Следствие продолжается. Самые громкие дела прокуратуры Москвы нового времени. 1991-2007 годы

«Просыпаюсь в пять часов…»

Тот, кто знаком с сюжетом скандально известной «Лолиты», найдет в этой истории немало очевидных аналогий. Но «герой» уголовного дела превзошел набоковского Гумберта. Он жил сразу с двумя малолетками. Причем младшая, семилетняя Настя, фактически приходилась ему приемной дочерью. Но не будем забегать вперед. Все началось в раннее весеннее утро…

Ирина Мокина проснулась оттого, что кто-то наступил ей на ногу. Открыла глаза и увидела, что муж вытаскивает в коридор какие-то сумки:

— Куда это собрался?

— Мы с Настей в деревню уезжаем, — заявил Олег Мокин.

— А что, обязательно будить надо? Ведь пять утра только… — недовольно поморщилась женщина.

Мокин не удостоил ответом. Тогда она обратилась к семилетней Настеньке:

— Дочка, ты ехать-то хочешь?

— Мы с папой отдохнем и вернемся, — спокойно ответила девочка.

Ирина не удивилась. Муж, с которым она в последнее время говорила только на повышенных тонах, постоянно выкидывал фортели. И поездка к матери, жившей в медвежьем углу Смоленской области, была для него обычным делом. Что касается семилетней Насти, то она готова была отправиться с папой хоть на край света. Мокин не удочерил ее официально, но баловал ребенка сверх меры: потакал каждому капризу, возил в «Макдональдс», покупал сладости и игрушки. «Мне Настя ближе, чем родная дочь!» — говорил он окружающим. Приемный отец даже добился через управу района присвоения девочке своей фамилии.

…Пусть себе едут, подумала Ирина. Забот и так хватает, а денег нет. Младший сын — родной ребенок Мок-ина, постоянно хворал, требовал внимания. Через несколько минут хлопнула входная дверь, во дворе загудел двигатель мокинской «Нивы».

Прошла неделя, потом вторая. Первое время Олег Мокин звонил, говорил что-то о ремонте автомобиля, сложностях с деньгами. По его словам, с Настей все было в порядке. И они собирались скоро вернуться в Москву. Но потом неожиданно телефон замолчал. Мобильник Мокина не работал, а в деревне, куда Ирина позвонила, чтобы узнать, почему нет никаких вестей, никто про Олега не знал. Он, оказывается, туда и не приезжал вовсе.

С момента отъезда Мокина в мае прошло более месяца. Ирина перепугалась и отправилась в милицию. Там обещали помочь, завели розыскное дело. Но и после этого никаких сведений об исчезнувшей девочке и ее взбалмошном отце так и не поступило.

Прошел еще месяц, закончилось лето, наступил сентябрь, который должен был стать для Насти началом нового учебного года — первого в ее жизни. Женщина не находила себе места. Она регулярно заходила в милицию, обращалась к знакомым — без результата. Неожиданно ей позвонил из Смоленской области дальний родственник Мокина:

— Ты Настю потеряла? Хочешь увидеть?

— Да! Где она? Что с ней?

— Они с Олегом в деревне Козловка живут. Их охотники случайно увидели. Хочешь забрать ребенка — приезжай. Только туда дороги нет. Даже на телеге уже не проедешь — дожди начались.

Еще не поверив своему счастью, женщина бегом бросилась в милицию. Но приключения только начинались.

Мастер-наездник

С Олегом Мокиным двадцатилетняя Ирина познакомилась по газетному объявлению в 2001 году. Тридцатилетнего мужчину нисколько не смутило, что у нее уже имеется маленькая дочь. «Дети — цветы жизни!» — улыбался он, нежно прижимая к себе тогда еще трехлетнюю девочку. Обходительный, спокойный, никогда не повышающий голоса. Он не мог не понравиться. Начали жить вместе. Сначала — у Мокина, а когда родился их сын, переехали к ней на квартиру и официально оформили брак.

Из показаний Ирины Мокиной:

«О своем прошлом он практически ничего не рассказывал. Говорил в общих чертах, что является спецаген-том ФСБ, показывал удостоверение капитана милиции. Он намекал, что заканчивал школу разведчиков, рассказывал про какие-то опасные задания, внедрения в банды…

Олег очень много времени уделял дочери. Всюду брал ее с собой. Даже когда ездил «бомбить». Автомобилей у него было очень много. Я иногда сама писала рукописные доверенности на разные машины. Откуда они — он не говорил. Иногда к нему приходили солидные мужчины, о чем-то беседовали. Но содержания разговоров я не знаю, так как они сразу же уединялись».

Мокин умел произвести впечатление. Об этом говорили все, кто в той или иной степени от него пострадал. Как подметил старший следователь Головинской межрайонной прокуратуры Максим Коротыгин, вся жизнь подследственного — череда лжи и преступлений.

Достаточно сказать, что на удочку «спецагента» попалась даже известная строительная фирма «Зодчий». Проходимец ухитрился построить за ее счет отличный дом в Смоленской области. Двухэтажный коттедж, обитый сайдингом, с крышей из самого современного материала. Таких домов не то что в родной деревне Мокина, во всей округе не сыскать. Настоящий европейский особняк, как назвала его Ирина Мокина. И добавила, что ни за строительный материал, ни за возведение дома Мокин не заплатил ни копейки. Об этом, уже после задержания афериста, рассказывал сотрудникам Головинской прокуратуры заместитель коммерческого директора фирмы «Зодчий». Но вернемся к основной линии повествования.

В процессе следствия выяснились любопытные подробности биографии «героя». Как лента кинофильма, которую отматывают назад, так и страницы жизни афериста проявлялись все четче по мере изучения его уголовного прошлого.

— Женщин у него было очень много, — говорит следователь Максим Коротыгин. — Причем его особенно интересовали те, у кого были малолетние дочери. Перед знакомством с Ириной он недолгое время жил с некой Мок-реевой. Девятнадцатилетняя девушка увлекалась конкуром и доскакалась до того, что оказалась в интересном положении. Тогда мать Мокреевой, недолго думая, дала объявление в газете: «Кто хочет стать отцом здорового ребенка, который родится в октябре 2000 года?» Кандидат нашелся быстро. Бывший сотрудник милиции — так он представился девушке, — ставший предпринимателем. Обаятельный молодой человек, к тому же «мастер спорта по конкуру»… Он всегда врал уверенно и вдохновенно.

Из показаний Надежды Мокреевой:

«Вначале Олег был заботливым и нежным, просто «шелковым»… Говорил о будущем ребенке, помогал отцу делать ремонт. Переехав к нам, он заявил, что ему необходим сейф для хранения табельного оружия. Сейф установил мой отец, передал Олегу ключ. Тот с ним никогда не расставался. Когда Мокин исчез, мы вскрыли сейф и узнали о «спецагенте» много интересного. В тайнике лежали чужие документы, свидетельства о расторжении браков, фотографии и прочие характеризующие вещи. Мы выяснили, что перед этим он обманул другую женщину с ребенком. Обобрал и исчез».

Но разоблачение «спецагента» произошло позже. А поначалу он совершенно очаровал Мокрееву и ее родителей. Олег категорически потребовал, чтобы родившийся ребенок был оформлен на него. Когда наездница благополучно разрешилась от бремени, Мокин отправился с ней в ЗАГС и записал новорожденную в свой паспорт.

Отец молодой мамы был настолько очарован благородством жениха, что подарил молодым деньги на автомобиль. Они купили на Тушинском рынке «девятку». Причем генеральную доверенность прежний владелец машины выписал — как вы думаете, на кого? Конечно же, на нашего «супершпиона»…

Из показаний Надежды Мокреевой:

«За время нашего знакомства у меня не представилось случая убедиться в его мужской полноценности. Я не раз предпринимала попытки вступить с ним в интимные отношения, но он «отбивался» и говорил, что мне нельзя из-за беременности. О том, что он испытывает влечение к женщинам, я узнала спустя несколько месяцев. Мать рассказала мне, что Олег просто не давал проходу моим подружкам — девочкам-старшеклассницам. Он постоянно прижимал их в коридоре, хватал, щипал, домогался… После того как мы купили машину, характер наших отношений резко изменился. Олег стал часто уезжать на целую ночь, а когда я спрашивала его, в чем дело, он грубил и начинал разбрасывать вещи. Теперь-то я понимаю, что он уже тогда начал обрабатывать следующую женщину».

Откуда берутся дети?

Женская интуиция в данном случае абсолютно безошибочна. Именно в тот период Мокин познакомился с последней жертвой Ириной и ее дочкой Настей. Как тут не вспомнить набоковского Гумберта?

Из показаний Ирины Мокиной:

«Олег всегда сам мыл мою дочь. Если он купал ее в ванне, то мылся с ней в трусах. Если под душем, то полностью голым… Мне казалось это странным, потому что мой первый муж никогда себе этого не позволял. У нас одна комната на четверых, поэтому мы все спали в одной кровати. Мокин клал Настю спать со своей стороны. Причем требовал, чтобы она ложилась голой. Мотивировал свое требование тем, что нужно закаляться. Из-за этого мы почти каждый день скандалили. Когда он напивался, то делился со мной мечтой: жить с маленькой девочкой, воспитывая ее как дочь, чтобы потом она стала его женой».

Последние полтора года Мокин постоянно «сидел» в Интернете на порнографических сайтах. Как-то жена застала его за просмотром сюжетов с детской порнографией. Он нисколько не смутился и объяснил, что «выполняет секретное поручение ФСБ, ищет каких-то проституток…» Устраиваться жене на работу Мокин не разрешал. Говорил, что «не может сидеть дома с ее ублюдками». Он угрожал увезти дочь, а ее убить или положить в психушку, если Ирина попытается развестись.

Женщина была подавлена и сломлена. К тому же ситуация усложнялась тем, что ребенок, родившийся от «суперагента», оказался неполноценным. Правда, Мок-ина это нисколько не беспокоило. Он занимался только Настей. Растил для себя…

— Позже стало известно, — поясняет Максим Короты-гин, — что в мае ни в какую деревню он не поехал. Мокин отправился с Настей в Геленджик. Сначала они устроились на съемной квартире, затем, когда денег стало меньше, переехали в кемпинг. Через Настю он знакомится с шестнадцатилетней Любой Кмит. Девушка увлекалась компьютерными играми, а у Мокина был ноутбук. С этого все и началось.

Из показаний Любы Кмит:

«Примерно через пять дней я стала встречаться с Олегом. У нас сложились интимные отношения. Он стал моим первым мужчиной в сексуальном смысле и мне очень нравился. Рассказывал, что скрывается от бандитов, которым задолжал 400 тысяч рублей. В середине лета кончились деньги, и мы поехали в Москву. Там Олег продал перекупщикам машину за 26 тысяч рублей, и мы снова вернулись к морю».

Так и жили втроем. И спать ложились вместе. Мокин воплощал в жизнь свои самые смелые мечты. Он и любовью с юной Любой Кмит занимался на глазах семилетнего ребенка. Настя рассказывала на следствии, как «Люба прыгала на папе…» Но наглядной агитацией Мокин не ограничивался. Он просвещал своего ребенка и теоретически.

Из показаний Насти Мокиной:

«Папа показывал на компьютере фильмы, где мужчины и женщины занимались любовью. Я не помню, как такие фильмы называются. У мужчин были видны члены. Папа объяснил, что такие фильмы нужны для тех, кто не знает, как заниматься любовью, и кто хочет ребенка. Мне такое кино не нравилось, и я много раз ему говорила об этом. Но он меня не слушал… Папа не заставлял меня заниматься любовью, а уговаривал. Но, бывало, и заставлял, лишь бы ему лучше было. Хотя я смотрела фильмы, но что нужно делать, чтобы получались дети, я не помню. У меня от этого всего каша в голове».

В Геленджике жили в разных местах, пока не закончились деньги. Мокин продал ноутбук, но и этого надолго не хватило. И в конце августа они автостопом отправились в Москву. Ехали четыре дня, Настя очень устала. Но «папу» это не слишком беспокоило. Он уже имел дальнейший план действий. Они переночевали несколько дней в подъезде дома на Алтуфьевском шоссе и снова отправились в путь.

На это раз им помогала родная сестра Монина Олеся. Он упросил отвезти его с девочками в Смоленскую область. Сестра согласилась и довезла их на своей машине до заброшенной деревни Федюково. Там они несколько дней жили в пустом вагончике. А потом перебрались еще дальше от людей — в давно покинутую людьми деревню Козловка, за пятнадцать километров от ближайшего жилья. Позже Настя вспоминала, что за едой они ходили через два леса и три поля…

«Только вертолетом можно долететь…»

Сестрица Олеся прекрасно понимала, как юридически квалифицируются действия братца. Более того, в недавнем прошлом она работала в милиции. И не где-нибудь, а в Центре временного содержания несовершеннолетних правонарушителей (ЦВСНП), куда в Москве определяют всех бродяжек и бездомных детей. Олег отдал ей документы Кмит — студенческий билет и зачетную книжку. И по возвращении в Москву Олеся поспешила к своим бывшим коллегам. Те без труда выяснили, что светловолосая бродяжка Люба давно уже разыскивается милицией как пропавшая без вести.

Сестра догадывалась, чем все это грозит брату, и решила помочь: родная кровь как-никак… Вместе с бывшим сослуживцем, заместителем начальника по режиму ЦВСНП Гониковым, родственником и уроженцем тех мест Алексеем и водителем Ильиным Олеся поехала в Козловку. Машину оставили в деревне Никольское у их матери, так как дороги до Козловки не существовало. Шесть часов ехали на телеге, пока не увидели гнилые разрушенные избы деревни.

Отыскали дом, в котором жил отшельник со своим малолетним гаремом, забрали Любу и двинулись назад. Девушка всю дорогу вздыхала и говорила, что «мама ее убьет». После недолгого пребывания в ЦВСНП и оформления соответствующих документов бродяжку отправили домой к родителям. Что же касается Насти, то о ней сердобольная сестра не позаботилась. Олеся даже не удосужилась сообщить родной матери девочки о том, где находится пропавшая дочь.

Трудно сказать, чем бы закончилась вся эта история, если бы не местный житель — дядя Мокина. К нему обратились охотники: в заброшенной Козловке они видели мужика с маленьким ребенком. Родственник смекнул, кем может быть мужик, и показал охотникам фото племянника. Те сразу опознали Мокина. В тот же день дядя позвонил в Москву Ирине и сообщил, что ее дочь живет у них в Козловке вместе с Олегом.

— В каком состоянии находится девочка? — вспоминает следователь Максим Коротыгин. — Выдержит ли долгую дорогу, здорова ли она? Вызывал беспокойство и похититель. Что у него на уме? Вдруг он захочет оказать сопротивление, причинит вред ребенку? После консультаций было принято решение использовать для эвакуации девочки служебный вертолет ГУВД Москвы. Ранним утром мы вылетели в Смоленскую область.

Пилот летел почти на бреющем полете. Сотрудники милиции и прокуратуры хотели застать похитителя врасплох. Но подобраться скрытно все же не удалось. В том краю не то что вертолет редкость, и автомобили-то местные жители видят не часто. Приземлились в полукилометре, переоделись, чтобы походить на охотников, двинулись в сторону Козловки.

— Догадаться, в каком из домов прячется Мокин, было нетрудно, — говорит Максим Витальевич. — Единственная более-менее сохранившаяся изба с затянутыми полиэтиленом проемами окон. Мы подошли к дому: «Хозяин, выходи!» Он долго не появлялся, а когда вышел, нисколько не удивился. Вел себя так, словно мы его напрасно потревожили. Играл в интеллигента, говорил негромким голосом: «Зачем наручники, я же не бандит?» Потом появилась девочка. К счастью, живая и здоровая, только исхудавшая и покусанная мошкой. Первое время она говорила заученными фразами. Теми, которые вложил в нее «папа» Олег. И только позже, после того как с ней поработали психологи, девочка стала давать показания. Их вполне хватило, чтобы суд вынес решение: педофил и мошенник приговорен к девяти годам лишения свободы. Решение суда вступило в законную силу весной 2007 года.