Ведомственный притон

2

Частник-бомбила, который сразу подвернулся около кафе, оказался сговорчивым, даже на редкость сообразительным и понятливым мужиком. Насладившись атлетическими фигурами и крепкими шеями клиентов, он не испугался и всего лишь за пятьсот рублей согласился не только отвезти Фочкина и Блинкова к девочкам, но и предоставил полную информацию в области рынка сексуальных услуг, стоимости и качестве товара. По его словам, в центре, в пределах Садового кольца, стоимость любовного аукциона меньше ста долларов за час никогда не опускалась, зато великое многообразие выставленных лотов было товаром стоящим, отечественным и, несмотря на высокую цену, пользующимся повышенным ночным спросом. Порой за темное время суток один и тот же предмет для любви мог оборачиваться по нескольку раз.

Зато на магистральных трассах, всего лишь в двух кварталах от центра, цены на сексуальный аттракцион падали почти вдвое. Правда, и товар большей частью выставлялся эсэнгэвский и разнокалиберный, как правило молдавского, белорусского или украинского производства. Зато, если оказаться в первых рядах покупателей, можно было рассчитывать на красоту и свежесть. Ехать к вокзалам или Кольцевой дороге, где располагались торговые точки для бедных и транзитных пассажиров, где порой эквивалентом покупки являлся литр водки, бомбила не советовал. Во-первых, продукция была самого низкого сорта, с душком, а следовательно, ожидаемого удовольствия и наслаждения не гарантировала. Во-вторых, даже такие крепкие ребята легко могли стать жертвами проституток-клофелинщиц. Убить, конечно, они бы не убили, но расходиться поутру пришлось бы не на такси, а на своих двоих.

Конечно, по доброте душевной он назвал еще несколько известных ему адресов, где долго и прочно функционировали ночные бары, сауны и бордели, но тут же сослался на ограниченность выбора и непомерные цены. А потому счел, что лучшим вариантом для могучих пассажиров станет переулок в начале Кутузовского проспекта, где спектр услуг и товара всегда широк и держится в пределах разумных цен. Полным дилетантам Фочкину и Блинкову оставалось целиком положиться на мнение профессионала.

Водила оказался прав. Высунувшись из окна, рулевой негромко свистнул, и около машины тут же оказалась женщина не первой молодости, но со следами былой привлекательности на лице. В пяти шагах от нее маячили фигуры двух ребят, по всей вероятности, охранников-телохранителей, рост и объемы которых не произвели на пассажиров легковушки никакого впечатления. Бомбила, улыбнувшись женщине, видимо, произнес секретное слово, и из подворотни, словно по мановению волшебной палочки, появилась длинная вереница девушек. Виляя бедрами в ночной темноте, словно под ногами был не грязный тротуар, а сверкающий подиум для показа последних моделей одежды, они остановились перед машиной.

Веселое и разгульное состояние Фочкина сняло как рукой, и он, обнаружив себя совершенно трезвым и неготовым к такому продолжению вечера, продолжал оставаться на заднем сиденье машины, скрываясь за спиной шофера. За свою сознательную жизнь в милиции ему никогда не приходилось пользоваться услугами ночных бабочек. Его неожиданно посетила мысль о том, что, если начальство управления узнает или догадается, каким образом он, представитель обеспечения правопорядка, намерен развлекаться этой ночью, мало не покажется.

В отличие от него, Блинков нисколько не комплексовал и, увлекаемый женщиной-продавцом, неторопливо двигался вдоль длинного строя, целиком погрузившись в оценочный процесс. Видимо, вспомнив, что приехал сюда не один, он обернулся к машине, и Фочкин услышал его возбужденный голос:

— Олег, ну чего ты прячешься?! Беги на помощь!

Поборов робость, Фочкин присоединился к товарищу в тот самый момент, когда тот осматривал точеное бедро девицы, покрытое вычурной сеткой черных колготок. Шатенка лет двадцати с короткой прической, откинув длинную полу пальто, не снимала с лица дежурной улыбки. По ее глазам было видно, что она совсем не прочь провести время с этим крепким парнем. И на косой взгляд и слова Блинкова: «А что у нас внутри?» — отработанным движением манекенщицы распахнула оба ворота пальто, обнажив незащищенную и загоревшую грудь.

— Берем! — тут же скомандовал Блинков.

— Как тебя зовут? — не рассчитывая на правдивый ответ, спросил Фочкин у девушки.

— Ляля, — томно ответила она, обещая минуты блаженного удовольствия, и тут же, взяв под руку соседку, попросила: — Возьмите товарищу мою лучшую подругу. Ее зовут Жанет.

Блинков с головы до ног облапал ее взглядом и в ожидании согласия посмотрел на Фочкина. Майор догадался, что она ему также пришлась по душе, и при желании он мог уступить другу и отобранную уже шатенку.

Подруга вела себя скромно и свои прелести демонстрировать не собиралась. Русые волосы до плеч, из-под челки настороженные глаза. Она была стройна и высока. Хотя очаровательной и красивой назвать ее можно было с большой натяжкой, но и несимпатичной она вовсе не казалась. По крайней мере, скромность и простота, если такие элементы нравственности могли присутствовать у представительниц свободной любви, импонировали Фочкину. Олег в ответ лишь передернул плечами: мол, мне все равно.

— Берем, — рубанул ладонью воздух Сергей.

— На час, на два или до утра? — поинтересовалась женщина.

— Гулять так гулять! На два!

— Тогда по три тысячи за каждую.

— А если в долларах? — вынимая деньги из кармана, поинтересовался Блинков.

— Лучше в рублях. Нынче курс падает. Доллар — валюта ненадежная.

Бомбила поджидал около машины и за дополнительные триста рублей готов был отвезти пассажиров в любую точку в пределах Садового кольца или Кутузовского проспекта.

Блинков, обняв девушек, расположился между ними на заднем сиденье. Фочкин перебрался к водителю. Территория любви, где прозябали и частенько по месту жительства оказывали услуги девицы, располагалась в районе Грузинского переулка. Отсчет купленного времени начинался, когда друзья должны были перешагнуть порог интимной квартиры. Но Блинков терять время не хотел, и Фочкин видел в зеркало лишь макушку его головы, которая все больше и больше зарывалась в откинутый воротник Ляли.

Водитель вывел машину из переулка, и они оказались на Кутузовском проспекте. Но разогнаться им так и не удалось. Разбрасывая по сторонам синие блики, их подрезал «Форд» с гербом муниципальной милиции на борту, и водитель тут же припарковался к тротуару.

Сердце в груди Фочкина екнуло. Для полного счастья и удовольствия ему только не хватало разборок с коллегами.

— Что за дела? — почувствовав остановку, вытащил наружу голову Блинков.

— А хрен их знает! Они порой сами не понимают, что им нужно! Но денег попросят, как пить дать!

В сердцах хлопнув дверью, водитель покинул салон. Тут же в окно со стороны Фочкина заглянула улыбающаяся физиономия сержанта. Муниципал поманил пальцем, приглашая покинуть салон:

— Граждане, проверка документов. Выходите.

Фочкин тут же повернулся к товарищу:

— Серега, я тебя прошу — только ксивой не козыряй. Муниципалы тут же доложат начальству по инстанции. И с бабами, и пьяные. Напишут все, что им заблагорассудится. Потом греха не оберемся. И веди себя спокойно.

— А что тогда показывать? — выталкивая девиц наружу, спросил Блинков.

— Права есть? Вот их и покажем.

Они вышли из машины, когда муниципалы приглашали девушек занять места в служебном «Форде».

Забыв о предупреждении, Блинков бросился на выручку оплаченного товара:

— Э, ребятки, мы так не договаривались! Куда это вы наших женщин прячете!

Сержант, постукивая резиновой дубинкой по ладони, вызывающе улыбался:

— Ты еще скажи, что это ваши жены!

— Да какая вам разница! — ухватив Лялю за полу пальто, попытался извлечь ее из кабины иномарки Блинков.

Но тут же его руку перехватил сержант:

— Спокойно, мужик, без пены! У девиц при себе нет документов! У тебя самого-то они, есть? А то проедем с нами.

— У нас все в порядке, сержант, — вмешался Фочкин. — Мы местные, но при себе только права. Там и адрес жительства.

Лейтенант, до этого момента не принимавший участия в споре, не без осторожности оглядел двух мощных парней:

— Тогда следуйте за нами. Установим личность этих красоток, проясним место жительства, и вы сразу сможете забрать своих барышень.

— Как же, барышень! Шлюх с панели, — скабрезно хохотнул сержант и захлопнул дверь со стороны Ляли. — Лялька на нашей территории личность известная. Представительница братского хохляцкого государства. Ее не проверять, а депортировать на родину нужно. Ну, мужики, какие у вас еще есть вопросы?

— Нет вопросов, — поспешил ответить Фочкин. — Удачи!

Проводив взглядом «Форд», они уселись в машину.

— Олег, отгадай загадку! — срывая пробку с бутылки водки, сказал Блинков. — Шесть тысяч рублей, а сверху волоса?..

— И что же? — вместо Фочкина отозвался водитель и повернулся в сторону заднего сиденья, ожидая ответа на вопрос и дальнейших указаний клиентов.

— Это называется, что месячная зарплата мандой накрылась! — Блинков сделал несколько больших глотков и передал бутылку Фочкину. — Ну нет, гулять так гулять! Шеф, поехали обратно, прикупим еще одну партию.

Фочкин знал, что возражать старому товарищу не было смысла. До конца протрезвевший, он понимал, что в сложившейся ситуации у него было лишь два выхода: либо ехать с ним за девицами, либо хлопнуть дверью, оставить одного и навсегда потерять товарища. Возможно, окажись на месте майора кто-то другой, он бы так и поступил. Но с Сергеем его связывали не только четыре года учебы в школе милиции, несколько лет службы в одном отряде ОМОНа, но и три месяца бесславных боев в Чечне. А еще была операция, в ходе которой Фочкин получил ранения и передвигался до госпиталя на спине Блинкова.

Фочкин принял бутылку и допил оставшуюся водку до конца. Но, прежде чем вернуться к месту ночного аукциона, они решили заехать в ближайший ночной магазин и пополнить спиртные запасы.

На этот раз они были уже не первыми. Около подворотни стояла очередь из четырех иномарок. Клиенты носились вдоль поредевшего ряда девиц, выхватывая из ночи самых привлекательных и подталкивая их к машинам. И, хотя водитель не сводил глаз с часового хронометра на приборной доске, показывая всем видом, что время для обслуживания клиентов у него закончилось, Фочкин и Блинков не спешили. Водитель не выдержал первым:

— Мужики, мне жену и детей на вокзале надо встретить. А машину вы другую поймаете.

Аргумент был бесспорным, и друзья, покинув салон, направились к нестройным рядам ночных бабочек. Но яркий свет фар и синие блики, разбрасываемые на стены домов, заставили их остановиться. Мимо, резко снижая скорость, протиснулся «Форд» с муниципальным гербом на борту. Блинков схватил Фочкина за рукав:

— Е-мое, Олег, это же те самые! Ну-ка посмотрим, что им здесь нужно?

«Форд», не доехав до «подиума», остановился в стороне. Из салона выскочили знакомые персоны в милицейской форме и, как по команде, услужливо открыли задние двери, выпуская наружу дам. Прощались они так, словно, помимо давнего знакомства, их связывали и куда более тесные отношения.

— Олежек, так они за наши бабки наших же баб и обслужили, — не скрывая гнева и возмущения, хриплым голосом промолвил Блинков. — Ни фига себе, девки пляшут!

Фочкин ощутил, как боевой товарищ уже готов был сорваться с места, и крепко ухватил его за локоть:

— Не надо, Серега! Не стоит на свою задницу искать приключения…

Девушки скрылись в подворотне, но менты уезжать не спешили. События, как в сказке, продолжали развиваться своим чередом. По мановению все той же волшебной палочки около мигающей машины объявилась не первой молодости сутенерша и, раскланявшись, что-то передала лейтенанту. В руке Фочкина все еще сохранялось ощущение, что он держит товарища под локоть. На самом деле, словно сорвавшись с цепи, Сергей Блинков уже несся к милицейской машине, и Фочкин видел, как сержант снимает с пояса резиновую дубинку. Впрочем, когда Олег оказался на месте схватки, потасовка уже закончилась. Оба муниципала, осыпаемые синими бликами мигалки и отчаянным матом товарища, лицом вниз лежали на асфальте. От него требовалась только моральная поддержка. Пришлось раскрываться и объяснять, кто есть кто. Через пять минут конфликт уже был исчерпан. Сотрудники правоохранительных органов, обменявшись адресами и словесными визитками, не скрывая обиды и злобы друг на друга, расстались. Даже деньги за девочек до рубля были возвращены Блинкову.