Смерть под колоколом

Глава 6 Старая леди из Кантона рассказывает о своих несчастьях; судья Ди сообщает старшине Хуну тревожные новости

Дао Гань застал судью Ди в кабинете за разговором с первым писарем и главным архивариусом о спорном участке земли. Увидев своего помощника, судья сразу отпустил их и попросил позвать старшину Хуна. Дао Гань в красках описал посещение храма, умолчав, впрочем, о своих фокусах с поддельным слитком и хитроумным узелком. Выслушав его, судья сказал:

— Что ж, эта проблема решена. Раз ты не нашел секретного входа, приходится верить монахам на слово. Значит, статуя богини Гуаньинь и в самом деле творит чудеса и дарит потомков тем женщинам, кто по-настоящему верит и усердно молится.

Старшина Хун и Дао Гань удивились, услышав такие слова.

— Но весь город только и говорит о том, что за позор творится в этом монастыре! — воскликнул Дао Гань. — Умоляю, ваша честь, разрешите мне еще раз туда сходить. Или направьте старшину Хуна для более тщательного расследования.

Судья Ди отрицательно покачал головой.

— То, что богатство и процветание вызывают зависть, — сказал он, — увы, не редкость. Следствие по делу о храме Безграничного милосердия объявляю закрытым!

Старшина Хун хотел привести еще аргументы за дальнейшее расследование, но выражение лица судьи Ди остановило его.

— Более того, — продолжал судья, — Ма Жуну нужна помощь в поисках убийцы с улицы Полумесяца. Дао Гань должен быть готовым в любой момент присоединиться к нему.

Дао Гань был огорчен и собирался сказать что-то еще, но удар гонга не дал ему такой возможности. Судья Ди встал и облачился в мантию, чтобы идти на дневное заседание.

Толпа зевак снова собралась в зале, поскольку все надеялись на продолжение утреннего слушания.

Сразу же после открытия заседания судья окинул раздраженным взглядом плотную толпу и заявил:

— Раз уж граждане Пуяна так сильно интересуются заседаниями суда, то я воспользуюсь этим, чтобы всех предупредить. Я узнал, что про храм Безграничного милосердия распространяются зловредные слухи. Как наместник округа я должен напомнить, что закон предусматривает суровые наказания за клевету! Те, кто не уважает закон, будут наказаны!

Затем судья Ди занялся делом о спорном участке земли, а по делу улицы Полумесяца никто не вызывался. Заседание уже близилось к концу, когда у входа в зал началось какое-то движение. Судья поднял глаза от бумаг и увидел, что через толпу пробивается пожилая женщина. Он дал знак начальнику стражи, и тот вместе с двумя стражниками провел ее к возвышению.

Первый писарь склонился к судье Ди и шепнул ему на ухо:

— Ваша честь, эта безумная старуха много месяцев надоедала судье Фэну своей выдуманной жалобой. Со всем почтением к вам, я бы советовал ее отослать.

Судья Ди ничего не ответил на это, но окинул пожилую женщину внимательным взглядом. Она была уже в преклонных годах и двигалась с трудом, опираясь на длинную палку. Ее одежда была поношенной, но чистой и тщательно заштопанной. Ее лицо имело необычные, резкие черты.

Когда она начала опускаться на колени, судья дал знак страже ее остановить.

— Пожилые и больные люди не должны преклонять колени перед моим судом. Стойте, госпожа, назовите ваше имя и причину вашего прихода.

Отвесив глубокий поклон, женщина робко заговорила:

— Я, ничтожная, зовусь Лян, урожденная Нгу-ань. Я вдова Ляна Ифэна, купца из Кантона.

Тут ее голос дрогнул, и она затряслась от рыданий.

Судья Ди заметил, что она говорит на кантонском диалекте, который он понимал не без труда.

К тому же она, очевидно, была не в состоянии излагать свое дело, поэтому судья сказал:

— Госпожа, я не могу заставлять вас стоять так долго. Приходите в мой кабинет после заседания, и я вас выслушаю.

Повернувшись к старшине Хуну, он добавил:

— Проводи эту госпожу в малую приемную и напои чаем.

После ее ухода судья Ди быстро завершил несколько несложных дел и закрыл заседание. Старшина Хун ожидал его в кабинете.

— Ваша честь, — сказал он, — эта женщина не вполне в здравом уме. После того как она выпила чашку чая, ее мысли ненадолго прояснились. Она объяснила мне, что по отношению к ней и ее семье была совершена большая несправедливость, но затем снова зарыдала, и ее речь стала бессвязной. Я взял на себя смелость вызвать старую служанку из ваших покоев и поручил ей успокоить несчастную.

— Очень мудро с твоей стороны. Мы подождем, пока она окончательно не придет в себя, и тогда попробуем поговорить с ней еще раз. В большинстве случаев обиды, на которые жалуются подобные особы, существуют лишь в их воображении.

Однако ни один из тех, кто пришел искать справедливости перед моим судом, не будет отослан, пока я не выслушаю ясное изложение его дела.

Судья поднялся из кресла и принялся шагать из конца в конец кабинета, заложив руки за спину. Старшина Хун уже собирался осведомиться, что его заботит, когда тот внезапно остановился.

— Пока мы одни, мой верный друг и советник, хочу поделиться с тобой соображениями по делу храма Безграничного милосердия. Подойди поближе, чтобы никто другой не услышал, что я тебе скажу. Понизив голос, судья сказал:

— Пойми, сейчас нет смысла продолжать следствие. Во-первых, практически невозможно добыть доказательства. Раз уж Дао Гань, ловкач, каких поискать, не нашел тайный ход, то... Если же монахи неизвестным нам способом проникают к посетительницам и совершают постыдные деяния, нет надежды на то, что несчастные жертвы будут против них свидетельствовать. Ведь тем самым они опозорят себя и своих мужей, а также вызовут сомнения в законном статусе детей. Есть еще одна причина, и я скажу ее только тебе при условии строжайшей секретности.

Склонившись к уху старшины Хуна, судья продолжал почти шепотом:

— Недавно я получил тревожные вести из столицы. Буддийское духовенство, чье влияние все последнее время росло, проникло в ближайшее окружение императора. Началось с обращения нескольких дам, а сейчас черные рясы уже нашептывают советы нашему августейшему правителю, который официально признал их ложные доктрины. Настоятель столичного монастыря Белой Лошади вошел в Большой совет. Теперь он и его приспешники вмешиваются во внутренние и внешние дела империи. У них повсюду осведомители. Преданные служители трона очень обеспокоены.

Судья нахмурился и добавил совсем тихо:

— Теперь ты понимаешь, что произойдет, если я заведу дело против настоятеля храма Безграничного милосердия. Тут мы столкнемся не с обычными преступниками, а с могущественной организацией. Буддийская свора ринется настоятелю на помощь, развяжет при дворе против меня кампанию, воспользуется влиянием в нашей провинции, преподнесет богатые подарки нужным людям. Даже если бы я мог привести неоспоримые доказательства, до суда дело бы так и не дошло, потому что меня бы сослали в дальний угол империи. А может быть, я отправился бы в столицу — но в кандалах, по ложному обвинению.

— Это значит, что мы совершенно беспомощны, ваша честь? — возмущенно спросил секретарь.

Судья грустно кивнул. Подумав, он заметил со вздохом:

— Вот если бы удалось начать процесс, завершить его, осудить преступников и их казнить, и все это — за один день! Но ты же знаешь, по нашим законам такое невозможно. Даже если я получу полное признание вины, смертный приговор должен еще быть утвержден Верховным судом империи, а до него он дойдет только через чиновников округа и провинции, не меньше чем за несколько недель. У буддийской шайки будет вполне достаточно времени, чтобы замять дело и оклеветать меня. Если бы у меня была хоть малейшая надежда на то, что я смогу удалить этот зловонный нарост с тела нашего общества, я бы с радостью рискнул своей карьерой и даже жизнью. Но скорее всего такой шанс мне никогда не представится. Пока же ни слова о том, что я сейчас рассказал тебе, не должно вылететь из твоих уст, и не возвращайся более к этой теме! Я уверен, что у настоятеля есть шпионы среди служащих суда, и все, что я скажу здесь о храме Безграничного милосердия, может быть использовано против меня. А теперь ступай, посмотри, готова ли та пожилая дама к разговору Когда старшина Хун вернулся вместе с женщиной, судья Ди предложил ей сесть в удобное кресло напротив своего стола и благожелательно заговорил с ней:

— Я очень расстроен, госпожа, тем, что вижу вас в таком отчаянии. Вы мне сказали, что вашего мужа звали Лян, но я ничего не знаю ни о его смерти, ни о том, кто вас обидел.

Трясущейся рукой старая женщина порылась у себя в рукаве и извлекла оттуда небольшой продолговатый пакет, завернутый в потертый парчовый лоскут. Она протянула его судье и нерешительно заговорила:

— Пусть господин судья соблаговолит просмотреть эти документы. Мой разум так замутнен, что я на него не полагаюсь. Сама я не в состоянии связно рассказать о выпавших на мою долю и на долю моей семьи ужасных несчастьях, но в этих бумагах господин судья найдет все подробности.

Произнеся эти слова, она откинулась на спинку кресла и снова заплакала.

Приказав старшине Хуну подать бедной женщине чашку крепкого чая, судья Ди развернул парчу. Перед ним была пухлая пачка пожелтевших от времени бумаг. Развернув первый свиток, судья прочитал длинное витиеватое обвинение, написанное изящными иероглифами.

В документе содержался рассказ о кровавой вражде двух богатых купеческих семейств из Кантона по имени Лян и Линь. Началось все с того, что Линь соблазнил жену Ляна, а затем безжалостно преследовал всю его семью, постепенно лишив их состояния. Когда судья закончил читать и увидел дату, он удивился.

— Госпожа, этот документ был составлен более двадцати лет назад! — воскликнул он.

— Жестокие преступления время не стирает, — мягко ответила женщина.

Судья бросил взгляд на другие бумаги и увидел, что они касаются более свежих эпизодов того же дела, самый последний из которых произошел два года назад. Каждый документ оканчивался фразой, написанной красной тушью: «Отклонено из-за недостатка доказательств».

— Я вижу, — сказал судья Ди, — что все это произошло в городе Кантоне. Почему же вы покинули дом своей семьи и переехали в Пуян?

— Я переселилась в Пуян, потому что сюда перебрался главный преступник — Линь Фан.

Судья не припомнил ничего, связанного с этим именем. Свернув бумаги, он сказал по-прежнему благожелательным тоном:

— Госпожа, я вникну в ваше дело самым доскональным образом и приглашу вас сюда снова, как только разберусь в нем.

Старая женщина медленно поднялась и после глубокого поклона сказала:

— Долгие годы я ждала судью, способного исправить ужасающую несправедливость. Хвала Небесам, должно быть, я дождалась!

Старшина проводил ее до дверей, а когда он вернулся, судья Ди заметил:

— Судя по первому впечатлению, я бы сказал, что это один из тех прискорбных случаев, когда хитрый и образованный негодяй обогащается разоряя других и всегда избегает наказания. Ясно, что горе и разочарования повредили разум этой женщины. Самое малое, что я могу для нее сделать — это тщательно изучить ее бумаги, но я сомневаюсь, что смогу найти хоть один слабый пункт в доводах защиты. Я заметил, что оно прошло через руки одного весьма мудрого судьи, который ныне заседает в императорском суде.

Затем судья Ди вызвал Дао Ганя. Увидев расстроенное лицо своего помощника, он сказал с ободряющей улыбкой:

— Выше нос, Дао Гань! У меня есть для тебя работа получше, чем это буддийское гнездо. Пойди к дому госпожи Лян и собери все сведения, какие только сможешь, о ней самой и о ее семье. Затем разузнай, где живет состоятельный человек по имени Линь Фан, и расспроси о нем людей. Может быть, в поисках тебе поможет то обстоятельство, что обе семьи прибыли из Кантона и осели в Пуяне несколько лет назад.

Отослав Дао Ганя и старшину Хуна, судья Ди приказал первому писцу принести несколько последних административных дел и погрузился в их изучение.