Смоль и сапфиры. Пара для герцога (СИ)

Глава 21. Перстень и правда

Киран

Который раз задумываюсь о том, что, когда-никогда, Лайла бы перестала покорно принимать всё как есть и не задавать вопросов. Она вовсе не глупая, хоть и пытается изо всех сил не лезть куда не следует. Просто думал, что это произойдёт не так скоро. Когда у меня будут заготовлены ответы, к которым я не мог подготовиться последние несколько десятилетий…

Сейчас Лайла спит в моей кровати всё ещё мне доверяя.

Доверие в моём мире самая ценная вещь. Порой, войны оканчивались, даже не начинаясь, только из-за того, что доверие подсказывает не выступать против того, кто тебе дорог.

Но будет ли доверять мне Лайла, когда узнает правду? Сможет ли принять её, узнав, насколько она ценна для меня? Её дыхание мерное — сегодня ей не снятся кошмары.

Я в тайне наблюдал за ней все эти недели, но в ночь, когда её Дар взял над Лайлой верх, я оказался не рядом. Но успел в самый последний момент, когда сила, связывающая нас, начала гореть с такой мощью, что я понял — ещё чуть-чуть, и девушки, которой я ждал так долго, может не стать.

С приходом Лайлы в мою жизнь я начал ощущать эмоции. Хотя, жизнь ли это, если я столько лет нахожусь на грани, на самом деле толком и не живя?

Лайла не подозревает о том, что живёт в замке, полном монстров. Не задумывается о том, что спит в постели чудовища, пока тот, словно верный пёс, охраняет её спокойствие.

Во дворце никто, кроме меня, Барбары и Рея не знает, кто на самом деле Лайла. Ведь, если им открыть это знание, пророчество не свершится. И наш мир продолжит тонуть в крови, которая в том числе стекает сейчас по моим рукам…

Я смотрю на свои пальцы, под ногтями которых запеклась корка из человеческой крови. Чувствую металлический запах. Её надо отмыть, но я не могу позволить себе сдвинуться с места и оставить Лайлу одну.

Иду к спящей девушке, ворочающейся во сне. Присаживаюсь на край постели, смотрю на её черты.

Она моё противоречие. Ведь я до сих пор не знаю, как с ней себя вести, допуская тысячи ошибок.

Мне хочется прикоснуться к её щеке, но Лайла не заслуживает того, чтобы её касались окровавленные руки монстра. Поэтому я просто смотрю, как трепещут во сне её ресницы, впитывая каждый вздох девушки.

«Я обещал тебе ответы, Лайла. У меня есть сутки на то, чтобы придумать как тебя спасти от этого знания, и как уберечь от тех, кто будет вести на тебя охоту.

Лайла, ты для этого мира значишь гораздо больше меня. И я сделаю всё, чтобы ты осталась жива даже, если мне придётся пойти против Дарэя. Мы с Реем усадили его на трон, позволили вкусить ему власть. Твоя боль и страшное детство — лишь наша вина. Надеюсь, ты сможешь понять нас. И простить.

Я не хотел, чтобы ты так рано поняла боль потерь. Но оказался этому виной. И всё, о чём я могу просить Ночь, так это о том, чтобы ты приняла верное решение, когда я признаюсь тебе во всём.

Ты моя человечность, Лайла. Ты мои чувства. Ведь я десятки лет до твоего появления не испытывал ничего.

Говорят, боль — это самое ужасное чувство во вселенной. Но это не так. Худшее — не испытывать ничего. Не чувствовать, не ощущать. Безразличие ко всему вокруг — вот что делает таких, как мы, безумными.

С годами уходит все, к чему мы привыкли. Остается только жажда. Кровь и ты. И ничего больше.

Но ты, Лайла. С тех самых пор, как я увидел тебя в видении Закатного…»

Я тихо встаю, направляясь к купальне. Темнота мне не помеха, так как я прекрасно вижу даже в беспроглядной тьме.

Оборачиваюсь, лаская взглядом горячо любимые черты той, кто давно значит для меня всё.

— В твоих руках всё, Лайла, — тихий шёпот срывается с моих губ, пролетая по комнате. — И даже я.

Лайла

Воспоминания о вчерашнем вечере и написании картины проносятся у меня перед глазами, пока я, будто во сне, выполняю свою ежедневную рутину.

Часы, проведённые без Кирана, будто сливаются в одну долгую минуту. Я не живу без его присутствия, постоянно думая о том, где он и что делает. Моё сердце разрывается на части, страдая и пытаясь побороть разум и логику, взывающую к разумному поведению.

— Всё хорошо, госпожа? — уточняет Лили, убирая со стола.

Я поужинала, но пока ела не ощущала и близко вкуса горячей еда.

— Да, — отвечаю я, теребя перстень Кирана на руке. Лили бросает взгляд на перстень, и я вспоминаю, что хотела узнать больше о том, почему все так странно на него смотрят. — Лили?

— Госпожа? — улыбается служанка, явно обрадованная тем, что я решаю завести с ней разговор впервые за весь день.

— Почему все обращают внимание на перстень герцога на моей руке? Что в нём такого?

Слышу небольшой звон посуды за спиной — Лили явно не ожидала такого вопроса, относя сервиз. Возвращаясь обратно, она также улыбается, но я вижу, что улыбка не касается глаз девушки.

— Вы разве не знаете, Лайла?

— Не знаю что? — выгибаю бровь я. — Я не жила при дворе, мне многое неизвестно. Но я надеялась, что ты, как подруга, поможешь разобраться.

Мой голос спокоен и расслаблен. Сама дивлюсь тому, откуда в нём берутся властные нотки.

— Конечно-конечно, — кивает Лили, поправляя своё серое платье. — Я всегда готова помочь. Если коротко… в Ладоргане есть особая традиция для высокородных господ. Точнее даже не традиция, а негласное правило, которое часто даёт понять многое приближённым ко двору. Перстни знатных лордов на их пальцах отражают власть. Чем их больше — тем большая власть собрана в руках того или иного лорда, — на этих словах Лили я тут же вспоминаю унизанные перстнями руки Кирана и Дарэя. У Императора все пальцы заняты массивными кольцами. Киран уступает по их количеству лишь в одном… — И для господина каждый перстень содержит крупицу силы, которой он обладает. Их не отдают, не дарят. Передают по наследству своим сыновьям. Но что касается перстней с камнями… Мужчина может отдать такой перстень той, кого любит. Это не обязательно может быть жена, хотя жёны всегда в душе всегда мечтают о таком, самом значимом подарке супруга…

Я внимательно слежу за Лили, впитывая каждое слово. Кажется, даже задержала дыхание чтобы не пропустить финал фразы. Самую важную трактовку.

— … Отдавая перстень с камнем, мужчина показывает миру то, что он отдал этой женщине часть своей власти. Причём самой главной. Перстень означает власть над его сердцем…

Я замираю. Над сердцем…

«Сердце моё» — любимое обращение ко мне Кирана, наряду с «моя маленькая тень». Выходит, что это буквально…

— … Так что перстень — значит очень многое, госпожа, — завершает Лили, вбивая последний гвоздь в наш разговор. — Он показывает, что вы можете рассчитывать на безграничную любовь и преданность герцога. Такое сейчас редкость, поэтому все столь удивлены.

Моя рука так и застывает на перстне Кирана. Камень теплеет от моего прикосновения, и я делаю судорожный вздох.

Редкость в Ладоргане? Вспоминаю руки Барбары, которые не украшены кольцами…

Так вот в чём причина. Первопричина всего.

Вскакиваю на ноги, и уже не слушая, что мне кричит Лили, несусь к дверям. Мне надо найти Кирана. Не знаю, что сказать ему и где искать герцога, пропадавшего весь день, но я несусь по коридорам в его поисках.

Глупо, конечно, но в этот момент мною движут эмоции.

Я нахожу Кирана выходящим из зала Совета вместе с знатными лордами. Даже вижу советника Олленза неподалёку. В любое другое время я бы тут же остановилась, так как этот человек до сих пор вызывает у меня отрицательные эмоции, но в этот момент мне глубоко на него плевать. Продолжаю свой путь к герцогу, минуя лордов и лишь перед Императором приседаю в реверансе.

Пока все удивляются моему неожиданному появлению, я оказываюсь рядом с Кираном.

— … Ваша светлость, несколько деревень на юге сожжены неизвестными. Пострадали десятки мирных жителей, а в Резви погибли все. В других деревнях и городах рядом…

Когда гонец заканчивает свою речь, заготовленную для ушей герцога, я забываю вообще всё, слыша название до боли знакомой деревни. Именно в Резви я столько лет жила вместе с Эрнестом и Мелиссой — моими приёмными родителями.

Все моменты, связанные с моей жизнью в качестве Алексы мелькают перед глазами. Хоть мне сейчас и кажется, что её жизнь жил кто-то иной, но никак не я, память сохранила лица всех, с кем я общалась.

Погибли все… Николь, Джон, Давид, старая карга Инга, пекарь, кузнец и множество других людей, кого я знала, но за эти годы даже не вспоминала.

Застываю, не в силах проронить ни слова.

По щеке скатывается маленькая слезинка…

— Лайла? Лео, ты можешь идти, — Киран берёт меня за руку. Гонец скрывается, лорды покидают коридор. Мы остаёмся одни. — У тебя были знакомые в Резви?

— Да…

Да, были.

В этой чёртовой не моей жизни, ведь, пускай и в качестве кого-то другого, но я была там. Я жила там. Я принесла туда смерть. Я обрекла всех на гибель тем, что пыталась таким образом спасти свою шкуру, прячась годами за обликом той девочки, которая погибла вместо меня на поляне двенадцать лет назад.

За мной по пятам следует смерть, наказывая всех, кто был ко мне добр. И я не могу остановить её, пока живу сама.

— Лайла, мне так жаль.

Судорожно вздыхаю.

Сначала мои настоящие родители и брат, потом девочка, приёмные родители, деревня… Киран тоже ко мне добр. Принесу ли я ему гибель?

Иронично. Сейчас мы в том же самом месте, где начался мой кровавый след.

Я вернулась. Наверное, чтобы принести кару.

Но я не хочу, чтобы Киран пострадал. И Рей, и Джонатан. Я же правда пытаюсь исправиться, помочь. Не приспособиться. Я даже передала Кирану разговор советника, чтобы…

Стоп.

— Ты… — отшатываюсь от него я. — Тогда я рассказала тебе о том, что задумал советник…

— Тише, Лайла! — Киран озирается, но коридор пуст. — Здесь даже у стен есть уши.

— Киран, не увиливай от ответа!! — перехожу уже на повышенные тона я и тут же Киран заталкивает меня в нишу коридора, зажимая рот рукой.

— Лайла, прошу, говори тише. Иначе будут проблемы.

Я испепеляю его взглядом и выскальзываю из его хватки, упирая руки в бока.

В моей груди поднимается волна злости от того, что начинаю осознавать страшную правду.

— Я рассказала тебе о планах советника, — мой шёпот словно шипение змеи. — Земли Сокола — это владения барона Ларри Соколовича, так?! На юге Ладоргана. В том числе и Резвь. Что ты сделал с этой информацией? Спустил всё советнику с рук?!

Глаза Кирана вспыхивают эмоциями, запертыми внутри него. Кажется, чем больше распаляюсь я, тем больше выходит на эмоции обычно собранный и сдержанный Киран.

— Я подавил его жалкие попытки к мятежам… — в его голосе слышатся отголоски странного рыка, но я не реагирую на это, опуская опасность разговора с ним в подобном тоне.

— И позволил им убить десятки людей!! — довершаю за него я, ударяя его в грудь кулаком.

Как он мог так поступить?! Я же доверяла ему!

Я рассказала Кирану всё, что узнала. А он… А он!!!

— Лайла, погоди! Ты всё не так поняла!

Киран пытается меня остановить, но я противлюсь.

Во мне клокочут противоречивые эмоции. Странный шёпот в сознании пытается меня убедить в том, что это всего лишь случайность, да и те люди не были мне родными. Другой же шёпот спорит с ним, ведь это же человеческие жизни! Ими нельзя жертвовать.

Но, будучи в Лезвиях, я убивала. Была палачом. Убийцей. Не лучше Кирана, который сейчас заботится обо всём Ладоргане. Точнее я была даже хуже, ведь всегда думала только о своей шкуре, и лишь сейчас начала проявлять гуманность.

— Отстань!! — кричу я, извиваясь, как змея.

Противоречия разрывают меня изнутри, закладывая странные, неуместные вопросы. А были ли бы со мной столь добры те же Мелисса, Эрнест, Джон, Николь и другие, если бы узнали, кем я была на самом деле? Укрыли бы? Помогли?

— Ненавижу! — выплёвываю я, говоря больше о себе, нежели о Киране.

Ненавижу себя.

Свои настоящие эмоции, прорвавшие плотину из собранности. Свою человечность. Свою совесть. Ситуацию в целом. Одиночество. Все эти жертвы во благо… чего? Себя?

Да кто я такая, чтобы вообще кому-то указывать?!

Кто я, чёрт возьми?!

И почему так себя веду с герцогом, который вместо того, чтобы сослать меня на рудники или свернуть шею голыми руками дал мне перстень и своё сердце?!

Я пытаюсь выскользнуть из ниши, но стальная хватка Кирана пришпиливает меня к стене, а его рот неожиданно накрывает мой, затягивая во властный, горячий поцелуй. Отвечаю на него, теряя опору и все доводы, теперь кажущиеся детскими.

Все мысли и противоречия пропадают под жаром Кирана. Я обмякаю в его руках, а он целует, целует, целует меня…

— Ненавижу… — скорее по инерции повторяю я ему в губы.

— Да? — с издёвкой спрашивает Киран, нагло усмехаясь. Его сапфировые глаза сияют, словно драгоценные камни на свету. — Ненавидишь, Лайла?

Мои щёки тут же пунцовеют, и я уже собираюсь с головы до пят его обозвать всеми неприятными словами, которые мне известны, как…

Волна злости спадает, и я просто остаюсь стоять, тяжело дыша. А важно ли всё это? Сейчас. В это мгновение, когда Киран так близко и я чувствую, как всё моё нутро протестует против того, чтобы держать герцога на расстоянии.

Герцога, который отдал мне своё сердце. А я подарила ему своё.

Мы смотрим друг другу в глаза, будто на что-то решаясь. Прядь смольных волос спадает Кирану на глаза, прикрывая его лоб.

Секунда.

А потом я притягиваю мужчину к себе, забываясь в поцелуях и позволяя рукам Кирана оказаться на моём теле. Вспыхиваю, как спичка, находясь с ним рядом. Забываясь, теряя всё и находя себя.

Киран целует меня с такой страстью, что я растекаюсь в его руках, отвечая ему я таким же рвением и наслаждаясь его жаром. Не вспоминаю о своих страхах, триггерах и прошлом.

Рядом с Кираном мне хорошо. Слишком хорошо.

Зарываюсь в его чёрные волосы, притягивая герцога ближе. Нам начинает не хватать воздуха, и мы отрываемся друг от друга, касаясь носами.

— Я не успел предотвратить поджог, — дыхание Кирана такое же тяжелое, как моё. — Прости, не смог быть в двух местах одновременно.

— Плевать, — неожиданно для себя отмахиваюсь я.

Что-то странное творится со мной — на смену огню приходит холод и безразличие к судьбам всех, кто оказался на пути советника, плетущего заговоры за спинами Кирана и Дарэя.

Киран непонимающе смотрит на меня, будто пытаясь разгадать сложную задачу. Но я и сама не понимаю, почему моё настроение скачет также, как наша сила, будто перетекая сначала от меня к Кирану, а потом обратно. Она приносит мне холод герцога, остужая мысли.

Мы не должны здесь быть. Разговор, который я хотела завести, не для ушей слуг.

— Пойдём, — принимаю решение за нас двоих я, выскальзывая из ниши.

— Лайла, нам надо поговорить, — будто читая мои мысли, вслух говорит Киран.

Я не отвечаю, потому что неожиданно мир начинает плыть перед глазами — я будто перемещаюсь из своего тела в тело Кирана и обратно, смотря на коридор под разным обзором. Хватаюсь за стену, понимая, что моя голова раскалывается…

— Киран…

— О, воркующие влюблённые! — слышу я за спиной голос Барбары. Вот только её ещё сейчас не хватало! — Ай, ай, ай. Сначала пруд, потом укромная ниша…

Беру себя в руки и разворачиваюсь, отлипая от стены. Вроде странное наваждение, заставляющее меня «скакать» от сознания Кирана и обратно пропадает, оставляя меня в своём теле.

Барбара стоит напротив нас в своём любимом шёлковом халате. Слишком вызывающем. Слишком открытом. Вызывая у меня злобу, гнев, раздражение и желание впиться ногтями ей в лицо.

— Барбара, тебе стоит уйти, — ледяной тон Кирана никак не действует на Барбару. Та продолжает стоять, нахально меня не замечая.

Герцог приобнимает мою талию рукой, явно переживая, что я могу потерять равновесие, как пару минут назад. Но мне уже не нужна опора, чтобы дать отпор этой наглой жёнушке Императора.

Невысказанные Барбаре до этого слова копятся, пока я изо всех сил сдерживаю себя в руках, чувствуя, как пылают уже не только мои щёки, но и глаза. От ярости.

А эта нахальная сука ещё и делает выпад первой:

— Малыш, я на счёт своего предложения, от которого ты который раз отказываешься. Я поняла причину и пришла сказать: если ты переживаешь, что я против того, чтобы твоя птичка к нам присоединилась — то я абсолютно не против, — выдает Барбара, протягивая свои наглые ручки к моему Кирану. — Ты можешь взять её с собой в мою спальню. И позвать Рея. Будет даже веселее.

От её многозначительного взгляда я чувствую першение в горле.

Чего?!!! Она предлагает Кирану… Групповой секс?!

Барбара подмигивает мне своими изменившими цвет радужки глазами, а я сжимаю кулаки:

— Убери от Кирана свои руки, — сквозь стиснутые зубы шиплю я.

— Что-что? Не расслышала! — эта хитрая сука и не думает отлипать от герцога, а тот странно смотрит на неё, как и я, подмечая необычные чёрные вены, проступающие у Барбары под глазами.

Но мне плевать на её хищный блеск в глазах, перемешивающийся с вожделением, который я чую от неё.

— Убрала. Руки. От. Моего. Жениха, — я оказываюсь между ней и Кираном.

Меня бьёт мелкая дрожь от ярости. А дальше всё происходит, словно в тумане…

Я вижу, как Барбара ощеряется и её зубы удлиняются, превращаясь в клыки. Глаза подёргиваются темнотой, загораясь неестественным светом. Ногти на её пальцах превращаются в когти, а сама Барбара мгновенно бросается ко мне с шипением зверя…

Секунда и я оказываюсь за спиной Кирана, который отталкивает Барбару с такой силой, что та отлетает в стену. По мрамору ползут трещины, но Барбара тут же бросается обратно и её останавливает лишь одно.

Киран ощеряется на Барбару в ответ, заслоняя меня собой, и я забываю, как дышать, прикрывая рот ладонью.

Я вижу белоснежные клыки Кирана.

Клыки монстра.

И чёрные вены, расползающиеся от глаз, горящих голубым светом жажды убийства. Его хищную грацию и опасность.

Мой мир раскалывается вместе с головной болью.

Я вспоминаю то, что до этого не могла увидеть до конца ни в одном своём кошмаре. Кошмаре, который сейчас воплотился в жизнь, ведь сейчас мы стоим в том же самом коридоре, где погибли мои родители и брат.

В коридоре, где двенадцать лет назад, стояла я и Киран в крови, рядом с хладеющими трупами взрослых и ребёнка. В крови тех, кого я любила больше жизни.

В моём горле застывает крик, запечатывая мой ужас глубоко в костях. Я отшатываюсь от Кирана, забывая про Барбару и суть разговора, срываясь с места лишь бы скрыться подальше от герцога.

Осознание страшной правды бьёт по мне, заставляя ноги слабеть и подкашиваться.

Правды, которой герцог скрывал от меня всё это время.

Правды, которая могла убить меня одним точным ударом в цель.

Киран, в которого я влюбилась, чудовище.

Он монстр, убивших моих родителей и брата двенадцать лет назад.

Киран — вампир.

***

Я залетаю в покои и с такой силой захлопываю дверь настолько можно, что кажется — сейчас она разлетится в щепки.

Мои реакции стихийны, ведь я ничего не соображаю от боли, рвущей меня на части.

Мгновение за мгновением я переживаю тот момент, когда умерли родители и Беллами.

Секунда за секундой впитываю их боль.

Безумие проникает мне под кожу, отрубая разум.

Задней мыслью проскальзывает, что хорошо Лили ушла — я бы не хотела наброситься на неё, как врываюсь сейчас в свою комнату, руша всё на своём пути.

Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу!!!

Он врал мне о самом главном. Киран знал и скрывал. НЕНАВИЖУ!!

Под моими пальцами вспыхивают искры, вызванные внутренним огнём, полыхающим в венах.

— Лайла!! — слышу я крик Кирана, забегающего вслед за мной в покои.

Мне плевать на него.

Плевать вообще на всё.

Какая же я дура! Идиотка! Глупая курица!

Моя сила беснуется, пробуждая самые кровожадные мысли. От ярости и адреналина тело обретает небывалую силу, и я переворачиваю новый туалетный столик так, что он падает на пол. Зеркало разбивается на тысячи осколков, устилая всё вокруг битой стеклянной крошкой.

— Лайла, давай поговорим, я всё объясню!!

Я вижу лицо подскочившего ко мне Кирана, которое вновь стало привычным. Без следа вампирских клыков и дьявольщины, сидящей в нём.

Барбара была права. Я не знаю его. А вокруг меня монстры, загнавшие глупую птичку в золотую клетку. Глупую Лайлу, наивно всем верящую и отдающую своё сердце тем, кто разбил её в детстве.

Киран останавливается напротив и тянет ко мне свои руки.

Руки, обагренные в крови моей семьи.

Семьи, которая могла бы меня растить. Родителей и брата, которые могли бы быть сейчас живы!!

И мне плевать, являлся ли сам Киран мятежником или же его заставили. Мне плевать. Ненавижу! Ненавижу!! Ненавижу!

Я вскипаю, Дар разливается по венам…

— Лайла! — я слышу последний вскрик Кирана, в глазах которого отображается неподдельный ужас. — Лайла, нет!!

А потом из меня бурлящими, чёрными волнами выхлёстывается темнота…