В стороне от морских дорог

СМЕРТОНОСНЫЕ ДОЖДИ. «ГОРОД АТОМНОЙ БОМБЫ**

В период Международного геофизического года «Витязь» произвел детальные исследования крупнейших впадин Тихого океана — Филиппинской, Бугенвильской, Палау, Марианской, Тонга и Кермадек. Но работы на Марианской впадине, начатые еще в 1955 году, не были закончены. Это и привело «Витязь» сюда снова в 1958 году.

Большой успех в новом рейсе выпал на долю гидробиологов. Дело в том, что уже с самого начала изучения жизни во впадинах, как правило, тралы приносили живые организмы. Однако в 1955 году в районе Марианской впадины тралы приходили пустыми: в них был грунт без признаков животных. Что же — эта глубочайшая часть Мирового океана безжизненна?

Начальник отряда бентоса Г. М. Беляев, боцман-тралмейстер Виктор Дергачев и их помощники за двое с лишним суток четыре раза спускали трал на максимальной глубине Марианской впадины. И вот перед нами один из тралов. В нем животные! Значит, и в Марианской впадине жизнь есть! Мы видим бледных многощетинковых червей, сизых голотурий[34], погонофор, похожих на сено.

Интересные материалы получили также и геологи. Они сумели взглянуть фотографическим глазом на таинственное морское дно на величайших глубинах.

Инженер лаборатории геологии моря Н. Л. Зенкевич еще в 1953 году сконструировал автоматический фотоаппарат и сделал первые снимки морского дна сначала на глубине около 100 метров. Через три года Зенкевич создал более совершенный аппарат с мощным источником света и электромотором, тянущим пленку. Фотоаппарат начинал действовать автоматически в момент соприкосновения с дном. При каждом спуске аппарат делал по двадцать фотоснимков вполне хорошего качества. На снимках видны камни, морские звезды и иногда даже следы неизвестных морских животных. Усовершенствованным фотоаппаратом Н. Л. Зенкевич сфотографировал дно Тихого океана на глубине в 9960 метров во впадине Кермадек, находящейся к северу от Новой Зеландии. Это мировой рекорд глубоководной фотографии.

Следующим этапом работ экспедиции были новые исследования Северного пассатного течения на суточных станциях.

За сутки корабль может далеко отдрейфовать от намеченного места наблюдений, поэтому на суточных станциях обычно встают на якорь. Для «Витязя» в таких случаях глубина места не служит препятствием.

Через несколько часов якорь «Витязя» достиг дна, лежащего на глубине около 4000 метров. Дежурный объявил о начале станции — и заработали лебедки. С одной спускали барометры, с другой — вертушки на разную глубину. Одновременно планктонологи опускали свои сети. Их интересовал суточный ритм движения планктона. Многие планктонные организмы в течение суток находятся на разной глубине; они, как принято говорить, мигрируют.

Некоторые ученые связывают суточные вертикальные миграции с влиянием дневного света, от которого, по их мнению, мелкие обитатели моря уходят глубже. Но есть много данных, нарушающих стройность «световой» теории миграции, поэтому проблема суточных вертикальных миграций еще не решена окончательно. Есть предположения, что уход планктонных организмов днем в более глубокие и темные слои воды объясняется их бегством от хищников.

Район Северного пассатного течения по сравнению с более северными районами — например, с дальневосточными морями — поразительно беден планктоном. Значительное уменьшение количества планктона отмечается уже в районе Куросио, а между тропиком и экватором наблюдался минимум планктона (не более 50 миллиграммов биомассы на 1 кубический метр, т. е. в десять и более раз меньше, чем в дальневосточных морях летом), у экватора вновь начиналось некоторое увеличение количества планктона. В южном полушарии наблюдалась такая же картина, но как бы отраженная в зеркале, максимум здесь падает на воды Антарктики.

Суточные станции требуют большого напряжения сил, так как работы не прекращаются более чем на полчаса. Но так или иначе, а три станции было сделано, и к вечеру 26 мая «Витязь» встал на четвертую. Ночью пошел сильный дождь.

Ливни в тропиках — не такое уж неприятное явление, и обычно от них никто не прячется. И сейчас все работали в легкой одежде, с удовольствием подставляя под дождь непокрытые головы. Гидрохимик Сергей Люцарев брал пробу воды с поверхности моря, а затем собрал и пробу дождя. Он унес эти пробы в свою лабораторию, но вскоре опять выбежал на палубу.

— Послушайте! — крикнул он. — Дождь-то радиоактивный! Я иду к начальнику экспедиции!

Случилось то, чего трудно было ожидать. Всем нам было известно, что американцы проводили серию испытаний атомной бомбы у Маршалловых островов. «Витязь» находился от них в 3000 километров к западу. Но вблизи островов возник тайфун, который распространился на огромный район океана. Тайфун захватил массу радиоактивной пыли, в зону зараженных этой пылью дождей и попал «Витязь».

Радиоактивные пыль и пепел носятся в воздухе спустя много времени после взрыва атомной бомбы. В 1954 году японские рыбаки, оказавшиеся в 200 милях от атолла Бикини во время испытания там водородной бомбы, тяжело заболели, один из них умер. Нередки случаи, когда у берегов Японии ловили рыбу, зараженную продуктами атомного распада.

Атоллы Эниветок и Бикини стали как бы мрачными символами атомной войны — на них в 1946–1958 годах американцы систематически проводили испытания ядерного оружия. Острова Бикини и Эниветок входят в группу Маршалловых островов, которые вместе с Марианскими и Каролинскими находятся под опекой США. Принимая обязательства по опеке, США, между прочим, обещали «охранять здоровье населения этих островов». А в 1954 году многие жители атоллов Утерик и Рон-гелан подверглись непосредственному воздействию атомной радиации, в результате чего у них развилась лучевая болезнь.

Положение осложняется и тем, что на многих атоллах единственный источник воды — дожди, а они нередко заражены продуктами атомного распада.

Такие дожди, преследовали «Витязя» несколько дней. Значительно выше нормы оказалась в этом районе и радиоактивность поверхностных вод океана. Азорские организмы также показывали повышенную радиоактивность.

Люцарев и ихтиолог Беседнов проверили походным дозиметром палубы и надстройки «Витязя» — везде счетчики показывали радиоактивность, в несколько раз превышающую норму.

После каждого дождя корабль тщательно мыли; запрещалось выходить под дождь без резиновых защитных костюмов. Продолжение работ в таких условиях грозило самыми тяжелыми последствиями, и экспедиция вынуждена была прекратить исследования. На третий день «Витязь» вышел из зараженной зоны и направился в японский порт Нагасаки, чтобы пополнить запасы воды.

В центре небольшого парка возвышается монументальный памятник Мира — изваянная из камня фигура человека, одна рука которого поднята в предупреждающем жесте: «Люди, не забудьте урока Нагасаки!» А за памятником на скамейках или просто на траве газонов сидит целая стайка школьников. Оказывается, идет урок рисования. Молодая учительница подходит к каждому из своих питомцев и заглядывает в альбомы. Оранжевые, красные, синие цветы, а вот и рисунок посложнее — трепетно сложив крылышки, на тонком стебле сидит бабочка… Все здесь перед глазами, ничего не надо придумывать.

Японцы знают и любят природу. Любовь эту прививают с детства. Весной, когда зацветает японская вишня, тысячи школьников совершают экскурсии в наиболее живописные места страны, путешествуют, и это позволяет им лучше познать своеобразную прелесть родной природы.

Возвращаясь домой, они обязательно привозят с собой рисунки, гербарии, а иногда бережно сохраняют в глиняном горшочке маленькую тоненькую, с распластанными ветвями сосну, выкопанную для своего сада где-нибудь у подножия Фудзи. Крошечные садики, воспроизводящие в миниатюре горный пейзаж, — непременная деталь у фасада японского дома.

Мальчик с растрепанными черными вихрами забросил в траву свой ранец и картон для рисования и прыгает на одной ноге.

— Тосио! — зовет его учительница.

Школьник нехотя подходит к ней, вид у него смущенный: его альбом чист. Ах, нет у Тосио сегодня вдохновения…

И шалун Тосио, и вот тот серьезный мальчик в очках, и все эти мальчики и девочки родились после атомной трагедии, но они знают тех, на ком сказалось губительное действие атомной бомбы, и таких в Нагасаки немало.

Рядом с парком Мира стоит серое пятиэтажное здание «Интернационального центра культуры». В двух верхних этажах экспонированы фотографии, запечатлевшие зловещее грибовидное облако атомного взрыва над Нагасаки, разрушенные кварталы города, развалины крупнейшего на Востоке католического храма. Расплавленные от страшной температуры куски металла и стеклянная посуда, часы, остановившиеся на одиннадцати, одежда погибших, уносные муляжи обожженного тела — немые (впрочем, какие же они немые) свидетели атомной трагедии 9 августа 1945 года, унесшей десятки тысяч человеческих жизней.

«Дьявольская бомба превратила в пепел большую часть Нагасаки, в одно мгновение обратила множество людей в обугленные трупы. Не умолкали крики и стоны раненых. Каждый день росли горы трупов», — писала очевидец тех страшных дней — японская девушка Хисако Нагата.

В японском словаре появились новые слова: «Гэмбуаку тоси», что означает город атомной бомбы. Так теперь называют в Японии Хиросиму и Нагасаки. Ежегодно в день, когда была сброшена атомная бомба, у памятника Мира собираются жители Нагасаки, чтобы почтить погибших, и дети кладут к подножию монумента букеты цветов. Нет, не забыл народ Японии об ужасах атомной бомбардировки, и поэтому так решительно выступает за мир и поддерживает предложение Советского Союза о всеобщем разоружении и запрещении ядерного оружия.

Нагасаки располагается амфитеатром на склонах гор, окружающих вытянутую бухту. Дома взбегают в горы, и ночью кажется, что их мерцающие огоньки повисли, как звезды, в темном небе.

Знакомство с городом мы начали с «черного хода». Выйдя из порта, повернули влево и сразу же очутились в лабиринте узких улиц. Здесь живут рабочие, ремесленники и мелкие торговцы. Улицы настолько узки, что нам пришлось прижаться к стене дома, чтобы пропустить разносчика, несшего на коромысле «тэмбине» — две плетеные корзины с поблескивающей серебром чешуи рыбой. Между прочим, таким способом разносят всякие мелкие товары и даже душистые вороха хризантем.

Деревянные двухэтажные ветхие домики, словно ища опоры, прижимаются друг к другу. Часто первые этажи заняты мастерскими или мелочными лавочками, товары в которых доступны обозрению прямо с улицы. Внешняя стена здесь отсутствует, а на ночь опускаются металлическое жалюзи или навешиваются циновки. Нетрудно заметить, что в архитектонике японского дома стена играет значительно меньшую роль, чем в европейских зданиях.

Стена служит по существу только перегородкой, делящей интерьер на отдельные помещения, а всю тяжесть перекрытия принимают на себя подпоры. В результате можно устраивать стенные проемы в виде раздвижных дверей, так характерных для японских домов.

Мы разговорились с пожилым владельцем небольшого магазина игрушек, который немного говорил по-английски и знал несколько русских слов.

— О, я догадался, что вы с советского корабля; вчера передавали об этом по радио. Пожалуйста, — он стал вытаскивать из-за прилавка разные игрушки, многие из них сделаны искусно, с большой выдумкой, и мы, конечно, не устояли и накупили целый ворох.

— Вы знаете, Нагасаки самый русский город Японии, — раскладывая покупки по специальным коробочкам, сказал японец, — в дни моего детства, еще до войны 1904 года, многие знали ваш язык. Каждую зиму к нам приходили русские военные корабли, а на той стороне нагасакской бухты в деревне Инас был русский военный госпиталь. Дом, в котором он размещался, сохранился.

В Нагасаки, как, впрочем, и во многих провинциальных японских городах, преобладают деревянные постройки.

Дерево — основной строительный материал в Японии, что естественно для страны, подверженной частым землетрясениям. Но в центральной части города и еще кое-где, нарушая целостность ансамбля, возвышались серые громады из стекла, бетона и стали. В таких зданиях, обычных для крупных европейских городов, как правило, размещаются универсальные магазины, правления концернов, редакции крупных газет.

От главной улицы ответвляются узкие улочки, дома на которых, примкнувшие один к другому, различить почти невозможно, настолько фасады заняты яркими рекламами и всевозможными вывесками. Одним словом, здесь все подчинено одному богу — торговле, все для привлечения покупателей.

Нас заставляют оглянуться кудахтающие звуки джазовой музыки.

По улице медленно едет древний фургон, запряженный не менее древними лошадьми. Фургон сплошь заклеен рекламами и снабжен радиоустановкой. Фургонщик, агент рекламного бюро, чтобы завладеть вниманием прохожих, обращается к ним по микрофону, выкрикивая названия фирм и магазинов.

Через неширокую реку перекинуты в виде дуги легкие мостики. Спасаясь от жары, под сводами более массивного каменного моста сидят удильщики. Это знаменитый Маганэ-баси — первый каменный мост в Японии, построенный более 300 лет назад. Мостами завладели художники, продающие свои произведения. Мы с восхищением смотрели на большой лист картона, на котором в манере средневековой монохромной живописи, т. е. одной черной тушью, нарисована роза с нежными просвечивающими лепестками.

Среди огромного количества магазинов, лавок и просто лавчонок большой удельный вес имеют те, в которых специально продаются предметы искусства.

В бедной лавочке можно иногда увидеть произведения настоящего искусства: бронзовые предметы обихода, деревянные статуэтки и различные безделушки. Японским мастерам чужда монументальность, но зато они вкладывают все вдохновение в малые, интимные вещи и достигают порой поразительного эффекта. Например, можно назвать миниатюрными скульптурами так называемые нецке. Это своеобразная пуговица, которая обязательна на поясе у японца, одетого в национальный костюм. Деревянная или костяная, а иногда и из металла, она служит, чтобы удерживать трубку, кошелек, какую-нибудь коробочку. Сейчас в городах Японии сравнительно редко носят национальную одежду, но нецке в продаже можно встретить часто.

По-видимому, дело в том, что нецке усиленно коллекционируют и не только на японских островах, но и далеко за их пределами. Известно, что Алексей Максимович Горький был большим знатоком нецке, и хотя он не бывал в Японии, все же ему удалось собрать их прекрасную коллекцию.

Превосходны покрытые лаком деревянные фигурки богов. Особенно часто попадается толстощекая богиня Удзумэ — покровительница веселья новогодних торжеств. Это одна из популярнейших героинь японской мифологии. Однажды богиня солнца Аматэрасу поссорилась со своим братом и, обиженная, спряталась в пещеру в скале Аман Ивато[35], отчего на земле наступила вечная тьма. Боги звали Аматэрасу, но она не отвечала. Тогда обратились к Удзумэ, и та не заставила себя ждать. Под аккомпанемент большого барабана веселая богиня стала плясать и петь у входа в подземелье. Аматэрасу не выдержала и вышла посмотреть на веселье, а боги захлопнули дверь в пещеру и завязали ее рисовой веревкой. Гак солнце осталось на небосводе…

Превосходны и японские шкатулки, покрытые знаменитым цветным лаком и часто инкрустированные перламутром. Раньше в Японии лак добывали из сока деревьев семейства анакордиас. Деревянные чашки с этим соком ставили на солнце и мешали, чтобы ускорить испарение. Затем процеживали через сито и в жидкость клали в определенных пропорциях сурик, окись железа и масло, выжатое из плодов чая. Деревянную вещь покрывали несколькими слоями лака, потом полировали, сушили и снова полировали. И так много раз. Лак, нанесенный этим старинным способом, очень стоек. Шкатулки, поднятые с затонувшего у Иокогамы корабля «Нил», пролежавшие в морской воде несколько месяцев, после того как их протерли, восстановили первоначальный блеск.

Приготовляют лак и из морских животных — например, из кальмаров. Однако об этом способе получения лака известно гораздо меньше. Секрет передается из рода в род и очень бережно хранится. Рассказывают, что мастера этого дела поодиночке выходят на лодках в море и там, вдали от любопытных глаз, варят лак из морских животных.

Сейчас, несмотря на то что процесс изготовления лаков претерпел значительные упрощения и они не столь стойки, тон современных лакированных изделий такой же сочный и яркий, как у старинных.

Вечерами мы любовались огнями города с борта. Вот неоновая дорога, уходящая вдаль, — это центральная улица города. А в стороне от нее, скромно освещенный таинственным мерцанием бумажных фонариков, домик мадам Баттерфляй — одна из достопримечательностей Нагасаки. Это небольшой круглый домик, характерный для конца прошлого века, как нам объяснили японцы.

Двери в нем открываются по-европейски, а не раздвигаются, как в японских домах. В пустых комнатах мало мебели, и в одной из них висит портрет немолодого европейца. Ему-то, женившемуся на японке, и пришла мысль увековечить легенду о Баттерфляй, построив этот домик. Отцы города после его смерти превратили домик в доходное предприятие. В одном из туристских проспектов о Нагасаки мы прочитали, что широко известная романтическая история мадам Баттерфляй Пуччини или мадам Хризантемы Пьера Лоти существует и в варианте с религиозной окраской. Героиня его — пятнадцатилетняя девушка О'Хару-сан, впоследствии мадам Отаки-сан, влюбилась в морского офицера англичанина. За свою приверженность к христианской религии она подверглась преследованиям и в конце концов была выслана из Нагасаки на необитаемый остров в южных морях, откуда уже не вернулась…

Пасмурное утро. Бисерные капли дождя дрожат в воздухе, низкие серые облака закрыли теплое солнце. Впрочем, жители «страны восходящего солнца» не так уж часто видят его восход. По климатологической характеристике небо над японскими островами около семи месяцев в году закрыто облаками.

Улицы, ведущие в порт, заполнили потоки рабочих. Многие с зонтами, часто очень яркой окраски, что резко диссонирует с хмурыми лицами их владельцев. Но вот улицы вновь опустели, лишь иногда, гулко стуча деревянными гета по тротуару, проходят женщины с корзинами…

Мелодичный перезвон часов на здании муниципалитета возвещает, что уже шесть часов, и Нагасаки бурно оживает. Звенят трамваи, гудят автомобили, и сразу на улицах много народу. А вот и солнце наконец-то пробило гряду облаков, и его первый луч отражается от мокрого асфальта…

К «Витязю» подкатил экскурсионный автобус. Прежде всего мы посетили русское кладбище, где похоронены моряки, погибшие в Цусимском бою. Здесь же были и могилы двух матросов с корвета «Витязь», который доставил на Новую Гвинею Миклухо-Маклая. На каменном кресте одной могилы было написано: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. На сем месте погребено тело матроса Василия Долгополова Российского корвета «Витязь», скончавшегося 19 августа 1872 года». Рядом могила матроса Павла Кононова.

Нагасаки до 1859 года был единственным «окном на запад» феодальной Японии. В 1570 году португальцы добились открытия его для европейцев с предоставлением возможности основать поселение на острове Десима. Вскоре здесь появились первые европейские миссионеры.

В 1597 году испанский миссионер Пьетро Баптиста и пятеро других, а также 20 обращенных в христианство японцев были распяты на крестах. Вблизи места казни в конце XVIII века воздвигнута внушительная католическая церковь Оура, ставшая прибежищем миссионеров.

Эта церковь хорошо сохранилась; ее готические очертания странно сочетаются с окружающими пышными пальмами. В центре города видны стены разрушенного атомным взрывом крупнейшего на Востоке католического храма.

В Нагасаки несколько буддийских храмов; все они построены из криптомерий, даже знаменитый храм Софукудзи, являющийся памятником китайского зодчества времен династии Мин.

С усилением внешних экономических связей Японии и ростом других портовых городов, особенно на юге острова Хонсю, Нагасаки потерял свое былое монопольное положение.

В настоящее время Нагасаки — крупный портовый город и центр судостроительной промышленности. Здесь же машиностроительные, электротехнические, лесопильные, текстильные, пищевые и другие предприятия. В Нагасаки есть университет и специальные школы. Учащаяся молодежь была главным визитером «Витязя». Между прочим, учащиеся нескольких школ не пошли на занятия, а вместе со своими педагогами пришли на «Витязь», боясь, что им не удастся посетить его в другое время.

Посещали «Витязь» и ученые — в частности, сотрудники региональной лаборатории рыбного хозяйства, морской метеорологической обсерватории и университета. Особенно нам запомнился ученый Эномото. Невысокий, в темных брюках и белой рубашке с короткими рукавами, т. е. одетый как почти все японцы в Нагасаки, он был похож на студента. Трудно было поверить, что этот молодой человек заведует лабораторией. Эномото читал по-русски, но говорить не решался, поэтому разговор шел на английском языке.

— По-моему, не должно быть преград к общению ученых, — сказал он. — Я рад, что советские ученые при помощи своего замечательного корабля, которому нет равного в мире, входят в контакт с учеными других стран, и в частности, с нашими. Ваша страна сделала очень много в отношении океанологии, мы внимательно следим за русской литературой. И вообще нашим странам надо дружить, они соседи. — Эномото подарил биологам «Витязя» много оттисков своих печатных работ.

Ученые «Витязя» в свою очередь также посетили ряд научных учреждений Нагасаки и были очень тепло приняты.

Гидрологи «Витязя» при посещении морской метеорологической обсерватории ознакомились с действием модели для наблюдения за приливными явлениями. Это небольшой металлический бассейн прямоугольной формы с водой, на восточной стороне которого очень точно смоделирован изрезанный берег острова Кюсю, а на противоположной установлен так называемый генератор приливных волн, состоящий из двух стальных болванок, соединенных цепями, звенья которых надеты на зубчатые колеса.

Для приведения в действие генератора здесь же смонтировано особое поршневое устройство.

Над бассейном установлена фотокамера, и несколько кинескопов[36], в которые вставляются стекла с нанесенными на них сетками. При проектировании на поверхность воды, покрытую серебрином[37], они заменяют координатные сетки. Здесь же установлены мареографы для регистрации уровня в бассейне.

После запуска генератора болванки погружаются в воду, и возникающая при этом «приливная волна» входит в часть бассейна, имитирующую Нагасакскую бухту, где фиксируются величина и фаза прилива, а также распределение котидальных[38] линий. Заметим, что характер прилива по величине и фазе согласуется с данными, реально наблюдаемыми в нескольких пунктах западного побережья острова Кюсю.

Чрезвычайно большой интерес к вопросу о радиоактивности атмосферных осадков в районе тропической части Тихого океана, где только что проводил исследования «Витязь», проявили представители прессы и радиовещания. В японских газетах к нашему приходу в Нагасаки были перепечатаны сообщения, уже опубликованные в «Правде». Интерес широкой общественности Японии к таким вопросам вполне понятен: ведь уже не один раз над южными островами Японии выпадали радиоактивные дожди.

Быстро пролетела неделя, и 16 июня «Витязь» покинул порт. Через несколько дней, после попутно выполненных промеров дна Японского моря, «Витязь» достиг родных берегов и встал на владивостокском рейде.

Родина встречала нас заботливо. Явившиеся на борт врачи тщательно осмотрели каждого, сделали анализы крови. К счастью, признаков лучевой болезни ни у кого не обнаружили.

Через несколько дней моряки и часть научных работников приступили к работам по подготовке следующего рейса, а часть уезжала в Москву.

— Прощай, «Витязь», до новых встреч!