10 тайн Охотника на демонов

Тайна 5. Рубиновое яблоко

Элам. Маракандское ханство. 1569 г. от заселения Мидгарда.

Раннее утро дарило свежую прохладу. Убогие глинобитные хибары Мараканда, столицы ханства Саргала, на удивление хорошо сочетались с высившимся над ними пестрым, как цветник, дворцом. Город стоял на берегу широкой и полноводной реки Пахчур-Су, которая несла в своих водах жизнь в мертвую Эламскую пустыню. Несмотря на ранний час, на берегу уже собралась толпа народа. Происходило какое-то важное в жизни ханства событие.

Николас созерцал сборище маракандских голодранцев в гордом одиночестве. Традиции местного зодчества не внушали Эглаборгу особого доверия, поэтому он разбил лагерь выше по течению реки и в город идти наотрез отказался.

«Мне здесь не нравится», - хмуро заметил Николас.

«Тебе в последнее время нигде не нравится», - устало ответил ему мертвый бог. - «И перестань со мной разговаривать, а то на тебя уже люди озираются».

«Где?» - несказанно удивился Николас.

«Вон... да не там, направо от тебя», - раздраженно подсказал ему Тангрум.

После того, как они покинули Острова Алого Восхода, Николас чаще разговаривал с незримым Западным Ветром, чем со своим вполне живым и осязаемым компаньоном. Собственно, это и была главная причина, почему целитель не захотел идти с Охотником в Мараканд.

В указанной Тангрумом стороне стоял одетый в светлый балахон пустынник с обветренным лицом. На вид ему было около двадцати пяти. Его темные глаза внимательно следили за каждым движением Николаса. Осознав, что соглядатайство раскрыли, пустынник подошел к Охотнику и спросил:

- Не подскажешь, с кем ты только что так воодушевленно беседовал?

Говорил он с типичным эламским акцентом, характерной чертой которого было отсутствие вежливого обращения.

- С мертвым богом, - буркнул ему в ответ Николас.

- Извини, я не расслышал, - переспросил пустынник, пристально осматривая Охотника с ног до головы.

- С самим собой… Я разговаривал с самим собой, - на этот раз громко и четко ответил Николас. – С головой у меня не все в порядке, ясно?

«Не надо так нервничать», - назидательным тоном сказал ему Тангрум.

«Заткнись», - прикрикнул на него Николас.

- Ты это мне? – напрягся пустынник.

- Нет… а скажи-ка мне, любезный, что здесь происходит? – решил он воспользоваться удобным случаем, чтобы расспросить местного жителя.

- Сейчас начнется церемония посвящения принцессы Маясы, старшей дочки хана Саргала, - не слишком весело ответил ему незнакомец.

- Посвящение для чего? – продолжал любопытствовать Николас.

- Для свадьбы, конечно. К дочерям хана Саргала посватался сам Фарзул-хааб, Алый Лев Эламской пустыни, - добродушно пояснил он. – Пойдем, я знаю место, откуда мы сможем все хорошенько рассмотреть.

Пустынник вывел Николаса на высокий берег, откуда открывался вид на реку. Толпа заволновалась и расступилась. Вперед вышла высокая девушка в богатых одеждах. Ее лицо и волосы закрывала полупрозрачная вуаль. Слуги тут же помогли ей разоблачиться. Помедлив мгновение, она ласточкой нырнула в мутную речную воду. Следом за ней тут же выдвинулся внушительных размеров плот с тяжело вооруженными воинами.

- Зря они так. Ведь сказано было, не больше одного защитника, - вздохнул пустынник.

Девушка доплыла ровно до середины реки, как вода вдруг вспенилась и на поверхности показалась большая зеленая чешуйчатая голова дракона. Принцесса вскрикнула от ужаса. Воины похватали луки и начали обстреливать речного жителя.

- Что они делают? – встревожено начал Николас. – Разве они не понимают…

Зеленый хвост одним метким движением поднял плот в воздух на несколько саженей. Воины упали в воду и камнем пошли ко дну.

- По всей видимости, не понимают, - раздосадовано закончил Охотник.

Принцесса продолжала истошно верещать. Дракон, одурев от ее ора, высунулся из воды на пару саженей, выставив на обозрение свое мощное тело, и с шипением нырнул обратно, утаскивая за собой несчастную принцессу.

- А ты знаешь другой способ борьбы с драконом? – поинтересовался пустынник, когда церемония завершилась.

- По мне так с ними лучше полюбовно договориться, - расплывчато ответил ему Охотник.

- И ты бы смог… ну договориться с этим драконом? – продолжал допытываться пустынник.

- Кто, я? – Николас смутился. – Я вообще-то не за этим пришел. А может, ты знаешь, как увидеть хана Саргала?

- Конечно, знаю, кто в Мараканде этого не знает? В мавзолее он. Но сейчас идти не советую. Очередь там огромная. Все хотят проститься, - добродушно ответил ему мужчина.

- Как, хан умер? – с досадой переспросил Охотник.

- Уж десять дней прошло. Собственно, по этому случаю и посвящение, - развел руками пустынник.

«Ну и что дальше?» - спросил он у Тангрума.

«Без понятия», - раздраженно бросил тот.

«Слушай, ты вообще бог или как?» - не выдержал Николас и вспылил.

«Или как… Вообще-то ты велел мне заткнуться. Вот сейчас я это и сделаю», - обиженно ответил ему Западный Ветер.

- Да ты точно с богами говоришь, - прервал их перепалку пустынник своим восхищенным вздохом. – Ты бы мог стать защитником принцессы.

- А? – Николас не уловил суть его предложения.

- Чтобы успешно пройти посвящение у принцессы должен быть хороший защитник, - с радостью пояснил ему незнакомец. – Визирь Салим сейчас разыскивает их по всему Эламу. За свою службу они вправе попросить все, что пожелают. Главное, чтобы принцесса их выбрала.

- Ну, хорошо, я вижу, что ты из кожи вон лезешь, чтобы сосватать мне эту работенку. Вопрос – зачем? – Охотник не выдержал этой игры и решил пойти в лобовую атаку.

- Я хочу помочь принцессе. А ты похож на достойного защитника, - пожал плечами тот.

- Ну, хорошо, - сдался Николас. – Говори, что у вас за посвящение, зачем вы скармливаете принцесс дракону?

- Вообще-то скармливание в план не входило, - почесав затылок, признался пустынник. – Принцесса должна принести с острова посреди реки рубиновое яблоко. Если она сумеет это сделать, то тогда все ханства Элама признают ее законной наследницей маракандского престола, она выйдет замуж за хана Фарзул-хааба и будет жить долго и счастливо. А если все потерпят неудачу, то тогда соседние правители сотрут Мараканд с лица земли.

- Какое-то глупое посвящение, - скептично хмыкнул Охотник. – Сомневаюсь, что его вообще можно пройти.

- Но ты попробуешь? – пустынник глядел на него с отчаянной надеждой, как будто он был последним шансом для утопающего.

- Ладно, а как мне встретиться с этим визирем? - смягчился Николас.

- Так я тебя проведу, - воодушевленно заулыбался мужчина.

«А этот пустынник не так прост, как кажется. Одет по-простому, а вхож к самому визирю. Да еще и в государственных делах так хорошо осведомлен. Что-то тут нечисто».

Пустынник хитро улыбнулся и, схватив Охотника под руку, потянул его за собой по грязным кривым улочкам Мараканда. Они дошли до дворцовой стены и нырнули в кусты, за которыми скрывался потайной ход. К вящему удивлению Николаса, пустынник снял с шеи внушительных размеров ключ и ловким движением отпер дверь. Ханские стражники на другой стороне учтиво склонили перед ним головы, провожая его странными, перепуганными взглядами.

Они оказались на мужской половине дворца. Незнакомец уверенно прошествовал в покои визиря, не отпуская руки Охотника. Визирь Салим встретил их в роскошном халате из красного бархата с пышным тюрбаном на голове. Это был немолодой уже мужчина невысокий и грузноватый, но в его глазах до сих пор не угасли янтарные искорки-хитринки.

- Многоуважаемый визирь Салим, этот человек хотел бы стать защитником принцессы, - обратился к нему пустынник.

Визирь скорчил страшную гримасу, как будто проглотил целиком недозрелый лимон.

- Камиль, ты совсем из ума выжил? Надира уже выбрала придворного иллюзиониста Хасана.

- Зато Инай никого не выбрала. Покажи ей его, - повелительным тоном сказал ему бродяга.

- Камиль, ты забываешься, - тут же рыкнул на него Салим. – Пока еще я тут всем распоряжаюсь.

- О, великий и мудрый визирь Салим, смиренно прошу вас показать Инай этого человека, - Камиль согнулся в раболепном поклоне.

Расслышав какую-то понятную только им двоим иронию в голосе Камиля, Салим еще больше разозлился, но хорошенько поразмыслив, сдал свои позиции.

- С чего ты решил, что этот оборванец сможет стать защитником? – с видом обреченного спросил он. - Расул был знаменитым мудрецом и звездочетом. Хасан – придворный иллюзионист. А кто это такой?

- Он разговаривает с богами, - с нескрываемым торжеством сообщил ему пустынник.

Николас поперхнулся от неожиданности:

«Что за бред они несут?»

«Может, они покланяются юродивым?», - ехидным тоном ответил ему Тангрум.

- Ладно, все равно Инай его никогда не выберет, - окончательно сдался визирь.

Камиль коротко кивнул ему и вышел в ту же дверь, из которой пришел. Визирь повел Николаса на женскую половину. Они вышли во дворцовый сад с аккуратными кипарисовыми аллейками и благоухающими плодовыми деревьями. На скамейке в тени широколистной пальмы сидела невысокая худенькая девушка и кормила финиками маленькую обезьянку. Ее лицо так же было скрыто полупрозрачной вуалью. Завидев мужчин, она тут же встала.

- Инай, этот человек хочет стать твоим защитником, - сухо сказал визирь, указывая на стоящего рядом мужчину.

Обезьянка тут же прыгнула Николасу на плечо и начала обнюхивать.

- Малала, прекрати, это невежливо, - строго выговорила девушка и обезьянка, громко пискнув, прыгнула обратно к ней на руки. – Я уже говорила тебе, Салим, я не хочу выбирать защитника. Это слишком жестоко.

- Но Инай, Маяса погибла. Завтра будет посвящение Надиры. Ты обязана выбрать защитника, - сделал слабую попытку увещевать ее визирь. – Его привел Камиль. Он решил, что этот человек разговаривает с богами.

При упоминании имени пустынника девушка неожиданно расслабилась. Видно, его мнение много для нее значило.

- Хорошо, Салим, дай ему узду, - визирь злорадно ухмыльнулся. Девушка продолжила, испытующе глядя на Охотника:- Приведешь ко мне тулпара из отцовского табуна – выберу тебя защитником.

Николас хотел что-то спросить, но визирь бесцеремонно схватил его за руку и потащил за собой. Они вышли за пределы дворца на большой луг у самого берега реки, где пасся табун в несколько сотен голов. Разморенные от полуденного солнца табунщики безобразной кучей валялись на земле. При виде визиря они тут же повскакивали со своих мест и начали самозабвенно кланяться.

- Выдайте ему узду. Он будет ловить тулпара, - табунщики дружно повалились с хохоту от его слов.

Один из них протянул ему старую потертую уздечку. Николас, не обращая внимания на их веселье, двинулся к табуну.

Гибкие, поджарые, южные лошади как день и ночь отличались от грузных мохноногих северных скакунов. Шерсть золотистых, медовых и кремовых оттенков лоснилась и переливалась на солнце. Тонкими сухими мордами с глазами навыкате, они напоминали больших щук. Охотник сделал еще несколько шагов. Ближние к нему лошади вскинули головы и начали встревожено прядать ушами. Охотник неосторожно сделал один лишний шаг. Табун тут же помчался прочь, поднимая столбы пыли. Тогда Николас решил сменить тактику. Достал из кармана кусок хлеба. Выбрал отбившуюся от табуна кобылку невероятно красивой масти цвета слоновой кости и протянул к ней руку. Кобыла на хлеб даже не взглянула – всхрапнула, подобралась и побежала высокой летящей рысью. «Эх, вот бы сейчас веревку», - с сожалением подумал про себя Николас.

Выбрав статного буланого жеребца посмелее, Николас сделал еще одну попытку словить себе лошадь. Тот подпустил Охотника на два шага, а потом, громко взвизгнув, поднялся на дыбы и попытался ударить по нему передними ногами. Николас едва успел отскочить в сторону. Взбудораженный табун снова поднялся с места и полетел по пастбищу.

«Ну и как прикажешь их ловить?» - растерянно спросил Николас у мертвого бога.

«Не знаю… попробуй что ли уздечкой позвенеть перед ними», - неуверенно ответил ему Тангрум.

«Чего?» - не понял Охотник.

«Ну, зачем-то же тебе ее дали», - задумчиво ответил тот.

Николас взял в одну руку уздечку и потряс ее. Железные удила, ударяясь друг о друга, произвели не слишком звонкий звук. Кони посмотрели на него, как на полоумного и снова принялись есть траву. Охотник сделал еще одну слабую попытку позвенеть.

«Почему я весь день чувствую себя таким идиотом?», - он с досадой швырнул узду на землю и зашагал прочь. – «Не очень то и хотелось. Пусть сами договариваются со своими драконами».

Николас чуть не подпрыгнул на месте, когда услышал звонкий детский голос:

- Эй, погоди.

Охотник обернулся, но кроме мирно щипавших траву лошадей рядом никого не оказалось.

«Вот теперь у меня точно крыша поехала», - отстраненно подумал Николас и, встряхнув головой, чтобы отогнать морок, пошел дальше.

Не успел он сделать и двух шагов, как кто-то сильно пихнул его в спину и чуть не сбил с ног. Не на шутку разозлившись, Охотник обернулся и увидел перед собой на редкость паршивого годовалого жеребенка-стригунка. Черная шерсть пополам с грязью клочьями свисала с тощих боков. Косые лупатые глаза на пол морды озорно глядели на него.

- Что, тоже пришел надо мной посмеяться? Так представление закончено! – прикрикнул на него Николас, развернулся и зашагал прочь.

- Эй, хозяин, хоть узду забери. Тяжело тащить, - на этот раз голос раздался совсем рядом.

Жеребенок, словно дворовая собака, тянул в зубах брошенную Николасом уздечку.

- Чего тебе надо? – спросил Николас, уяснив, что голос мог принадлежать только этому жеребенку.

- Ну как же? – смутился стригунок. – Ты меня позвал и я пришел.

- Я тебя не звал, - ошарашено ответил Охотник.

- А кто перед табуном уздой звенел? Я что ль? – возразил на это жеребенок.

- Так это я не тебя звал, а большого взрослого тулпара, - пояснил Николас.

- А я что ж недостаточно взрослый? Уж полгода, как мамкино молоко пить перестал, - жеребенок гордо выгнул тощую шею, а потом тихонько добавил: - Да и не осталось в ханском табуне больше тулпаров, после того как мой отец Акбузат{60} пал в битве при Александрии.

«Ты что, надо мной издеваешься? Вначале проклятый меч, теперь сопливый жеребенок», - начал возмущаться Николас.

«Ты спросил, что тебе делать – я ответил. А не нравится, возвращайся на Авалор. Думаю, Защитники паствы ждут тебя там с распростертыми объятьями», - проворчал ему в ответ Тангрум. Охотник захотел было вспылить, но вовремя одумался.

- А ты и правда с богами разговариваешь? – вывел его из задумчивости голос жеребенка.

Николас закатил глаза. - Меня, кстати, Харысай звать, а тебя?

- Николас, - коротко ответил тот. – Идем, мне еще надо подумать, что с драконом делать.

- Мы будем сражаться с драконом? Ура! – жеребенок подпрыгнул на месте от возбуждения.

- Мы ни с кем сражаться не будем. Я покажу тебя принцессе, а потом оставлю здесь, а сам пойду разбираться с драконом, - остудил его пыл Охотник.

- Но так нечестно! Я же твой тулпар! – капризно затопал ногами жеребенок.

- А будешь много говорить, отправлю тебя на жаркое. Хотя какое из тебя к демонам жаркое – кости одни, - Николас махнул на него рукой и пошел ко дворцу.

Харысай деловито затрусил вслед за ним. Завидев их, табунщики заметно притихли. От былого веселья не осталось и следа. Визирь мрачно взирал на шагавшего рядом с Николасом стригунка. На лбу между глаз визиря залегла тревожная морщинка.

- Ну что, идем к принцессе? – спросил Николас, бросая на табунщиков самый высокомерный взгляд, на который он был способен.

- И-идем, - заикаясь, ответил Салим.

Во дворце их встретили точно так же: удивленно озирались, перешептывались, кто-то даже кланяться пытался. Салим проводил их до дворцового сада, а потом удалился по своим делам. Харысай беззастенчиво обгладывал все встреченные им растения, и никто даже не думал ему препятствовать. Одна лишь маленькая обезьянка принцессы осмелилась щелкнуть его по лбу, когда тулпар начал покушаться на ее любимое финиковое дерево. Инай встретила Охотника гораздо более радушно, чем в прошлый раз.

- Камиль был прав, верно, ты действительно говоришь с богами, если смог совершить такое чудо, - восхищенно сказала она, гладя по голове вороного стригунка.

- Принцесса, вы назначите меня своим защитником? – поспешил напомнить ей о главном Николас.

- Раз обещала, - ответила та, сняла с пояса белую ленту и повязала Николасу через плечо. – Приходи завтра на рассвете на ханскую смотровую площадку. Там ты познакомишься с защитником моей старшей сестры Надиры и узнаешь, в чем состоит посвящение.

Девушка грустно вздохнула и села обратно на скамейку.

- Вас что-то тревожит? Если это дракон, то не беспокойтесь, я найду способ с ним справиться, - попытался подбодрить ее Охотник, хотя сам еще ничего не придумал.

- Дракон наименьшая из моих проблем, - грустно вздохнула Инай. – Если завтра моя сестра Надира не пройдет посвящение, то настанет моя очередь. И если я не погибну в зубах или когтях ужасных тварей, то мне придется выйти замуж за Фарзул-хааба.

- Не ослышался ли я? Неужели вы предпочитаете скорее быть съеденной драконом, чем выйти замуж? – сочувственно поинтересовался Николас.

- О, видно, ты не знаешь Фарзул-хааба. Песок вскипает и становится алым от крови его врагов. О его жестокости слагают легенды, - девушка низко опустила голову и перешла на шепот. - У него уже была жена. Говорят, он казнил ее, заставив выпить расплавленный свинец. Ах, если бы только милый Камиль увез меня отсюда в северные страны, где Фарзул-хааб не смог бы нас найти.

- Так Камиль твой друг? – догадался Николас. – А где вы познакомились?

- На базаре, - голос девушки сразу изменился, появились нежные нотки. - Мы с отцом тогда сильно повздорили. Он часто корил меня за то, что я слишком непослушная и гордая. И я сбежала, переодевшись служанкой. Первый раз выбралась за пределы дворцовых стен без стражи и, потерянная, бродила весь день по базарной площади. А когда начало смеркаться, на меня напали лихие люди, а Камиль меня спас. Опрокинул на них телегу с навозом, подхватил меня на руки и отнес обратно во дворец. Я сделала для него ключ от потайного хода, и теперь он часто меня навещает: рассказывает о том, что происходит за этими стенами, приносит всякие диковинки. А какие чудесные истории он рассказывает. Наверное, ни один человек во всем белом свете не знает их столько, сколько знает Камиль.

- Ты слишком добра, моя госпожа, – ответил невесть откуда взявшийся пустынник. – Я всего лишь смиренный раб моей принцессы.

- Камиль! – с придыханием произнесла его имя девушка.

«Это же надо так задурить голову бедной девушке», - завистливо присвистнул Тангрум.

Принцесса, забыв обо всем, прильнула к смуглому мужчине и начала нашептывать что-то ему на ухо.

- Я, пожалуй, пойду, - поспешил ретироваться Николас, борясь с желанием открыть принцессе глаза на некоторые странности во всей этой истории с Камилем.

- Только не забудь, завтра на рассвете на смотровой площадке, - кинула ему на прощание Инай.

Эглаборг помешивал деревянной ложкой постный суп в котле, когда Охотник вернулся в лагерь.

- Мастер Николас, а где же ваш тулпар? – с нарочитым ехидством поинтересовался он.

- Вон, - Николас махнул рукой в сторону трусившего за ним стригунка.

Эглаборг удивленно вскинул брови:

- А почему он такой плешивый? И где крылья?

- Да, действительно, Харысай, где твои крылья? – опомнился вдруг Николас.

- Крылья? – смутился жеребенок. – Так они только на третьем году должны вырасти.

- Вы теперь еще и с конями разговариваете? – встревожено спросил Эглаборг.

- И с конями, и с богами, а скоро вообще с драконом придется парой слов перекинуться, - пожал плечами Охотник, выгребая все содержимое своей седельной сумки. – Ага, вот и оно.

С самого дна он достал кусок мыла и щетку:

– Чем скалить зубы, лучше найди нашу выходную одежду. Завтра на рассвете надо явиться на ханскую смотровую площадку при полном параде.

- Вы нашли работу при дворе? - глаза Эглаборга алчно заблестели.

В последнее время они все больше гоняли нечисть по оврагам и пустошам. А уж как выглядят настоящие деньги, так и вовсе забыли.

- Угу, только об оплате еще не договорился, - ответил тот.

- А что за работа? Может, жар-птичек наловить? Я слышал, что их перья очень ценятся в Мараканде, - с надеждой спросил целитель.

- Только если у тех птичек зеленая чешуя вместо перьев.

Николас вынул из кучи ненужного барахла последний моток веревки и начал отмерять его локтями. Целитель в недоумении глядел на него.

- Дракон, Эглаборг, это будет дракон.

- Мастер Николас, да вы верно бредите. Настоящий живой огнедышащий дракон? – ужаснулся целитель. – А может, ну его? Обойдемся и без этих денег.

- Не обойдемся. Я уже слово дал, и часть награды вперед взял. Вон бегает, - Николас кивнул на стригунка, который, задрав хвост, нарезал круги вокруг лагеря. – Иди сюда, чертенок!

Николас начал наматывать веревку вокруг морды стригунка.

- Что ты делаешь?! – сразу возмутился жеребенок.

- Недоуздок тебе делаю, дурачина, стой спокойно, а то я в петлю попасть не могу, - прикрикнул на него Охотник. – Ну и крохотная же у тебя морда.

- Мне не нужен недоуздок! - заупрямился стригунок и со всей силы дернул головой.

- Любому взрослому коню нужен недоуздок. Ты же хочешь быть взрослым? – услышав волшебное слово, коник мгновенно стал по стойке смирно. После долгих усилий Николас смог завязать узел у него под подбородком.

- Так что с драконом? – обратил на себя внимание Эглаборг. – Я надеюсь, вы не собираетесь с ним драться?

- Нет, конечно. Мне просто нужно придумать способ, как его отвлечь.

- Так мы все-таки пойдем биться с драконом? Ура! – обрадовался стригунок.

- Мы никуда не пойдем. Ты останешься здесь с Эглаборгом, - строго ответил ему Охотник

- Вы что-то сказали? Или это опять кому-то из этих ваших? – Эглаборг всем видом показывал, что ему не по душе то, что его друг постоянно разговаривает сам с собой.

- Не важно, - махнул рукой Николас, а потом продолжил: - Теоретически, драконов можно уболтать, но для этого нужен кто-то достаточно красноречивый и мудрый. А я, как ты видишь, сейчас не в состоянии быть ни тем, ни другим.

- Зато я знаю, кто самый мудрый и красноречивый в Эламе. Это птица Гамаюн{61}, - жеребенок изо всех сил старался доказать пользу от своего присутствия.

- Птица, говоришь? – переспросил Николас, сосредоточенно выковыривая репейник из его хвоста. – Кажется, я начинаю понимать, почему на гербе Элама изображена именно птица.

Закончив с хвостом, Охотник перешел к обчесанной гриве, безжалостно остригая неаккуратные замусоленные пряди.

- И все равно на приличного коня станет похож только через пару лет, - покачал головой целитель.

Николас ничего не ответил. Он положил в карман мыло со щеткой и потянул Харысая к реке. Жеребенок пищал, упирался всеми четырьмя ногами, но в воду заходить ни за что не соглашался.

- Ну и проваливай тогда обратно в табун, - в сердцах крикнул на него Охотник. – Мне такой грязный и трусливый тулпар не нужен.

Николас отвернулся от коня, делая вид, что больше не станет с ним разговаривать. Тогда жеребенок, с опаской ступая по топкому дну, вошел в воду. Охотник тут же взялся яростно счищать грязь с его тощих боков и шеи. Стригунок хотел было сбежать от неугомонной щетки, но вовремя припомнив, что хозяин грозился его прогнать, с мученическим видом терпел эту пытку. Как только Николас его отпустил, жеребенок стремглав бросился из воды и помчался обратно в лагерь. Охотник умылся сам и последовал за ним. Надо было лечь спать пораньше. Следующий день обещал быть очень трудным.

- Мда, надо перешивать всю одежду, - заметил Николас, глядя, как голые щиколотки выглядывают из-под светлых штанов.

- А я вам говорил. Вы подросли чуть ли не на полторы головы и хотите, чтобы старая одежда была вам в пору? – ответил ему Эглаборг.

- Ну и ладно. Подумаешь, чуть короткое, сделаем вид, что так и надо. Главное, что чистое, безразлично махнул он рукой. - После посвящения купим что-нибудь более подходящее.

- При условии, что вас не съест дракон, - поспешил напомнить ему целитель.

- Эглаборг, перестань. Мы уже и так опаздываем, - отмахнулся от него Охотник.

Ханская смотровая площадка находилась на высоком берегу, откуда открывался великолепный вид на реку. Там их уже ждали шестеро человек. Визирь Салим о чем-то перешептывался с неизвестным Николасу мужчиной. Две принцессы стояли поодаль и тревожно вглядывались в мутную гладь реки. Их охраняли два молчаливых конных стражника.

- А вот и наш последний защитник, - поприветствовал компанию Николаса визирь. – Господин…

- Николас, Николас Комри с Авалора, - подсказал ему Охотник.

- Ну да, - небрежно ответил визирь. – Хасан, думаю, самое время рассказать, каков твой план.

Бочонком выпятив грудь, мужчина вышел вперед и, накручивая на палец черный ус, начал говорить:

- О, мой план гениально прост. Когда госпожа Надира войдет в реку, я отвлеку дракона этим «чудесным огнем», состав которого знаю только я.

Он продемонстрировал им несколько бамбуковых снарядов, ожидая увидеть восхищение на лицах собравшихся.

- Только он и еще тысяча жителей Поднебесной, - скептично хмыкнул Эглаборг.

- Он что, собирается отвлекать дракона ярмарочными фокусами? – возмущенно спросил у целителя Охотник.

- А вдруг получится? – пожал плечами Эглаборг.

Отчаявшись получить от них нужную реакцию, Хасан продолжил:

- Когда принцесса ступит на остров и увидит василиска{62}, то тут же скормит ему этот яд. Его изготавливают по тайному рецепту великие мастера севера.

Защитник протянул им маленький кожаный мешочек.

- Молотый волчий корень, - сделал вывод Эглоборг, удостоив яд всего лишь одним взглядом. – Тоже мне тайный рецепт. Мы его в Упсале для грызунов используем.

- Напомни мне, почему мы никогда не пробовали травить василисков? – поинтересовался у него Николас.

- Наверное, потому что они не восприимчивы к ядам, - пожал плечами целитель.

- Ну, конечно, как я мог об этом забыть, - проворчал ему в ответ Охотник.

- Когда яд подействует и принцесса сорвет с дерева яблоко, я сотворю иллюзию каркаданна{63}, который обратит гнев птицы Рух{64} на себя, - продолжил меж тем свой рассказ Хасан. – И принцесса сможет беспрепятственно вернуться назад.

- Вы сказали птица Рух? – в ужасе ахнул Николас.

- Да, птица Рух охраняет рубиновую яблоню. Я, наверное, забыл тебя предупредить, - с сарказмом подтвердил визирь.

- Неужели, она хуже дракона? – удивился его реакции целитель.

- В сотни раз. Дракон существо вполне разумное. С ним можно договориться, а вот Рух…- сокрушенно покачал головой Охотник. - Огромная, как скала, стремительная, как стадо взбешенных грифонов, Рух – эманация ярости в чистом виде. Не представляю, что с ней делать.

- Не бойся, малыш, Страж Хасан справится с жуткой птицей, ты и глазом моргнуть не успеешь, - иллюзионист снисходительно похлопал Николаса по плечу.

- Очень сомнительно, - буркнул себе под нос Охотник, едва сдерживаясь, чтобы не положить иллюзиониста на лопатки.

Его как никогда раньше, раздражала эта грубая панибратская манера поведения южан.

«Тоже мне Страж выискался» - проворчал Охотник.

«Почему ты думаешь, что ты чем-то лучше?» - не замедлил поинтересоваться Тангрум.

«Я разговариваю с богами», - ехидно ответил на его выпад Николас.

«Ну конечно, как я мог об этом забыть», - тяжело вздохнув, сказал Западный Ветер.

Посвящение Надиры началось точно так же, как и ее предшественницы. Девушка во главе торжественной процессии спустилась к реке, разоблачилась и нырнула в воду. Хасан остался на берегу подготовить снаряды. Не успела принцесса проплыть и половину пути, как из воды снова высунулась чешуйчатая голова дракона. Защитник поджег фитили и снаряды, разрываясь с жутким грохотом подняли в небо снопы желтых искр.

Дракон вытянулся в полный рост, удивленно глядя на тусклую при дневном свете шутиху. Со смотровой площадки разглядеть речного жителя удалось значительно лучше, чем с того места, куда водил Николаса Камиль. Дракон оказался диковинный. Он был крупнее обычного речного жителя, с синим гребнем и плавниками-крыльями на спине. Голову венчали небольшие выцветшие светло-фиолетовые пятна, наподобие седых волос. Видно, дракон был уже в почтенном возрасте. Насладившись вдоволь скудным дневным фейерверком, дракон упал обратно в воду, поднимая огромные волны. К счастью Надира уже успела добраться до острова и, выбросив перед собой начиненную отравой наживку, зажмурила глаза. Из подземной пещеры на свет выполз василиск и, принюхавшись, проглотил отраву. Принцесса дождалась, пока ящерица-переросток не упала на землю, и, открыв глаза, побежала к яблоне. Злосчастные плоды висели только на самых верхних ветках. С трудом вскарабкавшись по скользкому стволу наверх, девушка протянула руку к ближайшему яблоку. Но тут небеса как будто разверзлись, и с облаков камнем вниз бросилась огромная хищная птица. На острове тут же материализовался мохнатый серый каркаданн с мощными когтистыми лапами и громогласно затрубил. Птица разразилась жутким криком и, сменив направление, спикировала на ненавистное ей животное.

По лицу Хасана обильно струился липкий пот.

Надира соскочила на землю и из последних сил кинулась к берегу. Но тут на ноги поднялся разбуженный звуками неистовой схватки василиск.

На смотровой площадке все испуганно вздрогнули. Инай прикрыла лицо руками.

Надира вскрикнула и под взглядом жутких лиловых глаз превратилась в каменную статую. Каркаданн бесследно исчез, птица Рух улетела за облака, а василиск скрылся в своей пещере.

- Не-е-ет, - простонал Хасан и упал на колени.

Один из стражников спешился, отвязал от седла край веревки и привязал ее к ногам иллюзиониста. Николас с Эглаборгом встревожено переглянулись. Инай еще больше пыталась закрыться от происходящего. Стражник дал команду своему напарнику и тот пустил лошадь галопом, таща за собой неудачливого защитника. Вскоре они скрылись из виду, оставив на песке лишь одинокую багровую полосу.

- Слабак, - брезгливо сплюнул визирь и, уже обращаясь к Николасу, добавил: – Завтра жду вас на этом месте в это же время. И даже не пробуйте сбежать – из-под земли достанем и на кол посадим.

Николас с Эглаборгом слабо кивнули и зашагали прочь от смотровой площадки.

- Что ты там про свою птицу говорил? – поинтересовался Охотник у беззаботно гонявшего мух Харысая.

- Про Гамаюн-то? Незадолго до своей гибели мой отец Акбузат возил могучего воина Иделя к ней за советом. Правда, тогда она им отказала, - вдруг стушевался жеребенок.

- Почему?

- Она только своим помогает.

- В смысле? – не понял Николас.

- В смысле птицам. Ты должен быть похож на птицу, чтобы она тебе помогла, - пояснил Харысай. – Ну, например, облиться дегтем и вываляться в перьях. Так делал Идель в прошлый раз.

- В перьях, говоришь? – Охотника посетила неожиданная идея.

Он развернул сверток с подарком матушки Умай и натянул на себя рубаху из белых перьев. Она оказалась будто бы по его меркам сшита. Села легко, идеально облегая фигуру, нигде не терла и даже не кололась.

- Ну как, похож я на птицу? – спросил он, разглаживая руками мягкие перья.

- И все-таки деготь был лучше, - с серьезным видом ответил жеребенок.

- Да ну тебя, - отмахнулся от него Николас. – Показывай дорогу.

Птица Гамаюн гнездилась на вершине Черных Скалах в нескольких часах пути от Мараканда. Николас оставил жеребенка у подножия, а сам продолжил путь. Гнездо пышной шапкой венчало плоскую верхушку скалы. Там сидела крупная, в несколько раз превосходящая по размерам человека птица. Перья на спине отливали червонным золотом. Грудь и шея переливалась насыщенным изумрудным цветом. Из хвоста пышным веером торчали длинные перья со сложным разноцветным узором. Птица подняла голову и обратила на него красивый лик зрелой женщины, обрамленный густыми золотистыми локонами.

- Добрый вам день, о великая и мудрая птица Гамаюн, - почтительно поклонившись, сказал Николас.

- Кто посмел потревожить мой покой? – строгим голосом спросила птица, не открывая глаза.

- Я… гм… сын белой птицы Умай, - подумав, ответил ей Николас. - Мне нужна ваша помощь.

Птица от удивления встрепенулась, широко распахнула кристально-голубые глаза и внимательно посмотрела на стоящего перед ней мужчину.

- Я знала Умай. Мы часто летали вместе, пока Тенгри не забрал ее себе, - ответила Гамаюн. – А ты совсем на мать не похож. Скорее уж на отца. Назови свое имя.

«Ни чуточки не похож», - прозвучал раздраженный голос у него в голове. – «Называй мое, коль уж начал».

- Тангрум, меня зовут Тангрум, - представился Охотник.

- Хорошо Тангрум, садись-ка ты мне на спину. Сейчас мы с тобой полетаем, - Николас испуганно сглотнул, но все же сделал, что было велено.

Птица расправила могучие крылья, оттолкнулась от скалы и полетела к облакам. Ветер свистел в ушах. Так высоко Охотнику подниматься еще не приходилось.

- А теперь, посмотрим, как летаешь ты, сын белой птицы, - неожиданно сказала ему Гамаюн и стряхнула его со своей спины. Руки беспомощно скользнули по перьям. Он полетел вниз с ошеломляющей скоростью. Даже самая искусная левитация оказалась была не в силах остановить его падение. Николас закрыл глаза и раскинул руки в стороны. Удара не последовало, зато послышался шелест перьев. Охотник открыл глаза и с восторгом обнаружил, что он действительно летит. Легко скользит по воздуху на огромных белых крыльях, в которые превратились его руки.

Это было совсем ни на что не похоже. Никакая левитация не могла сравниться с этим чувством. Как будто тело вдруг стало невесомым, свободным от земных оков. Николас развернулся и сделал петлю.

- Ну что ж, птенец, летаешь ты пока плохо, но задатки есть, - сказала Гамаюн, подбираясь к нему поближе. – Давай обратно к скалам.

Тяжело дыша, Николас опустился на край гнезда. Полет отнимал гораздо больше сил, чем ему показалось вначале. Как только его ноги коснулись земли, птичьи крылья снова стали человеческими руками.

- Что у тебя за беда, сын Умай? – спросила Гамаюн, опускаясь с ним рядом.

- Посвящение принцессы, - с трудом переводя дыхание, вымолвил он. – Ей нужно принести рубиновое яблоко с острова посреди реки, но путь к нему преграждает дракон, василиск и птица Рух. Мне нужно придумать способ их обойти.

- Речной дракон? А как он оказался так далеко от собственного дома? – неожиданно заинтересовалась птица.

Николас пожал плечами.

- Ладно. Подумаем об этом позже. Полетели к дракону, - Гамаюн уже раскрыла крылья, но Николас ее остановил.

- Погоди, внизу ждет мой тулпар. Я не могу его бросить, - птица удивленно глянула вниз. Там у подножия скал вороной стригунок выщипывал скудную растительность.

- Ну хорошо, он не выглядит слишком тяжелым. Я возьму его с собой, но ты полетишь сам, - с этими словами Гамаюн спустилась вниз к жеребенку.

Набравшись смелости, Николас сделал шаг с обрыва. Руки снова обратились в крылья и он полетел, вслед за птицей. Обратный путь занял не больше часа. Николас быстро привыкал к новому способу передвижения, но усталость брала свое. Руки начали болеть от перенапряжения. Гамаюн, все это время тащившая жеребенка в когтях тоже заметно уморилась. Она поставила Харысая на землю возле берега, а сама подошла к воде.

- Эй, дракон! А ну как выползай. С тобой будет говорить почтенная птица, – грозно позвала она.

Вода тут же вспенилась, и из нее вынырнул рассерженный дракон.

- Гамаюн, это ты, старая карга? – недовольно осведомился он.

- Лунь{65}, старый пройдоха, что ты здесь делаешь? – неожиданно птица сменила гнев на милость.

- Живу, разве не видишь? – саркастичным тоном ответил тот. – Чего тебе надо?

- Чего мне надо? Это чего тебе надо? Средняя полоса Элама моя территория, а не твоя. Так какие демоны тебя сюда принесли из самой Поднебесной? – строго спросила она.

Дракон тут же скис:

- Меня выгнали. Как последнего шелудивого пса выгнали.

- Кто посмел? – возмутилась от такой наглости мудрая птица.

Николас не расслышал, что прошептал в ответ дракон, но Гамаюн прикрыла свое лицо крылом от ужаса.

- Неужели они снова набрали силу? После всего, что мы сделали, что мы потеряли и чем пожертвовали, они все-таки вернулись, - сокрушенно сказала птица.

- К сожалению это правда. Я сам видел. Думаешь, кто-нибудь другой смог бы обратить меня в бегство? – с горечью спросил у нее дракон.

- А почему ты не задал им жару? В былые времена ты никогда не бежал перед лицом врага, - укоризненно заметила Гамаюн.

- Тебе повезло. Ты не была там во время последней битвы. А я до сих пор не могу спокойно спать, вспоминая, как пал сильнейший из нас, - птица в отчаянии склонила голову.

«О чем они, Тангрум?»

«Дела давно минувших дней», - каким-то странным хриплым голосом ответил ему мертвый бог. – «Если бы они только знали…»

«О чем?» - Николас попытался заставить его договорить.

«Не важно», - тяжело вздохнул Западный Ветер.

- Кто это? Кого ты привела? – вдруг забеспокоился Лунь.

- О, это птенец Умай, - сказала Гамаюн, крылом придвигая Николаса поближе к дракону. - Лунь высунулся из воды чуть сильнее и приблизился к Охотнику.

Николас невольно поежился. Так близко к живому дракону ему еще не приходилось бывать.

- Я слышал, что все птенцы Умай погибли, - подозрительно оглядывая мужчину со всех сторон заметил дракон. – Да и не похож ты на небожителя. Хотя… и на человека тоже не сильно смахиваешь.

- Ты что, сомневаешься в моих суждениях? – угрожающе спросила Гамаюн.

- Конечно, нет, - дракон испуганно опустился на воду.

- Хорошо, потому что у него к тебе есть одна просьба, - расслабилась птица.

- Не могли бы вы завтра позволить принцессе Инай переплыть эту реку, - немного робея, озвучил свое прошение Николас.

- Что, завтра будет еще одна? Да сколько можно! Как меня достали эти бешеные маракандцы. Я думал, утопив парочку, я запугаю их достаточно, чтобы они перестали ко мне соваться, - грозно зарычал дракон.

- Ей просто нужно достать яблоко вон с того острова. Как только она его получит, даю слово, тебя никто и никогда больше не потревожит, - охотно пообещал ему Николас.

- А можно ли тебе верить? – подозрительно спросил он.

- Старый ворчун, от тебя не убудет, если ты нам поможешь, - помогла ему птица.

- Ладно-ладно, пропущу вашу принцессу, но больше – ни души. Ясно? – строго спросил дракон, а потом снова внимательно посмотрел на Николаса. – И все-таки ты человек. По крайней мере, пока.

- Прощай, старый Лунь, - крикнула ему птица.

- Прощай, старуха Гамаюн, - в тон ей ответил дракон и нырнул обратно в мутную воду.

- Что у нас дальше? Василиск? – задумчиво спросила птица, глядя на противоположный берег.

- С василиском я и сам справлюсь. Мне и раньше приходилось иметь с ними дело. А вот что делать с Рух?

- Да, с ней не договоришься. Придется драться… - птица надолго замолчала, сосредоточенно что-то обдумывая. – Вспомнила. Кочевой народ Хааб, что живет на юге Эламской пустыни, изготавливает для своих стрел один из сильнейших в мире ядов Элапедай. Я не думаю, что он сможет причинить Рух сколь-нибудь значительный вред, но хотя бы ослабит. Тогда у нас с тобой появится небольшой шанс выжить в этой схватке.

- А как же я? – встрял в их разговор Харысай. – Я тоже драться хочу.

- Нельзя, ты еще маленький! – шикнул на него Охотник.

- Но ты ведь сам сказал, что я взрослый. Я и в воду вошел, и недоуздок ношу, - захныкал конек.

- Мало ли, что я сказал. Сопливый ты еще слишком, чтобы с чудищами тягаться, - остался непреклонным Николас.

- Не обижай ребенка, - строго выговорила ему птица. – Между прочим тулпары, даже такие крохотные, обладают врожденным иммунитетом к воздействию большинства демонов. В том числе к взгляду василиска.

- Да, я такой, - тут же прихвастнул жеребенок.

- Эх, лучше б у них умишко побольше был, - с досадой ответил Николас.

- Умишка у них ровно столько же, сколько у их хозяев, - тут же осадила его птица. – Если тебе хватит мудрости хорошо его воспитать, будет у тебя умный и верный помощник. А если нет, то тут тебе только на себя пенять можно.

- Что ж, тогда решено, Харысай, идешь с нами, - позволил себя уговорить Охотник. – Не мне же тащить его на остров на своей спине. Скажи лучше, как зовут хана этого кочевого народа. Уж не Фарзул ли?

- Да, именно Фарзул. Так ты сможешь раздобыть Элапедай?

- Думаю, что смогу, - кивнул в ответ Охотник.

- Тогда я полечу к себе. Надо еще перья поменять перед завтрашней битвой.

Николас встретил Камиля на базаре. Тот о чем-то увлеченно беседовал с седовласым торговцем верблюдами.

- А, защитник Инай, ну что, придумал, как обойти чудищ? – с показным безразличием спросил тот. - Или удрать решил? Так я тебе в этом не помощник.

- Мне нужен Элапедай. Много. На сотню стрел, - без прелюдий, рассказал ему суть своего дела Охотник.

Пустынник вытаращил глаза и отвел его в сторонку.

- Ты в своем уме, кричать об этом на весь базар? – переполошился Камиль. –С чего ты вообще решил, что я смогу достать такой редкий яд?

- Сможешь, если хочешь, чтобы Инай осталась жива, - тихо ответил Николас, смиряя его тяжелым взглядом.

- Хорошо, зачем тебе столько яда? – быстро сдался Камиль. – Тоже василиска травить собрался?

- Нет, это для Рух. Мне нужно ее замедлить, - коротко пояснил ему Охотник.

- Ты хочешь обстрелять ее ядовитыми стрелами? Но Элапедай настолько вреден, что справиться с ним могут лишь хаабы. Да и то, запах отравленных стрел сильно замедляет реакцию. Если ты будешь драться, стрелять должен кто-то другой.

- Хорошо, тогда дай кого-нибудь из своих стрелков.

- Ты точно сумасшедший. Ну откуда у бедного пустынника стрелки? Ты видишь за мной какую-нибудь армию, ну хоть отряд, а?

- Сказки про бедного пустынника оставь для принцессы. Мне нужен стрелок с Элапедаем на острове рубиновой яблони завтра. Это единственный способ победить Рух, - ответил ему Николас и под лучами закатного солнца зашагал прочь.

Камиль задумчиво глядел ему в след, принимая важное решение.

На рассвете Николас с Эглаборгом снова явились на смотровую площадку. Инай заметно нервничала. Визирь тоже растерял свой былой апломб.

- Каков твой план, защитник? – спросил он по сложившейся уже традиции.

- У меня его нет. Я пойду с принцессой и буду ее защищать, - решительно ответил Охотник.

- Ты уверен?- визирь удивленно вскинул бровь. До этого защитники не горели желанием разделить участь принцесс.

- Какая разница погибну ли я в когтях у чудовищ или под копытами ваших лошадей? – с вызовом ответил ему Николас.

- А ты смелый, уважаю, - кивнул Салим. – Тогда, пожалуй, начнем.

- Возьми с собой обезьянку, - шепнул Николас на ухо принцессы. – Как только вступишь в воду, не останавливайся. Доберешься до острова, вели своему питомцу сорвать яблоко и как только оно будет у тебя, сразу же возвращайся. Только не останавливайся. Что бы ни происходило, что бы ты ни увидела или услышала, не останавливайся, пока не вернешься на этот берег. Это наш единственный шанс.

Принцесса сдавленно всхлипнула и пошла на берег. Николас спустился к тому месту, где они с Камилем в первый раз наблюдали за посвящением. Там его уже ждали. Сегодня перья Гамаюн были сплошь стального цвета, на голове блестел начищенный круглый шлем. Харысай в нетерпении рыл землю ногами. Закутанный в толстый хлопковый шарф Камиль с подозрением глядел на диковинных тварей.

- Принес яд? – деловито осведомился Николас.

Пустынник поднял с земли увесистый колчан.

- А как же стрелок?

- Он перед тобой.

- Не боишься оставить свой народ без правителя?

- Пусть этот народ пропадет пропадом со всеми его предрассудками, если погибнет Инай, - с чувством ответил тот.

- Хорошо, тогда выдвигаемся, - скомандовал Охотник, скидывая с себя куртку, которая скрывала рубашку из перьев. – Гамаюн, ты сможешь перенести еще и его?

Птица с готовностью кивнула, усадила пустынника себе на спину, подхватила в когти жеребенка и поднялась в воздух. Николас спрыгнул с обрывистого берега и последовал за ней. Маленькое воинство подобралось к острову с другой стороны, когда Инай, беспрепятственно переплыв реку, ступила на берег. Послышался шорох от тянущегося по земле хвоста. Николас с Харысаем выступили вперед, в то время как Гамаюн и Камиль подобрались поближе к яблоне. Сидевшая на голове у принцессы обезьянка ловко прыгнула на дерево и устремилась вверх к рубиновым плодам.

Василиск выполз из своего логова и кинулся на дежурившего возле входа в пещеру стригунка. Жеребенок легко увернулся от его зубов, не забыв при этом махнуть на него задними ногами, потом подбежал с другой стороны. На этот раз удар копыт угодил чудищу между глаз. Василиск зашипел, показывая маленький раздвоенный язык. Николас незамеченным зашел к нему в тыл и ударил мечом по шипастому хвосту. Острая сталь рассекла чешую. Быстро оценив уровень опасности из каждого источника, василиск обратил свой гнев против человека с мечом.

В этом момент обезьянка принцессы сорвала первое попавшееся ей яблоко и стремглав бросилась обратно к хозяйке. Небеса разверзлись. Раздалось хлопанье гигантских крыльев. Запела тугая тетива. Первая стрела вонзилась между перьев исполинской птицы, стоило ей только показаться из расселины. За ней еще одна. И еще. Рух издала леденящий душу вопль и устремилась в сторону дерзкого стрелка. Тут из засады на нее обрушилась Гамаюн, острыми, как бритва, когтями царапая ей грудь и спину. В стороны полетели каштановые и стальные перья. Камиль продолжал опустошать свой колчан. Каждая его стрела находила свою цель.

Николас едва успевал перебегать с места на место, чтобы не попасть в поле зрения василиска. Харысай без разбору лупил его копытами и щелкал зубами. Кусать боялся, знал, что плоть василиска так же ядовита, как и клыки. Хвост ящера болтался на одной полоске плоти. На спине у левой задней ноги и на затылке с правой, виднелись глубокие раны, но чудовище отказывалось сдаваться и продолжало борьбу.

Стрелы Камиля быстро заканчивались. Гамаюн начала заметно уставать. Не ее спине виднелись глубокие борозды от гигантских когтей Рух.

Обезьянка была уже на руках Инай, но та не смела двинуться с места, заворожено глядя на развернувшиеся перед ней яростную битву. Заметив ее замешательство, Николас крикнул:

- Беги, спасай себя!

Но та будто приросла к месту.

- Беги, тебе говорят! - крикнул на нее Камиль.

- Я не могу тебя оставить, - наконец, вымолвила она. – Я люблю тебя.

- Дура, да что ты обо мне знаешь! Я Фарзул-хааб, тот самый, под чьими ногами песок обращается в море крови. И это ради меня ты хочешь пожертвовать своей жизнью?! – Инай испуганно уставилась на него. – Беги, а не то я сам тебя убью.

Он достал последнюю стрелу и направил ее на девушку. Ее глаза наполнились слезами. Бросив на них последний полный отчаянья взгляд, девушка нырнула в воду и поплыла обратно.

Камиль выпустил последнюю стрелу в птицу. Гамаюн, отброшенная мощным ударом крыла Рух, отлетела в сторону и упала на воду. Освободившись от одного противника, разъяренная птица устремилась ко второму. Камиль побежал в сторону Николаса с василиском. Увидев направление их движения, Охотник на пике легких крикнул:

- Скорее в стороны!

Горе-воины кинулись врассыпную. Услышав прямо над собой хлопанье крыльев, василиск поднял глаза к небу и встретился взглядом с исполинской птицей. Та в мановение ока скалой обрушилась на ящера, погребая его под грудой камней.

- Ну, конечно, василиск должен был обратить Рух в камень! Как я раньше не додумался, - в бессилии повалившись на землю, заметил Николас.

- Ну, конечно! – в унисон повторили три голоса.

Из воды вынырнул Лунь и подобрал раненую Гамаюн.

- Эх ты, старуха, а туда же, в драку лезешь, - устало проворчал он.

Дракон подплыл к острову. Николас с трудом поднялся на ноги и взобрался к нему на спину. За ним последовал сильно помятый Камиль. Харысай, единственный сумел выйти из боя невредимым, но на спину дракона ступить не решился, пока Николас ни слез и ни помог ему. Дракон плавно тронулся в сторону противоположного берега. Жеребенок крепился, но по широко раздувающимся ноздрям и прядающим ушам было заметно, что он сильно нервничает. Охотник ободряюще похлопал его по шее.

Всю дорогу до Мараканда дракон причитал:

- Ну что за люди пошли, а? Что ни день – то светопреставление устраивают. Нигде покоя нет. А у меня возраст. И нервы расшатаны.

Толпа на противоположном берегу не собиралась расходиться. Инай встревожено вглядывалась вдаль. Когда на горизонте появился дракон, толпа поспешила убраться подальше от чудовищного зверя и принцесса осталась совсем одна. Лунь пристал к берегу. Камиль, пошатываясь, первым ступил на землю. Пустынник картинно вскинул руки и упал навзничь.

- Наверное, он отравился ядом от стрел, - встревожено крикнул Николас.

Инай бросилась со всех ног к упавшему жениху.

- Камиль, ну зачем же ты..? – в отчаянии спросила она, садясь рядом с ним на колени.

- Не печалься, моя принцесса. Ну, что за жизнь без любви? – надрывным тоном сказал он. – Ах, если моя принцесса подарит мне прощальный поцелуй, я умру самым счастливым человеком на всем белом свете.

Камиль закрыл глаза и обмяк.

- Нет, Камиль, не умирай, - девушка в отчаянии склонилась над ним и поцеловала.

Пустынник тут же поймал ее в свои объятия и хитро улыбнулся, словно кот на сметану.

- Ах, ты двуличная скотина! – закричала Инай, когда поняла, что хан Фарзул вовсе не собирался умирать. – Лживый сын шакала. Да как я только могла тебе верить?!

- Но милая, меня только что оживил твой поцелуй, - продолжал дурачиться пустынник, получая за каждое слово оплеуху от маленьких рук принцессы.

Остальные пассажиры дракона успешно высадились на берег и покатывались от хохота, наблюдая ссору двух влюбленных.

- Зачем ты морочил мне голову, подлый убийца? – продолжала негодовать девушка.

- Я не собирался. Это как-то само собой вышло, - самым невинным тоном ответил Камиль. – Тем более ты бы даже говорить со мной не стала, откройся я тебе тогда.

- И была бы абсолютно права, - девушка встала с колен и с гордо поднятой головой зашагала прочь.

- Инай, стой! Николас, скажи ей что-нибудь, - попросил Камиль.

- Вы должны мне денег, - поспешил напомнить тот.

- Спасибо, это очень помогло, - прорычал в ответ Камиль и побежал вслед за девушкой.

Издали доносились их крики. Николас стянул с себя рубаху из перьев и лег на землю рядом с Гамаюн. Та выдергивала из своего тела обломанные перья, называя птицу Рух такими словами, о значении которых ему оставалось только догадываться. Харысай щипал траву, пытаясь прийти в себя после поездки на драконе, которая напугала его гораздо больше, чем битва со смертоносным василиском.

- Гамаюн, - тихо позвал ее Охотник. – Прости, я солгал тебе, я не Тангрум, не сын белой птицы, а обычный человек.

Гамаюн внимательно посмотрела на него и отвела взгляд.

- Не недооценивай меня, я хоть и старая, но еще не совсем из ума выжила. Я знаю, кто ты, - печально ответила она.

- И несмотря на это ты помогла мне? – несказанно удивился Николас.

- Для меня эта помощь была в радость. Заставила старуху вновь вспомнить молодость, - Гамаюн подарила ему свою самую очаровательную улыбку. – А теперь прощай… до последней битвы.

Николас хотел у нее еще что-то спросить, но та уже улетела. Ее место занял покинутый на время схватки на берегу Эглаборг.

- Мастер Николас, я все подсчитал и переговорил с визирем и этим… как его… с таким дурацким именем.

- Камилем Фарзул-хаабом?

- Да, так вот, они заплатят нам тысячу верблюдов золотом. Эти дикари все измеряют на стоимость нечистоплотных животных.

- Знаю, но куда мы денем такую прорву золота?

- О, не стоит об этом беспокоиться. Я уже все уладил. Это вторая часть вашей награды. Макандцы любезно согласились доставить ваше золото туда, куда вы прикажете, пусть даже им придется пройти пол Мидгарда для этого.

- Хорошо, тогда возвращайся в Упсалу. Ты сможешь купить там хороший дом за эти деньги, обзавестись хозяйством…

- Но как же вы? Это же ваше деньги, - встревожено спросил у него целитель.

- Я поеду в Алексадрию, - ответил Николас, с тоской глядя куда-то вдаль.

- Но город недавно пал. Сейчас он оккупирован войсками Священной империи. Там полным полно Защитников Паствы. Вас схватят, - сделал слабую попытку переубедить его Эглаборг.

- Я знаю, чем рискую, - с отчаянной уверенностью ответил Николас. - Но другого шанса попасть в Библиотеку у меня уже не будет. Сейчас все силы Защитников направлены на поддержание порядка и восстановление города. Пока они не утвердятся в своей власти, им будет не до меня. И граница проходит совсем рядом. Они не смогут преследовать меня в Нормандии.

- Николас, Николас! – послышался звонкий голос Инай. – Ты представляешь, о чем мне удалось договориться с Камилем? Он обещал запретить многоженство и позволить мне участвовать в управлении Маракандом!

- Поздравляю, - улыбаясь, ответил ей Николас.

- Свадьба назначена через три дня. Ты ведь придешь? – с надеждой спросила девушка. – Камиль очень хотел тебя видеть.

- Прости, принцесса, но я не могу остаться. Но Эглаборг с Харысаем обязательно заглянут к вам на пир, - сказал он тоном, не терпящим возражений.

- Но я должен пойти с тобой, я же твой тулпар, - вдруг всполошился жеребенок. – Разве я не доказал бою с василиском, что я смелый и сильный?

- Харысай, я не беру тебя с собой не потому что ты маленький или слабый. Просто ты слишком заметный, а мне нельзя ничем выделяться, - жеребенок опечаленно опустил голову. – Послушай, сейчас ты больше нужен Эглаборгу. Ему предстоит тяжелый путь на север. Ты должен помогать ему во всем, как ты бы помогал мне. А потом я вернусь. Обещаю.

- Мой отец тоже обещал, но не вернулся! – глаза жеребенка стали совсем круглыми. Казалось, он вот-вот заплачет.

- А я вернусь. Ты должен верить в меня, должен верить…