Ведомственный притон

28

Если приходит беда, то всегда с сестрами и кумовьями. Он уже вышел из спорткомплекса, когда ощутил колебания зуммера в кармане. Звонил Золотарев и передал новость, которая оказалась ничуть не легче той, что преподнес Венедикт Малкин. Ровно через шестнадцать часов Дзись-Белоцерковский устраивал пресс-конференцию для общественности и представителей средств массовой информации. Стас Варенцов, который, как только получил приглашение по электронной почте, сразу сообщил об этом Золотареву и настырно интересовался, не связана ли тема выступления Белоцерковского с его временным задержанием. О том, что омоновцы осуществили набег на элитный клуб, на следующее утро не знал разве что самый ленивый журналист.

— А мы можем встретиться с твоим Варенцовым? — спросил Катышев, покидая пределы спорткомплекса и прощаясь с так и не проснувшимся охранником автостоянки. — Когда? Да прямо сейчас!

Золотарев встретил его около входа в редакцию с пакетом в руках. По хмурому лицу сразу определил, что Катышев чем-то ужасно расстроен. Хотя, конечно, догадывался, что вовсе не тема конференции волновала коллегу.

— А что у тебя в пакете? Водка? — спросил Катышев.

— Угадал. Иначе Варенцов не станет с нами откровенничать. А ты что, тоже хочешь выпить?

— Н-нет, — ответил Катышев, направляясь к входу.

— А будешь? — устремляясь за ним и стараясь отвлечь товарища от мрачных мыслей, спросил Золотарев.

— Д-да.

Варенцов был уже под градусом, что лишний раз говорило о его полном рабочем состоянии.

Одарив Золотарева благодарственным взглядом, когда тот выставил литровую бутылку медовой водки, Стас не стал тратить время на досужие разговоры. Свернув пробку, он наполнил немытые рюмки.

— Я уже звонил в администрацию проведения конкурсов красоты, интересовался темой предстоящей конференции. — Он сделал паузу, наблюдая, как в гордом одиночестве и лихо справился со своей стопкой Катышев. — И мне по секрету сообщили…

Костя вернул стопку на стол, снова наполнил ее до краев и опрокинул в рот. Заметив недоумение по поводу своих действий со стороны репортера, он решил сам досказать за журналиста:

— И тебе ответили, что штаб всероссийского конкурса «Мисс Отечество» берет локаут и отменяет очередное проведение состязания. Так?

— Что-то в этом роде, — отозвался Стас.

— А тебе откуда известно? — продолжая удерживать стопку в руках, спросил Золотарев.

Оставив вопрос коллеги без внимания, Катышев постарался предугадать дальнейший сценарий администрации Дзись-Белоцерковского.

— Сначала председатель, то бишь сам Белоцерковский, поднимется на трибуну и объявит о невозможности проведения конкурса в связи с вопиющими и неправомерными действиями сотрудников органов пра вопорядка по отношению к устроителям. И, когда журналисты начнут спрашивать, чем это вызвано, расскажет об аресте его «правой руки» Черемисовой, без организаторского таланта которой ему одному не управиться.

— Стоп-стоп! — прервал его Варенцов. — Черемисова — это и есть та самая бабца, которая руководила элитным борделем?

— Та самая, — подтвердил Золотарев, — и не только элитными заведениями она руководила. К ней стекались доходы практически от всей городской проституции. Мы уже располагаем всеми доказательствами.

Варенцов одарил Золотарева укором:

— Ты мне этого не говорил.

— Вот и сообщаю. А во время нашего первого с тобой разговора таких данных еще не было, — оправдался Николай и добавил: — Кроме тебя, об этом никто не знает. Как мы и договаривались, ты — первый из журналистов. Но об этом писать пока рано.

— Не рано! — не согласился с коллегой Катышев. — Писать надо сегодня, сейчас.

Он сам наполнил пустые стопки и выразительно посмотрел сначала на ничего не понимающего Золотарева, затем перевел взгляд на Варенцова:

— Успеешь подготовить статью в завтрашний номер?

— О чем? К чему такая спешка?

Катышев на мгновение замялся, не зная, как, не потеряв доверия и не вызвав подозрения, объяснить пусть даже знакомому репортеру, что общественная конференция может больно ударить не только по управлению собственной безопасности, но и лично по нему самому. Теперь он нисколько не сомневался, что если ультиматум, переданный устами Малкина об освобождении главной свидетельницы Черемисовой не пройдет, то вторая часть задуманного Белоцерковским мероприятия будет посвящена тесным контактам конкретных работников милиции и теневого секс-бизнеса. Он первым нанесет удар и расскажет журналистам всю «правду». В доказательство будет показан тот самый, отснятый в спорткомплексе видеоролик, который в конце конференции получит в собственное пользование каждый из журналистов. И если не упредить такой удар, то на другой день, когда каждая уважающая себя газета разразится сенсационной статьей, оправдаться будет довольно сложно. К тому же любое обвинение Дзись-Белоцерковскому со стороны следствия газетный мир может растолковать как месть правоохранительных органов.

Катышев решил пойти ва-банк, вынул из кармана коробку с диском и положил перед Варенцовым. Теперь он был спокоен и, как всегда в общении с представителем печати перешел на «вы».

— Здесь, Стас, как раз то самое кино, которое завтра вам собирается показать Белоцерковский.

— А кто главные герои? — Забыв о налитой стопке, Варенцов вставил диск в компьютер.

— Я и моя жена. Но все это — хорошо смонтированная подделка.

— Вот как? — без эмоций произнес репортер, вглядываясь в первые кадры ролика. — Теперь понимаю намерения конкурсного короля. Получив такую фактуру на конференции, я бы с удовольствием дал по морде ментам.

Кабинет наполнился голосом Катьки, которая учила уму-разуму клиентов в массажной комнате.

— Это и есть ваша жена? Симпатичная женщина…

— Ты мозги-то нам не пудри, — поняв опережающий замысел Катышева, вмешался Золотарев. — Статью писать будешь?

— А факты? Где факты? Обвинения к Белоцерковскому мне из пальца высасывать? — продолжал ломаться и набивать себе цену Варенцов, нисколько не сомневаясь, что обратившиеся к нему за помощью оперативники не поскупятся на информацию и подробности.

Даже не доглядев до конца диск, Варенцов уже купался в лучах славы и представлял, какой фурор у общественности вызовет разоблачительная статья о короле конкурсов красоты. Он даже попросит главного редактора придержать реализацию тиража, только ради того, чтобы в назначенный час с пачкой свежих газет зайти в зал конференции и всем присутствующим раздать издание, которое первым опубликовало сногсшибающие подробности о тайной деятельности Дзись-Белоцерковского. Он уже знал, что это будет целый разворот с фотографиями и копиями документов. Основную статью дополнят интервью с моделями, которые были проданы Белоцерковским в бордели Черемисовой и с которыми он, в тайне от Золотарева, уже успел пообщаться. А в нижнем левом углу полосы он обязательно поднимется над фактом и все-таки даст ментам по морде. Без их участия, а точнее, будет сказано, при полном их бездействии и невмешательстве, столичный сексуальный бизнес не поднялся бы до столь устрашающих форм и размеров.

Он оставил мечты и экран компьютера в покое. Теперь, чтобы оказаться на коне, надо было спешить — времени оставалось всего ничего. Но он на сто процентов был уверен, что, узнав о сенсации, главный редактор согласится на несколько часов отложить сдачу номера в типографию.

— Чего вы расселись, как на именинах? Где обещанные материалы? — вихрем налетел на них Стас.

— А что тебе конкретно нужно? — попробовал торговаться Золотарев.

— Все! Документы, свидетельства, показания…

— Через час вы все получите, — опередив Золотарева, посмотрел на часы Катышев. — Но хотелось бы до сдачи номера просмотреть статью.

— Заметано! — согласился Варенцов. — Я отправлю вам ее на визирование по электронной почте. А теперь — не мешайте и убирайтесь. С нетерпением жду ваши материалы. Бутылку можете оставить.

Надеясь на понимание Полуярова, который уехал в аэропорт встречать генерала Милославского, Катышев взял на себя ответственность за предоставление органам печати всей оперативной информации, касающейся деятельности Белоцерковского и Черемисовой. И теперь ему оставалось дождаться полковника, чтобы не по телефону, а лично поставить его в известность о своем самоуправстве, которое могло обернуться боком. Золотарев, как истинный товарищ, решил не оставлять Катышева одного. Прекрасно понимая, в каком состоянии сейчас находится Костя, он попытался отвлечь его от печальных мыслей.

— Когда я только начинал работать следователем в уголовном розыске, ко мне привели двух мужиков. По пьяни они разбили витрину в магазине.

— Какая редкость! — съязвил Катышев.

— Ага, — согласился Золотарев. — Ну прошу их, уже протрезвевших, объяснить, как было дело. И один, тот, что постарше, рассказывает, что купили они его сынишке велосипед. Сначала, говорит, мы его обмыли, а потом пропили…

Катышев отозвался снисходительной улыбкой:

— Вот и мне пришла в голову мысль. Выпить хочешь?

— Я могу сбегать, — услужливо предложил Золотарев.

Когда он вернулся с очередной бутылкой «Перцовки», Катышева было не узнать. Он хохотал на весь этаж:

— Ты почитай, что твой журналист накатал! Ну молодчина, ну Варенцов!

Золотарев взял отпечатанный и уже сверстанный разворот газеты. Заголовок бросался в глаза: «ВСЕХ ЗАТРАХАЕМ, А СТРАНУ НЕ ОПОЗОРИМ!» Статью журналист Варенцов начал с лирического отступления: «От интенсивности интимной жизни нации напрямую зависит количество народонаселения в данном государстве. Миллиардный Китай живет по принципу «как можно меньше». А у нас в России, где население с каждым годом сокращается, хотелось бы, чтобы сексом занимались больше. Но, увы, всезнайками-учеными доказано, что в течение жизни среднестатистический человек вступает в половую связь около 4,5 тысячи раз. Пик приходится на 20–25 лет. В этом возрасте «случки» происходят до 200 раз в год. Внести свою лепту в решение этого вопроса взялись председатель всероссийских конкурсов красоты господин Дзись-Белоцерковский и его неизменный помощник в этом чрезвычайно важном деле Татьяна Федоровна Черемисова, прозванная в народе Мамкой-Танькой. Окутав столицу сетью борделей и притонов, заполонив улицы города приезжими проститутками, они не только многократно увеличили количество «случек», но и столь же многократно нарушили Уголовный кодекс…»