессор отправил свое мистическое зрение по данному тонкому каналу. Но как только Хаусхофер оказался вблизи от того места, где должен был сейчас находиться калмыцкий лама на германского мага совершил нападение огромный охранный пес, невероятной силы и мощи. Он кинулся на германского мага. Никогда в жизни Хаусхоферу не приходилось сталкиваться с таким ужасающим мистическим врагом. Посвященные всегда предупреждали, что если кто-то использует оккультные энергии во зло, то это, в конечном счёте, погубит его самого. Это предупреждение понимают очень неверно. По сути же оно означает, что определённый магический подход содержит в себе семена собственной гибели. И Хаусхофер в какой-то момент понял, что смерть его близка. И что его ничто не сможет уже спасти. Кто-то невероятно могущественный сумел так защитить покой калмыцкого ламы, что любая попытка войти без спросу с Джа-ламой в контакт, на уровне тонких магнетических связей, почти гарантированно должна была бы завершиться гибелью мага рискнувшего выйти на связь. Хаусхофер даже и предположить не мог, что энергетические сущности такой мощности могут быть подвластны воле магов. Это было просто невероятно. Но это было именно так. И вот перед профессором оказалось мистическое существо невероятной силы и мощи. И спасения для него уже не было. Он явно переоценил свои силы, посчитав себя более искушённым магом, чем Джа-лама. Великое искушение для чёрного мага — взять на себя непосильную задачу. Если человек, уже опьяненный блеском магических идей и испорченный психофизическими опытами, связанными с магической подготовкой, открывает у себя хоть какую-то степень подлинных оккультных или психических способностей, то ему обычно остаётся всего один шаг до падения в бездну мании величия. А это падение неизбежно ведет их к гибели. Так и должно было произойти и с профессором Хаусхофером. Но тут на пути у чудовища появился еще и второй человек, барон Унгерн и адская тварь была непонятным образом смущена этим обстоятельством. Почему-то барон оказался непреодолимым препятствием для адского создания. Хаусхофер не мог тут ничего понять. А барон Унгерн сказал, что видимо просто не пришло его время умирать. И адская тварь это поняла. Хаусхофер махнул рукой и сказал:

— В любом случае, теперь совершенно ясно, что любые магические действия против Джа-ламы совершать, не просто бессмысленно, а еще и смертельно опасно. Остается, надеется теперь только на физический план, то есть на работу наших друзей. Но обстановка на фронтах такова, что я готов рискнуть еще раз попытаться прорвать магическую защиту калмыцкого ламы. Невозможно просто сидеть, здесь сложа руки и при этом знать, что на фронтах мировой войны сейчас гибнет наша непобедимая прежде армия, а вместе с нею погибает и наша великая родина. Нужно что-то делать. Нужно срочно найти выход из сложившегося положения. Есть ли у вас предложения. Как мы могли бы попробовать исправить положение? Расскажите о вашем видении ситуации.

Барон Унгерн ответил:

— Хочу вам доложить, уважаемый профессор, пока у меня нет особых предложений по той ситуации, что мы сейчас имеем. Подождем возвращения Джа-ламы. Он мне говорил, что обязательно должен сюда приехать. Ничего другого пока в голову мне не приходит. Если вы своим волшебством пока ничего поделать не можете, то куда мне со своими идеями выступать.

Профессор Хаусхофер задумчиво произнес:

— Я понимаю, что вы переживаете сложный период в жизни. Так уж сложилось, что офицеры вашего отряда, многие из которых были вам, наверное, дороги и близки, погибли в том коротком бою у входа в подземный мир Агартхи. Они погибли от рук наших солдат. Но с этим теперь уже ничего не поделаешь. Наши солдаты убили ваших офицеров. Но хочу еще раз вам напомнить. Если бы один из ваших воинов не выстрелил бы первым в этого типа, атамана с острова, возможно, всё пошло бы и по-другому. Во всяком случае, такая возможность была. Сейчас уже ничего в прошлом не переделаешь. Всё что произошло — стало историей, стало нашей памятью. Я понимаю, что вам всё равно больно вспоминать о происшедших событиях. Вы внутренне себя вероятней всего обвиняете в предательстве своих товарищей. И если было бы возможно, сейчас можно было бы мне много рассказать о том, что это не так, и что никакого предательства вами ваших товарищей не было. И товарищи ваши могли быть и сами не правы. Да и они все мертвы, какой смысл за них теперь стоять и вообще брать в расчет. Но они, ваши друзья офицеры, в отличие от нас с вами мертвы. И поэтому они по-своему навсегда останутся правыми, они уже больше не совершат ошибок и ничего никому не расскажут и не пожалуются на нас. Но, несмотря на всё это. У нас с вами образовался перед этими людьми определенный долг.

Барон Унгерн мрачно промолвил:

— У вас-то какой долг мог образоваться перед моими друзьями офицерами? Я как командир должен был обеспечить, возможно, полную безопасность для моего отряда. И я этого не смог сделать. Всё остальное это следствие данного моего просчета. Я передоверялся одному человеку, который никогда меня не подводил даже в самых сложных ситуациях, а здесь он впервые в жизни меня не выручил. Думаю, что только смерть или нечто похожее на неё остановила моего порученца. Я должен был заранее получить всю информацию о приближении штурмовой группы к нашему отряду. Но вот не получил никакого предупреждения. Если бы я знал, если бы я был подготовлен заранее, то ситуация могла повернуться совсем иным образом. Но теперь, действительно, уже ничего не изменишь. Моя вина, как командира велика. Но они все равно уже мертвы. И тут другая сторона вопроса. Да я германец. Для меня Германия родина моих предков. Хотя мне это всё не помешало участвовать в войне против неё, но в этом нет ничего особенного, я исполнял свой долг как гражданин своего отечества. Но при этом я никогда врагом Германии не был. Я был всегда патриотом своей родины предков. Я не знаю, как мне быть в этой ситуации. Сердце мое продолжает разрываться на части. Но это всё мои долги. А вот вы господин профессор здесь совершенно точно ни при чем.

Хаусхофер посмотрел внимательно на Унгерна и сказал:

— Барон. Вы не совсем правы. Я имею прямое отношение к смерти ваших друзей офицеров. Я формально возглавляю данную экспедицию. И не виси над нашей страной такая ужасающая угроза, вполне возможно я бы не стал бросать штурмовой отряд в бой здесь, за сотни миль от линий фронта, в глубоком тылу. Но я бросил воинов в бой, потому что смертельная опасность грозит ныне Германии. И это заставляет нас идти на любые действия ради спасения страны. Но я опоздал. Убивая ваших друзей, мы думали, что убиваем смертельную угрозу для нашей с вами родины. Но было уже поздно. Так что у нас с вами есть общий долг перед этими невинно убитыми людьми. Как его покрыть? Я вам сейчас отвечу. Я сам никогда не был врагом России. Наоборот. Я всегда был искренним другом этой великой страны. Я утверждал и утверждаю, что только союз трех великих держав — Германии, России и Японии может стать основой непобедимо союза наций. И ради этого союза я готов пойти на любые жертвы. Хочу вам рассказать о том, что то, что сейчас было сделано английскими магами, при вашей помощи дорогой барон, против Германии было ранее сделано против России нашими магами. России был нанесен смертельный магический удар в самое сердце. Этот удар имел успех. Радость и гордость охватила наших агентов и их хозяев. Но в точном соответствии с законом кармы последовала магическая расплата. По самой Германии был нанесен такой же магический удар. Опыт России показывает, что если мы сейчас же не найдем способа изменить магическую ситуацию, то тогда в Германии будет тоже, что и сейчас в России. Хаос и разорение. И возможно, что из этого хаоса вообще не будет теперь уже никакого выхода. И вот теперь я хочу сказать следующее. Лучшей выплатой долга перед вашими погибшими друзьями будет магическое спасение России. Я считаю так. Спасая Германию от магического её убийства, мы должны при поиске противоядия искать возможность не только для спасения одной нашей родины. Мы должны постараться одновременно ликвидировать и тот вред магический, который был нанесен России. И тогда все наши жертвы окажутся не напрасными. Как вы считаете, господин барон?

Унгерн задумчиво промолвил в ответ:

— Наверное, вы абсолютно правы. Перед нами теперь стоит цель спасти и Россию и Германию от зла. Но я считаю, что от зла их излечит только мой новый поход с востока. Моим предком был воинственный Аттила. И я мечтаю о том, чтобы как мой предок привести новое поколение новых гуннов в европейские страны для того, чтобы их навеки излечить от заразы большевизма и коммунизма. Но я не прочь помочь вам в спасении Германии и России от мистического зла.

Хаусхофер сказал:

— Вот и отлично. А теперь я все же хотел услышать ваши предложения. Что нам в сложившейся ситуации предпринять? Ваши предложения?

Унгерн ответил сразу же:

— Хорошо. Здесь поблизости остановилось несколько человек. Все они приехали сюда из разных мест, и все они ждут здесь приезда Джа-ламы. Часть из этих людей мне лично знакома. Я считаю, что было бы неплохо объединить нам с ними свои силы. Цель у нас общая. Я мог бы переговорить с этими людьми и предложить им сотрудничество. Это могло бы нам сильно помочь. У нас есть некая информация. Наверняка и эти люди обладают какой-то ценной для нас информацией. Всё это может изменить сложившееся положение в нашу пользу.

Хаусхофер ответил:

— Хорошо. Ваш план принимается. Завтра же с утра переговорите с этими людьми и все у них выясните.