Следствие продолжается. Самые громкие дела прокуратуры Москвы нового времени. 1991-2007 годы

Особо опасный «одуванчик»

Это дело абсолютно уникально. И не только потому, что возбуждено по «мертвой», как говорят юристы, то есть практически не применяемой статье Уголовного кодекса РФ «Незаконное помещение в психиатрический стационар». Представьте себе, что по надуманному диагнозу в психиатрическую лечебницу были отправлены беззащитные, ни в чем не повинные старики. Причем для одного из них «путешествие» стало последним в жизни. Точнее, предпоследним. Через несколько месяцев, уже после освобождения из больницы, мужчина умер…

Около одиннадцати утра в дверь пенсионерки Томаре-вой позвонили. На вопрос: «Кто там?» — за дверью послышались какие-то перешептывания. Затем она услышала:

— Откройте, милиция!

Как только замок был открыт, в квартиру стариков вошли трое людей в медицинских халатах, милиционер и консьерж дома. Один из «гостей» — врач-психиатр дежурной бригады Мытищинской станции скорой помощи Мухин, потребовал у стариков паспорта. Те пытались возражать, заметались по квартире. Но человек в белом халате был непреклонен. Он объяснил, что если хозяева не дадут документы, то будет только хуже. Для установления личности их отвезут в отделение милиции. И одному Богу известно, сколько они там просидят.

Увидев, что старики не могут оказать сопротивление, Мухин по-хозяйски прошел в комнаты и стал рыться в чужом письменном столе. А когда услышал протесты и требования прекратить беззаконие, только усмехнулся:

— У меня направление на вашу госпитализацию в психиатрический стационар! Вот документы, — врач помахал бумажками перед лицом перепуганных стариков, — не хотите по-хорошему — пожалеете!

В следующее мгновение санитары скрутили руки семидесятилетнему инвалиду Альберту Николаевичу Узи-кову и его шестидесятидевятилетней жене. После чего старики, как буйные психопаты, под присмотром сотрудников скорой психиатрической помощи Даниловой и Зайцева были препровождены до машины.

Из показаний медсестры психиатрической бригады Мытищинской станции скорой медицинской помощи Елены Даниловой:

«Женщина пыталась выбежать на балкон, кричала: «Спасите!» и т. д. Аналогично вел себя и ее муж. Добровольно ехать с нами в больницу они не хотели. Мы предлагали, но они категорически отказывались… Из-за этого пришлось применить временную фиксацию мягкими вязками на момент транспортировки. Однако в процессе перевозки состояние больных все время контролировалось. Когда мы заметили, что у мужчины на коже рук появились признаки мацерации, или стертости, вязку ослабили…»

Только не подумайте, что Альберт Николаевич и его супруга Эмилия Михайловна какие-то маргинальные типы. Оба — люди с высшим университетским образованием и учеными степенями, занимались преподавательской и научной деятельностью, всю жизнь трудились в учебных заведениях.

Ни Томарева, ни ее супруг никогда не наблюдались в психиатрических диспансерах, на учетах не состояли. Но при этом семидесятилетний Узиков страдал целым букетом заболеваний: хроническим лимфолейкозом, остеопорозом, меланомой, вторичным иммунодефицитом, хроническим бронхитом, аутоиммунной анемией и другими заболеваниями. У Эмилии Михайловны врачи обнаружили астму и ишемическую болезнь сердца. Оба старика получили инвалидность второй группы. Узиков же, по свидетельству соседей, иногда по полгода не выходил из квартиры. Это про таких говорят — божьи одуванчики. К ним-то люди в белых халатах и применили «мягкую вязку», чтобы, не дай бог, не вырвались, не искусали бы своих конвоиров и собравшихся на лестничной площадке соседей по дому…

Да что же там произошло, удивится читатель? Какие такие грехи водились за стариками? Чтобы прояснить ситуацию, совершим короткий экскурс в историю дома, в котором происходили описываемые события.

«Как выскочит, как выпрыгнет!»

Дом номер 31 по Ленинградскому шоссе был построен еще в советское время. Но даже сегодня, хотя прошло несколько десятилетий, комплекс не потерял привлекательности и может конкурировать с самой современной застройкой. Когда-то он считался дорогим элитным кооперативом, «проектом будущего». Дольщиками жилого комплекса были Министерство здравоохранения СССР, а также Москомархитектура и другие организации. Предусматривалось создание самостоятельной жилой экосистемы. Кроме самих квартир, жильцы получали парк, рядом располагалось Химкинское водохранилище, в домах размещались парикмахерская, детский сад, химчистка, другие бытовые организации. Интересно, что, когда проект еще в семидесятых направили на международную выставку в Париж, он получил Гран-при за свои архитектурные и экологические достоинства.

Из показаний жительницы дома Екатерины Куфты-ревой:

«Я проживаю здесь с 1974 года, то есть практически с момента заселения. Поэтому хорошо знаю историю проблемы. С семьей Узикова я знакома, мы живем на одном этаже, напротив друг друга.

После начала повальной приватизации наш дом стал лакомым куском для новых русских. Многие стремились купить здесь квартиры. Например, над нами выкуплены и перестроены в одну сразу три квартиры. Я по специальности архитектор и могу сказать, что все перепланировки, в том числе и над моей квартирой, происходили с грубейшими нарушениями существующих правил. Например, над жилыми помещениями могут располагаться только жилые, а над санузлом только санузел. У нас это никто не соблюдал. Моя квартира однокомнатная, но над всем ее пространством сверху расположен один большой санузел — сауна, джакузи и т. п.

В процессе перепланировок мою квартиру и соседние, в том числе квартиру Узикова, несколько раз заливали. Многократно были перебои с электроснабжением. Постоянный шум от строительных работ не давал нормально жить. Именно на этой почве в доме между старыми и новыми жильцами происходили и происходят конфликты. Узиковы заняли непримиримую позицию в отношении новых хозяев и начали с ними бороться. Эмилия Михайловна обращалась с жалобами в различные инстанции. Реально ни один контролирующий орган не предпринял никаких шагов, чтобы навести порядок в этом вопросе. Узиков и его жена в отместку стали громко включать музыку…»

Возможно, если бы супруги Узиковы не заняли такую непримиримую позицию, конфликт не переродился бы в затяжное противостояние. Были взаимные угрозы, скандалы, жалобы. «Особые» отношения сложились между пенсионерами и их соседями сверху и снизу. Оно и понятно, жившие над Узиковым и Томаревой и те, кто располагался этажом ниже, оказались на «передовой» войны нервов.

Впрочем, шумы, которые производили семьи молодых и живущих активной жизнью соседей, ничем не отличались от обычных бытовых звуков. Кроме тех моментов, когда начинались ремонтные работы, в квартирах прыгали дети, бегали и лаяли собаки, включалась музыка, приходили гости, устраивались застолья. И регламентировать эту жизнь в соответствии с распорядком дня пожилых людей никто не мог, да и не хотел.

Пенсионеры, которым чувство обостренной справедливости и обострявшиеся на нервной почве недуги мешали спокойнее переживать неудобства, находили различные способы мести. Например, они могли стучать ночью по батареям, если считали, что их покой нарушают посторонними звуками. Могли позвонить ночью по телефону или громко включить музыку…

Иногда столкновения из виртуальных перерастали во вполне осязаемые. Кто-то изрезал дверь соседей Узи-кова снизу острым предметом. Виновный сразу же отыскался. Кто-то якобы видел старика с топором перед дверью недругов. Дошло до того, что в отношении Узикова милиция возбудила уголовное дело. Его прекратили в связи с амнистией. В другой раз сосед «видел в руках Узи-кова предмет, похожий на пистолет». Говорили и об угрозах отравления, обливания кислотой… Дело в том, что То-марева и Узиков по образованию химики. Почему бы и не приписать им такие страсти-мордасти?

— Никто экспериментов не проводил, — рассказывает старший следователь Головинской межрайонной прокуратуры Москвы Виталий Кулеба. — Но я не думаю, что потерпевшие, как утверждает допрошенная свидетельница, специально прикрепили одну колонку к потолку, а другую — к полу, чтобы музыкой досаждать ненавистным соседям. Старые, больные люди, один из которых в последнее время даже не мог самостоятельно передвигаться. Стоит ли из них делать каких-то страшных злодеев? И живущие сверху и снизу вряд ли специально шумели так, чтобы допечь нервных пенсионеров. Скорее всего, как обычно в подобных бытовых конфликтах, все сильно преувеличено. В таких ситуациях взаимная неприязнь толкает даже воспитанных и интеллигентных людей, не способных в повседневной жизни совершать хамство, на дикие и бессердечные поступки.

Наследник Гиппократа

Формально главным действующим лицом истории с незаконным помещением стариков в психиатрическую больницу был врач-психиатр Дмитрий Мухин. Но он, разумеется, был лишь исполнителем чужой воли.

В период предварительного следствия Мухин делал все возможное, чтобы предстать перед правосудием в роли добропорядочного и законопослушного гражданина. Он, дескать, случайно в то утро приехал из Мытищ на служебной машине с санитарами к себе домой (Мухин живет с семьей в том же доме 31 по Ленинградскому шоссе), опять-таки случайно встретил в подъезде соседа, который пожаловался на невыносимое поведение Томаревой и Узикова, и спонтанно принял решение о принудительной госпитализации… Конечно, кукловодом был кто-то другой. Кто именно, мы можем только догадываться.

Из материалов обвинительного заключения:

«…Мухин умышленно, сознавая, что для освидетельствования и госпитализации Э. М. Томаревой и А. Н. Узикова в психиатрический стационар не имеется достаточных оснований, предусмотренных ст. 23 и 29 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», то есть незаконно, введя при этом в заблуждение сотрудников своей бригады и наряда милиции относительно обоснованности своих решений и действий, с их помощью, так же незаконно применив меры физического стеснения, организовал и осуществил доставку Томаревой в психиатрическую клиническую больницу № 4 имени П. Б. Ганнушкина, где она провела в стационаре время с 04.06.2006 по 09.06.2006 включительно, и Узикова — в психосоматическое отделение ГКБ имени С. П. Боткина, где он провел в стационаре время с 04.06.2006 по 10.06.2006 включительно. То есть Мухин совершил преступление, предусмотренное частью 2 статьи 128 УК РФ».

Характерно, что в период следствия Мухин так и не признал своей вины. Более того, он стремился всячески запутать и «заболтать» следователя Виталия Кулебу. Эскулап сыпал терминами, приводил длиннющие цитаты из учебников психиатрии, постоянно жонглировал различными научными формулировками.

— Можно сделать предположение, — говорит Виталий Викторович, — что Мухин взял на себя неблагодарную роль «паровоза», то есть объяснил госпитализацию личной инициативой, не случайно. В 2002 году Мухин был судим Головинским районным судом по двум статьям УК РФ — «Получение взятки» и «Служебный подлог» — и приговорен к трем годам условно, с испытательным сроком два года и лишением права занимать должность врача в государственных медицинских учреждениях сроком на один год. Некоторое время он работал в частной наркологической клинике, а затем благополучно устроился на работу в Мытищинскую больницу. В случае с Узиковым он оказался в нужный час в нужном месте…

К счастью, в больницах работают не только Мухины и им подобные. По закону, в том случае, если помещенный в психиатрический стационар гражданин возражает против своего лечения, решение этого вопроса передается в суд. Администрация больницы обращается с типовым заявлением в суд, и уже судья решает, принудительно госпитализировать больного или за недостаточностью оснований в госпитализации отказать. Когда Томарева была помещена в больницу имени Ганнушкина, юридическая служба подготовила заявление и отправила его в суд. Но уже к тому моменту, когда суд собирался рассматривать это дело, врачи самостоятельно отказались от иска. Стало ясно, что оснований для госпитализации женщины нет. Что касается Узикова, то никто даже и не направлял дело в суд, так как ему просто оказывали медицинскую помощь в связи с обострившимися после перенесенного нервного стресса болезнями.

Как только Эмилия Михайловна Томарева оказалась дома, она немедленно в поисках справедливости обратилась в правительство Москвы. Женщина позвонила по «горячей линии» в мэрию, объяснила ситуацию. Соответствующие документы были направлены в прокуратуру Москвы, а оттуда — по территориальной принадлежности — в Головинскую прокуратуру. И в отношении Мухина в апреле 2006 года было возбуждено уголовное дело по столь экзотической статье.

Бои местного значения

Суд вынес решение в июне 2007 года. Врач-психиатр Дмитрий Мухин был приговорен к четырем годам лишения свободы условно, с двухлетним испытательным сроком. На два года Мухину запрещено заниматься врачебной деятельностью. В августе приговор был «засилен» Мосгорсудом. Можно спорить о справедливости приговора, сетовать на слишком мягкое решение. Все же, что ни говори, Мухин оказывается на скамье подсудимых не впервые. К тому же в обоих случаях он преступал закон в рамках своей профессиональной врачебной деятельности. Может быть, стоило учесть этот момент?

Есть еще один нюанс, о котором мы уже упомянули в начале статьи. Альберт Николаевич Узиков уже не сможет оценить справедливость приговора. Он умер, так и не дождавшись суда. Прямой связи со смертью ученого-химика вроде как бы и нет. Трагедия случилась спустя несколько месяцев после того самого пленения… Но, как считают знакомые с обстоятельствами дела люди, стресс для пожилого человека не прошел даром. Если в больницу он пришел своими ногами, то после выписки его выносили на руках — самостоятельно передвигаться он уже не мог.

— Я не могу комментировать судебное решение, — говорит прокурор Головинской межрайонной прокуратуры Павел Иващенко. — Судья сделал тот выбор, который счел необходимым. Это его законное право. Я бы обратил внимание вот на какое обстоятельство. Мухин уже имел судимость. И тем не менее его взяли работать врачом. Он совершил новое преступление, уже работая в Мытищинской больнице. Почему это стало возможно? Разве те, кто принимает кадровое решение, не знали, кого они берут на работу? По существу, такой врач получает карт-бланш и может снова преступить закон. И не где-нибудь, а в такой деликатной сфере медицины, как психиатрия. Уверен, что следует щепетильнее относиться к подбору кадров. Даже в коммерции владельцы фирм проверяют людей. И, если есть судимость, тем более по «профильной» статье, на работу таких специалистов не возьмут ни при каких обстоятельствах.

Историй, связанных с конфликтами между соседями или живущими по соседству родственниками, очень много.

— Бои между соседями — привычное явление, — продолжает тему заместитель прокурора Головинской межрайонной прокуратуры по следствию Евгений Нестеров. — Жалобы, кляузы, доносы. Отделения милиции завалены такими делами. В районе «Молжаниновский» развернулись настоящие боевые действия. Доставалось и милиции, которая приезжала по вызовам разнимать соседей. Милиционеры для подстраховки вынуждены были ездить туда с видеокамерами, чтобы не попасть потом в щекотливое положение. Даже пост участкового ставили… И таких случаев немало. Увы, ставшее общим местом рассуждение об испортившем москвичей квартирном вопросе и сегодня актуально как никогда.