2060

Глава 18

Горная гряда Большого Кавказа

Многочисленный караван из нагруженных людей двигался по ущелью. Шли они медленно, делая частые привалы, но цель, к которой они упорно продвигались, с каждым днём становилась всё ближе.

– Привал! – по цепочке, передаваясь из уст в уста, в очередной раз прозвучала команда. Когда авангард уже располагался на ночлег, арьергард продолжал идти, нагоняя голову колонны.

– Медленно идём, – произнёс молодой ки́ман.

– Медленно, но через день дойдём. Немного осталось, – согласился старик.

– Уважаемый Тим, я хотел бы попросить, – сбивчиво говорил, лет шестнадцати молодой человек.

– Знаю, что думаешь попросить. Хочешь, чтобы старейшины одобрили твой выбор жены? И кто она?

– Лейла, средняя дочь Ми́таса.

– Она согласна?

– Да, согласна и мы любим друг друга.

– Что любите, это хорошо, – немного задумавшись, вспоминая, Тим продолжил, – насколько помню, ваши семьи не имеют кровного родства. Хм, редкое сейчас явление. Так что не беспокойся, я поддержу твой выбор на совете.

Тим – старейший в общине ещё помнил, как вместе с родителями выбирался из крупного мегаполиса, как сверстники ему завидовали, что он уезжает жить в горы. Что будет гулять от рассвета до заката по зелёной траве, как будет встречать рассвет, как будет смотреть на звёзды из-за пылевого тумана невидимые в мегаполисе.

Тогда его звали Тимофей, родители звали коротко – Тим. Он так же помнил, как мама плакала вечерами, но не смела перечить отцу. Тим не понимал, почему она не хочет уехать, почему не хочет встретить рассвет, почему не хочет увидеть звёзды.

Сколько добирались до конечного места, Тим уже не помнил, дорога не отложилась в памяти. Он только помнил, что их стало больше. Появились сверстники, с которыми он весело играл, бегая в степи, пока взрослые продолжали куда-то идти. Потом поднимались в горы и долго сидели в найденной пещере, боясь выйти наружу, где бушевал сильный ветер. Когда Тим подрос, ему рассказали, почему покинули мегаполис. Почему отправились в далёкий путь, и почему придётся налаживать новую жизнь без полюбившихся гаджетов, без супермаркетов, где в любой момент можно купить всё, что необходимо.

Трудности обустройства прочувствовали на себе все. Долгая тяжёлая работа: выдалбливание, расширение полюбившейся пещеры затянулась на десятилетия. Приходилось добывать еду, пасти стада овец, учиться торговать и налаживать отношения с соседями, доказывая своё право свободного передвижения. Вначале было трудно, но потом, через поколения привыкли к такому укладу жизни. Кочевали по степи, разбиваясь на семьи, а когда предвестник очередного катаклизма маячил на горизонте, собирались в одну большую семью и шли в подготовленные пещеры.

Будучи молодым, Тим не знал, откуда старейшины берут знания о грядущих катастрофах, но повзрослев, став одним из глав семей, его допустили к великой тайне и сейчас он был её хранителем. Он остался последним, кто помнил, как это жить в большом городе, как вместо того, чтобы идти к ручью за водой, стоит открыть кран и вода сама потечёт и утолит жажду.

Тим уселся на расстеленную циновку, принял плошку с едой. Уважение к старшим прививается с детства. Может от того, что старики долго не живут, а может, потому что только они знают, когда надо собираться и уходить в горы.

Тим отложил плошку с горячим варевом, достал из наплечной сумки завёрнутый в тряпицу потёртый блокнот. Раскрыл его. В этом блокноте были записи – самые ценные знания его племени. Не каждый ведал, откуда старейшины знают, что пора собираться и идти в убежище пережидать очередную напасть. Только единицы были посвящены в эту тайну. Очень давно, ещё в прошлом веке какой-то учёный придумал математическую модель прогноза напряжённости биополя Земли. Не разобравшись, учёный свет высмеял революционную идею пожилого учёного. После разгромной рецензии на его статью учёный скончался, но остались его последователи, которые довели до практического применения его идею. Одним из таких последователей и был отец Тима. История поросла легендами, учёного стали считать пророком, а его последователей называть ки́манами. По имени основателя учения – Станислава Ки́мана.

Старейшина перелистнул блокнот на последнюю страницу. После длинных строк вычислений в конце красовалась только одна цифра «2060». Такой результат получился впервые. Главы семей неоднократно проверяли полученный результат, но итог оказывался одним и тем же. В прошлый, как и в предыдущие разы, финальный результат не ограничивался четырёхзначной цифрой, а состоял из шестизначного, а иногда восьмизначного набора цифр, и такая аномалия бросала зёрна сомнений в правильность произведённых расчётов или того хуже, предвещала конец всему.

– Уважаемый, всё проверяешь? – подошёл глава одной из семьи.

– Проверяю и перепроверяю, – согласился Тим, – присаживайся со мной, уважаемый Нилс. Раздели трапезу, и давай подумаем вместе. Впервые получен такой результат, – продолжал Тим, убедившись, что Нилс уселся рядом.

– Впервые, но сколько раз вносились изменения, уточнения в изначальную формулу, сколько раз добавлялись переменные, – нехотя согласился Нилс.

– Я перепроверил первые предсказания и сравнил результаты. С учётом введённых в формулу дополнений и изменений, прогноз становился только точнее, вплоть до недели начала катаклизма.

– Хочешь сказать, что грядёт именно то, о чём предупреждал наш идейный вдохновитель, последователями которого мы все являемся? – спокойно произнёс Нилс.

– Возможно, – пространно ответил Тим. Он смотрел на готовящихся ко сну женщин и детей, и им охватывало отчаяние. Много катаклизмов обошло их стороной, но хватит ли сил, припасов и главное, спасёт ли подготовленное в горах убежище от надвигающейся катастрофы. – Напомни Нилс, чьи семьи осталась в убежище?

– Семьи Дориса, Димитра, Михаила и Лисандра.

– Большие семьи, должны справиться со своей задачей.

– Всегда оставшиеся в убежище семьи справлялись со своей задачей. Вспомни, уважаемый, когда семь лет назад только спустились из убежища, не успев восстановить поголовье стада, провели расчёты, и оказалось, что надо возвращаться назад.

– Помню. В тот год я остался старейшим из всех, – задумчиво произнёс Тим.

Этот год отпечатался в его памяти. Буквально только спустились к подножию, разрешили накопившиеся проблемы, как поступил сигнал общего сбора. Хорошо, далеко разбрестись не успели. Скончался старейшина рода и по старшинству, Тиму перешло обязанность хранить знание. Первым делом, он проверил срок ближайшего возмущения биополя Земли. Не поверил получившимся расчётам и вместе с главами семейств, хорошо никто не спешил уходить, они погрузились в нудные вычисления. Первичный результат оказался верным. Через два месяца грядёт очередное катастрофическое событие, и расходиться не имеет смысла. Но возник вопрос с продовольствием.

Ничего, переждали, перетерпели.

С тех самых пор стали оставлять в убежище не две семьи, а четыре. Обязанности их просты: содержать в чистоте пещеру, где надо ремонтировать, пасти высокогорные стада, следить за сохранностью припасов. Но главное, наладили торговлю с ближайшими населёнными пунктами, основная ценность – соль и медикаменты. Без остального можно обойтись, но как обойтись без обычных таблеток от простуды, антибиотиков, обезболивающего. Смертность уменьшилась, даже наметился скудный, но прирост населения киманов.

– Доброго вечера, уважаемые, – подошёл глава семьи Симос.

– Добра, уважаемый, – ответил Тим. – Давно тебя не видел, далеко ходил?

– Далеко на восток ходил, старейшина. Много повидал, есть что рассказать и о чём поведать.

– Так расскажи, – встрепенулся Нилс.

– Не время. Все соберёмся, тогда и расскажешь. Ночи будут длинными, думаю, долго в убежище сидеть придётся, – возразил Тим.

– Тоже думаете это то, что предсказано? – задумчиво произнёс Симос. Он был один из самых молодых глав семей.

– Не исключено. И разве не для того наши отцы, деды, прадеды покинули мир полный соблазнов, чтобы сохранить жизнь своим потомкам?

– Для этого, старейший, – согласился Симос.

– Лучше скажи, есть в твоей семье кто из молодых, способных? – задал интересующий его больше всего вопрос Тим. Раз в два-три года из каждой семьи выбирались самые смышлёные мальчики и девочки от двенадцати-четырнадцати лет для обучения основам наук. Все надеялись, может среди них появится тот, кто превзойдёт их идейного вдохновителя – Станислава Кимана.

– Есть парнишка – Томос и, пожалуй, ещё Лола. Остальные рвения к наукам не проявляли, – задумчиво произнёс Симос.

– Всего двое. И с каждым годом всё меньше и меньше тех, кто способен в уме проводить математические расчёты, – горестно вздохнул Тим. Тяжело было сознавать, что без прилива свежей крови они вырождаются. Да, их много – несколько тысяч и вырождение как популяции им не грозит, но с каждым годом Тим замечал, что уровень способности к точным наукам падает, а что предпринять ни он, ни совет глав семей не знает. Много вариантов обсуждали, вплоть до введения обязательного подобия интерната, где собирать всех детей и обучать точным наукам и грамоте, но как тогда быть с кочевой жизнью? Чем они промышляют, чем живут эти последние полсотни лет? Да только выпасом стада, мелким кустарным производством и всё завязано на кочевом образе жизни. Хорошо, что степь большая, всех примет и позволяет кормить себя.

– Мы шли с семьёй Линоса, – продолжил Симос, – он хвалился, что у него одна девочка, не знаю, как зовут, проявляет незаурядные познания.

– Сколько ей лет? – заинтересовался Тим.

– Говорил, что четырнадцать, но она какая-то не такая.

– В смысле не такая? Кровосмешение?! Кто её родители?! – не на шутку насторожился Тим. Кровосмешения минимум до четвёртого колена не допускали. Даже единичных случаев не было, а тут выясняется такое. – Далеко расположилась семья Линоса?

– Не знаю, кто родители, – пожал плечами Симос, – они пришли одними из последних. Дальше них уходила только семья Михася. Но если надо, я схожу. Они недалеко расположились.

– Последними, значит, – задумчиво произнёс Тим. Ему не понравилось, что бравый Линос – один из глав семейств не торопится встретиться, посидеть, поговорить, уладить брачные дела, как это всегда бывает на всеобщих стоянках. Его даже приходилось останавливать, таким словоохотливым, но одновременно хорошим рассказчиком он прослыл. А сейчас, видите ли, не хочет, не желает… или всё-таки не может засвидетельствовать своё почтение перед старейшиной, поинтересоваться, может, произошла ошибка, и не стоило идти к убежищу. Линос единственный, кто сомневался в истинности знаний и не из-за того, что был одним из молодых глав семейств, а по натуре такой, строптивый. Ещё в молодости, Тим за ним замечал бурный характер, не терпящий жёстких рамок и исполнения непонятных ему приказов. Из-за этого Линос и уходил со своей семьёй далеко на северо-восток, подальше от остальных.

– Не последними. Ещё Михася нет, – поправил Симос.

– Его предупредили. И ответ пришёл. Михась знает, что надо идти к убежищу из-за этого и идём медленно, чтобы последний перевал преодолеть всеми, ждём его семью.

– Так мне сходить за Линосом? Я быстро.

Тим задумался: «Если сейчас ставить вопрос о родословной ребёнка, то надо собирать всех глав семейств, чтобы все были в курсе происходящего и причины, почему в случае подтверждения опасений возникнет вопрос о невозможности Линоса оставаться главой семьи».

– Нет. Дойдём до убежища, соберём совет.

Постепенно все улеглись. Завтра планировали дождаться последнюю семью Михася и двинуться дальше в путь. Предстояло преодолеть один перевал, и они окажутся возле убежища. Засыпая Тим подумал: «С утра отправлю кого-нибудь вперёд предупредить, что идём в убежище и там готовились к встрече».

***

Поднявшись вверх по склону, Рок быстро отыскал широкую тропинку. Сразу было заметно, что совсем недавно по ней прошло много людей. Откуда она начиналась, Рок не стал исследовать, хватало отчётливых отпечатков ног, испражнений жи́вности вроде ослиного помёта и, сверившись с топопривязчиком завязанным на линк, он уверенно пошёл по тропе. Картинка была чёткая с указанием троп и обходных маршрутов. До конечной точки предполагаемого убежища киманов ему предстояло пройти два десятка километров по извилистой, разновысотной местности. За день-два Рок думал, что справится с задачей. Экипирован он отлично, выгреб всё, что только смог отыскать на складе Петровича, но шёл налегке. Еды на пять суток, воды, всяких нужных в горах мелочей, а из оружия взял с собой только многофункциональный пистолет, способный трансформироваться в винтовку с небольшим прикладом.

Через пару часов сделал первый привал, осмотрелся, сверил маршрут с картой и, не поверив своим глазам, замотал головой. Линк не работал. Топопривязчик по-прежнему показывал, что он находится в начальной точке маршрута и не двигался с места.

Достал из разгрузки рацию, попробовал связаться с лагерем, но связь отзывалась только шипением и треском.

– Ну, об этом меня Петрович предупреждал, что рация из-за излучений обсерватории работает нестабильно, но чтобы и линк, и топопривязчик! – возмутился Рок, – ладно, будем использовать только визуальное отображение, без привязки к местоположению. Не впервой! И с бумажными картами приходилось работать.

Рок шёл дальше по тропе, пока она не разделилась. В обоих направлениях имелся явный разведывательный признак, всё те же следы, но на одной из них продолжали попадаться фекалии животных.

– Значит, та дорога, что справа, проходима не только людьми, но и животными. Их видимо немного, но часть груза несут животные, а это значит, что дорога длиннее. Если бы она была короче, то пошли по ней все. Времени, конечно, много, но хотелось бы быстрее закончить с заданием и вернуться назад, в лагерь.

Рок пошёл по дороге, на которой имелись только следы людей. Каменистая почва сменялась скудной растительностью. Крутой подъём петлял, уходя ввысь. С непривычки Рок часто останавливался, делая небольшой перерыв. Сорок-пятьдесят минут шагом, десять минут отдых.

Быстро стало темнеть. Рок не надеялся догнать ушедший почти на сутки раньше караван киманов в первый же день, но разочаровался, что путь даётся так тяжело. Разбил лагерь, приготовил еду на пьезо горелке и углубился в изучение маршрута, стараясь определить, где можно нагнать киманов. Что те идут медленно, Рок понимал. Это он держит стандартный темп для бойца его уровня подготовки, а гражданские, сколько они проходят за световой день?

– Если они ушли на сутки раньше, а идти ещё примерно половину пути, то, как раз у убежища должен их нагнать, вот только бы не встретила меня запертая изнутри глухая стена. Так, что там впереди, – Рок всмотрелся в карту топопривязчика, увеличил масштаб, – так, перевал. Вот там есть возможность нагнать караван. Не думаю, что там широкая тропа, да и высота приличная – три тысячи метров уже чувствуют все люди, вне зависимости от физической подготовки и наследственности, а для её покорения необходима хоть кратковременная, но адаптация.

Сон был тревожный. Снилось, что кто-то преследует, а Рок изо всех старается убежать, скрыться, но с каждым ударом сердца, с каждым шагом чувствует, что его нагоняют.

Проснулся Рок рано утром от шума, доносящегося снизу по тропе. Свернул лагерь и юркнул в укрытие. По тропе, неся на руках кого-то лежащими на импровизированных носилках, медленно шли киманы. Но их было от силы человек пятьдесят. Разного возраста и пола. Мужчины несли носилки, изредка меняясь. Женщины тащили на себе малы́х детей. Юноши и девушки не отставали от старших и, согнувшись под тяжестью ноши, несли связанные тюки.

«Они что ночью поднимались? Да ещё и с лежачими?!» – промелькнула мысль у Рока, когда первая четвёрка поравнялась с ним. Он присмотрелся к лежачему. Его тело забинтовано, а через наложенные бинты проявляются кругляшами пятна крови.

«Огнестрел?! Но кто?» – промелькнула мысль.

Рок пропустил мимо ещё пару носилок. Всмотрелся в измученные, испуганные лица детей и не выдержал, вышел из укрытия.

Раздался чей-то отрывистый крик и группа остановилась. Отдыхающие от несения носилок мужчины вышли вперёд, заслоняя своими телами детей, женщины сильнее прижали к себе младенцев. Но никто не побежал. Да и некуда бежать. Тропа хоть и широкая, но под уклоном поднимается вверх, а чтобы хоть как-то укрыться надо бросить свою ношу.

– Добра вам, вечные странники, – произнёс Рок фразу приветствия, подслушанную у Дмитрия.

– Добра и тебе, путник, – ответил кто-то из тех, кто нёс первые носилки. Мужчина, на вид далеко за сорок, медленно возвращался назад к месту, где Рок вышел из укрытия.

– Если разрешите, я посмотрю ваших больных, – произнёс Рок и, не давая опомниться, пошёл к ближайшим носилкам. Но путь ему преградили.

– Кто ты? – спросил подошедший мужчина.

«Наверно, старший из них», – сделал вывод Рок.

Остановившиеся смотрели то на Рока, то на средних лет мужчину, уступая ему дорогу.

– Зовите меня Рок, я из обсерватории. Мне надо поговорить с вашим главным, Тим, по-моему, его зовут. У него ещё племянник – Инт.

– Зачем он тебе?

– Думал, во время разговора первым делом принято представляться, – проигнорировав вопрос, продолжая сверлить взглядом стоявших на пути, ответил Рок. Они ему не соперники, если накинутся, то ближайших уложит голыми руками, потом выхватит пистолет, но как не хотелось применять оружие.

– Я – Михась. Глава семьи, – коротко представился мужчина.

«Странная какая-то семья, – задумался Рок, – даже при мимолётных взглядах бросаются в глаза разные черты лица, цвет волос. Здесь не менее четырёх, если не пяти разных семей, да и численность, слишком много для одной семьи». Но вслух задал другой вопрос:

– Что случилось, кто вас напугал? От кого бежите? И всё-таки позвольте осмотреть раненых. У меня есть аптечка и возможно я смогу им помочь, главное, чтобы поздно не было.

Зная ценность лекарств у киманов, кроме индивидуальной, Рок с собой взял дополнительно три походные аптечки. Так скажем для налаживания переговоров.

Михась кивнул и мужчины расступились, пропуская, но отвечать на вопрос не торопился и Рок заметил, что он с опаской поглядывает назад.

«Их преследуют, – сделал вывод Рок, – тогда надо торопиться».

На ближайших носилках, с забинтованной ногой, лежала женщина. Рок бегло, не снимая повязки, осмотрел рану, вколол обезболивающее и антибиотик. На вторых носилках оказался забинтованный мужчина. Он был без сознания, тяжело дышал. Бинты, одежда на груди и животе обильно пропитались кровью.

«Не жилец, если только нет поблизости хорошего хирурга», – заключил Рок, но также проделал манипуляции: вколол обезболивающее, антибиотик и, достав из индивидуальной аптечки, вколол активатор регенерации крови. – «Если и не поможет, то хоть не помрёт в пути».

Подойдя к третьим носилкам и осматривая раненого, Рок вновь задал вопрос:

– Где это вас так?

– У подножия чужаки. Их много, но мы смогли оторваться. Ночью они не рискнули подниматься, но сейчас, – ответил Михась, вновь косясь на тропинку.

– Сколько их?

– Много. Человек сорок, вооружены. Говорят не по-нашему, наверно с юга пришли.

«С юга… – повторил про себя Рок, – на юге граница. Они что, границу перешли?! Надо сообщить пограничникам и наших предупредить, что банда прорвалась. Ах, да! Рация не работает».

Закончив манипуляции с раненым, Рок удовлетворённо кивнул. Больше ничего он сделать не может, в полевых-то условиях.

– Благодарим, – за всех ответил Михась, – но у нас нечем оплатить твой труд.

– Не надо оплаты, лучше помогите встретиться со старейшиной.

– Не я буду решать, – коротко ответил Михась.

– И на том спасибо. Можно пойти с вами? Сильная пара рук не помешает.

Не успел Михась ответить, как донеслись едва различимые голоса. В горах звуки распространяются лучше, как-никак, сопротивление воздуха меньше, а речь показалась незнакома. Доносилась мешанина шипящих и цокающих звуков.

– Быстрее, быстрее, пошли-пошли, – подгонял своих Михась, а обращаясь к Року, произнёс, – это они. Те, с юга. Мы, когда ночью обошли их лагерь, успели подняться, но нас заметили…

– Потом-потом, – прервал Рок главу семейства, – идите вперёд, я попробую их задержать. Вас потом догоню.

– Спасибо… гражданин, – непривычно ответил Михась, удаляясь вслед за ушедшими вперёд соплеменниками.

«В открытый бой вступать нет ни сил, ни средств. Патронов хоть и много, но нет ни гранат, ни мин. Эх, мне бы пулемёт!» – думал Рок, обустраивая позицию. Он хотел дождаться преследователей, посмотреть, кто это, сколько их. Немного пошуметь, отвлекая от преследования и заставить повернуть назад, давая киманам так необходимое время. Маячивший впереди горный перевал с ходу не преодолеть. На это и был расчёт.

Не успел Рок сформировать план своих действий, как появились первые боевики. Шли они быстро, подгоняемые громкими криками.

– Раз, два, три… четырнадцать, – тихо считал Рок, – и два пулемёта. Из профессионального снаряжения ничего. Ладно, подпустим ещё немного и пошумим.

Только Рок подумал, что не всё так плохо, как в конце колонны заметил облачённого в лёгкий экзоскелет боевика. Тот шёл медленно, покачиваясь из стороны в сторону.

«Это как он умудрился пехотный костюм в горы затащить?!» – удивился Рок, всматриваясь в хищные очертания экзоскелета. Тяжёлое вооружение оказалось снято. Только автоматический гранатомёт на плече.

«И где они его раздобыли?» – не успел Рок додумать мысль, как боец в экзоскелете остановился и что-то прокричал, указывая в его сторону.

«Чёрт! Тепловизоры!!!».

Рок метнулся в сторону, как в то место, где он только что находился, ударила очередь. Рок покатился вниз, и спрятался за большим валуном. Сверху его прикрывал небольшой выступ, так что достать его было трудно, но с этой позиции не вся дорога просматривалась. Существовала опасность, что его обойдут с фланга. Рок открыл прицельный огонь, сокрушаясь, что поленился, не взял с собой более мощное оружие. Трансформируемый в винтовку пистолет удобная вещь. В наличии и автоматический режим ведения огня, и убойной силы пули, и дальности прицельной стрельбы хватает, но для видения долгого боя он не предназначен. Всё-таки в основе пистолет, увешанный трансформируемым обвесом.

Выстрел… второй выстрел и пулемётчик валится на подкошенных ногах. К нему подбежали боевики, но Рок и их упокоил. Хватало по одному выстрелу на каждого. С фланга застрекотал пулемёт, Рок перекатился, меняя позицию. По нему стреляли изо всех стволов, создавая высокую плотность огня, но пули летели чуть выше, рикошетили от массивного камня и особо не причиняли вреда. Только мелкая каменная крошка посекла лицо, и глаза слезились от поднявшейся пыли.

Вдруг стрельба стихла. Рок выглянул из-за укрытия и кинулся ближе к скале. Боевик в экзоскелете неумело направлял на него автоматический гранатомёт. Полетели первые гранаты, а Рок вжался спиной в скалу.

«Раз, два… – считал Рок разрывы. Мелкая крошка и обломки камней подняли клуб пыли, – …шесть».

Рок кинулся в противоположную сторону от уничтоженного пулемётчика, но, не пройдя пары шагов, что-то с силой ударило в бедро. Он упал, перекатом спрятался за камнем. Позиция была хуже, но всё не на открытой местности вести бой. Подключенная к линку индивидуальная аптечка автоматически вколола боевой коктейль. Рок уже стал забывать, как это ощущать эйфорию от боя, как не чувствовать боли, видя как перебитая рука болтается на куске мяса, как это бежать сутки по пересечённой местности, не чувствуя усталости.

– Ничего, и не из таких передряг выбирались, – ухмыльнулся Рок, меняя магазин.

Стрельба стихла. Послышались голоса.

– Эё! Ан шилла ох? Хот олла?![1]

– Идите нахрен!!! – ответил Рок и открыл огонь на голос.

В ответ выстрелов не прозвучало. Рок понимал, что надо менять позицию, уходить и желательно вверх, на превышающую высоту. Он осмотрелся. В десяти метрах в скале узкая расщелина уходит вверх. Но эти десять метров открытого пространства надо ещё как-то преодолеть. Рок ощупал карманы разгрузки. Вроде брал с собой пару дымовых шашек. Так, на всякий случай. Отыскал, разложил рядом с собой.

– Зря гранаты с собой не взял, а Петрович предлагал, говорил, возьми, – чертыхался Рок, коря себя за непредусмотрительность. Впервые он отошёл от своего же правила, что в походе, на задании всё пригодится. Лучше выбросить, или принести назад, но когда какая-то мелочь понадобится, а её не будет в наличии… – ладно, потом, всё потом.

Рок послюнявил палец. Определил, откуда дует ветер, чтобы наметить, куда бросать дымовые шашки. Чиркнул запал первой, сразу же второй и бросил против ветра. Клубы плотного, как молоко бело-серо-зелёного дыма окутали низину. Раздались выстрелы. Рок скинул с себя рюкзак, выждал пару секунд и рванул. Больше ждать было нельзя. Время работы дымовых шашек истечёт, ветер рассеет дымовое облако и всё. Опасно, конечно, дымовая завеса для бойца в боевом экзоскелете, оснащённом тепловизором, незначительная помеха, но оставаться на месте и ждать, пока обойдут со всех сторон и просто задавят численностью – равносильно самоубийству. А Рок не хотел сдаваться, хоть и попался в ловушку словно курсант-первогодка. Понадеялся, что справится малыми силами, но просто так умирать не собирался.

Ещё рывок… остаются последние пять шагов, считанные мгновения и Рок с трудом протискивается в узкую щель. Вверх, вверх, пригибаясь, карабкался Рок. Пальцы рук кровоточат, перчатки не спасают от мелких и острых камней, но не дают скользить рукам.

– Эх, сейчас бы гранату вниз кинуть, – немного отдышавшись на вершине, горевал Рок, – ну, ничего, давайте ближе, поднимайтесь. Я вас итак, всех здесь положу.

Пара метких выстрелов и преследователи прекратили попытку повторить манёвр Рока. Немного выждав, и убедившись, что его никто не преследует, Рок достал топопривязчик, сориентировался на местности. Благодаря своим манёврам он удалился от тропы на значительное расстояние, а путь вверх без специального снаряжения не преодолеть. Отвесные, с отрицательным углом скалы преграждали путь. Радовало, что его не преследовали. Изучая карту, Рок искал, где можно спуститься вниз к тропинке, но имелся только один спуск километрах в двух от того места, где он сейчас находится, и придётся его преодолеть. Рок осторожно свесился посмотреть, что происходит внизу, а там боевики осматривали поле боя, перевязывали раненых, собирались в группы, и стало понятно, что они не остановятся, а продолжат преследование.

– М-да, придётся спускаться, не дожидаясь темноты. А то сейчас запросят помощь, выставят заслон, а остальные пойдут по следу киманов.

***

[1] Перевод с местного наречия: «Эй! Ты там живой? Кто ты?!».