За Семью Преградами

==== Глава 45. Пробить блок ====

Вволю осмотреться Ута им не дала. Гаркнув приказ остановиться и дождавшись, пока едва не подпрыгивающие от нетерпения Младшие Сестры кое-как построятся в ровные шеренги, она вышла вперед и обвела всех ястребиным взором, уперев руки в бока.

— Значит так! — голос наставницы хлестнул как хлыст, и даже те, кто привставал на цыпочки, чтобы поверх ее головы осмотреть раскинувшееся впереди становище, встал ровно, подтянувшись и глядя только на Уту. — Сейчас мы войдем в поселение, и вы, длинноногие дуры, будете вести себя тихо и спокойно, как и подобает Младшим Сестрам. Поселят нас в казарме для Каэрос, в которой мы и будем жить. Мы прибыли немного раньше, до Дня Солнца еще три дня, так что это время вы посвятите молитвам и медитациям, а не праздному шатанию по становищу, я ясно выражаюсь?

— Так точно, первая! — грянули в один голос Каэрос, но сама Рада очень сомневалась, что события будут разворачиваться по сценарию Уты. Даже у нее между лопаток чесалось одно единственное желание: облазить и осмотреть здесь все, что только можно. А это явно не самый подходящий настрой для медитаций и молитв.

Ута, казалось, ни на миг не поверила в их дружное согласие.

— Правила простые. Первое: становище не покидать, в лес не удирать и по окрестностям не шляться. Поверьте, как бы вы ни таились, как бы вы ни пряталась среди листвы, как бы ни прикидывались кустиками, я вас все равно найду, и мало не покажется.

Некоторые из Младших Сестер вокруг Рады зашевелились, неуверенно перетаптываясь на месте, и Рада и себя поймала на мысли, что, возможно, ей не стоит злоупотреблять терпением Наставницы. Хоть и опыта в том, как укрыться в лесу или незаметно ускользнуть от надзора, у нее за ее долгую службу в Северных Провинциях было больше, чем у всех этих зеленых девчонок вместе взятых.

— Второе: в храмы Богинь не лезть! — на этот раз Ута рявкнула уже громче, и вид у нее стал еще более угрожающим. — Эти храмы предназначены для Способных Слышать и Великой Царицы. Она молится там вместе с Держащей Щит, и вам там уж точно делать нечего. Так что держитесь подальше от храмов. И не отвлекайте Жриц, как бы вам ни думалось, будто теперь вы имеете право с ними разговаривать и заигрывать, как те, кто вот-вот получит крылья. Вы им даром не нужны, и у них предостаточно своих дел помимо вас. К тому же, в Роще полным полно гораздо более симпатичных и толковых разведчиц, чем вы, и уж явно они Жрицам интереснее, чем желторотые девчонки!

— Не про себя ли ты говоришь, наставница? — едва слышно прошептала стоящая в строю за спиной Рады Ночное Лезвие Инга, и несколько Младших Сестер рядом с ней захихикали. Хвала Роксане, они стояли достаточно далеко от Уты, чтобы та могла расслышать эти слова.

— Третье: ни в какие драки не вступать! Кто бы ни пытался вас спровоцировать, как бы вас ни оскорбляли, что бы вам ни предлагали сделать! Это — Роща Великой Мани, а не ярмарочная площадь и не становище Ифо, куда вы приехали отдохнуть и расслабиться. А если какая-нибудь дура все-таки решит помахать кулаками, посчитав, что правила к ней не относятся, то иметь дело она будет с Великой Царицей. И поверьте: ничего забавного и захватывающего в этом не будет!

Рядом с Радой кто-то громко судорожно сглотнул. Великую Царицу обожали все кланы, считая ее едва ли не божеством во плоти, но ровно также ее и боялись. Рада припомнила взгляд Тиены: полный кипящей, будто расплавленный металл, силы, почти что дрожащий вокруг нее воздух. Естественно, никто не захочет навлекать на себя ее гнев. Разве может найтись такая идиотка?

— И последнее. Нравится вам это или нет, но в Роще Великой Мани живут не только анай. — Судя по голосу Уты, самой ей это не слишком-то нравилось. — Это место — резиденция Великой Царицы, поэтому здесь вы можете встретить эльфов, сальвагов, даже вельдов. Думаю, не нужно напоминать, что все они — наши союзники. И первую же, кто посмеет хотя бы косой взгляд на них кинуть, я собственноручно выдеру так, что она еще месяц сидеть не сможет. Придется летать, парить над обеденным столом, как стрекозка, если вы, конечно, вообще сможете управляться с крыльями, в чем я лично очень сильно сомневаюсь. — Подождав немного, не раздастся ли какого комментария, Ута обвела глазами строй Младших Сестер. Ответом ей была только гробовая тишина. Удовлетворенно кивнув, наставница развернулась в сторону становища. — Раз всем все ясно, тогда забирайте барахло из телеги и пошли.

Младшие Сестры приглушенно зашумели, заторопились к повозке. Самые расторопные, успевшие первыми подхватить свои вещи, двинулись следом за Утой, крутя головами по сторонам, остальные спешили за ними вдогонку. У телеги остались Зей и остальные наставницы, в обязанности которых входило распрячь волов.

Подхватив их с искоркой вещи, Рада пристроилась за спинами Младших Сестер, направляющихся в сторону казарм. Искорка рядом едва не подпрыгивала на месте от нетерпения, из-за своего небольшого роста не видя вокруг ничего за плечами остальных анай.

— Тебя подсадить? — шутливо предложила ей Рада, и та в ответ небольно ткнула ее в плечо кулачком, смущенно пробормотав:

— Отстань!

Впрочем, никаким строем Каэрос идти не собирались, и вскоре толпа Младших Сестер удрала вперед, буквально толкая раздраженную и вопящую до хрипоты Уту в спину. Рада с Лиарой чуточку поотстали, чтобы хоть что-то видеть вокруг.

Рада смотрела во все глаза, не понимая, что видит перед собой: город или все-таки большое становище. Вокруг поднимались высокие дома, срубленные из сосновых бревен и крытые соломой с ровными рядами широких окон. Судя по всему, это были казармы, в которых селили представителей разных кланов, прибывших в Рощу на инициации. Стены домов покрывала затейливая резьба в виде извивающихся лоз, стилизованных трезубцев и колосьев, с символами анай — шестиконечной звездой из двух перекрывающих друг друга треугольников и вращающимися посолонь четырьмя каплями в круге. Над крепкой дубовой входной дверью каждого из этих строений виднелся символ клана: у Каэрос это был обращенный острой вершиной вверх треугольник. Дальше казарм располагались и другие постройки — небольшие домики под двускатной крышей из тех, что гораздо больше подошли бы обычной людской деревне. Над их соломенными крышами возвышалось какое-то каменное строение, но рассмотреть ближе Раде не удалось; Ута уже подвела их к казарме Каэрос.

Навстречу ей вышли две женщины в ослепительно белой форме. За спинами их виднелось оружие, у одной катаны, у другой — лук в колчане, а лбы их перетягивали белоснежные повязки с символами золотого ока в центре.

— Это Воины, присягнувшие Великой Царице, — пояснила вновь возникшая за плечом Рады Дани, в тоне ее звучало благоговение. — Они не принадлежат ни к одному клану и считаются ее собственностью.

Рада поморщилась. Она с гораздо большим удовольствием встретила бы эту информацию, прозвучи она из чьих угодно уст, кроме уст Дани. Решив игнорировать назойливую девчонку, Рада кивнула искорке и, потянув ее за руку, принялась проталкиваться вперед, ко входу в казарму.

Ута и Воины в белом о чем-то договорились, пожали друг другу руки, и наставница свистнула сквозь зубы, махнув рукой Каэрос и приглашая их следовать за собой.

— Сначала обустроимся, потом пойдем в едальню, — вновь прозвучал рядом голос Дани, и Рада не выдержала, резко обернувшись к ней:

— Сгинь уже отсюда!

Глаза Младшей Сестры обиженно расширились, но губы при этом упрямо сжались.

— Я всего лишь хочу помочь тебе обустроиться быстрее, Черный Ветер. Чтобы ты не чувствовала себя здесь чужой.

— Себе помоги, — прорычала Рада, а искорка наградила Дани таким взглядом, что та все-таки отстала, поджав губы и напряженно глядя им вслед.

Помещение казармы было просторным, в большие окна проникало много света. В дальнем конце виднелась массивная печь, ослепительно белая, будто никто ни разу ей не пользовался. Ряды новеньких двухъярусных кроватей тянулись вдоль стен, между ними высились одинаковые шкафы для немногих вещей анай, что они приносили с собой в Рощу. Рада вздохнула, сбрасывая свой вещмешок на одну из кроватей и разглядывая толстый матрас, плотно набитый соломой. Она так привыкла за это время спать вместе с искоркой, но не могли же им и здесь выделить отдельное ото всех остальных Каэрос помещение. Это было бы уже слишком.

Искорка тоже скинула свой вещмешок на кровать и пристально воззрилась на Дани, которая пыталась устроиться на соседней с ними лежанке. Младшая Сестра поколебалась, глядя на нее, потом поморщилась и все-таки отошла дальше, все время оглядываясь на Лиару.

— Я поговорю с ней, искорка, — сказала Рада, чувствуя себя донельзя виноватой, что до сих пор этого не сделала. — Обязательно. Как только представится минутка.

— Боюсь, теперь уже она простых слов не поймет, — тяжело вздохнула та и перевела взгляд на Раду. — Постарайся только не устраивать потасовку. Будет не слишком хорошо, если с этого начнется наш визит в Рощу.

— Не буду, — кивнула Рада, сомневаясь, что сумеет сдержать это обещание. Слишком сильно было накопившееся за долгие недели пути раздражение.

Обедать их отвели в большое здание едальни, расположенной чуть в стороне от казарм Младших Сестер. Стен у едальни не было, массивная, крытая соломой крыша держалась на толстенных бревнах, подпирающих свод, и под навесом стояли тяжелые длинные столы и лавки. В дальнем конце едальни дымила котлами полевая кухня, дородная повариха в ослепительно белом переднике мешала здоровенной поварешкой в котле с рагу, дымящемся на огне, и покрикивала на своих помощниц, что суетились вокруг, раскладывая по тарелкам раскаленное варево. Сейчас Каэрос здесь были одни, но Рада заметила, что в стороне возле громадной лохани с водой высится целая гора посуды, и несколько Ремесленниц, засучив рукава и подкатав подолы, натирают тарелки и кастрюли песком, чтобы отмыть от жира.

— Кто-то из кланов уже прибыл, первая? — негромко окликнула она проходящую мимо Зей.

— Раэрн, — утвердительно кивнула та. — Им ближе всего добираться.

За обеденным столом было шумно и весело. С самого утра у них и маковой росинки в животах не было, так что Младшие Сестры Каэрос уплетали за обе щеки, стуча деревянными ложками по глиняным мискам. Рагу оказалось удивительно вкусным, сдобренным специями, густым. К нему подали легкий медовый напиток с явно чувствующимся хмелем, и Рада с удовольствием осушила две большие кружки.

Когда трапеза подходила к концу, поднялась Ута и, хлопнув в ладоши, громко объявила:

— Свободное время до ужина! Повторяю: не драться, не задираться ни к кому, не бегать по лесу и не лазить в храмы! Иначе вам не поздоровится!

— Пойдем скорее, — потянула Раду за рукав искорка, глазами указав той на Дани.

Младшая Сестра вовсю строила глазки Ремесленнице-поварихе, и по ответной улыбке девушки было понятно, что на время Рада перестала интересовать Клинка Рассвета. Вернув пустую посуду Ремесленницам, они поспешили воспользоваться моментом и улизнуть из набитой Младшими Сестрами едальни.

Никакого четкого плана в расположении зданий становища действительно не было. Разве что все хозяйственные постройки стояли на некотором отдалении от жилой части поселения. Оттуда доносился звон молота о наковальню, стук инструментов, голоса людей.

За казармами кланов их глазам открылись маленькие домишки, срубленные все из той же сосны. Странно было видеть такие дома после поселения Сол, где анай жили в вырубленных в скалах пещерах. На окошках висели белые занавески, кое-где у крыльца играли дети, копошась в пыли вместе с помахивающими хвостами собаками. На одном из подоконников разлегся кот, лениво щуря глаза на яркое солнце. Но Раду тянуло дальше, в сторону водопада, который низвергался с головокружительной высоты в ворохе из сверкающей на солнце водяной пыли.

Взявшись за руки и крутя головами по сторонам, они с искоркой зашагали в ту сторону. В отдалении виднелись фигурки нескольких анай, которые бродили по самому берегу реки, то и дело нагибаясь, чтобы зачерпнуть воды. Примерно две трети женщин аккуратно поддерживали большие животы, передвигаясь не быстро и очень осторожно, чтобы не оступиться. Рада удивленно заморгала: беременные? Откуда здесь столько беременных?

Вот только направляясь в сторону водопада, они вывернули из-за очередного жилого домика, и в глаза бросилось высокое здание из белого камня. Искорка замерла на месте, разглядывая его и позабыв о том, куда они до этого направлялись, и Рада вместе с ней.

Здание больше всего напоминало храм, но выглядело совсем не похоже на церкви Грозара, что доводилось Раде видеть в жизни. Оно было одноэтажным, приземистым, с почти плоской крышей, сработанной из наслоенных друг на друга деревянных пластин. Рада прищурилась, разглядывая эту своеобразную черепицу. Странно, ведь когда они вместе с Найрин совершали свою вылазку в Мелонию, та и понятия не имела о том, что такое черепица, и выказала явное удивление, увидев ее. Почему же тогда здесь храм был крыт именно таким способом, и как Найрин могла этого не знать?

Стены были сработаны из белого мрамора с золотистыми прожилками без особых украшений. Несколько больших окон покрывали разноцветные узоры, изображающие все те же символы анай и кланов. Входная дверь была распахнута настежь, и изнутри виднелись приглушенные отсветы огня. Там двигались какие-то фигуры, но разглядеть более четко Рада не могла. Перед входом в здание стояли в ряд четыре большие жертвенные чаши на белых мраморных постаментах. Выполнены они были из цельных кусков самоцветов разных пород. Рада узнала серебристый кварц, красноватую яшму и черный оникс, но из чего была последняя, густо-синяя чаша, понять она не смогла.

— Наверное, это и есть святилище, о котором говорила Ута. — Голос искорки звучал как-то рассеяно. — Давай подойдем поближе.

В груди вдруг кольнуло, и Рада поморщилась, прижав к ребрам ладонь. Ей почему-то стало душно, будто обручами пережало грудную клетку. Искорка отпустила ее ладонь и первой направилась в сторону храма, пристально рассматривая чаши перед входом. А Рада попыталась понять, что с ней происходит.

Слабость наваливалась с каждым мигом все быстрее. Воздуха не хватало, она силилась вдохнуть, но все никак не могла. Перед глазами поплыли темные пятна, и все стало каким-то туманным, расплывчатым, каким-то…

— Рада? — послышался откуда-то издалека испуганный голос искорки, но она уже ничего не видела.

Ноги подогнулись, и Рада навзничь рухнула в траву.

Сознание возвращалось медленно и неохотно, перед глазами было темно, а уши забил назойливый высокий писк, словно в обе ушные раковины кто-то натолкал полные пригоршни голодных комаров. Сквозь этот писк странно, искаженно и неправильно доходили звуки. Рада попыталась вспомнить, кто она, где находится, что происходит, но мысли отказывались ее слушаться, разбредаясь, как желе. Да и особенного желания возвращать их в голову не было.

— … такое раньше случалось? — смысл чужого вопроса с трудом достиг сознания Рады. Голос, что спрашивал, был мелодичным и таким мягким, что в него хотелось завернуться, словно в теплое одеяло, и уснуть, укрывшись с головой. А еще он казался Раде смутно знакомым.

— Никогда раньше, — это уже говорила искорка, и в ее тоне явно звучала тревога и испуг. — Она сказала, что не очень хорошо чувствует себя, когда мы только заходили в Рощу. Жаловалась на головокружение. Но потом вроде все было нормально.

— Странно, — вновь прозвучал первый голос.

Рада попыталась вспомнить, как открыть глаза, но казалось, что она больше не знает, как это сделать. Лютый страх вдруг сжал нутро. Меня парализовало? Великая Мани, что происходит?!

— Лежи тихо, — вновь незнакомый голос, и на этот раз он звучал требовательно и властно. — Я помогу.

Липкий страх холодными пальцами сжимал нутро, и Рада ощутила прилив паники. Тело не двигалось. Она не могла пошевелить ни единой мышцей, даже глаза открыть не могла. На секунду ей показалось, что она сейчас забудет, как дышать, и тогда точно умрет. И ужас буквально ослепил ее. Я не хочу умирать, Роксана! Не хочу!.. Рада ощутила капли холодного пота, выступившие на лбу.

— Успокойся и лежи тихо! — на этот раз голос приказывал, и Рада вцепилась в него, как в последнюю ниточку, что еще связывала ее с миром. — Я помогу тебе. Но ты должна успокоиться. Все в порядке. С тобой все будет хорошо.

Сердце в груди стучало как бешеное, и Раде казалось, что еще немного, и оно лопнет, будто мыльный пузырь. Воздуха не хватало, но отчего-то быстрее она дышать не могла. Тело вбирало в себя так мало воздуха, так мало, будто она спала в глубоком сне, а сердце колотилось слишком быстро для такого малого количества кислорода. Рада напрягла все свои силы, всю свою волю, все, чтобы заставить легкие раскрыться полностью и наполниться воздухом, чтобы хоть на миллиметр сдвинуть свинцовые веки, что совершенно не слушались ее. И у нее ничего не получилось.

— Да что же такое! — раздосадовано произнес голос над ней.

— Что происходит? — спросила искорка, и Рада ощутила касание ее теплой ладони на своей руке. Она хотела сжать пальцы в ответ, но не могла.

— Она очень напугана, а пока она в таком состоянии, я ничего не могу сделать. Скажи ей, что все в порядке.

— Рада, послушай меня, слышишь? — голос искорки напряженно пробивался сквозь забивший уши комариный писк, но Рада вцепилась в его звучание со всей силой, на которую только была способна. Роксана, не оставь! Молю Тебя, не оставь! Помоги! — Рада, ничего не бойся. Мы рядом с тобой, мы здесь, мы тебе обязательно поможем. Держащая Щит вылечит тебя, если ты ей позволишь это сделать. Ты должна успокоиться, Рада. Ты должна дать нам возможность помочь тебе.

Как легко сказать и невыносимо сделать! Рада уже почти задохнулась, а все ощущения тела помутились настолько, что она чудом сохраняла сознание и могла еще слышать их голоса. Отчего-то она знала: стоит только на миг потерять концентрацию, сознание ускользнет, ускользнет навсегда, и тело ее потихоньку остынет, а куда денется ее душа, одним Богам известно. Потому она сражалась изо всех сил, билась и билась, моля Роксану лишь об одном — чтобы та не оставила.

— Очень сильная воля, — напряженно проговорил голос над ней. Держащая Щит? Эрис? Все это сейчас было неважно, важно было — дышать. — Она сопротивляется, она сражается изо всех сил. Я не могу сломить этот натиск.

— Сделай что-нибудь, молю тебя! — отчаянье зазвенело в голосе искорки. — Она же задыхается! Помоги ей!

— Бхара, да я пытаюсь! — на этот раз Держащая Щит почти зарычала от ярости.

Удушье схватило еще сильнее, а сердце едва не лопнуло, и Рада панически затрепыхалась, словно выброшенная на берег рыба. Становилось хуже с каждой секундой, звон в ушах усилился, голоса собравшихся подле нее теперь звучали едва слышно, словно из немыслимой дали.

Я не умру! Я понятия не имею, что здесь происходит, но я не умру! Я буду биться до конца! Роксана, помоги мне! Рада сконцентрировалась в один единственный комок, в одну точку, собрав в нее все свои силы. Сейчас уже дело было не в том, чтобы дождаться чьей-то помощи, чтобы заставить дышать собственные легкие, которые как будто разучились это делать, чтобы удержать от разрыва бешено колотящееся сердце. Сейчас речь шла о том, чтобы вообще не раствориться во тьме, будто впитывающаяся в воду соль. А именно такое ощущение у нее и было в последние мгновения. Сама она, сама ее суть, почти распадалась на тонкие нити. Еще чуть-чуть, и эти нити совсем исчезнут, растают, расплавятся…

Нет! Роксана!

Ощущение присутствия. Оно было очень странным, совсем не таким, как раньше. Стало светлее, и Рада ощутила, как этот свет обволакивает ее со всех сторон. Но этого было мало, слишком мало и недостаточно. Она вновь собралась в точку, словно все то, что было ей раньше, стало одним единственным остро-отточенным лезвием клинка. У нее еще был шанс, и она не собиралась сдаваться. Я пойду до конца. Что бы ни случилось, я пойду до самого конца вместе с Тобой, Огненная.

— … становится лучше, но я… — голос Держащей Щит утонул в высоком, буквально разрывающем уши звуке. Раде было не до того.

Впереди и вокруг нее, повсюду, было что-то, чему она не могла дать названия. Сгущенная тьма, похожая то ли на мелкую рыболовную сеть, то ли на ткань, которую близко-близко поднес к глазам, чтобы рассмотреть узоры. Она-то и стягивала, давила, она-то не давала дышать. Будто кто-то спеленал в нее душу Рады и теперь давил, как продавливают тесто сквозь решето, чтобы сделать из него тонкие нити лапши. Только теперь этой проклятой лапшой была душа Рады, и если она сейчас позволит сделать это с собой, то больше ее не будет.

Не было ни мгновения на страх или боль. Никогда еще Рада не сражалась так отчаянно, так всей собой, и в этом бою больше не было никого, кто мог бы помочь ей. Она осталась один на один с чем-то, что противостояло ее существованию, со странным, глухим, равнодушным «нет», которому не было ровным счетом никакого дела до того, чего она хочет или не хочет, никакого дела до нее. Оно просто хотело отнять жизнь Рады, и Рада отбивалась из последних сил.

В какой-то момент настал пик кризиса, и время прекратило играть значение. Времени больше не было, как не было больше ничего. Рада балансировала на тонкой грани между двумя пропастями, в каждой из которых ее не станет, и сеть давила так сильно, что не осталось ничего. Что-то внутри нее самой на миг попыталось подумать о том, что она не выдержит, но до того, как эта мысль смогла сформироваться и обрести силу, Рада отшвырнула ее прочь, словно ядовитую змею. И потом стало легче.

Медленно светлело. Куда делась сеть, сквозь которую ее пытались продавить мгновения назад, Рада не знала, но страшное ощущение кризиса ушло. Она вновь была собой, она вновь могла дышать. Не ее тело, но душа и то, чем Рада являлась на самом деле, золотое зернышко ее сути, не имевшее ничего общего с телом, которое она привыкла называть собой, с мыслями или чувствами, которые привыкла испытывать. Все теперь было иначе. Казалось, теперь она узнала себя.

Рада очень медленно возвращалась назад, ощущая, как с каждым мигом обретает силу. Или наоборот, теряет ее? Казалось, это обнаженное золотое зернышко, этот язычок огня медленно и спокойно заворачивали слой за слоем, пеленали и укутывали. Первый слой — ощущение себя самой, второй слой — мысли, начавшие крутиться в голове, третий — чувства в ее груди, четвертый — осязание и чувствительность тела. Теперь все эти вещи почему-то казались лишними, но Рада не понимала, почему. Что-то словно шло не так, хоть она и чувствовала себя в безопасности. Что-то изменилось, хоть она не могла даже дать этому изменению описания, лишь смутно ощущала, что все теперь иначе.

Грудь медленно вздымалась, и Рада наконец-то сама могла раздуть ее и глотнуть больше воздуха. Сердце все еще колотилось как бешеное, но его стук смирялся с каждой секундой. Вернулась чувствительность рук и ног, осязание пространства. Что-то твердое под спиной, тепло ладони искорки на ее руке.

— Вот так, — удовлетворенно произнес голос Держащей Щит. — Вот так. Возвращайся к нам.

— Хвала Небесной Мани! Хвала!.. — шептала искорка, сжимая ее руку и поглаживая так, словно Рада мгновение назад была на краю смерти. Впрочем, так-то оно и было.

С трудом Рада вернула себе контроль над телом и раскрыла глаза, вспомнив, как это делать. Яркий свет больно резанул зрачки, но почти сразу же она приспособилась к нему и поняла, что он вовсе не настолько ярок, как казалось в первую минуту. Свет падал через занавешенное окно, заливая небольшое помещение, стены которого изнутри были обшиты светлой доской. На потолке над головой Рады виднелись тщательно оструганные сосновые бревна.

Она открыла рот, вдыхая всей грудью, и приглушенно выдохнула:

— Твою ж бхару! Как близко-то было!

— Как ты, Рада? Что с тобой? — искорка нагнулась над ней, и глаза ее были встревоженными, перепуганными и такими огромными, что Рада едва не утонула в них с головой.

А еще сейчас она казалась такой красивой, еще красивее, чем всегда. На миг Раде подумалось, что она никогда не встречала ни единого живого существа, которое во всем мире было бы для нее прекраснее и дороже этой женщины. Я не позволю себе уйти и оставить тебя здесь, забыть тебя навсегда. Я никогда больше тебя не потеряю, никогда. Слишком тяжело и долго я искала тебя, слишком ждала, чтобы навсегда забыть.

— Я здесь, и со мной все в порядке, — хрипло проговорила она, с трудом улыбаясь искорке. Силы возвращались с каждой секундой, будто кто-то струйкой вливал их в каждую клетку Рады. — Правда, я понятия не имею, что вообще со мной произошло, и почему все это случилось.

— Слава Великой Мани, слава Ей! — искорка склонилась над ее ладонью, покрывая невесомыми поцелуями пальцы Рады, и несколько раскалено горячих слезинок обожгли кожу.

— Ты сказала, что было близко. Что ты имела в виду?

Рада повернула голову и встретилась глазами с Держащей Щит анай. Именно ее голос, мягкий, уверенный, собранный, она слышала какие-то мгновения назад, пока они с искоркой пытались вытащить ее… откуда бы они ни пытались ее вытащить. Эрис была одета в белую военную форму, которая резко контрастировала с мягкими прядями темных волос, спадающих на плечи поверх короткого ворота стоечкой. Черты анай причудливо смешались в ее лице с эльфийской кровью, и теперь Рада видела, что она немного похожа на Лэйк, но совсем немного. Прямые брови, широкие скулы, упрямый длинный подбородок. Но при этом — удивительная мягкость, почти текучесть черт, взгляд темных глаз цвета полированного дерева, таких глубоких, что казалось, будто из них на Раду смотрит само время. Или существо гораздо более сильное, мудрое и вечное, чем все живущие в этом мире. Во лбу Эрис пульсировало, будто бьющееся сердце, золотое око, и его свет лился на кожу Рады, с каждым толчком вливая в нее силу и жизнь.

— Не знаю, — честно призналась Рада, отвечая на ее вопрос. От одного воспоминания о том, что только что случилось, ее дрожь пробирала, но сил становилось все больше. Она поняла, что может сесть, и подтянулась на руках, заметив, что лежит на застеленной кровати поверх простого шерстяного одеяла. Со вздохом она продолжила: — Я балансировала на самом краю. Казалось, еще чуть-чуть, и меня не станет.

— Возможно, так оно и было бы, — кивнула Эрис с какой-то задумчивой отрешенностью, и искорка тихонько охнула рядом. Взгляд ее серых глаз обратился к Раде и был таким пронзительным, что хотелось прижать ее к себе со всей силой и целовать, в исступлении целовать все ее лицо, каждую черточку.

— Не бойся, птичка, все уже хорошо, — тихонько улыбнулась ей Рада, стараясь поддержать. Губы искорки в ответ только задрожали, но она справилась с собой и кивнула.

Рада мельком огляделась, силясь понять, где находится. Небольшая светлая комната в деревянном доме. На полу сладко пахнущая циновка, какие так любили анай, простой деревянный стол и два стула возле него. Чаша с огнем Роксаны в восточном углу комнаты, горящая даже сейчас, в западном углу — чаша с ароматическим маслом, от которого по воздуху плыл едва заметный свежий аромат. Белые занавески на окнах, крынка на столе, накрытая простой белой салфеткой. Чья-то форменная белая куртка накинута на спинку стула, у кровати — сундук, на крышке которого лежит книга в кожаном переплете. И сама кровать: неширокая, с простым соломенным тюфяком, твердым и жестким. Обстановка выглядела так, будто это простой жилой дом, но никого, кроме искорки и Держащей Щит, Рада здесь не видела.

Она вопросительно взглянула на Эрис, и та пояснила:

— Когда ты потеряла сознание, мы перенесли тебя в наш с Тиеной дом. На улице слишком шумно, да и вряд ли Способные Слышать могли бы помочь тебе. Здесь Исцеление бессильно.

— Что же со мной тогда? — Рада тревожно сдвинула брови, но никакой опасности она больше не чувствовала. Только силы, которых, как будто, стало даже больше, чем перед ее падением. Она уже могла сидеть, а тело ощущалось так, будто и не было долгого перехода длиной в четыре недели от становища Сол до Рощи Великой Мани.

Искорка тоже встревожено взглянула на Эрис, не отпуская ладони Рады и нервно поглаживая ее пальцами, будто без этого та могла исчезнуть у них на глазах, буквально растворившись в воздухе.

— Я еще не до конца разобралась в том, что с тобой произошло, мне нужно будет время, чтобы убедиться, — негромко заговорила Эрис, пристально разглядывая ее. Теперь Рада была уже абсолютно уверена, что сквозь ее глаза на нее смотрит что-то гораздо большее, чем просто человек. Взгляд пронзал ее насквозь, заставлял дрожать, как лист на ветру, хоть Эрис и просто интересовалась ей, не испытывая никаких негативных или позитивных эмоций. Ее взгляд был едва выносим сам по себе. — Хорошо, что вы приехали именно сейчас. Боюсь, еще немного, и последствия были бы гораздо более серьезными.

— Последствия чего? — заморгала Рада.

Держащая Щит подняла ладонь к лицу Рады, и та ощутила едва заметное касание, хоть пальцы Эрис на самом деле зависли на некотором расстоянии от кожи. Щекотка пробежала по всему телу, и Рада передернула плечами. Взгляд Эрис остекленел, обращенный внутрь Рады, превратившийся в острую иглу, которая буквально насквозь протыкала ее нутро, выворачивала наружу, давая осмотреть Держащей Щит. Чувство было непривычным и таким интимным, что Рада неловко заерзала на месте.

— Не бойся, я просто смотрю и не буду ничего делать сейчас, — вновь заговорила Эрис, и теперь голос ее звучал приглушенно. — У тебя внутри что-то вроде блока, не знаю, как правильно это назвать. Никогда ничего подобного не видела, даже не слышала об этом, но мне сдается, что кто-то пытался скрыть твои эльфийские способности, искусственно заблокировать их внутри тебя.

— Сагаир! — одними губами прошептала потрясенная Рада, а Держащая Щит продолжила:

— Он замкнул твои способности сами на себя. Я вижу, что ты не настолько сильна, как Первопришедшие, однако, все же сила твоей крови очень велика. К тому же, есть еще и что-то странное в крови. Никак не могу разобрать что. — Глаза ее сощурились, взгляд стал пристальнее. Рада ощутила, как пересохло в горле, а на лбу выступил пот, но на этот раз ощущение не было опасным или страшным, как раньше. — Странно. Твоя кровь будто сворачивается в сгустки, которые… — Эрис вглядывалась все сильнее, будто и впрямь могла физическими глазами видеть сквозь плоть и кости Рады. Вдруг зрачки ее расширились от удивления. — В твоей крови серебро! Или что-то, очень похожее на серебро! Что это?

— Проклятье рода Стальвов, — проворчала Рада, опуская глаза. Не слишком-то приятно было говорить об этом. — Я ношу в себе монстра, которого передам своим чистокровным детям мужского пола. Это очень древняя сила.

— Я вижу, — медленно кивнула Эрис, взгляд ее стал еще более задумчивым. Больше она не произнесла ни слова, продолжая вглядываться в Раду и водить ладонями у нее перед лицом.

Несколько минут все молчали. Держащая Щит казалась погруженной в себя, Рада терпела странное ощущение, как будто ее плоть вывернули наизнанку и прогревали солнечными лучами. Искорка сидела рядом, сжимая ее ладонь и внимательно следя за тем, что делает Эрис. Наконец Рада не выдержала, слишком уж тяжело было просто находиться рядом с Держащей Щит. Да и сил в ней было столько, что не усидеть на одном месте. Ее буквально подбрасывало от распирающей грудь энергии.

— То, что случилось, было вызвано моей серебряной кровью? — негромко спросила она Эрис.

Та еще несколько секунд молчала, разглядывая ее, а потом со вздохом убрала ладонь и сморгнула. Ощущение щекотки прошло, как и невыносимая пронзительность ее взгляда, и Рада невольно выдохнула от облегчения, поводя плечами.

— Не совсем так, — Эрис прикрыла глаза, о чем-то раздумывая и глядя в пространство. — Но некоторым образом связано с этим, да. Мне нужно будет узнать о твоей серебряной крови как можно больше. Тогда я смогу сказать точнее.

— Это долгая история, — поморщилась Рада, не зная, стоит ли сейчас рассказывать об этом или стоит обождать. Эрис рассеяно покачала головой, словно прочитав ее мысли:

— Не сейчас. Сейчас у нас есть другие дела. После того, как ты получишь крылья. — Лиара открыла рот, подавшись вперед к Эрис, и та успокаивающе кивнула ей, прервав ее на полуслове: — Что же касается того, что только что с тобой случилось, у меня есть некоторые идеи. Полагаю, что много лет назад силу твоей эльфийской крови насильно замкнули на этих самых каплях серебра. Есть следы намеренного вмешательства, будто кто-то специально работал над тем, чтобы у тебя не было никаких способностей эльфов.

— Вот как, — нахмурилась Рада.

— Почему же тогда ей стало так плохо сейчас? — тревожно спросила искорка.

— Потому что здесь я, — спокойно отозвалась Держащая Щит так, будто это все объясняло. — Всю свою жизнь я развивала силу крови Первопришедших, разбавленную энергией Белого Источника, с помощью которого я была зачата. В конце концов, это позволило мне напрямую пропускать сквозь себя мощь Великой Мани и жить в бесконечном Ее присутствии. Естественно, что и я, и Тиена, носим Ее внутри себя постоянно, и Она имеет свойство распространяться вокруг. Эта сила пропитывает Рощу до самого основания, каждый камушек, каждое дерево, сам воздух, и анай, что находятся здесь. Как только вы вступили сюда, эта сила попыталась войти и в вас, но у тебя, Рада, стоит блок на любую эльфийскую энергию, поэтому ты едва не погибла, когда моя мощь начала сносить этот блок.

Рада молча смотрела на нее, не зная, что сказать. Искорка тревожно переводила взгляд с нее на Эрис и обратно.

— Я даже не знала о том, что этот блок есть у тебя, пока тебя сюда не принесли. И не догадывалась о том, что моя энергия могла повредить тебе. И все же я прошу прощения за то, что невольно нанесла тебе вред и поставила тебя на грань жизни и смерти. — Рада попыталась было возразить, но Эрис лишь нетерпеливо махнула рукой, отметая прочь все ее слова, и зубы Рады с щелчком схлопнулись. В этой женщине не было гордыни или самоуверенности, даже властности не было, но от нее шла такая невыносимо мощная энергия, что не повиноваться ей было просто невозможно. — Когда я попыталась помочь тебе и вытащить тебя обратно, я наткнулась на этот барьер, но ты не позволяла мне справиться с ним. Ты испугалась и боролась.

— Еще бы я не боролась! — хмыкнула Рада, покачав головой. Искорка рядом побледнела, как полотно, и чтобы успокоить ее, Рада подмигнула ей.

— Да, это и спасло тебя, — подтвердила Эрис. — Ты смогла прорваться сквозь барьер и с моей помощью разрушить его. Полагаю, именно это ты и восприняла, как едва не случившуюся с тобой смерть. Учитывая его крепость, ты была недалека от правды.

— Я пробила барьер? — Рада недоуменно прислушалась к себе. Она не чувствовала ничего похожего, но и барьера-то раньше она тоже не чувствовала. С интересом воззрившись на Эрис, она спросила: — И что это значит?

— Это значит, что теперь ты сможешь вновь научиться тому, каково это — быть эльфом. Со слов Лиары я поняла, что она уже пыталась учить тебя. Также ты занималась с Лэйк и Найрин, что косвенным образом способствовало тому кризису, который сейчас с тобой случился.

— Выходит, я сделала что-то, о чем и сама не подозревала? — Рада поскребла макушку, недоумевая. — Пробила блок, о существовании которого и не знала?

— Великая Мани ведет нас дорогами, известными лишь Ей одной. И мы можем узнать о Ее планах в самый последний момент. Или, возможно, наша душа сама прекрасно знает все, а время, чтобы понять, нужно лишь нашему рассудку? — в голосе Держащей Щит прозвучала задумчивость. Потом она встряхнулась и вновь взглянула на Раду. — В любом случае, блока больше нет. И если ты захочешь в полной мере овладеть данной тебе от рождения силой, то я смогу помочь в этом.

— Благодарю тебя, Дежащая Щит анай, — Рада склонилась перед ней, сама не до конца понимая, как относится ко всему сказанному. Ей всегда хотелось уметь столько же, сколько и Алеор. Но она даже и не представляла, что придется заплатить за это так дорого. Проклятье, я ж едва не погибла! И здесь ты до меня дотянулся, Сагаир, чтоб тебе сгореть в пепел!

— Пока еще не за что, — мягко улыбнулась ей Держащая Щит. — И называй меня — Эрис. Я не люблю формальности. А сейчас лучше было бы, если бы ты вернулась в казарму и хорошенько поспала. Ты пережила сильную атаку, и как бы хорошо себя ни чувствовала, тебе необходим отдых. У нас еще будет время на то, чтобы побеседовать обо всем важном и сделать все необходимое, чтобы тебе в будущем ничто не угрожало. А сейчас — отдыхай, Рада.