Верь

Глава 6. Ну здравствуй, моё прошлое

Месяц спустя.

Жарко, даже не смотря что раннее утро и только недавно взошло солнце. Смотрю на солнце закрыв его правой рукой. Никак не привыкну, к этой не послушной руке, даже сейчас пальцы не все разогнулись. Опускаю руку, только когда слышу шум останавливающейся машины. Машинально придаю лицу серьёзный вид и выпрямляю спину. Руку прячу в карман куртки, нечего показывать уязвимые места перед врагами.

С машины выходят три мужчины, но здоровается со мной только Артур. Улыбается, я тоже ему улыбаюсь, но натянуто.

«Ну здравствуй мой маленький враг!» — застряла в голове фраза, что заставляет сжать зубы до боли.

— Дарья, пирожки возьми, — слышу, как за спиной скрипит дверь и поворачиваюсь к старой цыганке с улыбкой по натуральней.

«Средний враг пожаловал», — звучит в голове собственный ядовитый голосок.

Бабулька в длинной цветастой юбке и легком свитере подает мне пакет с еще теплимы пирожками. Беру его, а то все равно не отстанет, и спихиваю подошедшему Артуру. Бабулька делает вид что не понимает, что здесь на самом происходит — это ее главная тактика.

— На пикник собрались? — с улыбкой спрашивает в Артура, так что тот, пирожком подавился и закашлялся.

Серьёзно, я же пирожки дала подержать, а не есть! Вот же эти парни прожорливые. Что его дома не кормят? Хотя есть учитывать, что он все время со мной проводит — есть ему некогда.

— Ага, по ягоды. Говорят, земляники в лесу — во! — махаю руками, делая вид что не замечаю, как все на меня смотрят.

Нет, если и играть в обычных людей, то натурально, а не как они. Явились за мной с целым арсеналом, одна бабка здесь без оружия, хотя оно ей и не нужно.

— Как там твой отец, Артур? Дядя? — интересуется бабка, заставляя парня закашляться снова, хорошо хоть пирожка в роте у него нет уже.

Бабка то не простая, умеет пугать людей без угрозы. Мой маленький враг мне как-то проболтался, что дядя его, тот что в милиции, тоже был охотником, но после учебы ушел и его вычеркнули с жизни. Можно сказать, это уязвимое место нашего бедного мальчика с комплексом героя. Интересно, а был ли этот комплекс героя? Что-то меня он совсем уже не спешит спать. Ничего, это взаимно.

— Нормально, — оглядывается на машину, хочет побыстрее убраться отсюда.

— Ну иди, иди. Я с Дашей еще немножко поговорю, и вы поедите, — отправляет его бабка и он уходит к машине, но не садится в нее.

Интересно, о чем она собралась говорить сейчас, если у нее и до этого было куча времени поговорить, но она молчала? Берет меня под руку и отворачивает лицом к дому.

— Тебе теперь нравится младший Ветров? Вы так много времени проводите вместе, что я слегка переживаю что Раду это не понравится. Он очень ревнив, деточка, — сладковатым и слегка поучительным голосом интересуется она у меня.

Улыбаюсь, хотя это скорее оскал. Это такое издевательство, или способ меня вывести из себя? Нет, у нее не получится.

— Я люблю только одного парня, и его здесь нет, — улыбаюсь как можно более искренне, обнимаю бабку.

Так часто повторяю эту фразу, что уже начинаю сама в нее верить — вот что значит самовнушение. Отпускаю цыганку и пытаюсь развернуться к машине, но та хватает меня за руку и резко смотрит в глаза.

— Не говори об этом Раду, — шепчет бабулька с очень настойчивым взглядом.

— Не волнуйтесь, я говорю это ему при каждом удобном случае, — улыбаюсь еще сильнее, уже по-настоящему.

Как же мне нравится бесить, этого гада, видеть, как он осознает свою слабость и что эта слабость я. Здесь нет и речи о любви, в уродском представлении бабульки. Это вопрос власти и моего не подчинения, просто интересная игрушка не принадлежит хозяину всех этих болванов. Отпускаю бабку и не прощаясь иду к машине.

— Кто с огнем играется — первый сгорает, — бросает бабка мне в спину очень серьёзно.

Артур открывает дверь в машину, сажусь в нее, остальные тоже садятся.

— Поехали, — командует он.

Быть правой рукой Рада парнишке явно очень нравится. Не спорю, власть ему идет, но не данная психопатом. Думаю, совсем скоро мой давний знакомый попытается свергнуть черноглазого, только не понятно кто в таком случае победит. Доверие или страх?

— Опять в лес? Ему еще не надоело? — вздыхаю, рассматривая городок за окном.

И место я так часто называю домом? Да уж, приспосабливаться я умею, главное при этом не забыть свои главные приоритеты.

— Ты же знаешь какой он. Не успокоиться, пока не убьет их всех, — отвечает мой маленький враг, пряча пирожки в сумке.

Хорошо, что Тася все-таки сбежала, не знает, что он ее предал.

— Что-то Рада совсем не волнует то, что это уже десятый наш пикник и ни разу на мой пресловутый аромат никто не прибежал? — не скрываю своей иронии.

— Не радуйся этому факту так открыто, большинство охотников уже задают вопрос, зачем нам нужна столько бесполезная приманка? — играет в лучшего и главное единственного друга, мой маленький враг.

Нет уж! Второй раз я на это не поведусь, я не столь глупа как он думает, но и такая какой стараюсь казаться. Лицемерие и ложь так крепко вошли в мою жизнь, что уже не знаю, хороший или плохой персонаж в истории своей жизни.

— Странно, что никто из вас не спрашивает у себя, зачем вам такой бесполезный лидер? — меняю тему, когда подъезжаем к блокпосту на выезде с города.

Поднимаю ногу и закутываю штанину почти до колена. Небольшой прибор на толстой ленте пикает, маленький индикатор светится красным, выдавая что я слишком близко к воротам. Да уж, просто так меня никто отсюда не отпустит. Артур достает с кармана маленький брелок и жмет на нем белую кнопку, индикатор загорается зеленым. Достает с кармана похожу на мою штуку, только поменьше и одевает на руку. Еще один пик, и на его датчике движения тоже загореться зеленый индикатор. Ну вот, привязал меня к себе, как собачку, на невидимый поводок.

— Помни, отойдешь от меня на десять метров — начнет пищать, не сократишь расстояние — ногу просто оторвёт. Поняла? — серьезен, заставляет смотреть на своё уверенное лицо.

Плевать, что в случае моего побега взрывчатка в этой штуке взорвёт мне ногу, приятно знать, что в том же случае ему руку оторвет — это еще одна «гениальная» идея Рада. Назвав Артура своей правой рукой, и фактически сделав моей няней, маленький враг будет за меня отвечать тоже правой рукой. Иногда так и хочется такую штуку прокрутить, сбежать, но ногу жалко, а паренек все равно левша, ему то не особо она и нужна. Да уж, продвинутые технологии в руках неуравновешенных людей это страшная сила.

Не отвечаю ему принципиально, штанину закатала и в окно смотрю. В этот раз ехали куда дольше, чем обычно, кажется каждый раз Рад испытывает меня, отдаляясь все на большое расстояние от городка. Боится, что я убегу? Смешно, это в мои планы пока не входит, но ему знать об этом не стоит. Приехали на небольшую поляну, в этот раз парни совсем расслабились, костер, большая палатка и… мангал? А мы точно не на пикник собрались? Выходить с машины не спешу, оглядываю поляну, большинство охотников разошлись по лесу. Две машины стоят на краю поляны, несколько людей сторожат бесцельно бродят по лагерю.

Рад вышел с палатки, помрачнел увидев меня. Артур вышел с машины, и открыл для меня дверцу и только тогда я соизволила выйти. Как же легко заставлять парней относится к тебе как джентльмену. Первые пару раз он тупил конечно же, затем еще пару раз злился, а потом уже привык. Дрессировка, так сказать. Позволяю себе глумливо улыбнутся, но смотрю не на Артура, а на Рада, просто чувствуя, как он начинает злиться, хотя и с виду не изменился. Методом проб и ошибок узнала как нужно с ним себя вести, чтобы не получать в лицо кулаком.

— Ну и кого в этот раз будем ловить? Ежей? Медведей? Кроликов? Или как обычно — клещей? — подхожу к нему и останавливаюсь в шаге.

— Вижу ты сегодня в хорошем настроении, — говорит так, как будто это его расстраивает.

— А почему бы нет? Жара, утро раннее, палатка, мангал… с чего шашлыки кстати будут? — оглядываюсь по сторонам, как будто ищу их добычу.

— С оборотней, — бросает Рад разворачиваюсь и идя обратно в палатку.

— А не подавитесь? — говорю с иронией следуя за ним.

Как только заходи во внутрь, его люди перестают нас видеть все напускное спокойствие исчезает, резко разворачивается ко мне. По глазам понимаю, что я его слегка довела, только слегка — если бы сильно злился, я бы уже на полу лежала.

— Я же тебе тысячу раз говорила — за мной никто не придет, — повторяю ему равнодушно.

— Ты же пара одного из оборотней, вы друг без друга умираете, не так ли? — ну и улыбочка, просто мурашки по коже.

Вот Артур, вот же гад! Все разболтал! Охотники они все такие, даже Андрей моя лож Председательнице слил. Я столько лгала за последние месяцы, что сама во лжи своей путаюсь, так что зачастую приходится выкручиваться на ходу, да еще и так, чтобы никто не понял где на самом деле правда.

— Ну как видишь я жива, умирать не собираюсь. Моногамия знаешь ли сейчас не в моде, — развожу руками в стороны.

И вот каждый раз приходится так выкручиваться, как-то я даже устала от всего этого. Делаю вид что меня заинтересовала карта на раскладном столе, но он забирает ее быстрее, чем я успеваю туда заглянуть. Интересно, а что там?

— Если то, что ты говоришь, правда, тогда почему ты еще ни разу не была в моей постели? — слышу брошенный в спину вопрос и чуть не дергаюсь от него в сторону.

При всем моем лицемерии, при всём желании жить, подобное никогда не случится. Просто потому как бы мы не щебетали сейчас и не вели милые беседы, я все помню. Каждый удар, синяк и рану, что эта сволочь мне нанесла. Может поэтому улыбаюсь так легко сейчас, обещая себе, что обязательно отомщу. Не так, как я хотела по-детски, белому, а по-настоящему.

— Этого никогда не случится, — говорю, как можно спокойней.

— Потому, что есть он?

— Потому что ты не зоофил, забыл? Собрался спать с трофеем? Ну так вперед, попрощайся со своей властью и страхом, который внушаешь этим людям. Они ненавидят таких, как я больше, чем боятся тебя.

— Умная сучка, — говорит с улыбкой, как будто это еще одна его проверка, бесят они уже, — но не слишком.

Какая пафосная фраза, как будто она меня заденет, вышел с палатки, оставил меня одну. Кручу в руках пачку с патронами, запаслись словно на войну. Лучше бы еду взяли, а то сутки ничего не есть и не пить, ожидая того что не случится — глупо. Мои мысли как будто услышали. В палатку вошел Артур и вручил мне старую двустволку и маленькую бутылку воды. А себе пожалуй булочки оставил, змеёныш?!

— О, так мне и пострелять можно? — радуюсь наигранно, беря в руки такое знакомое оружие.

— Держи, — вручает мне два патрона в руку.

— Один как в фильме — что бы покончить с собой, а второй для чего? Что бы наверняка? — улыбаюсь, заряжая ружье.

— Второй что бы избавить меня от копания тебе и себе могил, — иронично отвечает он.

— А я думала она у нас общая будет?

— Что бы охотника похоронили с волчицей? Да ни за что! — ой какие мы пафосные.

— Ну тогда я, пожалуй, лучше перестреляю вас всех, руку тебе отрежу и сбегу в закат, — подбрасываю пачку патронов в руке.

— Остальные патроны ты даже в руки не возьмешь, они с отравой, — забирает с моей руки пачку с патронами и высыпает их на стол. Да уж, ядовито желтая полоска подтверждает его слова. Получается нормальные патроны только у меня.

— Все планы испортил, — наигранно закатываю глаза.

— Артур! — слышим, как зовет его Рад снаружи.

— Сиди тихо до вечера, может он перестанет страдать ерундой раньше и просто поедим домой, — бросает он уходя.

Осматриваюсь по сторонам, как будто здесь есть чем заниматься до самого вечера? Нужно было книгу взять, а то, кто его знает сколько еще здесь куковать? Беру в руку патрон с желтой полоской, кручу их в руке. И по чему он сказал, что не возьму? Эта дрянь же внутри пули, пуля же герметична. Вешаю двустволку на плечо, делаю из пуль сердечко, такой бред, а здорово отвлекает. Ставлю последнюю и меня резко бросает в дрожь. Чувствую что-то странное, поворачиваюсь к выходу из палатки. Хватаю ствол, меня ведет не то паника, не то страх. Что такое? Через вход в палатку ничего не вижу, только деревья и лес.

Он появляется резко, так что сердце просто останавливается на долгое мгновение. Огромный белый волк сносит верх палатки, отбрасывая ее назад. На заднем фоне охотники кричат, но потом они как будто исчезают, все исчезает, остается только знакомая голубизна глаз. Пару не ровных бешеных ударов сердца и перед мной уже не волк, а человек.

Такой красивый, не такой каким я его помнила. Волосы спутаны и кажется слегка отросли, вся грудь в шрамах, их кажется раньше не было. О чём я думаю? Как такое возможно? Подходит ко мне все ближе, дрожь в теле увеличивается. Что мне делать? Не могу оторвать от него взгляда, не могу понять, что ему здесь надо. Только одно понимаю точно — нас убьют и очень скоро.

Моя двустволка упирается ему в грудь, точнее в левое плечо. Она не дает ему подойти, или останавливает поток моих странных желаний?

Что теперь делать? Рад убьет его, затем меня. Хотя нет, я все еще буду ему нужна. Зачем он пришел? Как меня нашел? А искал ли? Это случайность или Тася проболталась? Не хочу, чтобы он умирал, не хочу, чтобы из-за меня кто-то умирал! Не хочу, чтобы план этого больного ублюдка — Рада исполнился, из-за меня война не начнется.

Отрываю взгляд от оборотня, смотрю за его спину. Охотники с ружьями наготове, их слишком много, стреляют куда лучше меня, к тому же пули их с отравой, не то что… у меня. А что если это сделаю я?

Щеки касается теплые пальцы, заставляя смотреть только на одного человека. Как быстро поменялось у меня мнение о них, когда я повстречала настоящих монстров. Это движение так знакомо, что вызывает поток марашек по спине.

— Даша, — слышу его голос, зажмуриваюсь, почти не ощущая одинокой слезы, стекающей по щеке.

Нажимаю на спусковой крючок, раздается выстрел. Приклад отдает в плечо, но не чувствую этой боли. Открываю глаза, он все еще там, даже не сдвинулся с места. Кровавое месиво на груди, брызги крови на его лице.

Его губы двигаются, но я ничего не слышу, уши заложило. Зато Рада вижу, с ружьем в руке. Второй выстрел даже не заставляет вздрогнуть, только еле успеваю дуло сдвинуть выше.

Кай падает перед мной на колени, опускает голову и только сейчас понимаю, что сделала. В голове какой-то ступор, меня хватаю за руку, забирают двустволку, точнее вырывают силой, потому что я не хочу отдавать. Артур бьет Кая на коленях прикладом и только после этого он падает лицом на брезент палатки.

Жесткая пощечина Рада приводит в себя куда лучше его криков. Он держит меня за плечи, кажется я не просто, не в себе, а на грани очень сильной истерики.

— Добить? — кричат охотники, обступив Кая с оружием наготове.

Кусаю язык до крови, чтобы не закричать «нет». Если они увидят мою привязанность к нему — сразу убьют. В него стреляла только я, больше никто, если хоть один выстрелит, тогда эта отрава его точно добьет. Если скажу, что это не тот альфа, или вообще не альфа, есть шанс что они его не убьют сразу.

— Это он? — спрашивает Рад в Артура.

Поворачиваюсь на парня, совсем забыла, что они видели и знаю друг друга. Смотрю на парня чуть не умаляя, сжалься, пожалуйста сжалься!

— Не знаю, не похож, — мотает головой Артур склонившись возле Кая и смотря на его лицо, — разве бывают с белой шерстью?

— Видать бывают, — толкает ногой его тело один из охотников, — кажется сдох.

— Держитесь подальше, мы не можем сказать наверняка, — командует Рад.

— Что делать? Он похоже одиночка, посмотри на спину, это следы когтей других оборотней. Одиночки не привязаны к территории, он может знать где находятся другие стаи, — переводит взгляд с оборотня на Рада, а затем мельком смотрит на меня.

Жду ответа черноглазого почти не дыша, но в то же время, несмотря на него. Мне кажется он все поймет, когда увидит мои мокрые глаза.

— Ты его знаешь? — спрашивает у меня, жестко хватая за подбородок.

— Поверь мне, — шепчу, потому что, если скажу громче голос сломится от рыданий, и ложь будет очевидной, — я не знаю кто он такой.

— Он сказал тебе что-то, что?

Нельзя долго думать перед ответом, потому говорю то, что бы оправдало мои выстрелы.

— «Я убью тебя, подстилка охотников», — вот его слова.

Рад молчит, только в глаза смотрит. Затем отворачивается и быстро приказывает собирать вещи и связать, и засунуть «тварь» в багажник.

— Будет Андрею новая игрушка, — говорит с улыбкой Артуру, удерживая меня за плечи садится в машину.

Другие охотники быстро собирают вещи, и перед уходом обрызгивают химикатами поляну, что бы никто не смог выследить нас по запаху. Моя надежда что он был не один, себя не оправдала. Смотрю на собственные руки, что бы не смотреть в какую именно машину его положили. Они дрожат крупной дрожью.

— Что с тобой? — Рад от чего-то сидит рядом, обычно он держится подальше от меня.

Приобнимет, чтобы сжать мои дрожащие руки своими. Горячие дыхание над ухом заставляет вздрогнуть всем телом.

— Я никогда не убивала, — выдыхаю признание на одном вздохе.

— Все бывает впервые, — говорит он в ответ.

Мерзкие губы целуют в висок, но даже не дергаюсь в сторону. Не могу поверить, что сделала это, может это был не единственный способ спасти его? Может я сделала только хуже? Какая разница на это «может» и «если». Сделала как и сделала, теперь главное не наломать еще больших дров.

Машина останавливается возле больницы, так давно в ней не была. Хочется побежать первой и позвать врача, но я сижу на месте. Выхожу только когда Артур открывает для меня дверь, Рад уходит командовать охотниками, куда раньше. Кажется, он начал доверять мне, но это уже не важно. Мой план был глуп, изменить мнение охотников об оборотнях изнутри, узнать то что они скрывают. Ведь есть же причина, по которой охотники просто не нападут первыми на оборотней, чтобы развязать войну? Все это уже не имеет смысла, сейчас думать нужно о том, как спасти эгоистичного болвана, который непонятно от чего пришел за мной к охотникам. Выхожу медленно, не могу вести себя так, как будто ничего не произошло. Незаметно сжимаю руку Артура на долгое мгновение — так говорю ему спасибо, что бы только он понял. В лицо ему не смотрю, вообще никому не смотрю. Андрей о чем-то громко спорит с другими охотниками, и в частности с Радом.

Они завернули Кая в брезент с палатки и бросили его словно какую дохлую псину на кушетку. Несколько охотников стоят рядом с кушеткой с оружием наготове. И это они люди? Спорят о том, что будут делать с ним дальше, вместо того что бы спасать. Сжимаю кулаки, силой заставляю себя отвести взгляд, это слишком подозрительно. Нужно что-то сделать, что бы они занялись делом, отвлечь их, в голову приходит только одно. Пробираюсь сквозь толпу к Раду, дергаю его за руку, заставляю прекратить разговор и посмотреть на меня.

— Можно я пойду домой? — спрашиваю, смотря в удивленные черные глаза.

Я никогда не спрашивала у него разрешение ни на что-либо, это еще одно унижение для меня. Но так лучше, чем ничего не делать.

— Давайте я сначала посмотрю, что с ним, в операционную, — Андрей пользуется моментом и подгоняет охотников тащить каталку с оборотнем в больницу.

— Иди, — дает свое разрешение Рад и отворачивается в сторону, — Артур, проводи.

Сразу же отпускаю его руку, самой тошно от понимая, что именно сделала. До дома Председателя иду по инерции, Артур догоняет не сразу. Догнав уменьшает скорость шага, меня еле держат ноги.

— Спасибо, — говорю наконец в голос, что давно должна была сказать.

— Пока не за что, мне кажется мы просто отстрочили неизбежное. Твой альфа проснется и Рад убьет вас обоих. Его что бы развязать войну, тебя что бы отомстить за ложь.

— Не понимаю, почему вы не можете просто начать эту войну? Зачем убивать Кая? — вытираю пот со лба.

— Договор, который был заключен между Председателем и альфой стаи с Белого Клыка не дает Раду действовать, — Артур очень серьёзен, да еще и правду говорит.

Мне кажется он жалеет меня, как будто знает, что мне не долго осталось. Кто его знает, что будет дальше?

— Что вам какая-то бумажка, этот договор нельзя порвать что ли? — хмурю брови, не понимаю.

— Нет никакой бумажки, он устный. В нем магия.

Как серьёзно сказал, что мурашки по спине прошлись.

— Какая еще магия? Вы что с головой не дружите все?

— Председатель — ведьма, разве ты не поняла? Она заключила этот договор с альфой из Белого Клыка больше ста лет назад. Поэтому Раду приходится в обход него действовать.

— Оборотни, магия, ведьмы… куда я попала? — мотаю головой, какое-то все это не настоящее.

— Я этого не говорил, если что, — предупреждает он меня.

— Ясное дело, сам смотри не проболтайся. Зачем ты вообще Раду о связывании рассказал?

— О чем?

— О том, что сломало всю жизнь мне и твоей Таси.

— Она не моя.

— Теперь надеюсь точно, — фыркаю в ответ.

— И что это значит? — кажется кое-кто слегка близко к сердцу принимает мои слова.

— Ну, а что ты думал? Девушка тебе в любви призналась, ты ей больно сделал, такие ужасные слова сказал. Думаешь она просто возьмет и простит тебя? Это же чистой воды унижение собственного достоинства, что бы она при этом не чувствовала к тебе.

— Говоришь, как будто это я тебе сказал и обидел, — хмурится Артур, оглядываясь что бы проверить не следят ли за нами.

— Не ты, другой самовлюбленный болван. Так что прекрасно понимаю, что она чувствует, и надеюсь, что о тебе забыла.

Он молчит, никак не отвечает на эту фразу, смотрит куда-то в пустоту.

— А ты то о нем забыла? — с иронией спрашивает парень возле самого дома.

— Почти, он сам не дает о нем забыть.

Возле дома председателя останавливаюсь, сжимает моё плечо, в знак поддержки прежде чем уйти.

После всего происшедшего я почти три часа простояла в душе под струей горячей воды. Мне все время казалось, что на мне чужая кровь. Был другой выход, он точно был! Но я его не нашла, не знаю его. Потом закрылась в своей комнате и пролежала на кровати почти сутки, до следующего утра. Уснуть не смогла, как и не думать. Утром не сказав и слова цыганке ушла на улицу, ноги сами привели меня к лазарету, или это было чувство вины? К больнице я пришла, но внутрь зайти долго боялась. Придумав предлог, что хочу увидеть Андрея и поговорить насчет вставки зубов наконец решилась. В ординаторскую к доктору зашла, а он меня и огорошил.

— Представляешь, Рад его уже забрал! А я видь даже снимков сделать не успел! Только вот кровь взял на анализ, сегодня отправлю генетику, думаю результаты будут интересными!

Доктора понесло, он говорил, сипя умными словами и биологическими терминами значение большинства с которых я не знаю. Во время разговора я смотрела только на упаковки крови, с небольшого холодильника для органов, который так гордо демонстрирует Андрей. Только вдумайтесь: пакетов! Они забрали в него столько крови, несмотря на то что у него два пулевых ранения и крови и так много потерял! Да что с ними такое?! Это что получается: нас с Тасей еще пожалели? Мы что ли только подопытное мясо?

— У меня болит голова, дашь мне какую таблетку? — перебываю его, смотря все еще на холодильник.

— Что? Ладно, я сейчас, — он встал из-за стола и ушел в соседнюю комнату, кладовую с лекарствами.

Дальше я действовала уверенно: взяла ножницы, проткнула пакеты с кровью снизу, так что бы не сразу было заметно где. Затем достала хлорку со шкафа уборщицы и полила ей пакеты и лёд. Андрей вернулся как к тому моменту, как я мыла руки в умывальнике. В воздухе слегка пахнет хлоркой, объясняю это тем что заходила уборщица, мила умывальник.

— У тебя кроме головы ничего не болит? Как рука? Глаз? Без изменений? — начал допрашивать меня доктор, так и не отдавая заветные таблетки.

— Все по-прежнему, просто не смогла уснуть, от того голова и болит, — забираю чёртовы таблетки.

— Ну после вчерашних событий это не удивительно, ты вела себя довольно странно. Может тебе снотворное дать? — спрашивает так, что я еле сдерживаюсь что бы не расцеловать его в обе щеки.

— А оно поможет? — делаю лицо как можно более жалким и неуверенным.

— Действительно, слабое тебе не подойдет. Ну давай попробуем сильное, может подействует? — и он ушел опять в кладовую за лекарством.

Грех было не воспользоваться моментом, что бы пошарить в его записях. Сразу что меня привлекло — ежедневник. Полистав его нашла много страниц с записями о себе. Реально, обо мне чуть ли страниц двадцать было исписано. Даже история, которую я ему о себе рассказала — была, в точности слово в слово. Но и остальные страницы были исписаны непонятными медицинскими словами, особенно впечатлила запись на последней странице.

«Образец подходит для первого эксперимента», — по спине какие-то мурашки заползали. Какого еще эксперимента? Узнать какого именно и тем более поучаствовать в нем, в себе желания не нашла. Ежедневник вернула на место и с горестным видом забрала снотворное у врача. Заверив что иду домой принимать таблетки и спать перед уходом, повернула на дорожку к дому Рада. Прийти то, пришла, а в дом зайти страшно. Не нравится мне это место и сам его хозяин. Главное, чем я объясню свой визит? То, что оборотня держат здесь становится понятно сразу, как вспомнить характер владельца дома. Одним из самых отвратительных фактов для меня стал тот, что в каждом доме этого больного города в подвале есть клетка для волков. В какой-то момент решила пустить все на авось и отправилась и нажала дверной звонок. Дверь мне открыл отец Артура, тот мужчина, который получил от меня лопатой в бедро. Меня он не то что недолюбливает — боится. Он махнул на дверь в подвал без лишних слов, чему в душе я обрадовалась. Чем ближе я спускалась к двери, тем больше мне не нравились звуки за ней. Открыв ручку оказалась среди толпы, охотников здесь было много, людей десять, не меньше. Протолкалась сквозь них, точнее меня сами пропустили, никому не хочется иметь дело с Радом, теперь я понимаю почему.

Эта тварь подвесила Кая на крюке, за металлические кандалы на запястьях. В глаза сразу бросается большое количество окровавленных пластырей, которые с него содрали. Оставив только металлические скобы и кривые швы, с которых идет кровь, смешивается с потом и стекает на живот. Даже не одели, весит совершенно голый, как и правда животное. Ноги в пластиковом тазике с водой. Не понимаю зачем он, пока Рад не бросает в него провод, подключенный к аккумулятору. Кай, висевший с опущенной головой резко выпрямляется, так что слышу, как хрустят его кости, сокращаются под действием электричества мышцы во всем теле. Он не кричит, как делала это Тася, хотя напряжение явно куда больше чем то, которым ее пытали. Другие охотники смеются, как будто то что они пытают человека — очень смешно. И кто из них на самом деле животное?

Судорожный вздох получился сам собой, прикрыла свой рот рукой, но меня сразу же заметили.

— Ты пришла, Артур быстро справился, — мне не нравится улыбка этого человека.

Он отсоединяет провод от аккумулятора и вытаскивает его из воды. Кая отпускает, его голова безвольно повисает, как и остальное тело. Он без сознания? Дергаюсь в его сторону, но останавливаю себя, вместо этого подхожу к Раду.

— Что ты делаешь? — стараюсь не смотреть больше на оборотня.

Каждый раз, когда смотрю на него в груди что-то так сильно сжимается, что не уверена, что это просто жалость или вина. Хочу помочь — но не имею возможности. Боль и некое умопомешательство — не те чувства, что подходят для еще одной лицемерной игры.

— Добываю информацию, но пока наш крепкий орешек не колется, — он улыбается, от этой улыбки тянет блевать, или на мордобой.

Мне так хочется сделать многое, но я не могу, их слишком много — я одна. Нужно действовать исподтишка, как бы мне не было противно, белому все равно хуже.

— А что, тебе не жалко одного из своих? — бросает глумливое высказывание один с охотников.

— Жалко, никто не заслуживает подобной участи. Вы бы одели его хотя бы, — стараюсь говорить бесстрастно, но кажется перестаралась.

— Зачем, он же дикий зверь, или тебя что-то смущает? — продолжает задавать не нужные вопросы один из охотников.

Большой мужик за сорок, со страшным лицом противным скрипучем смехом уже в печёнках сидит. Пытаюсь игнорировать его, смотрю только на одного человека, Рад тоже смотрит на меня с подозрением, так что холод по спине.

— Ну и что с этого? Мне что ли тоже ходить голой, раз уж я зверь? — спрашиваю в черноокого, но смеются остальные.

— А и правда, раздевайся, мы посмотрим насколько ваши суки от наших отличаются? — предлагает все тот же остряк.

Зря он это сделал, мне просто как воздух нужно избавиться от внутреннего напряжения. Я бью его в кадык без предупреждения, затем в колокольчики, локтем в глаз и пинаю ногой на земле пока она не начинает очень сильно болеть. Останавливаюсь, стираю пот с лица. Они даже не попытались остановить меня, даже взорвались хохотом после болевого удара в пах и еще несколько раз, когда мужчина просил их помочь. Он постанывает, согнувшись в клубок, кажется только теперь понимаю насколько сильно я изменилась, насколько приблизилась к званию «твари» в собственных глазах. Теперь и я избиваю людей, только для того что бы отвести душу, выразить злость от собственного бессилия. Он правду говорил, что бы я не делала, все время остаюсь жалкой.

— Ну что, кто еще хочет узнать о различии сук? — спрашивает Рад с довольной улыбкой.

Ему нравится то, во что я превращаюсь. Кажется это даже доставляет удовольствие понимание что я становлюсь такой же, как и он. Его рука ложится на моё плечо и разворачивает к нему лицом, без лишних слов он обнимает меня за талию. Хочу вырваться, но натыкаюсь на взгляд голубых глаз, направленный на меня. Кай смотрит на меня, не рычит из-за того, что кто-то трогает его игрушку, как сделал бы раньше. Его лицо бесстрастно, но вот глаза, от этого взгляда хочется спрятаться. Он молчит, но я слышу последнее слово, которое услышала от него.

Вырываюсь с объятий Рада, он что-то мне говорил, но я не слушала. Расталкиваю толпу и ухожу из этого подвала, все еще чувствуя на себе взгляд голубых глаз. Только когда за мной закрывается дверь в подвал позволяю себе судорожно выдохнуть.

Что-то было не так, не только во взгляде, а в самом Кае. Он был слишком спокоен, для человека, загнанного в угол, которого уже несколько часов пытают. Да и альфа козёл, которого я знала никогда бы так спокойно не смотрел на чужие посягательства на меня, слишком эгоистичен. С подвала доносится смех, похоже они возобновили пытки. Совершенно не знаю, что с этим делать, пойти туда и остановить их? Но как это сделать, чтобы не видать себя?

— Вот ты где, — вытаскивает меня с мыслей Артур беря за руку и оттаскивая подальше от двери, — что ты здесь делаешь?

Он оглядывается по сторонам, нервно покусывает губу. Закрываю глаза, пытаюсь собраться с мыслями, но вижу снова только голубые глаза, смотрящие на меня с ненавистью.

— Уходи, пока Рад не увидел тебя, — говорит Артур сжимая мои плечи больно.

Растерянно моргаю, не понимая, о чем он вообще говорит.

— Почему?

— Он послал меня что бы…

— Даша, — прерывает наш разговор Рад.

Поднимается по лестнице к нам, Артур поспешно отпускает мои плечи и становится рядом, точнее слегка заступая меня. Что происходит?

— Пойдем, — кивает мне на дверь в подвал.

— Зачем? — теперь напрягаюсь и я.

— Ты ей не сказал? — теперь очередь Артура напрягаться под тяжелым взглядом черных глаз.

— Не успел, — отвечает парень.

— Правда? Ну тогда я тебя обрадую, дорогуша. Помнишь, что я говорил о первом разе? У тебя есть прекрасная возможность убить оборотня в первый раз.

— Я не буду этого делать, — отвечаю сразу, даже не подумав над ответом.

— Нет, ты сделаешь это, — говорит с нажимом давя на нервы с высоты своего роста.

— Нет, — повторяю упрямо.

— Ты сделаешь это потому что это единственный твой шанс избавится от взрывчатки на своей ноге и заслужить доверие охотников.

— Если для этого нужно стать такой же убийцей как вы, тогда я предпочту остаться вашим врагом, — отвечаю им без тени сомнения.

Мой план уж точно уже не осуществится, теперь у меня другие приоритеты. Отталкиваю Артура в сторону, но Рад не дает так просто уйти. Его рука больно сжимает плечо, но я вырываюсь и иду к выходу с этого дурдома. Открываю дверь и останавливаюсь, встречаясь взглядом с карими глазами.

— Вот где ты, девочка моя, а я тебя искала, — старая цыганка зашла в дом, и дверь закрылась за ней сама по себе.

Вот точно ведьма, даже мурашки по коже пошли. Нервно делаю шаг обратно, встречала я уже такую как она, ничем хорошим такие встречи не заканчиваются.

— Что-то ты сильно бледна Дашенька, не хорошо тебе? — она тянет свои руки ко мне, от чего снова делаю нервный шаг назад и врезаюсь спиной в кого-то.

— Председатель, рад видеть вас в своем доме, — говорит Рад сжимая моё плечо, что бы я к ней не убежала.

— Давненько я здесь не была, но все осталось по-старому. У тебя я вижу гости? — бабулька сделала несколько шагов и посмотрела нам за спину.

С подвала как раз выходило несколько охотников, увидев бабульку они остановились как вкопанные и кажется испугались. «Председатель», — склонили головы в учтивом поклоне, но женщина удостоила их только коротким взглядом. Но вот на Рада она посмотрела с прищуром.

— Ты что-то прячешь от меня, мальчик мой? — почему-то даже я поежилась под этим тяжелым взглядом.

Рад ей не ответил, что наводило на некоторые мысли.

— Они пытают в подвале человека, — говорю быстро, сделав шаг к бабке и вырвавшись с хватки охотника.

— Интересно, — только говорит бабулька, смотря на меня, а затем на людей за моей спиной.

Спокойно и медленно она пошла к двери в подвал, остальные расступились перед ней, я же двинулась следом. В подвале мигает свет, они уже берут электричество от розетки, аккумулятор сел. Охотники расступаются перед бабушкой, и она медленно подходит к бьющемуся в конвульсиях Каю. Слегка кивает головой и один из охотников убирает кабель с воды. Он весит с опущенной головой, кровь уже стекает по бедру. Меня бьет мелкая дрожь, стараюсь смотреть только на бабушку, но получается плохо. Женщина долго стоит перед ним безмолвно, пока Кай не поднимает голову и не смотрит сначала на меня, а затем на нее. Мне кажется не только я судорожно вздохнула, увидев его разбитое лицо. Когда успели, нелюди? Так уделали его всего за несколько минут!

— Сняли его, — крикнула с неприкрытой яростью бабка, но никто и не пошевелился.

Она повернулась к охотникам, когда я в отличие от них дернулась к Каю. Мне нужен был повод что наконец хоть чем-то помочь, хотя даже не достану что бы снять его с крюка. Меня остановил его взгляд, такой холодный и полный ненависти и чего-то еще, что сердце жалось, пропустив добрый десяток ударов.

«Жалкая», — слышу брошенную им фразу снова, хотя он молчит.

Руки дрожат, уже не так быстро поднимаю их, чтобы как-то помочь.

— Сняли, живо! — повторила бабушка и я впервые почувствовала в ее голосе какую-то не человеческую силу.

Несколько мужчин тут же оттолкнули меня в сторону, чтобы самим снять его с крюка. Кая ноги не держали, так что они подхватили его под руки и остановились как будто ожидая дальнейших указаний.

— Отнесите его в мой дом. Артур сбегай за Андреем, пускай осмотрит его еще раз. Дарья, возьми в шкафе, в спальне, одежду для него. Рад, пойдем поговорим.

Указания бабка раздавала быстро, даже через чур быстро, поднялась такая суматоха, что я как будто приколоченная к земле совсем скоро осталась стоять в подвале совсем одна.