Узнать пересмешника. Жизнь с Харпер Ли

Глава тринадцатая

Нелл попросила меня зайти к ним в три часа дня. Мы должны были заехать в «Макдоналдс» и выпить там чашку кофе, а потом забрать Алису с работы и отправиться на озеро, чтобы покормить уток и гусей.

Когда Нелл открыла мне дверь, она почти крякала. Может быть, я так подумала, потому что позже мы должны были кормить уток, но казалось, что у нее всклокочены перья и она никак не может решить, начинать говорить или нет.

Она извинилась, что не сразу открыла дверь. Она говорила по телефону. А затем остановилась и без какого-либо вступления спросила: «Какое, по-твоему, самое грязное слово в английском языке?» Она стояла у самого выхода из дома.

Я судорожно размышляла. Мне хотелось понять, смогу ли теперь правильно угадать, что значат ее слова.

«Фанатизм», — подумала я. Нет, может быть, «бедность». Но она задала свой вопрос с таким моральным возмущением, так что, может быть…

Она не стала дожидаться моего ответа. Ее вопрос все равно был риторическим.

«Предоставление прав». Она буквально выплюнула это.

Я уже знала, что ее не надо расспрашивать, особенно, если она раздражена или рассержена, а стоит подождать, пока она сама не захочет рассказать все детали. Она не захотела, по крайней мере в тот день, но все время возвращалась к этой теме.

Однажды Нелл посмотрела на «Мобил Реджистер», лежавший на моем кофейном столике. В газете был напечатан очередной материал о процессах над Ричардом Скраши, бывшим исполнительным директором корпорации «Здоровый Юг», крупнейшего оператора медицинских услуг, и над бывшим губернатором Алабамы Доном Зигельманом. Скраши и губернатор были известны своими эксцентричными тратами, и в конце концов в 2006 году их признали виновными в растрате федеральных фондов в составе преступной группы и в мошенничестве.

— Алчность — это самый холодный из всех смертных грехов, тебе так не кажется? Похоть и чревоугодие, по крайней мере… — она сделала паузу, — человечны.

Мне пришлось напрячься, чтобы вспомнить остальные смертные грехи. Унитарианцы не очень сильны в этом вопросе. В нашей воскресной школе об этом никогда не было речи.

По крайней мере, я помнила, что смертных грехов семь. Что же это за остальные четыре помимо алчности, похоти и чревоугодия? Уныние был еще один. Другой — зависть.

Мне пришлось искать два последних в «Гугле». Гордыня и гнев.

Нелл особенно злилась из-за алчности. Частично это происходило потому, что время от времени люди пользовались ее доброжелательностью и зарабатывали на ней деньги.

— Она с радостью отдаст вам последнюю рубашку, — сказала Хильда Баттс во время интервью для моего газетного материала, — но не пытайтесь взять у нее без разрешения.

Нелл никогда ничего не делала из любви к деньгам или к вещам, которые можно на них купить. Ее просто не интересовала роскошь, хотя она ценила возможность жертвовать большие суммы денег на благотворительность и потихоньку оплачивать образование других людей.

Книга принесла ей целое состояние, и с того момента, когда ей было за тридцать, она получила возможность жить так, как хотела, не думать о деньгах и отказаться от службы. А это было для нее очень важно: жить своей жизнью по своим правилам. Она ни перед кем не должна была отчитываться. У нее не было ни мужа, ни детей. Никакого начальника. Отойдя от публичной жизни, она редко появлялась на людях, и у нее было мало связанных с этим обязательств. За руководством и поддержкой она обращалась к Алисе и прекрасно понимала, как высоки стандарты личного поведения у ее сестры. Но Нелл сама распоряжалась своей жизнью и сама принимала решения.