Стратегия одиночки. Книга четвертая

Глава 15

Примерно за два часа до рассвета проходчики окончательно утрясли все свои разногласия. Прямо на месте шериф выдал гостевой команде причитающиеся им деньги. Положенное за поход после точной оценки всех трофеев, добытых в данже, получил и я. Причём эта сумма была даже выше той, на которую рассчитывал. Всего на один золотой и двенадцать серебряных, но, тем не менее, выше. Если у местных перед началом зачистки подземелья и была мысль немного, совсем чуть-чуть, меня обсчитать, то после того, как я себя зарекомендовал в походе, да ещё и оказался Читающим Изначальную речь, как в этих местах называют тех, кто понимает Руны, они это сделать постеснялись. А может дело в изначальной честности Гронтора, который не только был главой местных проходчиков, но и совмещал это с должностью шерифа округа.

После разговора с Антаном, когда ещё Гронтор утрясал цены с Вивьен, я искупался в реке, заодно и помылся, впервые за долгое время мылом отмыв всё своё тело от походных невзгод. Успел даже почистить гамбензон и постираться, оставшись в одних брюках. Причём, когда выходил из реки, заметил на себе заинтересованный взгляд девы с косой и задорно ей подмигнул.

Завершив делёж, мы забрали всё добытое и выдвинулись в деревню Нортона, которая была всего в трёх километрах от данжа. Занесли трофеи во двор копейщика, и все разбрелись отсыпаться. В отличие от меня, местные сильно устали во время зачистки подземелья, ведь у них не было не то что адамантитового, но и мифрильного тела. Оставив остатки сапог Нортону, который обещал их прямо на рассвете отнести на починку, я вместе с группой гостевых проходчиков вернулся в корчму. Вывесил во дворе вещи на просушку и, прихватив на кухне тазик с водой, направился в свою комнату. Закрыв за собой дверь, вымыл босые ноги и, разведя руки в стороны, упал на кровать.

Хорошо!

Нет, честно, в этот момент я чувствовал себя просто великолепно. Этот поход в данж не только оказался полезен и интересен, и принёс мне одну из Рун, нужных для выполнения задания квестеров, но и немного вернул веру в себя. Ту самую веру в свои силы, которая несколько покачнулась после всех этих встреч сперва с Рейгьяной, а затем и со Скалли. В этот момент я чувствовал, что если бы сошёлся с австралийкой на турнире Цеха Алхимиков в Триесе, то, скорее всего, победил. То есть по чистой силе, если вычесть добытый Скалли за счёт везения артефакт, я ни в чём на данном этапе не уступал Осколку. Причём, далеко не самому слабому Осколку. Эти мысли вселили в меня надежду на то, что при должной подготовке у меня получится и набить морду Нейту. Как бы фантастически подобное не звучало для “прошлого-меня”.

Только закрыл глаза, как услышал тихий стук в дверь. Быстро вскочил на ноги и рывком её открыл с широкой улыбкой. Но к своему удивлению увидел на пороге не того, кого ожидал.

— По тому, как ты плескался в реке, я поняла, что ты не очень-то и устал? — Подмигнула мне Вивьен, уже успевшая скинуть с себя броню, переодеться и, судя по приятному аромату, ещё и принять ванну. — А судя по тому, как быстро ты открыл, то явно кого-то ждал. — На её лицо упала небольшая тень. — Но судя по твоему удивлению, ждал не меня. — В её руках бутылка вина и две обычные походные кружки. — Ладно, тогда я пойду.

Не дав ей отступить, хватаю девушку под локоть и привлекаю к себе. Она и не думает сопротивляться, и я понимаю, что не ошибся в её изначальных намерениях. Её губы приятно пахнут лавандой…

— Всё, всё, всё! Рэйвен! Всё! — Когда я послушался и отстранился, Вивьен обессиленно упала на подушку, на её лице блуждала немного потерянная улыбка. — Четыре часа! Ха-ха-ха! — Её смех полон мелодичной усталости. — И это я-то себя считала ненасытной. Но ты меня заездил. — Этот бесхитростный комплимент из уст деревенской девушки вызвал у меня искреннюю улыбку. — Откуда в тебе только столь сил. — Она взяла ещё одну подушку и накрыла ею лицо. Пролежала так полминуты, а потом с тихим смехом кинула её в меня. — Всё хорошо. Очень. Но много… Для меня много. Даже если бы я не устала после похода, и то было бы много. — Она вытянула руки и потянулась, демонстрируя своё превосходное, тренированное тело, напоминающее мне о тех гимнастках, с которыми у меня были короткие романы ещё на далёкой Земле. — Тем более выгляни в окно и увидишь, что Антан тебя терпеливо ждёт уже час.

— Мне с тобой тоже хорошо. — Улыбнулся я и подался вперёд, но меня остановили женские ладони, твёрдо упёршиеся мне в грудь.

— Хватит… Пожалуйста… — Прошептала Вивьен, глядя мне в глаза, и я понял, что она не кокетничает, а вполне искренна. Отодвинулся, присев на край кровати. — Ты разве спать не хочешь?

— Немного. — По правде, спать хотелось.

— Тогда не заставляй Антана ждать, он ещё час назад ногти грыз, и сейчас, наверное, вместо ногтей у него мясо. Он искренне переживает за жену и роды. Это их третья попытка, две прошлые закончились грустно. Даже жрецы не помогли.

— Не хочу уходить.

— Нет! Нет и ещё раз нет! Мне уже на месяц вперёд хватит! — Засмеялась Вивьен, снова прикрывая лицо подушкой. — Иди давай.

Пока одеваюсь, девушка внимательно смотрит на меня.

— У тебя красивое тело, — произносит она и, перехватив мой взгляд, тут же машет руками, — это не намёк на продолжение! Ты словно герой древности, сошедший с фресок. Именно поэтому, когда увидела тебя купающимся в реке, без твоего поддоспешника, и выиграла время с тобой у Аннеты.

— Выиграла? — не понял я.

— Ага! В кости! — Призналась девушка и слегка, едва заметно, покраснела.

Хотел пошутить, что могли бы приходить и обе, я бы не растерялся. Но, судя по поведению Вивьен в постели, она немного собственница в этом деле и, скорее всего, мою шутку не поймёт. Поэтому, надев штаны и развернувшись к девушке, ответил бесхитростно:

— Знаешь, я о твоём выигрыше не жалею, ни на мизинчик.

— Ты не такой, как все, кого я знаю. — Приподнявшись на локте и внимательно разглядывая меня, сказала Вивьен. — Другой, совсем и во всём. Не такой, как мы привыкшие к лесам и природе, и не такой как знакомые мне жители городов, а вообще другой. — Она щёлкнула пальцами, подняв голову вверх. — Но не пугающий и не отталкивающий, твоя “инакость” словно магнит. Знаешь, это твоё отличие мы, женщины, сразу чувствуем. Кто ты, Рэйвен? Откуда пришёл к нам? Это не допрос, я не выведываю. Мне действительно любопытно.

— Пришёл издалека. Очень. Из такого далека, что Дейтран — это словно соседнее поселение. А кто я? Даже у меня нет на это полного ответа. Кто-то называет меня сортудо, чтобы ни значило это слово. Одно могу сказать тебе точно, я человек.

— Спасибо. — На её лице читается лёгкое облегчение. — Знаешь, я могу чувствовать ложь, и ты не соврал. Из-за твоей ненасытности и из-за того, что мне было так хорошо с тобой, как ни с кем до этого ранее, я на мгновение испугалась. Испугалась того, что все эти сказки о сидах, которые под чужими личинами соблазняют человеческих женщин, заставляя их сходить с ума от страсти, это вовсе не детские страшилки, а правда. На мгновение испугалась.

— Я Рэйвен из Сиэтла, проходчик Стального ранга. — Улыбаюсь ей, поднимая со стола знак Цеха. — Видишь, Знак меня принимает. Его не подделать.

— Знак не подделать, — кивает Вивьен согласно, — но можно слегка изменить, что видят мои глаза, чтобы я видела то, что нужно, а не что есть на самом деле.

А вот тут она права. Иллюзия, Ментал могут провернуть подобное.

— Если бы я был сидом, то чтобы провернуть подобный трюк, мне надо было бы стоять где-то на Рубине, не ниже. Согласна?

— Да, — в её голосе впервые проскальзывает напряжение.

— А как бы я на Рубине с вами зашёл в подземелье? — Спрашиваю, не отводя взгляда.

— Ой! — Она прижимает ладонь к губам. — Точно! Вот я дура. Извини меня. Я потеряла с тобой голову и испугалась. Мне легче поверить, что всё, что я творила за эти часы в этой постели, я делала под сидским наваждением, чем вытворяла это добровольно. — Она облизнула губы, — причём, мне это даже понравилось!

— Хочешь ещё? — Подмигиваю я в ответ, делая вид, что собираюсь снять брюки.

— Ха-ха-ха! Нет! Не потому, что не хочу, а потому что на самом деле хватит. Или ты хочешь, чтобы я побежала за тобой, словно преданная собачка, бросив здесь всё? Вижу, не хочешь. И я пока этого не хочу. Но чувствую, что это мое “не хочу” очень шаткое.

— Понял.

— Ненавижу влюбляться! — С какой-то злостью сказала Вивьен и запустила в меня второй подушкой. — Уходи. Сейчас же!

Так как искренне не хотел причинить ей боль, схватив рубашку, вышел за дверь, ничего не сказав. Нарочито громко топая босыми ногами по лестнице так, чтобы Вивьен услышала, что я и правда ухожу, спустился на кухню постоялого двора. Выпил залпом большую кружку свежего молока, предложенную хозяйкой, умылся и вышел на улицу.

За большим столом, за которым мы вчера выпивали и правда сидел Антан и, как говорила девушка, грыз ногти. Стоило мне выйти из дверей, как гигант вскочил на ноги и поклонился в пояс.

— Эй, ты чего! — Окрикнул я на него. — Я ещё ничего не сделал, чтобы выказывать мне подобное, пока незаслуженное, уважение.

— Читающий. — На выдохе, устало, но при этом твёрдо произнёс Антан, дождался, пока я сяду напротив него, и продолжил. — Моя мать — хорошая гадалка. Уже много месяцев она бросала Кости, и они всегда показывали, что мой ребёнок будет рождён мертвым. Перед рассветом, ещё до того, как я вернулся и рассказал о встрече с тобой, она вновь гадала…

— И?

— И результат бросков изменился! Мой ребёнок будет рождён живым, если я последую совету идущего по Дороге! — Он протягивает мне сложенный в несколько слоёв рулон ткани, а затем кладёт на стол передо мной палочку, в расщепе которой закреплён свежий уголёк.

Гадание на Айне — не то тоже самое, что астрология и карты Таро на Земле. Здесь, в мире, пропитанном магией, и правда случаются истинные предсказания. Только я всегда их избегал, потому как не верю в предначертанную судьбу. Да и опыт “прошлой памяти” говорил, что любое предсказание — это только один из возможных Путей, часто просто самый очевидный, а не тот, что непременно сбудется. Тем не менее, Антан верит в хороший исход, поэтому не стану его переубеждать. Кивнув его словам, разворачиваю ткань и очень аккуратно вывожу Руну Рождения углём на полотне. Начертание Руны немного отличается от того, что было нанесено на остатках Рунического Круга, найденного в Библиотечном подземелье, но я Знаю, что именно так и нужно её Написать в этот момент. Завершив рисунок, беру заранее заготовленный Антаном небольшой лист пергамента, накладываю его на Руну, чтобы изображение не размазалось по ткани, после чего складываю полотно и возвращаю в руки гиганта. Осторожно, словно великую ценность, Антан принимает сложенную ткань и кладёт на лавку рядом с собой. Затем выпрямляет плечи и твёрдым взглядом смотрит на меня.

— Рэйвен. Судьба и Гаруда не благоволят к тем, кто неблагодарен. — С этими словами он наклоняется и достаёт из под стола длинный, около двух с половиной метров, но при этом тонкий свёрток. — Прошу. Прими.

Развернув свёрток, замираю в лёгком изумлении. Передо мной лежит старое, но при этом великолепное копьё. Два метра укреплённого письменами букового древка, которое так и тянет сжать в ладонях, и длинный, в локоть, обоюдоострый булатный наконечник, выполненный в форме прямого меча. Сразу видно, это оружие побывало не в одном десятке схваток и все их прошло с честью. На наконечнике заметен полустёртый, но при этом вполне читаемый знак какого-то малого Цеха артефакторов, которые заработали право на своё клеймо. Также по наконечнику нанесена глубоким травлением надпись из писания Немелиды, богини Природы, а также природной магии и плодородия. Эта надпись гласит: “Крепка сия сталь, словно Твердь”. Мало того, что это копьё очень дорого, так его не зазорно использовать и на Драгоценном Витке Спирали.

— Извини, — отодвигаю оружие в сторону гиганта, — я не могу принять столь дорогой дар.

Тяжело вздохнув, Антан уверенно двигает его вновь ко мне.

— Это копьё моего деда. Уже два поколения нашей семьи оно стоит без дела. Продать его зазорно и неправильно.

— Отдашь сыну или дочери, когда подрастёт. — У меня руки чешутся прибрать это оружие себе, но не могу, неправильно это как-то, забирать семейную реликвию.

— Рэйвен. — Гигант всплёскивает руками, словно в отчаянии. — Когда я нашёл ткань и уже собрался выходить, ко мне подошла мать и вручила это копьё, сказав, чтобы я отдал его в руки путника, ведомого Сундбадом! Это копьё её отца, кому как не ей решать его судьбу! Тем более по Костям, если у нас с Милкарой родятся дети, то они будут предрасположены к магии, а не к воинскому ремеслу. И оно ещё поколение простоит без дела. Неправильно это. Совсем. Ты же сам чувствуешь, что оно скучает, простаивая без дела. — На самом деле ничего такого я не чувствовал, но на всякий случай согласно кивнул.

— Расскажи о нём. — У меня чувство, что это какое-то непростое оружие.

— По рассказам, а живым деда я сам не застал, отец матери, достигнув Булата, готовился к переходу на Драгоценный виток, тогда и заказал это копьё. Но за всю жизнь он так и не смог переступить через Первую Стену, так и оставшись на Булате. И все последующие годы это копьё служило ему верой и правдой. Оружие это сделано для бойца Драгоценного Витка, в его основе валириевый сердечник. Тоненький, — гигант вытягивает вперед руку и демонстрирует мне свой мизинец, — тоньше моего пальца. Но, тем не менее, этот сердечник выкован из волшебной, пропитанной силой природного Источника Магии руды. Делал его настоящий мастер.

Это я вижу, что мастер делал, подобное копьё и Кейташи не постеснялся бы взять в руки, а это верный признак настоящего качества.

— Если оно меня примет. — Взяв оружие в руки, поднимаюсь из-за стола.

Дождавшись кивка Антана, выхожу на открытое пространство и начинаю разминку с простейшего упражнения. Это оружие отличается от моего прошлого копья, но, тем не менее, лежит в руках так, словно его делали именно для меня. Древко не скользит, не норовит выскользнуть, его толщина идеальна для моих ладоней. Не проходит и трёх минут, как я не выдерживаю и срываюсь в Танец. Слившись с оружием, ощущая его естественным продолжением себя, пропускаю по нему Разряд, и тот послушно и легко взрывается снопом искр ровно на острие наконечника. Отличная проводимость! Впрочем, если в его основе и правда валирий, то так и должно быть.

Валирием называется на Айне сталь, которая создана из руды, сформировавшейся вблизи природного магического Источника. Такая же руда, которая сформировалась у источника Духа, носит название авалоний.

Мой Танец длится и длится, мне не хочется его прерывать. Подарок Антана на порядок лучше моего прежнего оружия. Оно и правда достойно бойца Каменного Витка. Великолепное, честное, без следа алхимии и наносных заговоров оружие. Мне требуются невероятные усилия, чтобы остановиться. Даже большие, чем тогда, когда уходил из своей комнаты, оставляя в ней Вивьен. Но я, превозмогая себя, прерываю Танец.

На моём лице блуждает улыбка. Едва останавливаюсь, как тут же слышу многочисленные хлопки. Оказывается, за мной наблюдал не только гигант, но и все работники постоялого двора. На их лицах безошибочно читается искреннее восхищение. Словно они только что, впервые в жизни, увидели “Лебединое Озеро” в исполнении труппы Большого театра.

Глубоко, в пояс, кланяюсь Антану, показывая этим, что принимаю его дар. На лице гиганта тут же проступает облегчение, и впервые за это утро он улыбается.

Тепло попрощался с Антном, который чувствовал себя во всей этой ситуации очень неловко, из-за чего прощание вышло немного скомканным, вернулся в корчму. Зашёл на кухню и, наполнив тазик чистой водой, с ним в руках поднялся к себе в комнату.

Как и думал, Вивьен уже ушла. Почему-то я и не сомневался в том, что, когда вернусь, её уже не будет. От этого было немного грустно, но лишь слегка. Поставив своё новое копьё у изголовья, тщательно вымыл ноги в принесённом тазу. После чего упал на кровать и, зарывшись лицом в подушку, уснул приятным, мягким, словно пух, сном.

В этот раз меня никто не тревожил и не будил. И когда открыл глаза, чувствуя себя прекрасно выспавшимся, выглянул в окно. Судя по положению солнца, до заката было ещё далеко, и я проспал примерно часов пять. Спустившись на кухню, плотно пообедал, а когда расплачивался, заметил на столе хозяйки тонкую стопку чистой и очень тонкой бумаги. Как и пергамент, этот материал пока очень дорог на Айне. Но эта деревня и правда довольно богата, раз даже хозяйка постоялого двора может позволить себе бумагу для записей. Вскоре земляне своим прогрессорством взорвут бумажный рынок и наводнят местные лавки дешёвой и качественной бумагой, но это, насколько “помню”, произойдёт только примерно через пару месяцев. Достав деньги из кошелька, купил у хозяйки один самый тонкий листок и с ним вышел на улицу. Сев за стол и попросив принести мне молока и несколько угольков из печи, принялся складывать листок.

— Красиво. — Так увлёкся, что не заметил, как ко мне подошёл Нортон и присел напротив, внимательно разглядывая бумажного журавлика.

Кивнув ему, взял в руки уголёк и принялся им штриховать бумажную птичку, чтобы она хотя бы отдалённо напоминала ворона. Получилось в итоге не очень, но Нортону, тем не менее, понравилось. Особенно, когда он узнал, что моё имя означает именно ворона.

Попросив копейщика подождать, вернулся к хозяйке постоялого двора и велел передать сделанное мной оригами Вивьен, когда та проснётся. Сам не знаю почему, но мне было приятно его сделать и подарить этой девушке. Пусть я и не увижу, примет ли она этот прощальный подарок или сразу его выбросит. После чего вернулся за стол.

— Вот! — С этим восклицанием Нортон прямо на стол положил мои сапоги. — Готово. Я своё слово держу!

Внимательно осмотрев обувь, пришёл к выводу, что “сойдёт”. Сделано криво и топорно, но, как и говорил ранее копейщик, несколько дней пути выдержит.

— Спасибо, сколько с меня?

— Что значит сколько? — Сложив руки на груди, воскликнул Нортон. — Договорились же из общего котла тебе их починить.

— Хорошо, — легко соглашаюсь я.

— Скоро вечер, останешься ещё на день? — Поинтересовался копейщик, разглядывая проплывающие в небе облака.

— До заката ещё часа три, — качаю головой в ответ, — я бы лучше провёл их в пути.

— Да-да, я помню, паломничество. — Усмехается собеседник, — но разве оно не может подождать?

— Опять пить будете? — Усмехаюсь я.

— Снова! — Поправляет меня Нортон и озорно подмигивает. — Победу над Царём надо обмыть!

— Давай так, если мой поддоспешник ещё не высох, то остаюсь. Если же он сухой… то меня ждёт Дорога. — Сказав это, поднимаюсь из-за стола.

— Договорились, — легко соглашается копейщик.

Когда мы по очереди ощупали мой гамбезон, висящий на заднем дворе, Нортон произнёс немного разочарованно:

— Сухой.

— Тогда извини, — развожу руки в стороны. — Передавай всем мои наилучшие пожелания.

— Если ты не против, я тебя провожу.

— Совсем не против, заодно покажешь дорогу до малого храма Магевры.

Проходя мимо кухни с поддоспешником на плече, попросил собрать мне еды в дорогу, той, которая долго не портится. После чего поднялся к себе, облачился, надел сапоги, закинул рюкзак за спину и, взяв новое копьё, снова спустился вниз.

— О как! — Заметив моё оружие, удивлённо воскликнул Нортон. — А я-то думал, что за жердь тащил на себе Антан утром. А оно вона как… Значит Марсала, матушка Антана, всё же нашла достойные руки для “Разящего Шелеста”. И, насколько я видел тебя в бою, она точно не ошиблась в выборе.

— Разящий Шелест? — Переспросил я, погладив древко пальцами.

— А что, этот болван забыл тебе сказать Имя? — Увидев мой кивок, Нортон расхохотался во всё горло. — Как это похоже на Антана! — После того, как отсмеялся, веско добавил. — Да, это копьё носит имя “Разящий Шелест”.

— Спасибо.

— Да, не за что, — отмахивается проходчик, — то тебе ещё Антан должен был сказать, а не я. Ну, пойдём, раз выпить тебе с нами “не судьба”.

— Без обид, Нортон.

— Без обид, Рэйвен, то я так, брюзжу от недосыпа. На самом деле понимаю, того, кого ведёт Дорога, она… — и не найдя подходящего слова, просто повторил, — ведёт, да!

Попрощавшись с хозяйкой и прислугой постоялого двора, я последовал за Нортоном. К моему небольшому удивлению, мы пошли не к тракту, а в противоположную сторону. За лёгким разговором миновали деревню и вышли на речной берег.

— Значится так! — Вскинув ладонь вперёд, проходчик указал направление. — Наша речка как раз впадает в Быструю. Просто иди вдоль берега и не ошибёшься. Как выйдешь на слияние рек, снова иди по течению. Заброшенный храм как раз на нашем берегу, ты его сразу увидишь.

На прощание мы крепко обнялись, и я зашагал по песчаному берегу. Шагал, не оборачиваясь, потому как те, кого ведёт Дорога, никогда не смотрят назад.