13-й демон Асмодея

Глава 10

Вагон-ресторан для аристократии был статусным и роскошным. Столики, диванчик, шикарные люстры — всё по первому разряду. Видно, что здесь заботились не только о том, как бы накормить клиентов, но и об их комфорте.

Зал был практически пустым, за исключением нескольких человек. Они были из разных компаний и заняли два столика возле дальней стены. Рассматривать их более тщательно я не стал, всё равно местная элита мне была неизвестна. Да и пришёл я сюда, преследуя иные цели. Вот этим и займусь. Как оказалось, когда голоден, все мысли постоянно возвращаются только к одной: как бы набить желудок.

Сев за один из немногочисленных, надо сказать, столиков, я углубился в чтение меню. Больше всего меня интересовали цены. Так, что тут у нас, ага: «Свиная отбивная» — 87 копеек. Учитывая, что в вагоне-ресторане поезда цены обычно раза в два точно выше, чем даже в трактире, а в вагоне-ресторане для аристократии если и не во все три, то это значило, что отец дал мне с собой небольшое состояние. Вот только мне интересно, где я буду его тратить в глухой деревне? Вряд ли там танцы стоят дороже, чем здесь гречка на гарнир. А что-то мне подсказывает, что это вообще бесплатное мероприятие.

— Вы что-нибудь выбрали, ваше сиятельство? — ко мне подошла очень миленькая официантка. Небольшого роста, с вьющимися волосами, выбивающимися из заколки, и большими зелёными глазами. На её лице играла приятная улыбка, хотя сомневаюсь, что она была так рада встрече со мной. Скорее всего, это отработанная форма поведения для гостей конкретно в этом вагоне-ресторане.

— Пока нет. Здесь всё так вкусно, у меня глаза разбегаются, — и я улыбнулся ей самой обаятельной улыбкой. — Хотя нет, у меня в купе едет кот, самый настоящий разбойник. Он мне угрожает, представляете?

— Не слишком, — девушка улыбнулась уже более искренне. Похоже, что ей я, в отличие от проводницы, понравился. — Как кот может вам угрожать.

— О, вы просто не знаете этих наглых и подлых созданий на самом деле. — Я продолжал улыбаться, хотя мой взгляд то и дело съезжал с миленького личика куда-то в район груди. — Они умеют филигранно претворяться милыми, но, выждав время, могут превращаться в истинное исчадие. — Добавил я интимным шёпотом.

— Многие мужчины делают также, — ответила мне официантка, отводя взгляд. — Так вы будете что-то заказывать? — сразу же перевела она тему разговора, заправляя выбившийся локон за ухо.

— Как я уже сказал, в купе меня ждёт голодный и замышляющий против меня заговор кот, а для себя я ещё ничего не выбрал. Давайте сделаем так, вы мне соберёте взятку для кота, какое-нибудь мясо, колбасу, что там ещё коты едят, вам, наверное, виднее. А когда принесёте свёрток, я уже буду готов сделать заказ. — Она посмотрела на меня довольно скептически, но ничего вслух не сказала. — Не бойтесь, я не схвачу свёрток и не убегу, не расплатившись. Здесь мы все совершаем своего рода сделки, а они для меня значат очень многое. Да и некуда мне бежать. Я в поезде, и вы меня быстро найдёте, чтобы сурово наказать.

— Хорошо, — она выпрямилась. — Я сейчас принесу еду для вашего кота, ваше сиятельство, и надеюсь, что к тому времени, вы уже определитесь.

— Я тоже на это надеюсь, — пробормотал я, снова уткнувшись в меню.

Ну что же, похоже, что эту милую девушку я смог заинтересовать даже в таком виде, не прибегая к использованию демонической ауры. Это меня немного приободрило, и я уже с, куда большим интересом, начал вчитываться в названия блюд, многие из которых мне совершенно ни о чём не говорили. Я, конечно, знаю человеческую кухню и даже в совершенстве владею этикетом, но некоторые названия ставили меня в тупик. Вот, например, что такое фриттата с лобстером. Ну, кто такие лобстеры, мне, конечно, известно, но вот всё остальное…

Когда я дошёл до Вагю ски-яки, которое стоило аж целых сто пятьдесят рублей, я закрыл папку, решив остановиться на простой еде, которая удовлетворила бы все мои потребности, и желательно без каких-либо эксцессов. А то мало ли, вполне возможно, что у Давыдова аллергия или непереносимость каких-либо продуктов.

Столики постепенно начали заполняться пассажирами, решившими занять себя обедом. За соседнем столиком устроился офицер без знаков отличия. Зато его адъютант носил эполеты полковника. Получается, что со мной в одном поезде очень большая шишка ехала.

К моему столику подошла та же официантка и подала свёрток, от которого пахло просто изумительно.

— Я могу отослать это прямиком в ваше купе, вашему котику, — сказала она улыбаясь.

— Из этого я могу сделать вывод, что вы узнали всё обо мне, включая то, что кот едет абсолютно легально. У него есть билет, но самое главное, он, паршивец, действительно существует. — Я прикинул расклад и кивнул. — Ладно, отошлите. Но, не забудьте сказать, что это именно от меня.

— Хорошо, — она кивнула, и к ней тут же подбежал рыжий парнишка лет пятнадцати на вид. — Семён, отнеси это в купе его сиятельства и передай коту, что это от него.

Если парнишка и подумал что-то нелицеприятное про моих тараканов, но ничего не сказал. Это дело привычки, насколько мне было известно, у богатых и не такие причуды бывают. Он только забрал свёрток из рук официантки и побежал к выходу из вагона. Я проводил его немного рассеянным взглядом, а потом повернулся к официантке.

— Я понял, что хочу заказать, — она выхватила блокнот, карандаш и приготовилась записывать. — Значит, так, солянку, побольше маслин, лимон не надо и сметану отдельно, я сам положу, сколько понадобится. Свиная обтив…

Договорить мне не дал тот самый офицер без знаков различия. Он внезапно захрипел, схватился обеими руками за стол, а потом повалился на пол, хватаясь за горло. Шея, нижняя челюсть, губы стали прямо на глазах увеличиваться в объёме, а лицо начало как-то быстро и подозрительно синеть. Офицер делал судорожные вдохи, но, судя по всему, это не помогало.

Адъютант вскочил со своего места и бросился к своему патрону.

— Господи, Павел Иванович, что с вами? — а затем он поднял голову и крикнул. — Врача! Здесь есть врач? Его светлости плохо!

Вот честно, я сначала хотел ползком, прячась за столами, выползти из ресторана. Эта светлость, не могла не нагрешить достаточно, чтобы ангелы обломились с его душой, значит, мне можно было его и не спасать. Да и ввязываться с это дело не слишком хотелось. Ещё сделаю что-нибудь не то, так крайним меня оставят, а не какую-нибудь улитку, которой он подавился, если это, конечно, не приправленный отравой кусок пирога. Я встал из-за стола, и пока все отвлеклись, сделал шаг в сторону выхода.

Вот только мне помешали совершить такой правильный со всех точек зрения поступок. А всё потому, что в петлицу моего мундира был вставлен неприметный значок с чашкой и лакающей из неё змеёй. И этот значок мигнул зелёным светом, привлекая к себе внимание.

Все повернулись в мою сторону и расступились, давая мне полный доступ к уже практически не падающему признаков жизни аристократу.

Поняв, что отвертеться не получится, я выматерился, но исключительно про себя и прошёл решительным шагом к пострадавшему, сделав вид, что именно это хотел сделать несколько секунд назад. Быстро опустился на колени перед светлостью и начал беглый осмотр, надеясь, что мой внутренний голос и память Дениски меня не подведут.

Отёк шеи был плотным, при надавливании не оставалось ямочек, вены на шее вздулись, а моя демоническая сила сигнализировала, что если я не пошевелюсь, то душа клиента отправится по назначению. А ещё что-то в районе задницы настойчиво советовало мне шевелиться, потому что если он сейчас умрёт, то неделей губы я точно не отделаюсь, потому что даже не начал ничего делать.

Неожиданно я поймал себя на мысли, что мне известно не только то, что это такое, но и то, как лечить подобное состояние. Уж неотложную помощь в курсантов, похоже, вдалбливали тараном.

— Аптечка есть? — спросил я у официантки, стараясь перекричать причитающую женщину, сидевшую за два столика от этого.

— Да, — она бросилась куда-то, а я осмотрелся по сторонам. Решив перестраховаться, если в местной аптечке не будет необходимых препаратов, я схватил огромный нож для жаркого.

— Что вы делаете? — напряжённо посмотрел на меня адъютант, переводя взгляд на пока ещё чистый нож.

— Хочу перестраховаться и ищу альтернативные варианты для помощи. А ещё хочу, чтобы он выжил. А вы? — я прямо посмотрел на мужчину.

— Как вы можете спрашивать? — адъютант сверкнул глазами.

— Тогда не мешайте. Но если понадобится ваша помощь, вы будете выполнять всё, что я скажу.

— Ваше сиятельство, держите, — предо мной появилась та самая официантка, которая протянула мне вполне профессиональный чемодан для оказания первой помощи.

— Так, сначала пару укольчиков, — пробормотал я, роясь в аптечке.

Гормоны, антигистаминные и эпинефрин нашлись быстро. Можно было обойтись только одним эпинефрином, но в данном случае я решил действовать наверняка. Адъютант помог стащить мундир и закатать рукав рубашки, давая мне доступ к вене.

А вот то, что уколы Денис ставить не слишком умел, меня немного разочаровало. Наверное, рассчитывал на медсестёр. Мне повезло, лежавший передо мной мужчина явно заботился о своей фигуре, и вены были отчётливо видны. Они даже из-за падающего давления не сильно спались. Так что получилось всё прекрасно. А ещё я понял, что два раза совершить этот подвиг не смогу, поэтому нашёл внутривенный катетер и поставил его, прикрепив к руке пластырем.

Несмотря на введённые препараты, эффекта никакого от них не было. Я повторил введение эпинефрина, благодаря себя за прозорливость, заставившую меня поставить катетер. А затем начал быстро расстёгивать рубашку, обнажая шею. Всё же за нож я первым делом не просто так схватился. Нужно больше доверять своему демоническому чутью в подобных вопросах. Нащупав коническую связку, я схватил со стола рюмку, понюхал и плеснул на обнажённую шею и на тот самый огромный нож.

— Что вы делаете? — громко спросил адъютант, хватая меня за руку и останавливая в тот момент, когда я уже наметился сделать разрез.

— Пытаюсь дать ему возможность дышать, — процедил я. — А вы как думаете, что я делаю? Решил воспользоваться случаем, чтобы перерезать глотку вашему шефу?

— Я не об этом, — тряхнул он головой. — В аптечке есть для этого все необходимые инструменты, не обязательно это делать подручными средствами.

Я хмуро покосился на мужчину и начал вновь рыться в аптечке, досадуя на себя, что сам об этом даже не подумал.

Канюлю для коникотомии и скальпель я увидел сразу. Посмотрев на зажатый в руке нож, я очень аккуратно положил его на пол, а официантка тут же наклонилась и забрала его. Спирт на вату, протереть шею, и сделать разрез между щитовидным и перстневидным хрящами. Канюлю в дырку, и вытереть пот.

Воздух со свистом начал входить в трахею, наполняя лёгкие, и светлость перестал метаться. Его лицо также быстро начало приобретать практически естественный оттенок, губы только слегка отливали синюшным цветом, а укольчики, наконец-то, начали работать, потому что этот самый плотный отёк начал постепенно сходить. Звуки вернулись неожиданно. Оказывается, вокруг меня толпились не только посетители вагона-ресторана, присутствующие во время этого инцидента, но и набежали откуда-то другие зеваки. Между тем поезд начал сбавлять ход.

— На станции его светлость уже готова принять бригада. Начальник поезда предупредил их, — отчеканила моя добровольная помощница, отгоняя любопытствующих подальше от нас, что было сделать крайне трудно, но девушка на удивление хорошо справлялась.

— Вот и отлично, — я снова вытер пот со лба и сел на диванчик. — И на что у него аллергия? — спросил я у адъютанта.

— Аллергия? — он наморщился. Сидя на полу, полковник аккуратно промокал кожу вокруг канюли ватой со спиртом. — У его светлости Павла Ивановича нет аллергии.

— Теперь есть, — отрезал я равнодушно. — И на вашем месте я бы сгрёб всё, что стоит сейчас на столе, чтобы в клинике проверить. А то как бы снова в такую ситуацию не попасть.

— Что с его светлостью, вы можете прямо сказать? — адъютант говорил раздражённо, но, тем не менее встал и подошёл к столу, попросту собрав скатерть в узел вместе со всеми стоящими на столе блюдами.

— А на что это было похоже? — я принялся тщательно вытирать руки салфеткой. — Это отёк Квинке, а он просто так не развивается, тем более так стремительно. Нужна причина. Мы сидим в ресторане, поэтому первое, что приходит на ум — он съел что-то не то. Вот и выясняйте, что же не то он съел.

— Простите, а вы не хотите, ещё как-то помочь его светлости? — Адъютант снова сел рядом с шефом, готовый в любое мгновение вскочить и броситься выполнять его поручение. Каким бы нелепым оно ни являлось.

— И что, по-вашему, я должен ещё сделать? — скрестив руки на груди, я сверлил его напряжённым взглядом. — Всё, что от меня зависело, я уже сделал. Да, я даже катетер в вену поставил. Нет, я, конечно, могу посидеть и подержать его светлость за ручку, рассказать сказку и спеть колыбельную, но, сомневаюсь, что ему это нужно.

— Но…

— Серёжа, оставь в покое молодого доктора. — Его светлость, прикрыл канюлю рукой и смог проговорить несколько слов. Быстро в себя пришёл. Молодец. Я, конечно, молодец. Себя не похвалишь, никто не похвалит. — Помоги мне сесть.

— Я не уверен…

— Выполняй, — приказал мой невольный пациент. Когда его тело приняло полусидячее положение, он повернулся ко мне. — Спасибо. Вы спасли мне жизнь. Как ваше имя?

— Денис Викторович Давыдов, — неохотно ответил я.

Он хотел что-то ещё сказать, но, пока собирался с силами, поезд остановился, и в вагон ворвались санитары, которыми командовал невысокий, кругленький врач.

— Так, что тут у нас? — он сразу же определил, кому необходима помощь, и склонился над теперь уже своим пациентом. — Ангионевротический отёк, коникотомия, что вводили? — он повернулся ко мне.

— Стандартно: эпинефрин, гормоны и антигистаминные, — ответил я, мечтая, чтобы они уже убрались, и я смог нормально пожрать.

— Хорошо, — врач кивнул, его светлость сноровисто уложили на носилки, он даже крякнуть не успел, и унеслись из вагона. Чуть позади бежал адъютант, тащивший скатерть с едой для исследования.

Вслед за ними вагон-ресторан покинули все посетители. Прошло меньше минуты, как я остался наедине с официанткой.

— Как хорошо, что всё так закончилось. Это просто здорово, что вы врачом оказались. Я даже не увидела знака врачебного Кодекса сначала, пока он светиться не начал, — она плюнула на субординацию и присела на соседний диванчик. А у меня сейчас на первых местах стояли две задачи: пожрать и тщательно изучить этот проклятый Кодекс, чтобы он меня больше так не подставлял. Или, чтобы для меня такие подставы не были неожиданностью. — Понятия не имею, что бы мы все делали, если бы его светлость… — Она не договорила и закрыла лицо руками.

— И кого же я всё-таки спас? — спросил девушку, вставая и бросая окровавленную салфетку, которой руки вытирал, на стол.

— Как, вы не узнали Великого князя Павла Ивановича? — девчонка уставилась на меня так, словно я перед ней в истинном обличии появился.

— У него лицо отекло, а до отёка я его не видел. Да и некогда было рассматривать. Сами же видели, ситуация была неотложная, — выкрутился я, потому что Давыдов действительно не мог не узнать члена императорской фамилии. — А почему он вот так, в вагоне-ресторане с одним адъютантом в сопровождении?

— В том, что младший брат императора Александра путешествует простым поездом, нет ничего удивительного, он всегда так делает. — Девушка встала. — Мы закрываемся на уборку. А на кухне сейчас особисты проверяют еду и поваров, сами понимаете.

— Но, я же ещё не пообедал, — и живот поддержал моё возмущение громким урчанием.

— Простите, но я ничем вам не могу помочь, — девушка развела руками.

— И во втором вагоне-ресторане мне тоже ничем помочь не смогут? — спросил я, с надеждой глядя на официантку.

— Разумеется. Кухня-то у нас одна.

Я вскочил на ноги. На перронах всегда сидят бабки с пирогами, и я, возможно, успею… Не успел, потому что в этот момент поезд дёрнулся и тронулся, постепенно наращивая скорость.

Захотелось пару раз стукнуться башкой о стену, чтобы мозги на место встали. Что же мне де… Кот! Я встрепенулся. Точно, кот! Этому проклятому коту не так давно утащили огромный свёрток разных вкусностей. И если я потороплюсь, то вполне успею отобрать у него хотя бы половину.

Не обращая внимания на удивлённый взгляд официантки, я бросился из вагона, надеясь добыть в бою хоть немного еды.