Ведомственный притон

15

Несколько раз на протяжении утра Полуярову звонил командир омоновцев полковник Журбин, каждый раз информируя или о свежих, только что полученных результатах рейда, или высказывая свои умозаключения по поводу той или иной операции. С того момента, как его подчиненный старлей Блинков угодил в больницу, омоновцы рьяно взялись за выкорчевывание городской проституции. Одобрение с трудом было выхлопотано в самых высоких инстанциях. Впрочем, Полуяров понимал, что бойцы под руководством Журбина разгоняли полчища шлюх вовсе не с целью нравственно-воспитательной акции, а демонстративно лезли на рожон в тех местах, изначально известных как вотчины того или иного милицейского подразделения. Порой всегда прямолинейные омоновцы даже проявляли инициативу, выдавая себя то за чрезмерно буйных, то недовольных качеством товара клиентов, затевали споры и мелкие потасовки и, когда девицы призывали на помощь своих покровителей в погонах, окружали всех разом и без разбора забрасывали в дежурный автобус.

Трубка аппарата еще не успела остыть от предыдущего разговора, как на проводе снова оказался Журбин. Полуяров, чтобы не отрываться от текущей работы, включил громкоговорящую связь.

— Борисыч, твою в корень! — гремело в кабинете безотлагательное требование командира ОМОНа. — Срочно бери ручку и записывай рекогносцировку. Мои ребятки прошерстили весь район Кутузовского проспекта. От Киевского вокзала до Триумфальной арки.

— Поздравляю! — тяжело вздохнув, не смог подобрать другого слова Полуяров.

Заявить коллеге смежного подразделения о том, что на протяжении уже трех часов он мешает ему сосредо точиться и с головой окунуться в свои служебные дела, он не мог по этическим соображениям. В конце концов, если бы была такая необходимость, дежурный по управлению мог бы запросто связаться с представителями службы по борьбе с организованной преступностью и тот же час по электронной почте получить, все необходимые результаты рейдов по профилактике проституции за последние месяцы. Но Полуяров понимал, что, оказавшись вместе с ним на одной чаше весов, бравый Журбин звонил ему только за тем, чтобы получить если не поддержку, то обыкновенное сочувствие. Пока министерское начальство не вынесло свой окончательный вердикт, ни он, ни Журбин не знали, как обернется дело в отношении проштрафившихся сотрудников.

— Ты не ерничай! — миролюбиво возмущался спикерфон. — Я туг просмотрел списки попавших под подозрение сотрудников органов, раскинул своими куриными мозгами и пришел к выводу…

— Очень интересно, — не мог тут же не откликнуться Полуяров. — Я думал, что вы только воевать умеете да махать дубинками.

Судя по раскату смеха, Журбин вовсе не обиделся за колкость.

— Насчет дубинки я тебе потом кое-что расскажу. А пока вот какие выводы. К прилегающим к проспекту дворам и переулкам, где были замечены группы ночных бабочек, судя по всему, присосались ребятки из местных отделов нравов. Есть у них такой начальник — майор Ремизов. Шустрик, замечу я тебе! Вместо того чтобы устроить нагоняй своим молодчикам, которые заступались за проституток, он принялся их хвалить и выгораживать. Мол, это мы, омоновцы, должны были согласовать с ним все планы по рейдам. Короче, никакой вины за собой не признал, борзел как сивый мерин и дал понять, что нечего соваться в его дела.

— А из какого он управления?

— Того самого, Иван, ломакинского.

— Хорошо, разберемся. А кто еще в твои списки попал?

— Дивчины, что стоят вдоль проспекта, подотчетны патрульной милиции. А значит, они с них и бабки стригут. Тоже ломакинские. А заведения общественного питания в округе Киевского вокзала находятся под присмотром уголовки. В ходе ночных рейдов По два-три представителя от каждой службы попали к нам в объятия. А один постовой за свои усердия даже в морду получил.

Голос Журбина несколько секунд молчал, представляя Полуярову право переварить оперативную информацию.

— Ну чего воды в рот набрал? Я ведь понимаю, что ты готов подвести свое резюме, — первым нарушил молчание Полуяров.

— Резюме? Пожалуйста. Все уже давно, блин, расфасовано и поделено! — вдруг взорвался динамик спикерфона. — Только мы с тобой, Ваня, как лохи, оказались в стороне! Воюем, а потому и живем на одну зарплату!

— А как ты хотел, с куриными мозгами-то?

— Ты заканчивай оскорблять! Все, блин, умные вокруг, а как чего случится, сразу в ОМОН за помощью несутся. — По голосу было слышно, что в этот раз Журбин обиделся.

Полуяров, поняв, что перегнул палку, поспешил сменить тон с шутливого на деловой.

— Спасибо тебе, полковник. О твоих выкладках я через час доложу своему шефу. Сейчас они крайне важны. Ведь именно по этому вопросу министр заставил Князя приехать к нему в Питер.

— Понятное дело. — В голосе Журбина появились нотки беспокойства, и вновь вернулось дружеское настроение. — Дабы спасти свою задницу, кто-то успел первым выслужиться и поставить под удар нас с тобой.

Чтобы разогнать тоскливое настроение омоновца, Полуяров отодвинул от себя ворох бумаг:

— А что ты там на счет дубинки говорил?

— Умрешь сейчас! Есть у меня такой прапорщик — Ивантеев. Не человек — дуб!

— В каком смысле?

— В прямом! — не обратил внимания на выскользнувшую насмешку Журбин. — Бывший борец. Рослый, высокий, словом, парень несгибаемый. Так вот сегодня ночью они группу проституток в автобус закинули. Одна самая шустрая всю дорогу наглела. Мой Ивантеев ее и спрашивает, мол, если такая борзая, то сколько палок выдержишь? Она ему в ответ — да хоть двадцать!

— И что? — Полуяров насторожился. — Выдержала?

— Со вкусом! Он ее двадцать раз дубинкой по заднице-то и отхреначил… — Хохот Журбина наполнил кабинет. — Ну ладно, пока, извини, что от работы оторвал.

Отключив телефон, Полуяров посмотрел на часы.

Самолет с Милославским вот-вот коснется колесами питерской земли, а докладывать Князю все еще было не о чем. Разве что о могучем парне Ивантееве, который по-свойски разобрался с ночной бабочкой. Информация, полученная от Журбина, для Князя особого интереса не представляла. О том, кто и где крышует проституцию, можно было узнать и в сводках повседневных газет. Полуяров не стал огорчать омоновца и делиться с ним неоспоримой истиной о том, что, судя по всему, все задержанные шлюхи уже выпущены из застенков районных отделений милиции, а дежурные нарядов, обобрав карманы и сумки девчонок, могли лишь с благодарностью вспоминать Ивантеева и подобных ему ребят. По крайней мере, лишний раз шляться по улицам и переулкам, вымогая плату у проституток, в эту ночь им не пришлось. Что касалось задержанных омоновцами нерадивых сотрудников милиции, то и они, поделившись с начальством, остались при своей работе и интересах.

В кабинет вошел Катышев и, не спросив разрешения, опустился на стул. По его лицу и поведению Полуяров понял, что в данный момент хвалиться оперативникам было нечем.

— Товарищ полковник, — после короткой паузы, проронил Катышев. — Освободите меня от участия в этом деле.

— Не понял! — Полуяров ожидал всего, что угодно, но не такой, как ему показалось, скоропалительной и нехарактерной для капитана просьбы. Пальцы тут же начали выбивать по столу барабанную дробь, и он еще раз, теперь уже для самого себя, повторил: — Не понял!

— Я хочу, чтобы меня вывели из состава оперативной группы.

Только теперь, глядя на полное тревоги лицо подчиненного, Полуяров сообразил, что без особых оснований Катышев никогда бы не решился сделать такое заявление.

— Что произошло? — постарался не выдать своего беспокойства полковник, не переставая выстукивать по столу мелодию походного марша.

— Мне кажется, что в эту сексуальную историю втянули и меня. То есть не меня лично, а мою семью, — тут же сделал поправку капитан.

— Когда кажется, крестятся.

— С удовольствием бы перекрестился, но уже не поможет. Оздоровительный комплекс, которым руководит моя жена, предоставляет тренажерные залы и другие помещения в аренду для шлюх Черемисовой. Такой же договор об аренде заключен и с господином Дзись-Белоцерковским.

— Если мне не изменяет память, это председатель всероссийского конкурса красоты «Мисс Отечество»? Его-то чего бояться? Таким сотрудничеством гордиться нужно!

— Если бы! — с иронией ответил Катышев и поднял глаза в потолок. — Господин Дзись-Белоцерковский успешно совмещает деятельность общественного председателя с бизнесом. Мы выяснили, что он является владельцем многих модельных салонов и эскортных фирм.

— Одно другому не мешает, — хмыкнул Полуяров, уже догадавшись, к чему клонит капитан.

— Конечно, если не считать, что модели по роду своей работы мало чем отличаются от девочек Черемисовой. — Катышев тяжело вздохнул и сделал паузу. — Поверьте, Иван Борисович, мне совсем недавно стало известно, что моя Катька повязана с этой братией долгосрочными контрактами.

Полковник резко оборвал дробь походного марша и кашлянул в кулак. Доводы Катышева показались ему наивными и необоснованными.

— Ерунда! Ты хочешь сказать, что Черемисова и Белоцерковский знают, где и кем работает ее муж, и способны на провокацию?

— Именно это я и хочу сказать. Они будут на все способны, когда дело коснется их бизнеса и собственной безопасности. И мне вовсе не хочется, чтобы семья Катышевых и проститутки были мазаны одним миром. Вам ли не знать, что и в нашей системе обязательно отыщутся люди, которые постараются найти тесную связь между продажным бизнесом и нашим управлением. Фочкин ведь уже оказался под ударом. Следующий в очереди — я…

— Этак и меня в эту историю могут втянуть! — усмехнулся полковник.

— Все может быть, — передернул плечами Катышев.

Полуяров рывком поднялся с кресла и подошел к окну.

— Ерунда! А прав ты лишь в одном: злопыхатели, конечно, отыщутся. Но только от действий капитана Катышева теперь зависит, какие контакты могут связывать наше управление и этот самый бизнес. — Сде лав бравурное заявление, он засунул руки в карманы пиджака и на секунду задумался. — Хотя перекреститься и написать рапорт о твоих проблемах все-таки не помешает. Пусть руководство на всякий случай знает, в каком русле разворачиваются дела. Береженого бог бережет. Ладно, оставим эту тему. В данный момент меня волнует, что я скажу Князю. Поговорили с девчонками? Есть результаты?

— Результаты есть, доказательств — никаких, — ровным голосом ответил Катышев и поспешил добавить: — Пока нет.

— И когда же они будут?

Катышев, казалось, пропустил вопрос мимо ушей. По всему было видно, что он нисколько не озабочен незавидным положением полковника, которому нечем было порадовать в данный момент спускающегося с трапа самолета Милославского. Пока Фочкин и Золотарев, умиляясь, нянькались с девицами, он постарался изложить Полуярову всю полученную информацию, все тщательно проанализировать и с его помощью наметить конкретные шаги. В остром цейтноте времени обсуждать план дальнейших действий с коллегами по кабинету Катышеву представлялось нереальным. Фочкин был поглощен похмельным состоянием Ляли, а с лету оценивший модельную красоту Жанет Золотарев проявлял к девушке далеко не оперативный интерес. Что обоим мешало сосредоточиться и мыслить в нужном направлении.

Не упуская деталей, пересказав переговоры с девушками, теперь Катышев старался мыслить глобально. Полуяров его не перебивал. Он был согласен с тем, что Татьяна Федоровна Черемисова играла роль не только главного менеджера огромного сексуального холдинга, но и являлась важным посредником между многочисленными звеньями этого объединения и их заботливыми покровителями. А в том, что сложившаяся за последние годы в мощного монстра индустрия разврата не только опекалась, но и лелеялась, ни Полуяров, ни Катышев уже не сомневались. Даже сугубо деловые газеты, не говоря о желтой и рекламной прессе, не отказывались от объявлений, зазывавших клиентов провести часок-другой досуга с длинноногими милашками. После полуночи с телеэкранов не сходили обнаженные девицы, в деталях делившиеся секретами полового мастерства, которым бы позавидовали неизвестные авторы Камасутры. Только стараниями омоновца Журбина и его парней один из центральных проспектов столицы в эту ночь был освобожден от полчищ путан. На всех остальных жизненных улицах и магистралях города, как и во все остальные ночи, бойко шла торговля девичьими телами. Если добавить к этому, что сотни борделей и притонов, парилок и саун и всех прочих интимно-развлекательных заведений пропускали за сутки десятки тысяч желающих отведать платной клубнички, картина вырисовывалась устрашающая. И парадокс заключался в том, что вовлеченный в пучину разврата клиент вовсе не задумывался о приросте народонаселения. Мало того, демографическая катастрофа ежегодно поглощала по миллиону мужчин и женщин. Здоровых, работоспособных, умеющих веселиться и защищаться от развлечений посредством резинотехнических изделий и противозачаточных средств. И пока Москва и Россия в целом с каждым днем все больше и больше погружалась в стихию разврата, стихию, тщательно организованную, развивающуюся по отработанному до мелочей плану, полуторамиллионное войско представителей правоохранительных органов пребывало в полудремном состоянии. Или делая вид, что ничего особенного не происходит, или ссылаясь на несовершенство действующих законов, или мотивируя противоборство с проституцией нехваткой технических средств, бензина, времени и куда более важными и срочными делами.

Но Полуяров, переваривая умозаключения Катышева, понимал, что такое положение вещей кому-то только наруку. Понимал и то, что Черемисова и ей подобные менеджеры в других регионах страны без защиты, помощи и поддержки власть имущих чиновников из правоохранительных и государственных органов не в состоянии удержать столь огромное хозяйство под контролем. И что такая помощь и поддержка господам черемисовым оказываются ежеденно и еженощно, ни Катышев, ни Полуяров нисколько не сомневались.

— Ты во всем прекрасно разобрался и без меня, — ответил Полуяров и поймал себя на мысли, что пока именно о бездействии милиции стоит ставить вопрос Милославскому в предстоящем разговоре с министром.

Но в то же время он надеялся, что его отделу будет достаточно двух-трех суток, чтобы резко поменять трактовку этой проблемы и все поставить с головы на ноги. Как только удастся выяснить, с кем из милицейских начальников контактировала Черемисова, чьей поддержкой заручался Дзись-Белоцерковский и кто из высокопоставленных чинов получал гонорары и премии, как за содействие, так и за бездействие, можно будет говорить и о покровителях в погонах.

— Я понимаю, что первая героиня, с которой ты хотел бы увидеться, и есть враг твоей семьи Черемисова? — спросил полковник, ковыряя краску на подоконнике. — И кто же вас представит друг другу?

— Поймать за руку Черемисову, можно только познакомившись с господином Коробатовым.

Обдумывая доклад генералу, он еще несколько раз ковырнул облупившуюся краску на подоконнике и вернулся на свое место.

— Кто такой? — Полуяров поднял глаза на Катышева. — Чем он занимается?

— Юрист крупной нефтяной компании. Ценитель эротики. Завсегдатай элитных клубов. И наверное, полный импотент, — дал всеобъемлющую характеристику капитан.

— Импотент — не главное. А вот то, что он юрист, говорит о многом. Значит, мужичок очень осторожный. И как ты собираешься добиться с ним взаимопонимания? Проверь по картотеке, поговори со своими бывшими друзьями из экономического управления, авось найдется какой-нибудь компромат. Тогда можно будет припереть его к стенке.

— Я не сторонник шантажа и силовых методов давления.

— Ты хочешь представиться и предложить ему дружбу? — ухмыльнулся Полуяров.

— Вот именно. Есть одна идея.

— Что ж, очень буду рад, если он станет твоим другом. — Теперь уже Полуяров нисколько не скрывал сомнения и иронии.