Верь

Глава 21. Договор

Часы над камином показываю семь часов вечера, внизу становится шумно, а это значит скоро будет ужен. Поджимаю под себя ноги, в который раз злясь. Он мог бы хоть попытаться извинится, или просто объяснить, зачем ему понадобилось быть «хорошеньким» с альфой. На удивление меня впервые в этом замке никто не трогал, даже не заглядывал посмотреть где я. Радоваться или огорчаться? В кабинете Михаила холодно, если честно, зайдя сюда я надеялась найти его, а не вспоминать нашу с Каем перепалку здесь. Где Марго носит, без нее даже слегка скучно. Вниз спускаюсь на автомате, прекрасно зная, что эта затея с всеобщим побегом обречена на провал.

— Сучка, — слышу в свой адрес, так что останавливаюсь на лестнице.

— Ильнар, — слегка поджимаю губы.

Только этого мне ещё не хватало.

— Где наша сучка? Поговаривают ты ее видела.

— Вот и спрашиваете того, кто поговаривает, — отзываюсь тем же тоном что и он, пытаясь не замечать насколько он меня больше, да ещё с двумя своими хорьками за спиной.

Его рука преграждает мне проход, не давая пройти в гостиную, где собственно все и собрались. Там шум, крики и громкая перепалка Кристины и Дарьи, перекрикивающая почти все, особенно наш разговор.

— Ответь, — требует Ильнар нагибаясь ко мне, не понимая, что мне не страшно.

— Отошёл, — одна негромкая фраза Кая и второй альфа отклонился и убрал руку, что бы я могла созерцать своего мужа.

Почему как бы? Потому что я чертовски злюсь, настолько что не собираюсь этого скрывать.

— Как там она сделала? — спрашиваю слегка с сарказмом, хотя прекрасно помню.

Знаю, что делаю глупо и слегка по-детски, но обнимаю Ильнара, а затем куда интимней по заду в джинсах провожу рукой. После этого отстраняюсь, пока оба оборотня не пришли в себя.

— Вот это теперь называется «поговорить наедине», — не скрываю своего сарказма, смотря куда угодно, но не бывшего блондина.

Пролажу в гостиную полностью игнорируя бывшего блондина, а тем более звуки драки, что начались сразу после того, как я ушла. Если кто в гостиной и слышат ее, то не обращает внимания на нее. В комнате полно людей, но не все стаи, почему-то нет старой стаи Дарьи, да из стаи Рената, всего несколько человек, все незнакомы и полностью поглощены уженном.

Сесть почти негде, но я умудряюсь втиснуться между братом и дядей Зеноном, даже не хочу знать, как они оказались на одному диване. Тем не менее концерт продолжает идти, и две главные героини никак не могут поделить роль. Их перепалка в данный момент составляет только ненормативную лексику, потому понять из-за чего сыр-бор невозможно.

— А что они не поделили? — спрашиваю в Вани шепотом и натыкаюсь на его злой взгляд.

На моем лице появляется ухмылка, как только вижу разбитую губу и фингал под глазом. Судя по тому, что на Каю и синяка не осталось, победил явно не братец. Дарю ему свою самую обворожительную злорадную улыбку. Братец кусает зубы и ничего не говорит, что ещё больше меня веселит.

— Ну так что? — спрашиваю с улыбкой снова, протягивая ему холодную бутылку из-под минералки.

Бутылку Ваня берет, но говорить не хочет, словно обиженный ребёнок.

— Девушки не поделили коротышку, — отвечает на мой вопрос дядя Зенон, кивая на очень бледного и мрачного Юру.

Хмыкнула от удивления и решила обратиться к брату снова.

— А его ты чего не бьешь? Детей бить не солидно? — так же шепотом интересуюсь в братца, но в этот раз меня почему-то слышат все.

— Даша! — кудрявый даже с кресла встал, чем невольно перервал перепалку девушек.

А может он это специально? Вот как они на меня обе смотрят, что хочется бежать куда глаза видят.

— А чего вы ссоритесь? — сладенько интересуюсь, пока они рты пооткрывали.

— Она меня ходячим инкубатором назвала, сучка крашеная! — рыкнула Кристина, придерживая живот, явно еле сдерживаясь.

— Не слишком ли много криков от той, от которой избавятся, как только ребенок родится? А сколько самомнения, даже жалко тебя, такую глупую.

Кристина сразу захотела что-то колкое ответить, но вдруг обернулась на Говерлу посмотреть. Он поднял на нее глаза, но ничего не сказал. Он даже не попытался ее защитить и в этот момент, я снова вспомнила ситуацию на кухне, когда Кай поступил так же.

— Юр, — сдавленным голосом спрашивает Кристина, — это правда?

Просто вижу, как этот идиот возьмет, да и ляпнет что-то не то, или вообще промолчит, что для Кристины ещё хуже. Резко поднимаюсь и обнимаю сестру, еле сдерживаясь.

— Знаешь, за такой бред тебе бы надо хорошенько лицо набить, — говорю этой стерве, стараясь успокоить сестру.

— Так что тебе мешает, мелкая? Силы не хватает? — насмехается Дарья в ответ.

— То, что ты беременна, — шиплю сквозь зубы.

Волчица резко засмеялась и ее смех просто больно ударил по ушам. Отвратительна во всем, честное слово.

— Кто тебе такой бред сказал?

— Марго, — слегка рассеяно отвечаю.

Волчица хохотнула ещё раз и развела руки в разные стороны.

— Уверяю, становится матерью я ещё долго не собираюсь, так что валяй, мне даже интересно на что тебе духу хватит.

Ее слова были полны иронии, а выражение лица таким самодовольным, что я без лишних слов, отпустила сестру и съехала ей по лицу кулаком. Да так хорошо ударила, что альфа на диван к брату отлетела, правда больше от шока, чем от удара.

— Ты меня ударила? — схватилась за щеку Дарья, не веря в происходящее.

— Я об этом с первой нашей встречи мечтала, гребенная стерва.

Дожила, решаю проблемы так же, как и отец — грубой силой, это неправильно, но я не могла поступить иначе.

— Вань и ты это так оставишь? — наезжает она на брата, но похоже он не в настроении ее слушать.

— Я бы ударил сильные, — хмуро отзывается братец, вводя свою жену в шок.

— Почему ты молчишь?! — резкий крик Кристины заставил забыть об альфе и повернутся. — Что значит избавятся?

— Кристин, она говорит всякие глупости, не бери в голову. Тебе вообще вредно волноваться, успокойся.

Пытаюсь взять сестру хотя бы под локоть, но та вырывается.

— Это поэтому твой этот родственник так любезничал со мной? Я всего лишь курица, что ли по-вашему?

— Кристина! — кудрявый резко поднялся на ноги и схватил руки девушки прежде чем она попытается его ударить.

— Это мой ребёнок, и ты с твоим дедушкой, или кто он там, не заберёте ее у меня! Тебе это ясно?!

Она дернулась назад, слишком живо, чем заставила меня даже испугано вскрикнуть. Вот что он творит, неужели нельзя было сразу сказать, что это просто бред?

— Никто не собирается, — стараюсь ее успокоить, но Юра меня перебывает.

— Не твой, а наш, и ты слишком слаба, чтобы ее защитить.

— Мудак, — вырывается у меня, когда Кристина вдруг громко всхлипывает.

Говерла первые мгновения выглядит очень недоверчивым, пока по щекам сестры не начинают ручьем течь слёзы, затем он неуверенно отпускает ее.

— А кого ты можешь защитить? Кого вы можете? Их в разы больше, у них оружие, которое убьет вас мучительной смертью, а вы все ещё здесь, упрямо надеетесь на чудо. Что ваша сила перед тысячей охотников, которых с детства учат убивать оборотней? Давайте посмотрим правда в глаза — это не очередной пикник оборотней, мы здесь все умрем.

После моих слов в комнате стало очень тихо, даже за дверью.

— А что ты предлагаешь? Бежать? — с иронией спрашивает Дарья. — Куда? Зачем?

— Да куда угодно, но подальше от этой бессмысленной бойни.

— Оборотни не убегают, это место больше чем замок, в котором оборотни собираются каждый год. В этом месте началась сама история оборотней, это дом каждого из нас. Думаешь мы позволим захватить наш дом каким-то фанатичным ублюдкам?

Дядя Зенон поднялся на ноги и смерил меня взглядом, как глупого ребёнка.

— Мы погибнем, — сдавленно отвечаю.

— Девочка, не ты будешь сражаться за нас, не тебе так говорить.

Это он мне так мстит за мои слова? Вот только мои были правдивыми, а то как он говорит обо мне, как о беспомощной девчонке… на самом деле правда. Чёрт, как я это все ненавижу! Упрямые, как бараны.

— Хотя бы Кристину отправьте домой, ей здесь точно не место.

— Это тебе здесь не место, — зло отзывается сестра и я понимаю, что мою точку зрения никто здесь не поддерживает. — Если так боишься, то зачем вернулась?

— Не знаю, — признаюсь с улыбкой. — Кристин, Юр, подумайте о ребёнке, беременной здесь нечего делать.

— Ты права, потому вам обоим нужно уехать пока ещё не поздно, — слышу голос Кая, но не поворачиваюсь на него. — Михаил, это касается и тебя с Марго, вы здесь ни причём.

— Но я причём, не так ли? — говорю с сарказмом смотря на хмурого господина Дмитрова.

— Даша, ты же понимаешь…

Он не договорил, вдруг все оборотни разом встали со своих мест, реагируя на что-то, чего мы не поняли.

— Что происходит? — спрашиваю, когда Юра вдруг почти силком отдает мне Кристину.

— Я пойду первым, — бросает на ходу начиная раздеваться, и выйдя в коридор.

— Будь осторожен, не приближайся, — говорит ему в спину Кай, когда остальные оборотни в усиленном темпе начинают снимать с себя одежду и бежать на улицу.

— А ты куда? — рычит Ванька, хватая руки своей жены, почти снявшей платье.

— Я альфа, ты забыл? Думаешь я буду сидеть с этими клушами, пока вы будете драться? — кричит Дарья, скидывая обувь, ее глаза уже красные.

— Именно это ты и будешь делать, поняла? — очень резко говорит брат и буквально садит ее на диван.

— Ваня! — кричит резко волчица, но судя по лицу брата, он не настроен на спор.

— Михаил, отведи их в подвал, если что уйдете тайным ходом, — командует Кай, но все остаются на своих местах. — Быстрее!

Михаил поднялся и забрал у меня перепуганную Кристину.

— Пойдемте, девушки, — подгоняет он нас, но я иду к выходу только что бы остановится рядом с Каем.

— Даша? — вспоминает обо мне мужчина только в коридоре.

— Сейчас, — отзывается Кай вместо меня, пока гостиная пустеет, все оборотни уже ушли на неминуемую гибель.

— Кай, — хочу сказать так много, но меня хватает только на это.

В его объятьях как-то быстро все отходит на задний план, даже не злюсь больше, но так сильно не хочу отпускать. Пальцы зажали футболку на его спине, словно у меня на самом деле хватит силы его удержать. Слишком поздно что бы бежать.

— Все будет хорошо, вот увидишь, — слегка отстраняется что бы посмотреть в мои заплаканные глаза.

Он улыбается так нежно, что внутри меня все кричит от боли. Чёрт, почему же я так глупа?! Он не обманет меня, я не могу в это поверить.

— Я тебе не верю, — шепчу, прижавшись к нему и сдерживая слёзы.

— Поверь мне, — так же просит меня шепотом.

Он прав, ему будет легче сражаться зная, что я верю — он вернется. Вот только я не верю. Я не хочу этой войны, не хочу смертей. Ну, как так получилось? Почему все это вообще происходит?

Улыбаюсь мотая головой, не могу. Его теплая ладонь накрывает мою щеку, дыхание обжигает лицо.

— Просто, — шепчет, словно смерившись и целует меня в лоб, — верь.

Отпускает меня, разжимает зажатие до боли руки, в последний раз смотрит на меня, а затем уходит, не обернувшись ни разу. Дальше по коридору хлопает дверь, и я позволяю слезам скатится по щекам.

— Какая плакса, — комментирует моё поведение Дарья с иронией.

— Правильно, я плакса, — соглашаюсь с улыбкой. — А ты кто? Наша нянька?

— Пойдемте, — взволновано подгоняет нас Михаил, прежде чем мы с тёзкой снова сцепимся.

Нам не остается ничего иного, как следовать за ним по коридору к двери возле кухни. Открывает ее, за ней неосвещённая лестница вниз в подвал. Дарья идет первая недовольно кривясь, Михаил же берет под руку Кристину и ждет, пока, недовольно бурча альфа включает свет и говорит, что можно спускаться.

— А где Марго? — спрашиваю, ступив за ними на лестницу и сама удивляюсь что этот вопрос никто не задавал раньше.

— Даша, пойдем, — вместо ответа требует Михаил и что-то мне не нравится в том, как он избегает этой темы.

— Она вернулась?

— Да, но тебе не стоит…

— Я позову ее, сейчас, — отзываюсь, прикрывая дверь в подвал.

— Стой, подожди, Даша!

— Марго! — кричу, пробегая по всем комнатам первого этажа.

Останавливаюсь возле двери, ведущей в узкий проход к статуе Белого Волка и их так называемому секретному храму. Дверь открыта, странно, разве они все не ушли в сторону прохода? Берусь за ручку, она слегка холодная, открываю ее, но не вижу ничего кроме небольшого снега и одиноких следов в дом, а не из него. Странно. Решаю закрыть дверь, и тут же меня резко разворачивают к себе.

— Марго? — удивленно приподнимаю брови видя запиханную женщину.

Ее всегда идеальная прическа растрёпана, летний красный костюм и белая рубашка мятые. Сверху на плечи небрежно наброшена небольшая шубка, пока подмышкой зажимает небольшую сумочку.

— Вот ты где, — выдыхает она с облегчением и почему-то открывает дверь снова. — Пойдем.

— Куда? Что с вами? — растерянно упираюсь об косяк, оглядываясь на коридор. — Нам нужно идти в подвал.

— Нет, у меня есть идея, как все исправить, — с очень неуместной радостной улыбкой произносит она и силой выталкивает меня на улицу.

— Что на вас нашло? — спрашиваю чувствуя, как по щиколотку проваливаюсь в снег.

Холодно, в одной футболке, куртку я оставила в кабинете. Хотя бы снега не так много, но для Марго это явно не проблема, она хватает меня за руку и тащит за собой.

— Пойдем, у нас мало времени.

— Марго! — вырываю руку, и останавливаю ее таким образом. — Вы в своем уме? Что происходит?

— Я знаю, как все исправить, но без тебя у меня не получится. Так что пойдем, хорошо? — она тянет ко мне трясущие руки и чем-то ее взгляд так похож на мамин.

— Куда? Вы хоть понимаете, что происходит? Они пошли с охотниками драться, нам нужно спрятаться, господин Дмитров ждет с девочками в подвале.

— Это ты не понимаешь, пойдем быстрее нам нужно к статуе Белого волка! — срывается она на меня резко, что так не похоже на Марго.

— Зачем?

— Ты можешь попросить его, он поможет нам. Так и раньше происходило, Белый Волк всегда защищает своих оборотней, нужно только попросить.

От чего-то мне кажется, она сама не верит в свои слова, так зачем просит меня?

— Богов не существует, никто нас не спасет волшебным образом.

— Нет, ты не права, тебе всего лишь нужно попросить. Пойдем же, быстрее!

Я не ответила, только мои плечи опустились, и я повернулась к двери, чтобы уйти внутрь. Резкий удар по затылку заставил потерять равновесие и свалится на землю. Боль такая что даже кричать не могу, все перед глазами расплывается, тяну руки к затылку и чувствую кровь на пальцах. Чем она меня ударила? Сумочкой?

— Зачем? — хриплю, пытаясь подняться, но все вокруг так кружится.

Прислоняюсь к дверному косяку, все продолжает кружиться, пока кровь медленно течет по шее и спине. Боль пульсирует на затылке, я полностью дезориентирована.

— Похоже больше нет смыла играть, — интонация Марго изменилась, стала более уверенной чем раньше, словно совсем другой человек.

— Дашка, сколько можно тебя ждать? — слышу недовольный крик Дарьи где-то в коридоре.

Марго достает с сумочки знакомый мне пистолет. Она что серьёзно? Что вообще происходит?

— Вот вы где! — кричит Дарья, как только нас ведёт. — Эй, вы что там делаете?

Звук выстрела, один, а затем второй заставляют зажмуриться на мгновение. Когда снова открываю глаза, Дарья уже лежит на полу, слышу ее неразборчивый мат, пока пытается повернуться на бок, но у нее не получается.

— Замок чист, — говорит Марго в что-то похожее на рацию, а затем наклоняется ко мне. — Чем больше ты сопротивляешься, тем больше жертв.

Хочу спросить о чем-то, но не могу, меня мутит, а голова кружится настолько, что даже не реагирую, когда она тянет меня за руку.

— Похоже я слегка переборщила, не переживай, уверенна кровь зверя не даст тебе умереть, — говорит она так, словно оправдывается.

Поднимает меня, игнорируя мои вялые попытки отбиться. Забрасывает руку себе на плечо и тащит, удерживая за бок, кряхтя от натуги. Специально совсем не помогаю ей, а наоборот мешаю, упираясь ногами в землю, попросту тяня время. Только бы в сознании остаться, а то с каждым мгновением контролировать свое тело все сложнее. Скорее всего это от кровопотери, но то время, пока мы дошли до старого лагеря казались мне вечностью. Даже Марго опустила меня на землю и села рядом отдышаться.

— Знаешь, я ведь делаю это и ради тебя тоже. Они не убьют тебя, ты курица носящая золотые яйца, единственное лекарство, не сомневаюсь, с тебя будут сдувать пылинки. Пойми, твоя кровь спасет их всех, и Диму, Кирилла, Максима твоего, даже ребёнка Кристины сделает обычным. Понимаешь? Он не умрет, какой мой сын. Вырастит обычным человеком и проживет нормальную жизнь, а не умрет в муках. Разве так не будет всем лучше?

Она улыбается, смотря мне в глазах, и я вижу в них сомнение. Сильная и стойкая интриганка, Миссис Тактичность сомневается в своем решении. Вот только уже слишком поздно сомневаться, не так ли? Сдавленно дышу, скребя руками снег за спиной, ищу хоть что-то вроде оружия, но это сложно. Какая-то небольшая палка от костра, хватаю ее слегка повернувшись на спину. А замахнуться, смогу? Пока не сделаю — не узнаю.

Она отдышалась и тянет ко мне руки, чтобы снова поднять, но я, собравшись с силами ударяю ее палкой в районе виска. Марго вскрикнула и завалилась в снег, прижимая руку к лицу. Пользуюсь этим что бы кое-как взобраться на четвереньки и попытаться встать, упираясь на ствол дерева. Свои силы я явно переоценила потому что голова закружилась так, что я снова встретилась лицом в земле. В глазах потемнело, я сейчас отключусь.

Резкий рывок и я оказываюсь в вертикальном положении, но то что я вижу перед собой слишком похоже на мой недавний кошмар.

— Давно не виделись, — сказал Рад с улыбкой, удерживая меня только за шею, — зверушка.

Все так реально, словно в тот сон вернулась, шею сдавило, и я почти сразу начала задыхаться, только еле пытаясь отбиться. Охотник криво улыбнулся, а затем бросил меня на землю. Голова закружилась, кажется я перестала понимать где кошмар, а где реальность.

Их не много, как по меркам оборотней, человек десять, все в камуфляже. В некоторых тяжелые сумки и у всех куча оружия и бронежилеты.

— Андрей, подлатай ее, а то умрет раньше, чем нам нужно.

— Да, я сейчас, — слышу отдаленную возню, а потом меня поворачивают на бок.

С трудом узнаю Андрея, в камуфляжной куртке и штанах. У него маленький медицинский саквояж, который он ставит рядом со мной. Слегка поворачивает мою голову, чтобы разглядеть рану, недовольно кривиться и без лишних снов берет иглу и нить, чтобы зашить рану.

— Как вы, госпожа Дмитрова? Целы? Андрей может вас тоже осмотреть, если хотите, — обращается к женщине издевательским тоном охотник где-то рядом.

— Я в порядке. Мы с вами договаривались встретиться сразу на месте, — слегка поднимает тон голоса Марго, пытаясь поставить парня на место.

Она явно не знает кто такой Рад на самом деле

— Зная характер этой зверушки, сомневаюсь, что у вас бы получилось дотащить ее живой. Как видите моя осмотрительность к лучшему.

— Где ведьма? — очень сухо спрашивает Марго, она, наверное, не знает кто на самом деле управляет охотниками.

— Председатель? — с легкой издевкой переспрашивает Рад, могу поспорить он сейчас обворожительно улыбается. — Она будет ждать нас возле статуи, когда мы наконец покончим с этим.

А вот это интересно, зачем это охотникам эта дурацкая статуя? Неужто и правда поверили в божка оборотней? Да сами оборотни его в не особо то верят, традицией считают, а они поверили?

— Это обязательно? — как-то неуверенно переспрашивает Марго. — У вас же есть лекарство.

Никогда бы не подумала, что Марго сделает что-то подобное. Хотя наклонности к психопатии и жестокости у нее всегда были, взять хотя бы нашу первую встречу, когда она меня на машине сбила, а затем пыталась свести с ее сыновьями.

— Мы хотим не просто вылечить их, а сделать так, чтобы миф об оборотнях остался только мифом. Поверьте, мне, так будет лучше.

Вот ни капли не верю, ни в одно слово!

— В том то и проблема, я вам не доверяю, — впервые за сегодня слышу правильную фразу от Марго. — Вы не человек слова, Рад, в отличие от ведьмы.

Охотник засмеялся, к этому времени Андрей как раз закончил зашивать меня и теперь светил в глаза фонариком. Он сделал несколько раз, что даже мне стало понятно, что что-то не так. Хотя это и так понятно с того, как все не прекращает вращаться перед глазами.

— Как часто я это слышал, госпожа Дмитрова, — с насмешкой отвечает беззаботно охотник, а затем уже резко обращается к Андрею. — Ну что там? Жить будет?

— Сильное сотрясение и потеря крови, кости скорее всего целы, но сама идти не сможет — отчитался врач.

— Ну, так сделай что бы смогла, или сам ее понесешь, — с издевкой обещает главный охотник, и мой личный кошмар.

Андрей ничего не отвечает, судя по тому, как он поджимает губы ему это не нравится. В этот момент я понимаю, что все ещё чем-то импонирую ему, потому решаю подыграть. Слегка касаюсь руки врача и киваю, показывая, что все нормально, я выдержу.

— Сейчас я вколю тебе укол, сначала будет очень плохо, а затем станет лучше, — произнес с сочувствием доктор, но я ему не верю.

Знаю, что сочувствия на самом деле у него нет сочувствия, только холодный расчет. Думаю, он и сам не знает, что его нет, думает о себе лучше, чем есть на самом деле. Поворачиваюсь на бок пытаясь сесть, доктор берет меня за руку, помогая сесть, и сразу же набирает с ампулы в шприц лекарство. Руку не отпускает, но я и не вырываюсь, мне нужны силы, чего бы они не стоили. Игла входит под кожу на локтевом сгибе, но боли от укола не чувствую. Почти сразу после укола головокружение усиливается, а затем резко опять падаю на снег. Сердце бешено бьется в груди и это чувство от чего-то знакомо мне.

— Даша? — вскрикивает Марго, пытаясь до меня добраться, но ей не дают.

Все тело сотрясается судорогой, а Андрей на это не реагирует, в отличие от Рада.

— Что ты ей вколол? — интересуется он с безмятежным выражением лица.

— То, от чего она встанет, — отвечает чрезвычайно спокойно доктор.

— Встанет? Да она сейчас умрет! — в свою очередь кричит Марго, пытаясь отталкивать двух охотников, которые ее держат.

Тело продолжает ломать от судорог, но они резко кончаются, как и начались. Судорожно хватаю воздух ртом и замечаю какое-то самодовольное «хм» от доктора. Что-то мне подсказывает что он мне не просто адреналин вколол.

— Что бы знали, эта зверушка чрезвычайно живуча, — проговорил с улыбкой Рад, а затем прошел мимо меня.

Что это было? В голове как будто все прояснилось, перестало кружиться, но легче не стало. Теперь меня колотит, то ли от холода, то ли просто так. Андрей снова посадил меня, и зачем-то посветил фонариком в оба глаза, как и прежде. Они что думали зрение вернулось? Как оказалось, моя частичная слепота оборотней заботит в последнюю очередь, так же как и охотников, впрочем.

— Что это было? — прохрипела с натугой, почему-то сложно смотреть в одну точку, глаза сразу начинают слезиться.

— Парни, собрались, последний рывок, — командует Рад где-то вдалеке. — Ну что же, госпожа Марго, показывайте дорогу.

Женщина гордо подняла подбородок и прижимая сумочку к животу прошагала мимо, в ту сторону, где находится статуя волка. Отвлекшись на ее смешную в данной ситуации походку от бедра, не сразу поняла, что доктор зачем-то наклонил мою голову вперед, а сам нагнулся к самому моему уху.

— То, что тебя либо убьет, либо спасет твою жизнь, — прошептал он, имитируя это попыткой поднять меня на ноги.

Снова отклоняется, закрывает саквояж и удобно перехватывает его рукой, и только затем помогает мне встать. Ноги плохо слушаться, приходится опираться на доктора что бы идти. Нас то ли охраняют, то ли конвоируют двое мужчин с оружием. Мы с доктором идем медленно, настолько что мне кажется это подозрительным. Я понимаю зачем мне тянуть время, но зачем это делать Андрею?

— Быстрее! — недовольно кричит Рад, оборачиваясь к нам в начале группы.

Доктор ничего не отвечает, только натужно улыбается, подхватывая саквояж поудобней. Он прибавил шагу, но при первом удобном случае прошипел мне на ухо:

— Не смотри никому в глаза и прячь руки.

Удивленно смотрю на свои руки, но не вижу в них ничего странного. О чём это он? Мы пришли к статуе, но там никого не было, что сразу заметила Марго.

— Где ведьма? — судя по голосу она все-таки ожидала ее здесь увидеть. — Где она?

— Я здесь, — голос Председателя заставил вздрогнуть.

Она стоит на самом краю, небольшой ветер поднимает ее волосы и заставляет двигаться длинную цыганскую юбку чёрного цвета. На плечах вязаный платок, который вряд ли защищает от холода, как и абсолютно босые ноги. Могу поклясться, ещё мгновение назад ее там не было. Ведьма не обернулась, продолжила смотреть в даль, на хмурое небо, кажется вот-вот пойдет дождь или скорее уж снег.

— Послушайте, — Марго на мгновение улыбнулась, а затем попыталась приблизиться к старой цыганке. — Вы обещали мне…

— Чего встали? Живо за работу! — выкрикнул команду Рад, так что бы охотники перестали стоять на месте.

Марго нервно обернулась на охотника, а затем подошла почти к краю, стараясь привлечь внимание ведьмы. Почему-то в моих глазах она выглядит почти что жалкой, не думала, что ее так легко обвести вокруг пальца.

Охотники принялись снимать рюкзаки, и доставать с них какое-то оборудование и какие-то странные бруски в белом полиэтилене. Только когда мужчины принялись соединять бруски и крепить их к волку поняла, что это взрывчатка. Правда, что ли собрались взорвать эту глупую статую? Зачем? Разве это не бессмысленно?

Андрей опустил меня на землю и присел рядом. Его рука сжала моё запястья, проверяя пульс, и я впервые заметила, как быстро бьется сердце в груди. Затылок уже не болит, но такое чувство что ноет каждая мышца в теле, словно после длительных физических нагрузок. Что со мной происходит, и что значит та фраза Андрея?

— Когда-то очень давно, настолько что свидетелей тому нет уже, даже среди оборотней, был заключен договор.

Ведьма совсем проигнорировала Марго, при этом почему-то ее голос прозвучал так, что было невозможно даже попытаться прервать. Даже охотники, забыли о приказе Рада и навострили уши.

— Первый оборотень, которого потом прозвали Белым Волком, заключил договор с охотниками, чтобы принести мир в эти края после разрушительной войны.

Ведьма повернулась к нам, мне показалось что она сильно постарела. Ее черные глаза блестят от переживаний, а взгляд словно направлен в прошлое. Она сделала несколько шагов к статуе и остановилась на расстоянии одного шага.

— Но мир, просто так не даётся, за все нужно платить, — ее взгляд на мгновение остановился на кристаллах, а затем вдруг на мне.

Внутри все дрожит, доктор поднимается на ноги, оставив меня сидеть на земле. Понимаю почему он меня оставил, только когда Рад резко хватает за волосы и поднимает за ноги. Кричу от боли, только мгновение, пока он не толкает меня на колени. Сжимает волосы на затылке причиняя жуткую боль. Просто чувствую, как лопаются швы Артура, срывая кожу.

— Отпусти ее! — кричит Марго, но Рад и не думает ее слушать.

— Почему это? — улыбается довольно, при этом его вторая рука издевательски нежно поглаживает меня по шее.

— Не трогай меня! — дергаюсь вперед, пытаясь вырваться, несмотря на боль.

Его нежность отвратительна, сам он отвратителен. Касания приносят боль, возвращая жуткие воспоминания, которые я почти забыла в объятиях Кая. Ненавижу, просто ненавижу его!

Чёрт, мой Кай, как же я хочу к нему. Какая-то маленькая часть меня безумно хочет, чтобы мой оборотень был сейчас здесь, что бы защитил меня. Где-то глубоко внутри я все ещё та маленькая девочка, которую он спас в лесу, его плакса. Никогда не исполню данное ему обещание. Даже если бы он был здесь на самом деле, то не смог меня защитить, только пострадал бы сам.

— Тихо, тихо, а то я решу, что ты рада меня видеть, — издевается он, грубо проводя пальцем по моим губам.

Зря он это, резко кусаю его со всей силы, до крови, за что получаю по лицу и заваливаюсь на бок. Щека горит огнем, это не женская пощёчина, перед глазами снова все кружится. Не поднимаюсь, знаю, что так только раззадорю его.

— Поднимайся, — приказывает он, улыбаясь.

— Рад, — пытается остановить охотника Председатель.

— Отпусти ее! — резко выкрикивает Марго, направляя оружие на охотника.

Он не боится ее угроз, хотя бы потому что его люди уже направили на нее оружие. Рад улыбается и с этой наклоняется ко мне и хватает за чёлку.

— Сегодня здесь ты умрешь, зверушка, — обещает с улыбкой, но я даже не пытаюсь что-то ответить, что его ещё больше бесит.

Он отпускает волосы, так что бьюсь об землю головой снова, все кружится, голова кружится. Кажется, вот-вот мой череп лопнет от боли, хватаюсь за голову руками, но это не помогает.

— Что ты делаешь? Ее кровь лекарство, что значит ты ее убьешь?

Такой испуганный голос Марго позабавил, как будто ей на самом деле важна моя судьба. Смеюсь сквозь боль, это до одури смешно такой доверчивой быть.

— Даша? — слышу ее испуганный голос, наверное, думает, что я сошла с ума.

— Марго, — поднимаюсь на четвереньки и еле сажусь, — охотники не оставляют оборотней в живых.

Рад слегка засмеялся с моих слов, равнодушно покосился на испуганную женщину.

— Зверушка права, если бы не ваша помощь, мы бы никогда не нашли проход и это место, но все это нужно только для одного, чтобы убить всех тварей.

— Но лекарство, — замямлила Марго уже не так уверенно сжимая оружие в руках, а затем повернулась к ведьме. — Вы же сказали, что ее кровь может исцелить их!

— Это правда, ее кровь действительно исцеляет этих тварей, — отвечает вместо ведьмы Рад с улыбкой обходя статую по кругу, — буквально.

— В смысле? — Марго прищурилась, переводя взгляд с одного главы охотников, на другого.

— В прямом, — вмешался Андрей с легкой улыбкой. — Ее кровь помогает ускорить регенерацию оборотней.

— Но людей из них конечно не делает, — договаривает вместо него Рад и с улыбкой смотрит на меня, — зверь навсегда останется зверем.

У меня вырывается смешок, пока пальцы за спиной пытаются достать с замерзлой земли камень.

— Они такими рождаются, это не болезнь, как в книжках и укусом не передается, — вносит ясность Андрей, сжимая свой саквояж в руках и смотря только на меня.

— Другими словами: это не лечится. Никто не сможет, и не собирается, лечить оборотней, мы просто их уничтожим, причем не прикладная особенных усилий.

Рад не приукрашал, в его голосе нескрываемая радость, от которой волосы встали дыбом. Он хватает меня за шею и резко дергает вверх, не подозревая что камень я успела вытащить. Сжимаю его рукой и с разворота даю им ему по лицу. Камень выскальзывает с рук, а я освобождаюсь от хватки, и чуть ли не падаю к ногам Марго

— Отошли! — крикнула она, направляя оружие на Рада.

— Вам все равно не сбежать, — насмехается с нас Рад, стирая рукой кровь и даже не доставая своего оружия.

Он никогда не воспринимал меня в серьёз, даже сейчас совсем не боится ни Марго с оружием, а тем более меня. Я все ещё его игрушка — он так считает. Меня снова колотит, но я прячу взгляд от охотника не поэтому. Чувствую тот страх и отвращение, что чувствовала раньше, а мне казалось, я справилась с этим. Справилась со всеми страхами, но что во сне, что наяву, они никуда не исчезли. Он никуда не исчез.

— Толстушка, — шепчет Марго, и понимаю, что она куда слабее чем всегда казалось, — я хотела не этого.

Я знаю, что она не этого она хотела, но не могу принять, а тем более простить ее. Может я бы смогла ее понять, тот страх что испытывает эта женщина после всего пережитого. Я не знаю в какой момент она связалась с охотниками, но понимаю, что ее заставило это сделать — огромный страх перед оборотнями. Потеря возлюбленного, всех друзей, и ребёнка не может, не оставить следа на психике. Скорее всего видя Кристину, она решила пойти на очередную глупость, только бы спасти ее нарождённого малыша. Поверила в то, что было очередной уловкой, обычной ложью.

Несколько охотников зашли сзади, Марго не сможет убить их всех, пуль не хватит, да и стреляет она так себе. Ее руки дрожат вместе с пистолетом, один из охотников делает резкий выпад и вырубает ее прикладом ружья. Пистолет падает с ее рук, я пытаюсь его схватить, но Рад быстрее. Отбрасывает его ногой в пропасть, не давая мне и капли надежды.

— Уберите ее отсюда, — командует Рад указывая на Марго.

Вздрагиваю и пытаюсь защитить ее, понимая его слова по-другому.

— Мы не убиваем людей, — несмешливо фыркает, когда пытаюсь закрыть ее собой охотник и забрасывает женщину на плечо.

Незнакомый охотник несет Марго на плечо куда-то в сторону старой стоянки для лагеря и замка. Они уже захватили замок? Все оборотни мертвы? Все, кого я люблю, умерли? Кажется, я знаю, почему Кай так ненавидел своего зверя, вот только я ненавижу Рада, старую ведьму, всех охотников и больше всего себя и свою слабость. Если бы я была хоть чуточку сильнее, хоть немного храбрее, этого всего не произошло. Все из-за меня, глупой девчонки попавший в мир, где ей не место.

Рад смотрит только на меня. Мы оба знаем, что мне не убежать, но он почему-то тянет время, возможно просто играется, мучает меня. Ему приятна моя агония и страх, он улыбается. Другие не обращают внимания на его игру, он здесь главный.

— Рад, давай приступим, — подгоняет холодно ведьма, ей не терпится.

Улыбаюсь, теперь понимая слова Кая, все его родные действительно умерли. Эта женщина связана ли родством с оборотнями или нет, безжалостно отдала приказ на их уничтожение.

— Ну, что вы, Председатель, неужели так не терпится умыться в крови оборотней? — бросает на нее короткий взгляд Рад, а затем снова не сводит с меня взгляда.

— Я хочу, чтобы он получил по заслугам, за жизнь моей дочери и внука! — как-то очень резко и эмоционально отвечает ведьма, смотря только на статую.

Рад смеется с нее, и я знаю почему. Ему смешно, потому что ведьма сама приказала убить Кая, как и всех остальных. Останавливаюсь резко, вдруг понимая, что все это бессмысленно. Они и правда их убили, когда такой перевес в силе и количестве это не мудрено. Оборотни и правда мертвы, из-за них, из-за этих двоих.

— О, кажется ты поняла, — насмехается охотник. — Они все уже мертвы, иначе как бы мы здесь оказались?

— Ну так чего ты ждешь? — поднимаю на него взгляд чувствуя, что мне уже все равно. — Убей меня.

— Непременно, как только…

— Зачем я вам нужна? — поворачиваюсь к ведьме, игнорируя охотника. — Зачем я нужна убийцам?

Ее передернуло, морщины на лице стали глубже, когда она недовольно поджала губы.

— Да, как ты смеешь?! — свела она брови грозно.

— Дайте угадаю: какой-то оборотень очень давно бросил вас и теперь вы мстите им всем? Вот только я хорошо помню слова дрогой ведьмы: вам нельзя вмешиваться, нельзя отдавать приказы убивать! От того что это сделали не вы, а ваши пешки, крови на ваших руках не становится меньше!

Пощёчина, слабая, Рад бьет куда сильнее. Только отвернулась на мгновение, а затем снова посмотрела на нее, не скрывая всего призрения, что чувствую к этой женщине.

— Рад! — резко кричит ведьма, утратив свойственное ей спокойствие.

Рука охотника резко сжимает моё плечо, поворачивает меня к себе лицом. В его второй руке охотничий нож, так меня просто прирежут? Закрываю глаза, отгоняю слёзы, но охотник тянет. Его рука сжимает плечо все слабее, и я совсем не понимаю почему. Открываю глаза и сразу вижу то, чего видеть не хочу. Все время живя в охотников считала, что Рад вторая власть, серый кардинал, но на самом деле он такая же пешка, как и остальные. Вся власть принадлежит только одной ведьме и всегда принадлежала.

— Рад, — давит на него ведьма, подгоняет к действиям.

Мне жалко его, ещё сильнее чем прежде. Он ублюдок, по жестокости и бесчеловечности не уступает Леву Викторовичу, но вряд ли он в этом виноват. Как и Кай не виноват в смерти своих родителей. Иногда зло принимает ужасающие формы, а иногда и человеческое обличие.

— Зверь навсегда останется зверем, — напоминаю ему с насмешкой его же слова.

— Чего ты ждешь?! — вскрикивает ведьма, подгоняя его снова.

Это не действует, взгляд Рада говорит мне об этом. Он мог мне повторять эту фразу раз за разом, но как только дело приходит к исполнению он медлит. Частичка человечности все же осталась в нем? Или охотник обманывает сам себя, принимая то что было между нами за настоящие чувства? Сомневаюсь, что такой, как он вообще умеет любить, но если бы умел, то делал бы это именно так.

Мой судорожный вздох сопровождается ироническим смехом, а затем я убираю волосы с лица рукой.

— Я люблю только его, всегда любила, — вбиваю каждое слово в его сердце, руку с кольцом показываю. — Мы даже поженились.

— Откуда у тебя это кольцо? — слышу за спиной голос ведьмы, но это уже не имеет значения, как ее крик. — Рад стой!

Три удара, резких и быстрых под ребра, справа. Больно, очень больно. После того как он вынимает лезвие с живота хлещет кровь словно фонтаном. Прижимаю ее рукой, но тело слабеет быстрее, ноги не держат, и я сваливаюсь на Рада. Он прижимает меня рукой к себе, удерживает что бы не сползла на землю. Не могу говорить, дышу с трудом, каждый вздох приносит ещё больше боли, а затем начинаю харкать кровью. Все это происходит так быстро, Рад зачем-то прижимает мою руку к ранам, а затем заставляет коснуться чего-то холодного. Не могу даже подбородок держать, только вижу, что он зачем-то прижимает мою руку к кристаллам на статуе.

— Чего ты желаешь сейчас больше всего на свете? — слышу голос Рада над ухом.

Он удерживает меня, не дает упасть, чувствую его спиной, вторая рука больно давит на рану. Это не спасет меня, мы оба это знаем. Меня ничто не спасет, как их ничто не спасло. Закрываю глаза и, наверное, хочу только одного, что бы боль скорее закончилась.

Несколько длинных мгновений чувствую только боль и холод, а затем руки касается что-то тёплое. Оборотень? Резко открываю глаза и перестаю понимать, что здесь происходит. Огромный белый волк уткнулся горячим носом в мою руку. Кай?

— Нет, — сначала шепчу, а затем истошно кричу, когда Рад отшвыривает меня в сторону, что бы не мешала всадить в волка всю обойму с пистолета.

Я не могу перестать кричать, пули врезаются в тело, волк истошно воет, пока его белоснежная шерсть становится красной. Все охотники повторяют за Радом, выпускаю в него целые очереди. Тянусь к волку, ползу, несмотря на боль и не могу перестать кричать, заливаясь пустыми слезами. Мой крик для меня громче автоматных очередей, воя раненого зверя и адского смеха проклятой ведьмы. Выстрелы не прекращаются даже когда зверь заваливается на бок и зарывает глаза. Почти вся его шерсть становится красной, а в теле бесчисленное количество дыр.

Рад махнул рукой и вострили и прекратились, только ведьма все ещё смеется. Она все ещё смеется, а я кричу, истошно вою словно волчица, прерываясь только что бы давится собственной кровью.

— Андрей, проверь, — приказывает Рад так, словно делает что-то подобное каждый день.

Доктор осторожно подходит к телу, все время оглядываясь. Осторожно, словно он может ещё напасть, протягивает руку к шее зверя. Его рука трясется, и как только он касается шеи, зверь открывает глаза и откусывает руку почти по основание. Доктор даже не успевает закрывать, как лишается и головы.

— Взрывай! — кричит Рад отступая назад и пробегая мимо меня утаскивает за собой за ногу.

Кровавый волк отбрасывает тело в сторону, но слишком поздно. Яркая вспышка заставляет зажмуриться. Голова раскалывается, слышу только жуткий звон и больше ничего, ощущаю жар, который обжимает все тело и судя по запаху подпаливает волосы и плоть. Пытаюсь закрыться от него, с трудом отворачиваюсь и чувствую, что ноги проваливаются в пропасть. Соскальзываю с края царапая землю ногтями в попытке все-таки удержатся, но не получается. В последний момент меня хватают за руки, почти ломая запястья. Рад на мгновение ослабляет хватку, как только наши взгляды встречаются, а затем резко рывками вытягивает меня. Не могу двигаться, судорожно кашляю кровью пытаясь зажать руками живот, пока Рад просто лежит рядом и судорожно дышит. Мы на краю пропасти, а там, чуть дальше настоящий ад. Слух возвращается, и я слышу автоматные очереди, как рычит зверь и кричат люди, когда он разрывает их на части. Открываю глаза и вижу полыхающие тела, и главное огромного волка, объятого пламенем, но живого, пускай его шерсть сгорела так, что осталось только мясо. Он двигается и безжалостно убивает каждого с охотников, разрывая на кусочки. И посреди этого ада стоит ведьма и наблюдает за ним с жуткой улыбкой. На шее оборотня блестит подвеска с кристаллов, болтается при каждом его движении, и я понимаю, что это не Кай, а тот самый Белый Волк.

— Вашего бога невозможно убить, — слышу слова Рада наполненные безысходностью.

Ему уже все равно, он не хочет больше драться, потому что знает — ему не одержать победу. Закрываю глаза, пытаюсь сосредоточиться на том, чтобы зажать рану. Сердце бьется в груди все быстрее. Мне кажется, что я уже должна была умереть, слишком много крови потеряла. Руки дрожат и чем сильнее давлю на рану, тем больнее становится, что вполне нормально, если не считать, что мои ногти почему-то стали длинными и очень острыми. Провожу языком по зубам и кроме вкуса крови, ощущаю, что клыки увеличились. В такой момент я превращаюсь в оборотня? Серьёзно?! Это из-за Андрея и того что он мне вколол, жаль, что о покойниках либо хорошо, либо молчат. Каждый вздох дается все труднее, грудь словно распирает и в какой-то момент вполне ощущаю, как ломаются ребра. Жарко, очень жарко, но уже не от огня. Царапаю ногтями землю и скулю, чувствуя адскую боль. Кажется, каждая косточка в моем теле ломается, а потом срастается снова. На руках проступают светлокаштановые волоски, а затем снова опадают и так раз за разом, вводя меня агонию. Так происходит не только с волосами, но и с правым глазом, на мгновение мне кажется, что он лопнет. Как раз перед тем, как я начинаю им видеть, а затем напряжение и боль медленно спадают, чтобы потом снова на короткое мгновение подарить мне возможность видеть вместе с адской болью.

В какое-то мгновение этой агонии замечаю момент, когда Белый Волк убивает ведьму полоснув ее когтями по горлу. Ее тело падаем на землю, а громадный зверь обращает внимание на тех, кто остался в живых. Он больше не горит, мясо на его теле кое-где прожарено до хрустящей корочки. Белый Волк останавливается перед нами и по истине пугает своими огромными налитыми кровью глазами, без зрачков. При каждом вдохе громадного зверя дергается подвеска с кристаллами, он нагибает свою огромную голову между нами с Радом.

«ДОГОВОР» — слышу в голове, но не слышу ушами. Голова просто раскалывается от этого то ли голоса, то ли внушения, судя по тому, как корчится Рад, он тоже это почувствовал.

«ДОГОВОР ДОЛЖЕН СУЩЕСТВОВАТЬ» — снова раздается в голове, сопровождаясь такой болью что мы кричим в агонии. Белый волк опускает свою голову так, что цепочка болтается всего в нескольких сантиметрах от земли. Не уверенна что понимаю, что делаю, но несмотря на боль протягиваю руку и касаюсь холодных кристаллов. Почему они все ещё холодные? Волк рычит и после этого Рад повторяет это действие.

Ничего не происходит, даже света в кристаллах нет, но волк поднимает свою голову, забирая свою подвеску, а затем наклоняется ко мне и горячим языком проходится по ране в животе и по лицу. Ощущение странное, меня словно жаренной колбасой обмазывают. Кожу сначала обожгло, а затем раны начали заживать.

Белый Волк приближается к Раду и дергает его за руку, поворачивая со спины на живот. Вот точно такие огромные клыки распороли ему кожу, но это меркнет на фоне того что вижу дальше. Кажется, я теперь понимаю откуда был запах горелой плоти и волос, вся его спина обожжена настолько, что видно мясо, а в некоторых местах одежда прилипла как вторая кожа. Белый волк прошелся языком по его спине, но как мне показалось куда более не аккуратно, причиняя охотнику боль. Рад даже застонал от боли, хотя до этого, несмотря на такие раны даже звука не выдал. Оборотень прекратил его лечение, а затем просто повернулся и пошёл. Вот так, по голове словами дал, убил кучу людей и ведьму, заставил какой-то договор составить и ушёл. У меня так в жизни крышу никогда не сносило.

— Стой! — кричу ему в пропеченную спину и облезлый хвост. — Я кому сказала: стой!

Дернулась вперед, но меня хватило только на то, чтобы проползти на четвереньках несколько метров. Чувствую себя как-то странно, по лицу что-то стекает, оказывается кровь с глаза. Лопнул что ли? Одергиваю себя, что бы не проверить, сейчас это неважно.

— СТОЙ! — кричу во все горло и только тогда это божество средней прожарки останавливается. — Почему ты вмешался только сейчас? Почему не спас их? Да на какой чёрт этот договор теперь, когда все, кого я знала и любила, умерли? Зачем, это все?

«ВЕДЬМА РАЗРУШИЛА ДОГОВОР» — взрывается голова жуткой болью, словно лоботомию без наркоза делают. Зверь повернулся, точно стараясь напугать своим видом и особенно глазами.

— Да на какой чёрт он нужен, если они все равно друг друга убивают?! — кричу, валясь на земле зажимая уши, но это не помогает.

«ВСТАЛА НА СТОРОНУ И НАРУШИЛА ПРАВИЛО» — чем больше слов, тем сильнее и дольше боль. Голова просто раскалывается, и даже после того, как он перестал «говорить», но похоже Белый Волк решил доконать нас или просто поиздеваться, потому продолжил вещать.

«ВСЕ, КТО НАРУШАЮТ ПРАВИЛА ДОЛЖНЫ УМИРЕТЬ» — в такие моменты красноречивость можно считать весомым недостатком.

Затаила дыхание, ожидая очередной фразы от волчьего божка, но он перестал бить своим красноречием.

— Ну и где тогда ты был, когда охотники оборотней убивали? Почему явился только когда все это стало бессмысленным? Что это за правосудие такое выборочное? Ты бог или как?!

«ТЫ ПОЗВАЛА» — ударило снова по мозгам. Только успела передохнуть, как он продолжил.

«ТЫ ПОЖЕЛАЛА» — где-то на краю обрыва в передышке между фразами матерится Рад.

«ОНИ НЕ ЗВАЛИ» — в конечном итоге видал этот ходячий хот-дог.

Г — логика на лицо. Знаю, что он бессмертное существо, и раз уж взрывчатка только подкоптила, я уж точно не смогу ему ничего сделать, но чёрт побери, как же хочется!

— То есть когда твой народ, те кто тебе поклоняются, умирают — ты ничего делаешь. Но стоит какой-то девчонке попросить ты тут как тут, всех поубивал! Где здесь черт побери логика?!

— Дашка, мать твою, заткнись! — кричит там на заднем плане охотник, а затем уже мы кричим от боли, получая ответ.

«ДОСТАЛА» — грохочет в голове, но я все равно стою хоть на коленях, зажимая руками голову. Смысл ответа мне не понятен, пока громадная лапа вдруг прилетает прямо в лицо.

Не чувствую ничего, вокруг темнота и больше ничего. Это меня так отправили в нокаут? А тут не так уж плохо, по крайней мере боли нет, только мрачновато. Слегка оборачиваюсь и уже стою на краю пропасти, впереди один из самых красивых закатов, мягкий свет окрашивает долину в яркие краски. Поворачиваюсь назад, там уже нет ни статуи, ни следов пожара и трупов, совсем ничего. Оглядываюсь снова, чувство дежавю не отпускает, и я все время настороженно оглядываюсь, пока он не возникает прямо перед мной. Вот не было сумасшедшего божества и вот оно, прямо перед мной, как в фильме ужастиков.

Крик со рта вырывается сам, от испуга отшатываюсь и падаю на землю.

— Чёрт, ты и правда бог! — вскрикиваю, хватаясь за сердце.

Кай, то есть существо в его форме иронично улыбается и протягивает мне руку.

— А что, ты в этом сомневалась? — от его саркастичной улыбки быстрее бьется сердце.

Тепло рождается в груди и почти сразу сманивается острой болью. Судорожно вдыхаю и зажмуриваю глаза. На эту подделку больно смотреть. Тоска ложится тяжёлым грузом на сердце, прижимает меня к земле. Неужели его и правда больше нет? Как это чёрт побери несправедливо, все это несправедливо. От боли, не телесной начинаю задыхаться, и она находит только один выход — горячие слёзы. Они обжигают щеки, но мне все равно. Я хочу плакать, хоть кричать и выть от отчаянья, и я это делаю. Кричу, нагибаясь к земле так сильно, что опираюсь о нее лбом.

— Тихо, тихо, дорогая, — слышу мамин голос, чувствую ее ладонь нежно поглаживающую по спине.

Это не мама, она уже никогда не будет такой, как я ее запомнила из детства. Они остались в прошлом, люди, чей образ так жестоко примеряет это божество.

— Ну, ты что? — в этот раз большая рука еле касается моего плеча, так словно боится меня трогать. — Хватит реветь — раздражает.

Мои слёзы прекращаются только на мгновение из-за злости. Ему было мало образа моего любимого, матери, такой, какой она больше никогда не будет, он ещё и брата к рукам прибрал!

— Прекрати! — кричу, срываясь и мутным от слёз взглядом смотрю на растерянного брата.

Не того идиота, которым он стал сейчас, а того полноватого очкарика, обожающего книги. От боли хочется кричать, и я кричу, но легче не становится, пока меня не останавливают ударом по щеке.

— Соберись! — резко кричит на меня Марго, такая какой я помню ее с нашей первой встречи.

Ее тонкие изящные руки сжимают мои запястья до боли, пока я не перестаю плакать и пытаться вырваться. Только после этого она отпускает, и я снова вижу его привычный образ, человека, которого люблю. Боль в груди не прекращается, только усиливается, как и больное желание коснутся.

«Он не настоящий, это не он!» — повторяю мысленно, как мантру, но как же хочется ошибаться.

— Так-то лучше, — довольно улыбается, причиняя мне жуткую боль.

Перед глазами появляются воспоминания, когда он… Это не он! Мой Кай мертв, его больше нет. Закрываю глаза, пока все тело сотрясает от немой истерики, здесь нет слёз.

— Боже, сколько же с девушками вечно проблем, — томно вздыхает этот страдалец, закатывая глаза. — Ну вот чего ты ревешь? Что не так?

Поднимаю на него полный ненависти взгляд: — Они все умерли!

— И ты меня в этом обвиняешь? — производит умозаключение божок.

Чувствую во взгляде угрозу, но не могу воспринимать ее всерьёз, когда она на лице моего оборотня.

— Почему ведьма хотела Вас убить? — задаю вопрос который не дает мне покоя. — Она из-за Вас стравила охотников с оборотнями! Все для того что бы убить вас!

— Она не хотела меня убить, — очень самоуверенно заявляет этот божок. — Веда хотела отомстить.

— Веда? — переспрашиваю удивленно.

— Это ее имя, по крайней мере оно им было, пока она не прошла последний обряд и не стала ведьмой.

Рассеянно слушаю его, не особо понимая зачем мне все это знать.

— Причем здесь это?

— Не перебивай, — раздражённо махнул на меня рукой, словно слишком занят что бы мне ответить. — Так вот, Веда стала ведьмой очень давно, тогда ещё их нельзя было сосчитать по пальцам одной руки. Когда пришло время снова заключать договор, оборотни и охотники обратились к ней за помощью.

— Что значит снова?

— Этот договор заключался не раз и не два, а почти каждое поколение оборотней. Раз за разом волки заключаю союз с охотниками, только так можно защитить эти места от настоящего зла.

— Что-то я не поняла, — от его этого пафосного тона даже воротит. — Какого ещё настоящего зла? Вы ещё вампиров приплетите для пущего драматизма! Этот договор был составлен что бы охотники и оборотни не нарушали территорию друг друга, вот то, в чем я уверена! А вот это, попахивает реальным бредом!

— Что такое «вампиров»? — спрашивает серьёзным видом Кай, а затем отмахивается словно это не важно. — Так-то оно так, договор давал и тем и другим защиту, но главная его функция совсем не в этом, а в мире, который он приносил.

Смотрю на него с хорошей долей скептицизма. Разве он не говорит об одном и том же?

— Глупая девочка, совсем ты ничего не понимаешь, — вздыхает натужно, словно имеет дело с глупым ребёнком. — Мир, это не только отсутствие войны, но и процветание обеих сторон, шаткий баланс, который ведьма поклялась соблюдать, но в конечном итоге сама и нарушила.

Смотрю на него выжидающе, давая понять, что я не понимаю, о чем он талдычит. Это же одно и то же!

— Дети, Дарья, дети! — не выдерживает моего взгляда божок. — Именно тогда, когда ведьма сменила баланс, оборотни начали вырождаться. Ты даже не представляешь сколько маленьких детей побивало в этом месте перед смертью.

— Здесь — это где? — как-то очень не по себе стало.

— Это место и существует, и не существует на самом деле, я не знаю, как его можно назвать, но кажется вы бы назвали его домом. Каждый волк попадает сюда, когда начинается переход. Мы беседуем вот так, как сейчас с тобой, а затем уходит, отсюда навсегда, думая, что это был всего лишь сон, либо вообще не запомнив нашего знакомства.

— То есть вы знаете их всех? — не могу прийти в себя после такой неожиданной информации.

— Я словно их родитель, а они и конечно же ты, — мои дети. Хочешь в это верить, или нет, но в каждом оборотне течет моя кровь. Придя в этот мир, я дал своей крови первой стае, у них появлялись дети, у тех появлялись свои дети и так далее. Иногда дети рождались не оборотнями, а просто людьми, но все равно оставались с частичкой моей крови, но спящей. И в тебе есть частичка моей крови, она досталась тебе от отца, а ему от деда.

— И как в таком случает вы разрешили все это? Как допустили подобное?

Божок вздыхает натужно, словно уже смертельно от меня устал.

— Я же сказал, ты позвала, они не звали.

— И что с того? Они оборотни, а я нет! Почему вы не вмешались? Почему не прекратили эту бессмысленную драку? — срываюсь на него.

Он молчит, то ли кооперируя поведения Кая, то ли на самом деле, не желая мне отвечать. Тяжело вздыхаю прижав руку к сердцу. Нужно хотя бы узнать, почему все это происходило, почему они умерли.

— Девочка, ты слышишь, но не слушаешь, — неодобрительно качает головой. — В этом месте бывают только оборотни во время перехода.

Закрываю глаза, провожу ладонью по лицу, а затем судорожно вдыхаю.

— Вы хотите сказать…

— Это уже вторая твоя попытка перехода, — подтверждает мои мысли оборотень. — Если в первый раз процесс запустился сам, то в этот раз его запустили.

Тот укол, Андрей пытался сделать с меня настоящую волчицу.

— Но я же не стала оборотнем.

— Ты и не сможешь стать, твоего зверя у тебя забрали ещё в детстве. На самом деле ты должна была умереть во время первой попытки перехода, но почему-то не умерла.

Это что у него такое сочувствие? Так почему он так заинтересованно улыбается?

— В смысле забрали? Как можно забрать зверя? Разве он не появляется во время перехода? — заваливаю его потоком вопроса.

Снова натужно вздыхает, закатывая глаза, так что сдерживаюсь, чтобы не стукнуть его.

— Можно забрать, но никто раньше до этого не делал. Первая моя стая тоже была без зверя, я отдал им частичку своего вместе с кровью, что бы уже их дети рождались со зверем. Твои родные, не зная, как это опасно, передали твоего зверя той девочке. Им ещё повезло что в ней тоже спящая часть моей крови и зверь не убил ее сразу.

— Ей же просто кровь мою перелили, как вообще они могли передать так зверя? Разве это вообще возможно?

— Для Веды это не составило труда, твоя мать совершила огромную ошибку, доверившись ей, а не Ольге, второй ведьме.

Хорошо хоть сижу, а то вообще не понимаю, как после такого можно стоять на ногах. Зачем мама вообще это сделала? Неужели до такой степени боялась, что мы с братом станем оборотнями? Но почему тогда она никак не отреагировала на то, что брат стал волком?

— Но зверь Кристины умер, — меняю тему не желая говорить больше об этом.

— Она почувствовала твою кровь, захотела вернуться, но не смогла тебя найти и погибла.

Божок замолчал, а я прикрыла глаза, пытаясь понять, что по этому поводу чувствую, скорее всего только боль и сожаление.

— Почему все из-за Веды этой началось? За что она так со мной, с нами всеми? Что ей такого сделали оборотни? Вы ведь знаете, не так ли?

— Скажем так: нет более страшного существа в мире, чем преданная женщина. Особенно если эта женщина ведьма.

Замолкаем на долго, смотря на закат, для меня он уже больше не такой красивый.

— И что теперь? — спрашиваю безразлично.

— Договор составлен снова, в этот раз без посредников, вам самим придётся держать баланс, охранять мир.

— Да как ты не понимаешь? Зачем мне этот мир, зачем этот договор, если никого в живых не осталось?! — кричу на него, поднимаясь на ноги и хватая за плечи.

Внутри все взрывается от боли, по щекам текут злые слёзы. Мне так хочется представить, что это действительно Кай, обнять крепко и навсегда остаться в этом сне, рядом с ним. Божок знает мою слабость, обнимает так, как сделал бы он, чем заставляет снова расплакаться.

— Я даже охотников ненавидеть не могу, — признаюсь сквозь слёзы, — мстить им не могу!

— Потому тебя и выбрала Веда, слишком умной была ведьма, — вздыхает божок где-то над моей головой, поглаживая по голове рукой. — Но простых вещей не понимала.

В его словах восхищение, и я понимаю, что этот мужчина чувствует на самом деле, так говорят мужчины о своей любимой, той что свела с ума. Мне больно слышать это этим голосом, больно видеть вот этот затуманенный воспоминаниями взгляд на этом лице. Отшатываюсь назад, смотрю слегка в сторону и прекрасно понимаю почему ведьма могла пожелать его смерти.

— Я хочу, чтобы это все кончилось, выпустите меня, — прошу, чувствуя себя раздавленной и разбитой.

— И ты готова умереть от перехода? — иронизирует божок, не понимая, что мне не смешно.

Поднимаю глаза, смотрю в эти такие знакомые, такие родные глаза и не могу сказать и слова. Кай бы разозлился, очень разозлился если бы я просто сдалась.

— У меня есть выбор? — вздыхаю, опустив плечи. — Мой зверь умер, все умерли, и я тоже умру.

— Кто сказал, что умерли? Ты видела тела? Неужели ты считаешь, что моя кровь настолько слаба? — гордо и нахально спрашивает он у меня заводя в тупик.

У меня даже рот открылся от удивления. Подождите, это он сейчас издевается, или делал это раньше, игнорируя моя вопрос? Хотя какая разница, если есть шанс что он жив, все они живы. Мои губы дрожат, дергаются уголки губ делая что-то похожее на улыбку, а сердце замирает в неверии.

— Это правда? Он жив? Они живы? — не могу сдержать эмоций, сжимая руки волчьего божка, словно так заставлю его сказать то, что мне хочется услышать.

— Для того что бы ты узнала ответ, тебе нужно проснуться. В этот раз ты не сможешь просто этого пожелать. Я дам тебе часть своего зверя, что бы у тебя был хотя бы шанс перейти. Это все что я могу сделать для тебя, девочка. Ты согласна?

У меня нет сил разговаривать, так что в ответ только утвердительно киваю головой, словно болванчик.

— Хорошо, — улыбается он такой знакомой улыбкой, и подойдя ко мне и целует в лоб. — Береги его.

Его улыбка растворяется и сам образ стирается, словно это и правда всего лишь сон.