Вы все жжете! Часть 1

Глава 8

Следующие несколько дней я почти все время спала. Просыпалась, чтобы поесть жидкую бесцветную киселеобразную массу, и опять проваливалась в сон без сновидений, выныривая из которого обнаруживала рядом с собой то Мари, то Франсину, то дедушку, а то вообще Франциска. Последнего я бы предпочла не видеть, поскольку лишь только он замечал, что я проснулась, сразу начинал вещать о необходимости жертвы ради Отечества, подразумевая под Отечеством себя, а под жертвой — мой брак с Антуаном. Хорошо, что бодрствовала я недолго, а то в таком состоянии не заметишь, как согласишься на жертву не только в виде помолвки, но и в виде свадьбы.

Все это было следствием снятия блока. Долгий и болезненный ритуал брал мою собственную энергию в огромных количествах, и в результате выкачалось почти все. Дедушка сказал, что так нужно, чтобы запустить адаптацию к новому уровню Дара, а чтобы процесс пошел без проблем, нельзя выполнять никакие магические действия и нужно побольше спать. Предложил на выбор либо снотворное зелье, либо противомагические браслеты. Я выбрала зелье — лишаться магии категорически не хотелось, да и все равно слабость была как после длительной болезни, глаза закрывались сами, а, как известно, сон — лучшее лекарство.

Но в этот день я проснулась совершенно бодрой и без всякого желания опять уткнуться в подушку. Рядом сидела Мари и сосредоточенно читала книгу, шевеля губами, словно повторяя написанное. Я даже подумала, что она чему-то обучается, пока не увидела обложку с зеленокожим красавчиком и названием «Сердце орка». И вряд ли это был учебник анатомии, поскольку орк был не слишком похож на виденных — слишком зеленый и широкоплечий, но чего не нарисуешь ради красоты? Даже королям пририсовывают другую внешность, чего уж там говорить про какого-то бессердечного орка!

Я потянулась, и это отвлекло Мари от увлекательного чтения.

— Леди Николь, вы проснулись, — обрадованно заговорила она, быстро-быстро, словно боялась, что я опять усну и не успею услышать все, что она собирается сказать. — Мэтр решил, что вам больше спать не нужно.

— Я бы больше и не согласилась. Сколько можно дрыхнуть, когда столько дел?

К Дару обращаться на всякий случай не стала, лишь чуть коснулась источника, убеждаясь, что он не только не исчез, но и стал куда сильнее. Пусть сначала посмотрит дедушка и решит, можно ли заниматься магией. Хотя кончики пальцев прямо-таки чесались опробовать хоть какое-нибудь, самое простенькое заклинание. Я не удержалась и создала совсем маленький незаметный фейерверк, который беззвучно взорвался под потолком кучей радужных искр.

— Ваш жених так беспокоился, — продолжила ничего не заметившая Мари. — Каждый день приходил. Цветы красивенькие прислал с утра пораньше. И сам он такой красивенький.

Я фыркнула от определения Антуана в красивенькие, но корзину розовых роз оглядела безо всякой приязни. Вряд ли жених так утруждался, если бы собирался разорвать помолвку. Для этого бегать к невесте каждый день не надо — достаточно уведомить письменно и забыть о ее существовании. Так нет же, еще и цветы прислал. Впрочем, из роз выглядывает кончик конверта. Может, все не так страшно?

Я подпрыгнула на кровати, но чуть опять в нее не свалилась. Охватившая слабость оказалась полной неожиданностью. Наверняка все дело в той гадости, которой меня пичкали. Нет, правильно я все-таки выбрала сон: такое можно есть только не просыпаясь.

— Леди Николь, вам нельзя резко вставать, — всполошилась Мари. — Потихонечку, медленно. Не волнуйтесь, я вас удержу в случае чего.

Она засунула в карман передника заложенную веревочкой книгу и наклонилась ко мне, сосредоточенно растопырив руки.

— В каком случае?

— Если вы вдруг начнете падать, — совершенно серьезно пояснила она. — Я для того здесь и сижу, чтобы с вами ничего не случилось. Сейчас ванну примете, покушаете и все пройдет.

Хорошо бы действительно все прошло. Руки-ноги ощущались как чужие, совсем отучились работать, даже пальцы скрючились, словно пытаясь кому-то вцепиться в волосы. Может, мне что-то такое снилось? Например, красивенькая Вивиана? Но тогда у меня не было бы столь хорошего настроения при пробуждении. Наверное. Хотя вдруг она облысела к концу моего сна? Я зевнула и осторожно села.

По дороге в ванную я цапнула конверт из корзины и, пока Мари готовила воду, даже прочитала.

Как я и опасалась, ничего обнадеживающего там не нашлось. Антуан писал, что его семья заключила помолвку со мной, а не с моей фамилией, поэтому для него ровным счетом ничего не изменилось. Письмо было щедро усеяно комплиментами, словно их засыпали в чернильницу и цепляли на перо вместе с чернилами, авось какой и придется по сердцу. Но поскольку сам Антуан по сердцу не пришелся, то и комплименты проходили мимо, оставляя неприятное чувство.

Письмо я отбросила и с наслаждением залезла в ванну. Горячая вода придала бодрости, и желудок громко напомнил о том, что в последние дни ему доставалась только невнятная бурда.

— Мари, принеси чего-нибудь поесть, а? Пожалуйста.

— Мэтр сказал вас одну не оставлять.

— Что со мной случится в ванне? — Я состроила самое жалобное выражение лица. — А вот от голода я умру с минуты на минуту.

— Похудели вы сильно, да, — сочувственно согласилась Мари. — Хорошо, я быстро сбегаю. Только не вставайте, ладно?

Вставать и самой не хотелось: вода нежила и успокаивала, поэтому я легко пообещала не только не вставать, но даже не двигаться. Горничная убежала, а я прикрыла глаза.

— Огонек, не время разлеживаться!

Призрак завис прямо надо мной, а я порадовалась, что пена пышная и непрозрачная, и начала размышлять, приравняется ли развеивание королевского привидения к покушению на королевскую семью. С одной стороны, он все равно уже мертвый, а с другой — еще не совсем.

— Огонек, чего молчишь?

— Думаю, Ваше Величество, о том, как бы вам поизящнее намекнуть, что вваливаться в ванную к леди не совсем прилично.

— А заодно подумай, насколько прилично лежать в присутствии короля, — ничуть не смутился он. — Разрешение сидеть я тебе дал, а вот лежать…

— А если вы немедленно не уберетесь из моей ванной и вообще не забудете сюда дорогу, то артефакт с вашей костью навечно останется у дедушки в сейфе. Прямо сейчас попрошу об этом горничную.

Франциск раздулся от злости, став походить на огромную полупрозрачную жабу, и навис надо мной, как неприятное кучевое облако.

— И это после всего, что я для тебя сделал? Огонек, не будь меня, ты бы никогда и не узнала о блоке и снимать бы его никто не стал. И де Кибо без меня ты бы никогда не стала. Подумать только, всего несколько дней как де Кибо, а уже наглость прет, как от старшего члена семьи. И не различишь, если глаза закроешь.

Изгоняющее заклятие слетело само собой и вышло на удивление сильным. Призрак взвыл и втянулся в стену. В ближайшие несколько часов о нем можно не беспокоиться. Я опять прикрыла глаза и блаженно расслабилась. В конце концов, имею право на нервное рефлекторное движение: ритуал и его последствия оказались не из легких, а я даже не застонала ни разу, заслужив одобрение дедушки. Дедушка. В который раз я удивилась, что слово само слетает с губ. Почему-то называть его так казалось совершенно естественным, дом казался родным, да и вообще все складывалось подозрительно хорошо. И это беспокоило. Не следствие ли это загадочной магии де Кибо? Но опасности для себя я никакой не видела, как ни раздумывала: хотел бы де Кибо навредить, не принимал бы в семью по всем правилам. Ему вполне по силам сделать так, чтобы я исчезла бесследно. Он же возится, снимает блок с Дара, нет, даже два блока. Постойте-ка, там же еще третий, тот самый, о котором он пока отказался говорить.

Запыхавшаяся Мари влетела с подносом и обеспокоенно посмотрела. Убедилась, что со мной ничего не произошло, и радостно заулыбалась.

— Леди Николь, мэтр просил вам передать, чтобы вы особо не усердствовали с заклинаниями. Как будете готовы, идите к нему. Мэтр в кабинете.

Я кивнула, показывая, что все услышала и поняла, и нетерпеливо потянула руки к подносу. Содержимое разочаровало: жидкая каша, вареное мясо, сухарики, чай с медом — это было совсем не то, чего требовал организм. Похудевший и ослабевший.

— Мэтр сказал, пока только это можно, — сурово ответила Мари в ответ на мой жалобный взгляд, — а с завтрева будете есть что хотите.

Нет, это, конечно, куда лучше, чем киселеобразная масса, которой потчевали до этого. И вообще, как говорил Жан-Филипп, быть магом — это постоянно заниматься самоограничениями. Вот я и самоограничиваюсь. Поддерживая себя такими мыслями, я грызла сухарик, оказавшийся, на удивление, необычайно вкусным. А холодное вареное мясо, оказывается, вообще деликатес.

Мари порывалась помочь мне помыться, но я уже достаточно хорошо себя чувствовала, чтобы отказаться. Маг должен делать все сам. По возможности, конечно. Но сейчас у меня возможность была: голова не кружилась, руки не дрожали, так что из ванны я вышла не только отдохнувшая, но и чистая.

Волосы подсушивала перед зеркалом. Оттуда на меня смотрела весьма исхудавшая особа. Всего несколько дней, а какой результат! До нормальных размеров придется отъедаться месяца два, не меньше. Предложить дедушке открыть клинику для полных дам? «Экстремальное похудение от де Кибо!» Звучит красиво, только, боюсь, желающих найдется слишком мало. Точнее, не будет их совсем: слишком уж странная репутация у личности, принявшей меня в семью. С другой стороны, если мы пока не сообщаем о расторжении помолвки с Антуаном, то его мама могла бы поспособствовать развитию нашего семейного дела. Уж леди Альвендуа похудеть было бы не лишним. Решено, при случае намекну ей, что дедушка владеет тайными знаниями. Если, конечно, Его Величество будет вести себя прилично, а то случай не представится, поскольку Антуану я откажу сразу же. По-хорошему, и так нужно ему отказать, иначе получается, что я оставляю ему надежду на брак.

Скрутив почти высохшие волосы в узел, я натянула платье, повисшее совершенно неприличным образом, постаралась его расправить и утянуть так, чтобы не выглядеть совсем уж пугалом, и отправилась в кабинет. Слабость ушла, сменившись необычайной легкостью. Казалось, сейчас я могу все. Даже пройти в одиночку через Степь, оставляя позади валяющихся кеглями орков. Сил у меня хватит дивизию разметать, или чем там орки ходят? А еще хотелось петь, бегать и танцевать. Да, танцевать хотелось больше всего. Я даже сделала по дороге пару па, напевая подходящий мотив себе под нос.

Франциск встретил меня мрачным видом и демонстративно отвернулся к стене. Дедушка, напротив, приподнялся с кресла, сощурился, меня оглядывая, и удовлетворенно кивнул.

— Все идет как надо.

— Как надо? — не сдержался Франциск. — Кому надо? Где уважение к монарху?

— А где уважение к леди, Ваше Величество? — парировала я. — Нечего мужчинам делать в моей ванной.

— Я не мужчина, я дух!

— Духам тоже там делать нечего, если они мужского пола. А если находят там занятие, то пусть не удивляются, когда им прилетает магией. — Я пристукнула ногой по полу, подчеркивая важность слов. — Уважение к монарху должно поддерживаться его уважением к подданным.

— Именно, — подтвердил дедушка и нехорошо прищурился. — А если монарх подданных не уважает, его свергают. С вашей стороны, Ваше Величество, крайне неосмотрительно портить отношения с единственными возможными союзниками. Ведь, кроме нас, вас больше никто не видит.

— Почему же не видит? — раздухарился Франциск. — А тот милый молодой инор, Шарль, как его там? Ему настолько не понравилась ваша идея с удочерением, что он будет счастлив помочь мне.

— Замечательно. Мы отправим ему вашу часть по почте. Николь, ты не помнишь, как фамилия этого Шарля Как-Его-Там?

— Нет, — почему-то ответила я, хотя прекрасно помнила, что Буле. — Но он учится вместе с Антуаном. Думаю, не составит труда выяснить, а то и передать с бывшим женихом. Правда, он может не захотеть выполнять просьбу бывшей невесты.

— Стоп-стоп-стоп, — всполошился Франциск. — Пошутили — и хватит. А то еще правда, огонек, разорвешь помолвку с прекрасным лордом, полным всяческих достоинств. Он так за тебя переживает. Приходит как по часам каждый день.

— Кстати, — дедушка достал так хорошо запомнившиеся по постоялому двору часы и покачал перед призраком, — скоро он опять придет. Поэтому если мы хотим успеть что-то обсудить…

Франциск выразительно вздохнул, подвигал ртом, словно проговаривая про себя что-то неприятно характеризующее как меня, так и дедушку, и с трудом выдавил:

— Огонек, приношу свои глубочайшие извинения.

— Вы их уже как-то приносили, — напомнила я. — И обещали больше так глупо не шутить.

— Так я и не шутил.

— То есть, Ваше Величество, вы подглядывали с определенными королевскими целями?

— Я не подглядывал, я просто не успел сказать, что у нас проблема, огонек, а ты меня уже совершенно беспардонно изгнала. Весьма болезненно, надо сказать.

Он укоризненно посмотрел, а я забеспокоилась, что-то в его словах неприятно царапнуло.

— И какая у вас проблема, Ваше Величество?

— У нас, огонек, у нас, — жизнерадостно ответил он. — Привязка распределилась между тобой и костью. И когда кость запирается в сейфе, я бледнею и слабею, чем дальше, тем больше.

Я недоверчиво посмотрела на дедушку, он кивнул, подтверждая эту ерунду.

— Это что получается? Даже если я попаду во дворец, то не смогу оставить там кость? И передать тоже никому не смогу?

Я пришла в ужас. Я на всю жизнь привязана к королевскому призраку? Или он ко мне, но разницы особой нет: в такой ситуации вламывание в очередной раз в ванную — дело времени.

— Не все так страшно, — попытался успокоить меня дедушка. — Частично отвязать можно с помощью зелья. Справишься.

— Я должна буду его делать сама?

— Естественно, — чуть удивленно ответил дедушка. — Там требуется вливание магии при приготовлении.

Я приуныла. После того как дядя решил, что я безнадежна, Жан-Филипп честно пытался научить меня делать зелья хотя бы сносного качества, даже Бернара привлекал. После пары месяцев и трех взорванных горелок они решили, что умение готовить зелья совершенно для меня не подходит, поскольку я и алхимия несовместимы.

— Боюсь, этот метод не для меня, — честно призналась я. — У меня с алхимией сложные отношения. Можно сказать, взаимоисключающие.

— Николь, ты собиралась учиться в академии? Собиралась. Алхимия там один из основных предметов. Де Кибо всегда были лучшими, так что придется соответствовать.

— Но у меня даже вместо зелья от насморка получается чихательное, — в отчаянии пояснила я. — Страшно представить, что выйдет вместо отвязывательного. Вдруг к этому дому привяжутся все окрестные призраки?

О том, что они, скорее всего, привяжутся ко мне, я говорить не стала. Вдруг де Кибо еще не проникся достаточными родственными чувствами и посчитает, что проще будет меня вывести из семьи в случае подобного казуса?

— Действительно, нам и одного много, — согласился дедушка. — Но проблемы у тебя были раньше. Сейчас, после освобождения Дара, они наверняка ушли. И мы сначала потренируемся на чем-то безобидном.

— Сейчас? — Я даже подпрыгнула от предвкушения. — Мы проверим сейчас?

— Нет, завтра. Этот день оставим на адаптацию к новому уровню Дара, на неотложные нужды, на… — Он склонил голову набок, словно к чему-то прислушивался. — На общение с женихом.

— Мэтр, — раздался голос Франсины из переговорного артефакта. — К леди Николь пришел лорд Альвендуа. Он ожидает в малой гостиной.

— Николь скоро к нему выйдет.

Дедушка погасил переговорный артефакт, а призрак лихорадочно закружил вокруг нас, приговаривая:

— Главное, огонек, чтобы он не передумал жениться. Очень уж ты похудела. Вдруг ему скелеты не по нраву?

Мне и до слов Франциска не очень-то хотелось встречаться с Антуаном, а уж после них — тем более. Мозг лихорадочно принялся искать выход.

— Может, отправить к нему иллюзию? — предложила я. — И сделать ее точно по вкусу Его Величества.

— А говорить с ним тоже иллюзия будет? — возмутился призрак. — Личностные особенности с наскока не подделаешь.

— Придется тебе самой, — подтвердил дедушка. — Но если он так тебе неприятен, можешь просто сообщить ему про ритуал. В конце концов, это не единственный способ попасть во дворец, хотя и самый простой.

Франциск так на него глянул, что я поняла: на помолвку надо соглашаться. А то ведь жизни не даст ни мне, ни дедушке.