3:0 в пользу Шапочки

Глава 4

Если бы месяц назад мне кто-то сказал, что я в срочном порядке брошу всё и переведусь в новоозёрский пед, я бы только посмеялась над этим чудаком да у пальца виском покрутила. А теперь что ни день, то сама над собой до икоты ухохатываюсь.

… До дома Серого, который он ласково называл «моя нора» мы добрались глубокой ночью, но даже в потёмках я сумела оценить круглую дверцу, встроенную прямо в приличных размеров холм, окна-иллюминаторы, коврик с надписью «Велкам отсюда» и, как изюминка на торте, флюгер в виде волшебника с магическим посохом в руках.

В волшебнике даже младенец, который хоть краем уха слышал о Толкине, опознал бы Гендальфа.

Пока муж доставал сумки из багажника, я стояла перед входом, открыв рот. Вопрос вертелся на кончике языка, но я не спешила его задавать.

– Ну? Чего стоим? – грубовато и немного смущённо спросил за моей спиной Серый. – Кого ждём?

– Ключа ждём, – закономерно хмыкнула я. – Как без него войти?

– Дёрни за верёвочку, дитя моё, дверь и откроется, – противным голосом проскрежетал муж, а я зачем-то покраснела.

Хорошо, что он этого не заметил, потому что как раз поставил на землю мой чемоданчик и, протянув руку… действительно дёрнул за верёвочку, больше всего на свете напоминавшую обыкновенный ослиный хвост.

В лицо ударил ослепительный луч света. Я вскрикнула от неожиданности и прикрыла глаза ладонью.

– Добро пожаловать домой, хозяин! – проговорил мелодичный женский голос, и я, вскрикнув от неожиданности, шагнула назад, наткнувшись на грудь Серого спиной и основательно оттоптав ему ноги.

– Здравствуй, Нора, – с ударением на первый слог в имени проговорил оборотень. – Я тоже рад вернуться.

– У тебя говорящий дом, – в ужасе прошептала я.

– Говорящий дом, – передразнил он и кивком головы велел мне входить, когда дверь беззвучно отворилась. – Говорящий дом, дорогая моя Шапочка, в «Детском мире» в отделе игрушек продаётся. А у меня умный дом. Это сложная компьютерная система, которая не только повторяет слова, будто попугай, но умеет заботиться о нуждах своих жильцов. Правду я говорю, Нора?

– Благодарю за добрые слова, хозяин, – ответила невидимая Нора. – Как я должна обращаться к вашей гостье?

– К хозяйке, – исправил Серый, а я зачарованно осматривалась.

– Добро пожаловать домой, хозяйка.

– Слушай… Серго, – я неловко споткнулась об имя мужа и снова смутилась. – Но я, кажется, понимаю, почему ты не зовёшь в дом своих друзей.

– И почему же? – Он наклонился, чтобы развязать шнурки на кроссовках, я тоже сбросила обувь.

– Боишься потерять свой авторитет.

– В смысле? – Глянул на меня изумлённо.

– Ну как же? Страшно представить, какие волнения начнутся в вашей команде, если игроки и болельщики узнают, что их капитан никакой не волк, а…

Я выдержала театральную паузу.

– А? – Серый красиво изогнул бровь.

– А хоббит, – захохотала я. Муж криво усмехнулся и неспешно выпрямился, нависнув надо мной как скала над морем. Я сглотнула.

– Думаешь, узнала самую страшную мою тайну, Красная Шапочка? – шепнул он. Я покачала головой.

– Нет, – хрипнула смущённо. – Думаю, самую тайную свою страшну… кхм… Самую страшную тайну ты, как и подобает сказочному персонажу, хранишь в комнате, куда никому нельзя входить.

– Нора! – позвал свой волшебный дом Серый. – Доступ у хозяйки такой же, как у меня.

– Слушаюсь, хозяин.

– Никаких закрытых дверей и тайных комнат.

– Конечно, хозяин.

– Но кроме неё в дом никого из посторонних не впускать.

И пока я растерянно моргала, самым наглым образом хлопнул меня по пятой точке и заявил:

– Русь, ну что ты, как неродная? Проходи, чувствуй себя как дома. Впрочем, почему «как»? Тебе жить тут теперь. Последняя спальня по коридору свободна. Устраивайся. Отдыхай. Денёк вышел… – Выругался невнятно в сторону, а потом задорно подмигнул мне:

– Знаешь, как в сказках говорят? Утро вечера мудренее.

***

Комната мне досталась уютная и совершенно женская, но при этом по-прежнему в стиле жилища Бильбо Бэггинса. Точнее, в стиле жилища его жены, если бы она у него была.

Здесь было всё, что может пожелать душа молодой хозяйки: огромное кровать, зеркало в половину стены, журнальный столик с двумя удобными креслами возле него, цветок в горшке на подоконнике и ещё один – побольше – в кадке в углу. Просторная уборная, где был и душ, и встроенная в пол ванна, больше напоминающая небольшой бассейн. И невероятных размеров гардеробная. Мой немногочисленный скарб смотрелся в ней до обидного сиротливо.

– Ну, ничего, – бормотала я, вешая на плечики единственное платье и раскладывая по полочкам остальную одежду из чемодана. – Съезжу в общежитие, привезу остальное. Или не привезу…

Откровенно говоря я не могла до конца поверить в то, что жизнь моя изменилась безвозвратно. Всё ещё казалось, будто не сегодня – завтра ситуация как-то рассосётся.

– Если вы хотите отдать команду Норе, – заставив меня подпрыгнуть от неожиданности, произнёс умный дом, – то произносите команду или вопрос громче. Хозяйка.

– Я не хочу, – прижав руку к сердцу, ответила я.

– Чего не хотите?

– Ничего не хочу. И пожалуйста, не… – Я осеклась. Что не? Не подсматривай? Не подслушивай? – Не подкрадывайся незаметно. Пугаешь.

– А как подкрадываться? – ровным голосом уточнила Нора.

– Не знаю. – Я стянула платье и накинула на плечи халат. – Повесь себе на шею колокольчик.

Дом, очевидно, принял моё пожелание к сведению, потому как больше ничего не сказал и ни о чём не спросил.

Я вернулась в спальню. Сняла с королевского ложа покрывало и столкнулась с первой проблемой: с отсутствием постельного белья.

– Ну, правильно, – вслух подумала я. – Серго говорил ведь, что гостей в доме не было. Зачем бы ему держать спальню в полной готовности.

Над ухом пронзительно прогремел звонок. У меня в детстве был чёрный будильник, механический. Он точно так же звенел. Я так пугалась этого звука, что каким-то чудом приучила себя просыпаться минут за пять до него.

И уж точно не ожидала услышать этот звук сейчас.

– Мать моя женщина! – рявкнула я, а Нора, словно в издёвку, заметила:

– Как вы и просили, я повесила на шею колокольчик и рада сообщить, что хозяин уже несёт вам постельное бельё и полотенца.

Мысленно удивившись тому, как у Серго только хватает нервов жить с этой Норой под одной крышей (У меня, например, от неё уже у самой крыша ехать начинает), я пошла встречать мужа.

К счастью, на этом мои приключения закончились, и мне удалось спокойно умыться, переодеться в длинную майку до середины бедра, служившую мне пижамой, и закопаться в хрустящую от свежести постель.

А снился мне весенний лес и волчица.

Земля ещё была мёрзлая, но вьюги уже сдали права, да и по ночам не бывало уже лютого холода. А скоро станет совсем тепло и, если повезёт, уже через месяц можно будет вывести щенков на их первую далёкую прогулку. Под боком заворочалось щекотное и мягкое. Я ткнулась носом в чьё-то тёплое брюшко и ласково провела языком по пушистой шёрстке. Волк вскинул остроухую голову. В темноте его глаза горели, словно два маленьких солнца, а белоснежная шкура светилась, словно лунный свет, и я заворчала, приглашая его подвинуться поближе ко мне и детям. Он не стал отказываться. Потянулся, сладко зевнув, щёлкнул зубами над моей холкой, опустил морду к щенкам. Самый младший игриво тявкнул, Волк боднул его большой головой.

… Весна опускалась на лес, и моё сердце распирало от странного чувства, которое лучше всего на свете могло охарактеризовать слово «счастье», но тогда я его ещё не знала…

Проснулась я резко, как от выстрела и, вскочив на постели, долго пыталась понять, кто я и почему вокруг меня не привычный уют родного логова, а чужой дом с незнакомыми запахами.

Впрочем, один запах был знакомым. Соскочив с постели, я на мягких лапах обежала комнату, принюхиваясь в поиске приятного аромата и злясь из-за невозможности отыскать источник, когда пронзительный звук заставил меня зарычать и припасть к земле.

– С добрым утром, хозяйка, – раздался голос из ниоткуда, и я окончательно проснулась, сбрасывая с себя остатки удивительно живого сна и отбирая правление у волчицы.

– Нора.

– Да, хозяйка?

– Сними чёртов колокольчик!

Глянув в иллюминатор, я убедилась, что небо уже успело налиться в свинцовой тяжестью осеннего утра, и, взяв приготовленное с вечера полотенце, направилась в душ.

Первым делом я обратила внимание на то, что в ванной пахло горячей водой и резким мужским шампунем, а уже потом поняла, что всё это напрямую связано со стоящим посреди комнаты Серым.

Из одежды на нём было лишь прижатое к нижней половине лица малюсенькое полотенчико, а там, где оно заканчивалось, начинались ключицы, пластины накачанных грудных мышц, кубики пресса и две косые мышцы, идеальной стрелой указывающие на наливающийся стремительной тяжестью внушительный мужской...

– Матерь Божья!

Я зажмурилась и прикрыла лицо руками, а Серго грозно прорычал:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Нора, какого хрена!?

***

– Исполняю ваше указание, хозяин, – моментально ответила Нора, и мне в её голосе почудились ехидные нотки. Хотя, казалось бы, откуда? Она же робот. Искусственный интеллект. – Доступ у хозяйки такой же, как у вас.

Серый возмущённо булькнул.

– Как у меня? – прошипел он секунду спустя. – Как у меня?

Я приоткрыла правый глаз, увидела подтянутую ягодицу и снова зажмурилась. И так, зажмуренная, попыталась нащупать за спиной дверную ручку. Ручка не находилась.

Чтоб её!

– Зачем ей доступ в мою ванную? – тем временем огорошил Серый.

В его? У нас что, одна ванная на двоих?

От возмущения я даже о смущении забыла, распахнула глаза и оглянулась. Хотя смотреть уже было не на что – Серго успел накинуть халат и как раз воевал с поясом.

– Как это, в твою? – сжав кулаки, возмутилась я. – А что твоя ванная делает за дверью моей спальни?

– По моей информации, с момента вступления в брак и ванную, и спальню муж с женой делят пополам, – нравоучительным тоном произнесла Нора.

– Пополам... – шевельнула губами я.

Серый мрачно зыркнул в мою сторону, и я развела руками. Ну а что? Зыркает так, словно это я во всём виновата.

– Не пополам! – Зачем-то дёрнул себя за волосы на затылке и повторил:

– Не пополам. Но в этом доме всего две спальни. Одна – моя, вторая – моей будущей жены.

– Настоящей, – снова подала голос Нора. – Хозяйка – это жена хозяина. А муж и жена...

– Нора!

– В конце концов, вторую спальню всегда можно переделать в детскую. – Я испуганно икнула. – В будущем.

Серго сжал руки в кулаки и выругался в направлении потолка.

Я переступила с ноги на ногу и, тихонечко поплевав через левое плечо, осторожно заметила:

– Всё это, конечно, очень интересно. Однако давайте детскую обсудим в другой раз. А сейчас мне бы в уборную… Есть в этом доме не твоя ванная, Серго?

– Р-рядом, – прорычал он и шагнул на меня, заставив отступить в спальню за моей спиной.

Мы ввалились ко мне.

Серго – всего лишь на секунду! – задержался взглядом на кровати, и я нервно одёрнула подол пижамной майки.

– Вот, – кашлянув, он не глядя ткнул пальцем в стену, и – О, чудо! – я увидела, что, действительно, в метре от открытой двери находилась ещё одна. Она сливалась со стеной по цвету, не была помещена в дверную коробку, но не заметить её было очень сложно.

И где были мои глаза вчера?

– Вот здесь твоя уборная, – излишне радостным голосом объявил Серго, а я заглянула ему за плечо и, почесав кончик носа, поинтересовалась:

– А в это помещение с твоей половины тоже можно попасть?

– Боишься, что я вломлюсь, пока ты будешь душ принимать?

Он вскинул бровь и насмешливо посмотрел на меня. Я покачала головой.

– Нет, просто я уже успела сердечно полюбить ту ванную. А ты, так и быть, пользуйся этой. Смотри, как тут уютненько! Есть душ, унитаз и мусорная корзина, – перечислила я обстановку комнаты. – А если ещё и зеркало повесить…

– А если задуматься, – перебил меня Серый, – Нора права. Есть что-то оригинальное в её предложении делить с женой не только ванную, но и постель.

Мысленно я обозвала наглого оборотня нехорошим словом и захлопнула дверь перед его носом.

– Как закончишь, приходи на кухню, – со смехом сказал муж. – Надо обсудить, что делать будем.

***

Кухню я отыскала по запаху, успев по пути удивиться. Чисто здесь было, как в трамвае, если выражаться словами одного известного литературного персонажа. Ни пыли, ни разбросанных вещей, ни затхлого запаха, но зато много живых цветов да до блеска начищенный паркет.

– Кто у тебя убирает? – спросила я, входя в кухню.

Серый стоял у плиты. В синих джинсах, белой футболке и босиком. Бросил на меня удивлённый взгляд.

– Что значит, кто? Я же говорил, что не впускаю в дом чужих. Кроме меня и тебя в норе были только строители. А почему ты спрашиваешь? Бардак? Пыль, я знаю. Но у меня сборы были, потом я к родителям заехал, потом ты… Свадьба… – Покачал головой. – Да ты чего в дверях стоишь? Проходи, садись. У меня уже почти всё готово.

Я не села – упала на стул – и во все глаза смотрела, как оборотень уверенно орудует деревянной лопаткой, переворачивая на сковородке то ли гренки, то ли бутерброды.

В нашем посёлке ни один мужчина старше десяти лет не занимался домашней работой. Не убирал, не готовил, не выращивал цветов…

– Эти бутерброды я называю ленивой пиццей, – пояснил Серго. – Меня отец научил ещё в детстве. Мама тогда беременная была, последние дни донашивала, а мне очень хотелось чем-то её порадовать… И вот решил я приготовить ей завтрак в постель.

Он заразительно рассмеялся.

– И каким было меню? – сквозь улыбку спросила я.

– Апельсиновый сок, кофе и гренки с джемом. И в высоком стакане пион – один! – Поставил передо мной миниатюрную чашечку и из гейзерной турки налил мне божественно пахнущего кофе. – Или тебе чай заварить? Нет? Ну, я так и подумал… В общем, всё, как в кино. Сок я налил, варенье в пиалу переложил, даже кофе сделал. – Скривился. – Растворимый. Из отцовой банки. Но гренки, заразы, испортили мне всю малину. Короче, когда батя прибежал тушить пожар… – Тут я не выдержала и расхохоталась в голос. А кто бы не расхохотался? Видели бы вы лицо Серого, когда он об этом рассказывал. – Стало понятно, что оставить маму без завтрака, а сына без подвига никак невозможно. И тогда мы взяли одно яйцо, взяли простую варёную колбасу – мама беременная её прямо килограммами ела! – добавили ко всему этому две картофелины… – Рядом с миниатюрной кофейной чашечкой Серго поставил тарелку с двумя бутербродами. – Всё это пропустили через мясорубку, перемешали, намазали этим нарезанный батон и обжарили на сливочном масле. Мама плакала от восторга. Вкусно?

– Ошень, – закивала я. – И кофе обалденный. С меня ужин.

– И рассказ. – Он сел напротив.

– О чём?

– Без разницы. О себе, о детстве, о друзьях.

– З-зачем? – испугалась я.

– Ну, как зачем? – Он растерянно почесал висок. – Нам же теперь вместе… жить. Врать про неземную любовь людям и про животную связь оборотням. А чтобы хорошо врать, нужны знания. Вот ты обо мне что-нибудь знаешь?

У меня внезапно пропал аппетит. Я спрятала глаза в чашечке чая и пробормотала:

– Видела, как ты играешь?

– Понравилось? – Мрачно глянула на него. – Согласен, глупый вопрос. В Sports Illustrated меня называли лучшим правым вингером десятилетия. Сегодня на тренировке посмотришь, на что я способен.

– На тренировке? Я не…

– Ты – да, – перебил он. – И на тренировку – да, и на открытие сезона, и в загсе, когда тётенька задаст свой вопрос, ты тоже ответишь положительно… Не красней и не кипятись. Я уже говорил это ранее, ноя повторю. Ты мне не друг, не любовница и, что бы там ни думал Владыка и весь остальной мир, не жена. И между тем... надо сделать так, чтобы все в это поверили. Понимаешь?

Я кивнула с хмурым видом.

– Хорошо. – Серый выдохнул. – Моя команда – это мои друзья. И они ни за что не поверят, что я женился… ну или что поставил метку девушке, которая не ходит смотреть, как я тренируюсь и играю. Есть возражения?

С остервенением я откусила от остывшего, но по-прежнему вкусного бутерброда и произнесла:

– Откуда? Комментарий разве что.

Серый вскинул бровь, а я старательно скопировала его интонацию и произнесла:

– Ты мне не друг, не муж и не любовник. И вместе с тем я ради тебя отказалась от собственной жизни. Я. Не ты. И я буду крайне признательно, если ты перестанешь корчить из себя пострадавшую сторону. Потому что я пострадала не меньше!

Он молча смотрел на меня, и понять по его лицу, что он думает по поводу моих слов, было совершенно невозможно.

– Спасибо за завтрак. – Я скрипнула стулом, отодвигаясь от стола. – Всё было очень вкусно… Во сколько у тебя тренировка?

***

Серго не стал меня останавливать. Сказал лишь, что хотел бы выехать минут через сорок. Я кивнула.

– Тогда встретимся через тридцать пять минут около входной двери.

Я не знала, чем буду заниматься больше получаса. Наряжаться, краситься и делать из себя красу неземную? Для Серого? Перебьётся.

К тому же, у меня совершенно ничего нет: те полторы одёжки, которые я оставила грустить в гардеробной, в расчёт брать было глупо.

Я надела джинсы и тонкий свитер с треугольным вырезом, старые полуботинки, которые ещё со школьных времён пылились в моей старой комнате в доме Вожака.

Вместо куртки взяла своё модное красное пальто. Впрочем, другой верхней одежды, кроме него, у меня здесь пока и не было.

Показала язык своему отражению в зеркале. Наверное, стоило сделать какой-то макияж. В общежитии я ни с кем не делила комнату, но с соседями дружила. Справа от меня жили две сестрички Аня и Таня. Если бы они вдруг решили переехать, то ближайший к кампусу салон красоты обанкротился бы. Они там стриглись, брились, маникюрились-педикюрились, чистили кожу, кололись какой-то дрянью… А сколько они у них покупали декоративной косметики!!.

Так вот, Аня с Таней меня бы связали по рукам и ногам и силой бы накрасили, если бы увидели, в каком виде я собираюсь идти на первую встречу с друзьями моего мужа.

– Женщина без помады и туши для ресниц – всё равно что голая, – часто говаривала Аня, а Таня с ней молчаливо соглашалась.

Я вышла из своей комнаты за две минуты до назначенной у входной двери встречи.

– Отлично выглядишь, – похвалил меня Серго. Взял из моих рук пальто, чтобы помочь одеться. – Я, кстати, тоже от туалетной воды решил сегодня отказаться. Пусть принюхиваются, кому охота.

Я промолчала. Серый расправил пальто на моих плечах, но рук не убрал, наоборот – сжал пальцы, удерживая меня на месте и ища мой взгляд в отражении зеркала, возле которого мы стояли.

– Руслана?

– Что? – Сдавшись, я посмотрела на него. – Нам нужно сделать ещё одну вещь.

И так он это произнёс, что у меня немедленно от страха похолодели ладони, а сердце заколотилось в груди заячьим хвостом.

– Нужно?

Он кивнул и с виноватым видом пояснил:

– Не ради моих друзей и репутации. Ради нас с тобой. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы Владыка вспомнил о традициях и заставил нас воспользоваться брачной поляной.

Кровь отхлынула от моего лица.

– Он не сделает этого, – шепнула я, впрочем не чувствуя уверенности в своих словах.

– А если ты ошибаешься? Хочешь делать это на глазах двух стай?

– Нет.

Брачные поляны появились в далёкие-далёкие времена. Мы тогда в гораздо большей степени были животными, чем людьми, и не видели ничего зазорного в том, чтобы заняться сексом с женихом на глазах у кучи народа. Наоборот, считалось, что если свою первую брачную ночь жених и невеста проведут на брачной поляне в окружении родных и близких, то обязательно зачнут ребёнка. Сильного, здорового, бывало, даже ведьмака.

Ну, это раньше. Сейчас брачными полянами пользовались лишь самые отчаявшиеся. Те, у кого по-другому не получалось завести ребёнка. И ещё староверы. Хотите верьте, хотите нет, но они и среди оборотней встречаются.

– Я не хочу, – повторила я. – Я не стану…

– А я, думаешь, хочу? – поддержал меня Серый. – Думаешь, мне охота яйцами на две стаи светить. Прошу прощения за мой французский. Не то чтобы мне нечем было похвастаться, но они же советами задолбают!..

Отхлынувшая от моего лица кровь прилила обратно, и я с яростью посмотрела на этого пошляка.

– И что ты предлагаешь?

– Сделать друг другу метки, конечно, – со спокойной улыбкой ответил он и, конечно же, не отпустил меня, когда я попыталась вырваться. Обвил руками, прижавшись к спине и склонил голову к моей шее.

– Нет! – сипло возмутилась я.

– Конечно, нет, – согласился Серый и открытым ртом прижался к моей шее.

Поцеловал за ухом, куснул краешек скулы.

– Повернись. – Щекотный шёпот коснулся моей кожи, и я, зажмурившись, затрясла головой.

– Не бойся, – усмехнулся Серый, отвёл в сторону мои волосы и остро прижал зубами кожу на моей шее сзади. – Повернись, Красная Шапочка, расскажу тебе, как легко след от укуса перепутать с засосом.

У него всё же получилось развернуть меня лицом к себе.

– Справа или слева? – деловито поинтересовался он.

Я прохрипела:

– Что?

– Тогда слева, – хмыкнул Серый и, наклонив голову, оставил на моей коже чуть ниже левой ключицы, болезненный поцелуй.

Волчица взвыла и, метнувшись с самого дня моей души, где благополучно пряталась с момента нашей с Серым свадьбы, потребовала свободы. Да с такой яростью, какой я от неё даже в годы своего подросткового бунтарства не замечала.

– Серго!

– Больно? – вскинулся он. – Перестарался? Прости.

Провёл двумя пальцами по следу своей липовой страсти, и волчица внутри меня просто взбесилась.

– Отойди, – стиснув зубы потребовала я. – Не могу… сдержаться.

Глаза Серого на мгновение стали ярко-оранжевыми, как янтарь на солнце, а потом мою волчицу накрыло уверенной волной мужской силы, и от облегчения у меня подкосились ноги.

***

– Спасибо, – прохрипела я. – Не понимаю, что со мной… Обычно я не реагирую так на… мужчин.

– Всё нормально, – отмахнулся Серый. – Зверьё привыкает друг к другу. Мой тоже ночью мне такое устроил, проснулся по уши в спер… кхм.

Он осёкся. Я сделала вид, что ничего не заметила.

– Не выспался, в общем.

Мы помолчали. И когда я уже совсем было собралась напомнить, что кое-кто опаздывает на тренировку, Серго внезапно спросил:

– Русь, а у тебя тональный крем есть?

– Есть. А…

– Отлично! Потому что есть такое правило: если хочешь привлечь внимание к синяку или засосу, обязательно замажь его тональным кремом. Давай!

Он запрокинул голову и оттянул ворот толстовки.

Я сглотнула и уточнила:

– Ши-то… что давать?

– Целуй. Вот тут. – Провёл пальцем в районе своей правой ключицы. – Сильно. Чтобы след остался.

Я выдохнула. Вдохнула.

От одного взгляда на загорелую мужскую шею рот наполнился слюной, словно я не оборотень, а долбаный вампир из романтичного фильма для дурочек с интеллектом уровня зубочистки.

– Ты только подстрахуй, – пролепетала я, – если меня опять накроет.

А потом качнулась к нему и, жадно втянув в себя умопомрачительный аромат соснового морского побережья, поцеловала. Адамово яблоко, ямочку в основании шеи, правую ключицу, левую ключицу, потом снова ямочку – ну, она просто притягивала, как магнит! Никаких сил сопротивляться не было!

Дёсны ныли – говорю же, не оборотень, а вампирша недоделанная, – голова кружилась, а перед глазами маячила аппетитная загорелая шея и небольшой кусочек мускулистой груди. И тут меня не иначе как бес попутал, поэтому я, вместо того, чтобы поставить полноценный засос, взяла и лизнула всё это ароматное, загорелое и…

Серый хрипло булькнул, обеими руками ухватился за мой… за бёдра… и резко притянул к себе, наглядно… нет, тактильно демонстрируя, что час назад в ванной я не сумела оценить по достоинству крепость, силу и величину.

Волчица где-то внутри меня довольно оскалилась, зарычала и, пока она снова не потребовала воли, я с жадностью – но очень аккуратно! – прикусила аппетитную ключицу.

Серго зашипел и сильно сжал мои ягодицы. Прямо-таки сильно. Сквозь джинсы. А я, к своему позору, встретила этот жест прямо-таки неприличной влажностью между ног.

– Стой, – пискнула я через силу. – Мы опоздаем… Нам же ещё засос маскировать.

– Да.

Он снова посмотрел на меня этим своим странным взглядом, по которому фиг поймёшь, что он там на самом деле думает, а потом отступил.

– Ты права. – Без малейшего признака стеснения поправил стояк в джинсах (Божечки! Я не так много стояков в своей жизни видела, но этот… этот впечатлял, да). – Неси свой крем, а то я, того и гляди из-за тебя впервые в жизни на тренировку опоздаю.