13-й демон Асмодея

Глава 17

Мы неслись так быстро, что я ничего толком не смог разглядеть. Да и тяжело это было сделать, если учесть, что подскакивала машина на каждой кочке. Егорыч остановил машину у длинного кирпичного здания, резко вдарив по тормозам. Входов в здание было два, и возле второго стояла точно такая же машина, как та, на которой мы приехали.

— Богато живут, сразу две машины, — саркастично произнёс я, открывая дверь.

— А как без этого? — вздохнул Егорыч. — Ежели надо кого в губернскую клинику везти, то целый куст без машины останется.

— Или когда одна едет докторов встречать, — хмыкнул я. Идти не хотелось, но надо было. Выскочив из машины, я быстро пошёл к той двери, возле которой стояла вторая машина, разумно рассудив, что мужика в коме притащили именно сюда.

Как только я открыл дверь в одну из комнат, откуда раздавался шум, как на меня обрушился ритмичный писк монитора. Надо же, здесь и такое есть. Жуткий мир, просто жуткий. Я только что, буквально вчера на балу был, а сейчас стою и смотрю на кардиологический монитор.

Я шагнул к носилкам, на которых лежало худое нескладное тело. Тело было в трусах с забавным рисунком. А ещё от тела несло такой отборнейшей сивухой, что я даже закашлялся. Тело лежало без движений. Только грудная клетка ритмично поднималась, показывая, что больной дышит сам, без посторонней помощи.

— Ну и что тут у нас? — хмуро осведомился я, подходя к молодому парню, стоявшему возле каталки. Парень был невысокий, круглый, и с очень располагающим лицом.

— Подозреваю, что инсульт. — Хмуро проговорил он. — Давление стабильное, пульс ровный, немного учащён. Дыхание самостоятельное. Но я не могу исключить и травму головы. Внешних повреждений нет, но шут его знает. Пациент не слишком благонадёжный. — Проговорил он. — Анализы в работе, электрокардиограмма без острой патологии, вон, лежит на столе, можете глянуть. Рентген-лаборант уже здесь, сейчас скатаем его, череп просветим. Там всё и прояснится, может быть, — задумчиво почесал он затылок, не сводя с меня пристального взгляда.

— Возражений не имею, — кивнул я, отходя в сторону и, давая возможность санитарке и тому самому парню, выкатить каталку в коридор и свозить пациента на обследование.

Я подошёл к столу и взял плёнку, на которую указывал, привезший этого мужика фельдшер. Если я, конечно, правильно понял его роль. И тут я внезапно осознал, что не имею ни малейшего понятия, что тут изображено. Описывать электрокардиограмму курсантов не учили. Только показали, что такое есть, несколько видов грубой патологии, требующей незамедлительных действий, и как отличить её от электроэнцефалограммы. Хотя в некоторых случаях я сомневаюсь, что это было возможно.

Так как, я ничего не понял, то принял за аксиому, что на плёнке действительно не было ничего подозрительного.

— Остановка дыхания! — внезапно раздался зычный голос с той стороны, куда укатили больного. Я тут же бросился в направлении этого голоса. Забежав в открытую дверь, увидел, как фельдшер довольно спокойными выверенными движениями управляется с мешком Амбу, вгоняя воздух в лёгкие пациента.

— Есть, дышит. — Он отнял мешок от его рта и посмотрел на бледного рентген-лаборанта, который стоял и не двигался, глядя округлившимися глазами на реанимационные мероприятия. Видимо, в его кабинете, не так часто кто-то начинал умирать.

Фельдшер ухватил каталку за один край, подбежавшая санитарка за другой, и они быстро покатили её обратно в тот кабинет, откуда я совсем недавно выбежал. Мне не оставалось ничего другого, как следовать за ними.

В кабинете я подошёл к пациенту, чтобы уже осмотреть. Зрачки были узкие, на свет реагировали вяло, но реагировали. Сухожильные рефлексы были повышены, а кожа бледная и немного влажная. Что-то щёлкнуло в мозгу, но я ещё пока не понял, за что ухватиться. Знания-то вроде были, но практического их использования Денису явно не хватало.

— Не похоже на инсульт, — пробормотал я, и тут монитор, к которому уже успели вновь подключить нашего коматозника, противно запищал. Показывал он, чёрт знает что. Хотя может чёрт и знает, а ещё знаю я. Это была как раз одна из тех патологий, которые нам показывали на плёнке электрокардиограммы. Из тех самых смертельно опасных.

— Фибрилляция, — слово сорвалось раньше, чем я осознал, что сказал. — Дефибриллятор, быстро.

— Денис Викторович, — меня окликнул фельдшер. Он сунул мне в руки два электрода. — На двести.

Вспоминать, куда ставить электроды, не пришлось. Стоящая напротив меня женщина, медсестра, скорее всего, быстро намазала прозрачным гелем с правой стороны под ключицей, с левой — кнаружи от верхушки сердца по передней подмышечной линии. Электроды легли чётко на эти места.

— Разряд, — пробормотал я. Это говорилось для того, чтобы предупредить персонал. Чтобы они отпрыгнули от пациента, через которого сейчас ток будет проходить.

Тело выгнулось дугой, а я бросил взгляд на монитор. Он продолжал пищать.

— Давай на триста, — скомандовал я, бросив электроды фельдшеру. Затем прикрыл глаза и позволил рукам самим лечь на нижнюю треть грудины, как Денис делал это много раз при тренировках. — Адреналин.

— Уже, — ответила медсестра.

— Повтори, — коротко приказал я, делая ритмичные компрессии, стараясь не давить слишком сильно, чтобы не переломать ребра к демоновой бабушке.

До моего плача дотронулся фельдшер, и я забрал у него электроды готового дефибриллятора.

— Разряд, — тело снова выгнулось, и монитор прекратил верещать, показав, что ритм сердца восстановлен. — Что с ним?

— Не знаю, — фельдшер развёл руками. — Меня, кстати, Саша зовут.

— Ну, как меня зовут, вы уже все и так знаете, — я смотрел на монитор, пытаясь сообразить, с чем связана кома. И это точно не был инсульт и не черепно-мозговая травма. Наконец, прибор показал ровный ритм, и мы на некоторое время выдохнули спокойно.

— Есть, что? — спросил я у рентген-лаборанта, заглянувшего в кабинет. Это был мужчина средних лет, высокий, в мятом белом халате. Он перевёл на меня рассеянный взгляд и отрицательно покачал головой. — Я так и думал.

Похоже, мне придётся использовать свою демоническую силу, чтобы определить, что же всё-таки происходит с больным. Только вот не хочется это делать на глазах у всех. Нужно придумать, как выгнать весь персонал, чтобы нас оставили с пациентов наедине. В мире, лишённом целительской магии, любые манипуляции подобного толка будут выглядеть крайне подозрительными.

Мы стояли вокруг каталки вместе с Сашей и медсестрой и разглядывали пациента. Я в этот момент думал, как бы их выгнать отсюда к демоновой бабушке, а о чём думали они — оставалось для меня загадкой.

— Кха-кха, — мы с Сашей резко развернулись в сторону двери. Мои размышления прервала маленькая женщина со слегка удивлённым лицом, заглядывающая в комнату.

— Да, Аллочка, — улыбнувшись широкой улыбкой, сказал Саша.

— Вы меня, конечно, извините, но у вашего пациента сахар может быть ноль восемь? — спросила она. — Я несколько раз повторила анализ, но он показывает одно и то же. Вряд ли это может быть ошибкой. Остальные показатели ещё в работе.

Я медленно повернулся в сторону фельдшера.

— Да, Саша, у нашего пациента может быть настолько критически низкий сахар? — спросил я прищурившись.

— Эм, — он на мгновение задумался, а потом бросился к столу, набирая в шприц глюкозу.

Один полный шприц, второй. Саша ещё не закончил вводить вторую порцию глюкозы, как мужик открыл глаза и уставился на нас мутным взглядом. Я пощёлкал у него перед носом пальцами, привлекая внимание.

— Тебя как зовут? — спросил я, внимательно отслеживая реакцию. Всё-таки я оказался прав изначально, это был не инсульт.

— Вовчик, — прохрипел мужик. М-да, похоже, длительное голодание никак не повредило мозг. Там, похоже, нечего особо повреждать.

— Где ты находишься, Вовчик? — продолжал я его расспрашивать.

— В больничке, — просипел он, приподнимаясь на локтях и внимательно оглядываясь. — А какого хера я в больничке? Так, хорошо сидели же.

Я заметил, как Саша закатил глаза, помогая медсестре, имени которой я ещё не знал, заряжать систему. Похоже, они сами знали, что делать. Но, всё же, перед тем, как ввести в бутылку лекарство, медсестра подошла ко мне и показала ампулу. Это был сосудистое средство, лёгкий мозговой стимулятор. Саша тем временем измерил глюкозу крови портативным прибором, который показал ровно три. Маловато, но уже не так критично.

— Сначала просто глюкозы пятьсот, потом это, — распорядился я и снова повернулся к Вовчику, внимательно его осматривая. Что-то было в нём не так. Но что, я никак не мог понять.

— Сколько пил? — задал я ему очередной вопрос.

— Сейчас или вообще? — я посмотрел на мужика с уважением. Не слабо, надо сказать.

— Стаж меня не интересует. Сколько выпил, пока вы так хорошо сидели?

— Ну, не знаю, — он задумался. — Две бутылки или три? Я не помню.

— На сколько человек? — я решил всё же уточнить этот момент.

— На каждого, — мужик нахмурился, будто я оскорбил его в самых лучших чувствах. И тут он переполошился. — Я не помню, сколько было бутылок. Что со мной, доктор? Я умираю?

— Все мы когда-нибудь умрём, — философски заметила медсестра.

— Ты пил, сколько дней? — с другой стороны к каталке подошёл Саша.

— Три, да точно, три, — что-то высчитывая про себя, ответил Вовчик.

— Врёшь, — улыбнулся Саша. — У Гальки только два дня гуляют. А я тебя из Галькиного дома забрал.

— Так, я у Митьки начал, — возразил ему Вовчик. — Я же к Митьке в гости приехал. Но у него скучно как-то. У него рот болит, он на всех, как собака кидается, вот я к Гальке и перебазировался.

— Потрясающе, — я покачал головой. — А что значит, «рот болит»?

— Откуда я знаю, вы доктор, вы и разбирайтесь, если охота, — махнул рукой Вовчик и схватился за голову. — Башка болит.

— Куда его? — спросила медсестра, ловко подключая систему. Видя моё нахмуренное лицо, быстро сообразила, что я ничего здесь не знаю и понятия не имею, куда этого мужика можно девать. — В палату? Под наблюдением оставим?

— Да, — я выдохнул с облегчением. — Зафиксируйте его, а то, сейчас лить начнём, и белочка по вызову нашего Вовчика навестит. Будем его потом по всему Аввакумово в таких красивых трусах отлавливать.

— Хорошо, доктор, — медсестра скупо, но весьма одобрительно улыбнулась, и они с Сашей быстро укатили каталку из этого, — ну, пусть будет, приёмного покоя.

Я остался один и огляделся по сторонам. Мой взгляд остановился на приоткрытой двери, которая привела меня в маленькую комнатку. За столом сидела ещё одна девушка и с любопытством смотрела на меня. Рядом со столом стоял диванчик. Я сел на него и улыбнулся девушке.

— Рассказывай, что тут к чему, — сказал я, глядя ей прямо в глаза.

Уже через десять минут я знал про больничку если не всё, то почти всё. В процессе моего просвещения в комнату заглянула Аллочка, сообщила, что другие показатели крови без особенностей и протянула мне бумажку с результатами. Я убедился, что да, действительно, всё, кроме сахара в пределах нормы и отложил бланк. Аллочка же села возле Ани, и они начали вводить меня в курс дела уже вдвоём.

Больница была довольно неплохо оснащена, но это логично, губернская клиника далеко, и надо было на месте хоть какую-то помощь оказать. Поэтому больницу оснастили, чем только можно, кроме одного — здесь уже много лет не было врачей. Никто ни за какие деньги сюда ехать не хотел. Да и кто сюда поедет, только те, кому острых ощущений не хватает. А их и в городе, работая на скорой, можно получить с избытком.

Фельдшера же не всегда могли справиться, им иногда просто не хватало элементарной базы. Поэтому персонал, когда узнал, что на лето к ним целых два врача едут, перевозбудился сверх меры. На моё логичное замечание, что это ненадолго, а максимум на два месяца, обе рассказчицы махнули руками и заявили, что, хотя бы два месяца, пожить, как людям, дорогого стоит.

Персонал больницы состоял из фельдшера Старостина Владимира Семёновича, который сейчас стал старшим в их больничке. С его сыном Сашей я только что познакомился. Суровая медсестра, укатившая Вовчика в палату — Наталья Сергеевна, она же старшая медсестра. Анечка — сидевшая за столом была дежурной. Аллочка — дежурный лаборант. Кроме них, в штате был рентген-лаборант — Олег Дмитриевич Бычков, испугавшийся, что в его вотчине сейчас кто-то от остановки дыхания помрёт. Также был ещё один лаборант, четыре медсестры и одна акушерка. Ну и дополнительный персонал: санитарки, пара водителей и кухонные работники. При больнице был развёрнут небольшой стационар на десять коек, где больных нужно было кормить.

Само здание было поделено на две условные части. Поделено просто — перегородкой с дверью. Одна часть — амбулатория, сейчас она была закрыта, потому что суббота, и как бы выходной. И непосредственно крошечный стационар, где мы сейчас и находились. А также скорая и приёмник, три в одном.

Рассказав основы, Аллочка потащила меня смотреть, где и что здесь находится, а Анечка поставила чайник, чтобы напоить меня чаем с домашними пирожками.

Когда мы вернулись с экскурсии, лаборант со всеми попрощалась и побежала домой, а я сел на тот же диванчик с кружкой чая в руке.

— Уф, еле этого Вовчика переложили на койку, — в помещение, оказавшимся комнатой по приёму вызовов и комнатой отдыха одновременно, зашёл Саша и плюхнулся рядом со мной. — Я вообще с этой Петровкой с ума когда-нибудь сойду.

— Наталья Сергеевна домой ушла? — спросила Анечка, наливая ему чай.

— Ага, Танька сегодня дежурит, будет Вовчика и двух бабок караулить. — Саша прикрыл глаза и отхлебнул чай.

— Я понял! — до меня внезапно дошло, что же в Вовчике было не так. — Он чистый. Человек с его стажем не может быть настолько чистым.

— О да, — Саша отставил чашку и расхохотался, закрыв руками круглое добродушное лицо. — Сейчас я вам всё расскажу.

На вызов в злополучную Петровку Саша поехал особо не торопясь. Потому что вызывали его на фиксирование смерти. А куда торопиться, если пациент уже всё, отмучился? Вызов был в дом Гальки Акимовой, известной своими гулянками на весь Аввакумовский куст. Саша, не спеша, вошёл в дом, на ходу разворачивая электрокардиограф. Потому что без плёнки с ровной линией никакого освидетельствования не может осуществиться.

Хозяйка дома и её гости не обращали на него никакого внимания. Они уже провожали внезапно откинувшегося гостя в лучший из миров. Им было нужно от Саши только заключение, чтобы закопать уже собутыльника, получив на это гробовые деньги от главы поселения. Чтобы помянуть человека достойно, зачем же ещё.

Тело было уже приготовлено к погребению. И тут надо отдать им должное, омыли они его качественно, и даже новые трусы надели. Ну так, не куда-нибудь, а на тот свет готовили.

Саша, всё так же не торопясь, включил кардиограф и уставился на фиксирующую сердцебиение плёнку.

Отбивать Вовчика у собутыльников пришлось вместе с водителем, молодым, здоровым парнем по имени Дима. Его очень сильно не хотели отдавать, потому что мысленно уже накрыли поминальный стол на полученные гробовые.

— Кто он хоть? Откуда? — спросил я, ставя кружку с чаем на стол, от греха подальше, чтобы не подавиться.

— Из соседней Фёдоровки, — хмыкнул Саша потягиваясь. — Вы уж извините, Денис Викторович, что я сразу сахар ему не померил. Знаю же, что можно упиться до гипогликемической комы, но там обстановка была сильно напряжённая. Мы с Димкой его силой из этого весёлого дома выносили. Вот и не померил, просто из головы вылетело.

— Бывает, — я снова взял чашку. — И что у вас всегда так весело?

— Случается, — тихонько рассмеялась Анечка. — Вы не думайте, Денис Викторович, здесь не все люди такие. Гальку-то весь куст знает, та ещё штучка. И подобных ей. Человек двадцать наберётся. Но шуму от них, как от настоящих. Полиция у них частый гость. Скоро время уже подойдёт, её раз в полгода где-то закрывают, так сразу тише становится на какое-то время.

— А что все слухи про нечисть и нежить — они верны, или их в основном придумали? — спросил я, глядя на переглядывающихся Сашу и Анечку.

— Ну, — протянул фельдшер. — Ближе к границе с Мёртвой пустошью всякое бывает. Может, Петровка такая весёлая деревня, потому что как раз на той границе стоит? В общем, в полнолуние из дома лучше лишний раз не выходить и на границе не болтаться. Ну и к руинам на севере не соваться. А так, нормально, жить можно.

— Ладно, пойду я домой. Устраиваться нужно. — Я решительно поднялся.

— Ага, давайте, — кивнул Саша. — Вас довезти?

— Нет, пройдусь пешком, заодно осмотрюсь.

— Вы не переживайте, мы вас по пустякам дёргать не будем. Только когда что-то серьёзное или непонятное будет. И да, вам к половине девятого нужно в амбулаторию. У нас каждый день летучка небольшая. А там определитесь, что будете в какое время делать. — Сообщил мне на прощание Саша, когда я уже открыл дверь. Ну что же, надеюсь, воскресенье пройдёт спокойно, и я действительно приду сюда только в понедельник.