46 интервью с Пелевиным. 46 интервью с писателем, который никогда не дает интервью

Виктор Пелевин: Ельцин тасует правителей по моему желанию!

25 августа 1999. Борис Войцеховский, «Комсомольская правда»

«Комсомолка» стала единственной газетой, которой дал интервью самый популярный из современных российских писателей.

Часто бывает — проезжаешь в белом «Мерседесе» мимо автобусной остановки, видишь людей… И на секунду веришь, что этот украденный у неведомого бюргера аппарат, ещё не до конца растаможенный в братской Белоруссии, но уже подозрительно стучащий мотором с перебитыми номерами, и правда, трофей, свидетельствующий о полной и окончательной победе над жизнью. И волна горячей дрожи проходит по телу; гордо отворачиваешь лицо от стоящих на остановке и решаешь в своём сердце, что не зря прошёл через известно что и жизнь удалась.

В.Пелевин «Поколение ’П’»

У Пелевина жизнь точно удалась. По-крайней мере ни один из ныне творящих писателей не может похвастаться такой популярностью. И таким количеством слухов вокруг своего имени. Немудрено: на светских мероприятиях Виктор Олегович не появляется, фотографировать себя не разрешает, к телефону не подходит, интервью практически не даёт.

На днях вернулся из Тибета, где встречался с ламой. На этой неделе уехал в Канн. По словам людей, знающих писателя, в России он проводит дай Бог месяца два-три в год. Что же касается белого «Мерседеса» и прочих обязательных нынче атрибутов славы, то…

ВП: Славу я не люблю, причём не вру, когда это говорю. Она мешает жить, уничтожает то, что называется словом privacy. Чтобы позволить себе быть известным, надо быть богатым, а я про себя не могу этого сказать. Деньги я не то чтобы люблю — я скорее не люблю сидеть без них. А женщины не лошади, чтобы любить или не любить их как класс или биологический вид. Любишь, как правило, какую-нибудь одну. Что касается дорогих автомобилей, то к ним я равнодушен абсолютно.

— А вот реальная ситуация: мой брат пришёл в институт в майке с портретом Че Гевары. «О, да у тебя на футболке Пелевин!» — заявили ему видевшие обложку «Поколения П» сокурсники. Такая слава вам по душе?

— Меня это несколько пугает. Насколько я себе представляю, Че Гевара что-то вроде Шамиля Басаева, различается только идеология, которая их вдохновила. Я человек абсолютно мирный, и романтик с автоматом — не самый симпатичный мне символ. Мне могут нравиться романтические порывы, но когда их реализацией становится стрельба по людям, это не вызывает ничего, кроме тоски и ужаса. Другое дело, что даже Че Гевара и символизируемый им бунт стали со временем коммерческим клише — как-то на рейсе британских авиалиний я видел в каталоге Duty Free швейцарские часы «Swatch» с портретом Че Гевары.

Мир делает деньги на прямом бунте против себя. Мне кажется, что если бы Че Геваре показали эти часы пред его последней экспедицией в Боливию, он махнул бы на всё рукой и стал бы разводить тюльпаны.

— Почему же тогда Че украшает обложки вашего трехтомника?

— На трёхтомнике не портрет Че Гевары. Это просто коллаж, набор клише, которые собираются в случайную комбинацию. Мы живём во время, когда «имиджи», отражения окончательно отрываются от оригиналов и живут самостоятельной жизнью. И каждый из них приобретает определённую суггестивно-коммерческую ценность, не соответствуя абсолютно ничему в реальности. То есть субстанцией такого символа является ничто, пустота. Точно так же на обложке книги мог быть Солженицын на пашне, Ельцин на танке или Джон Кеннеди-младший в кабине самолёта. Из подобных калейдоскопических конструкций и строится картина мира современного человека. Кто-то сказал: когда Бог придумал радугу, дьявол придумал калейдоскоп. Оральный, анальный и вытесняющий вау-импульсы.

— В какой степени правдив слух, что большинство персонажей «Поколения» реальны?

— Можно сказать, что за книгой стоят наблюдения за людьми, работающими в рекламе и вокруг, но прямых прототипов у героев нет. «Generation ’П’» — не только о рекламщиках, но и об их жертвах. Например, оральный, анальный и вытесняющий вау-импульсы, описанные в книге, каждый человек может без особого труда заметить в своём уме.

— Огромное место в вашем последнем романе занимает реклама продуктов. Если через год они исчезнут с рынка, будет ли понятна ваша книга?

— Если с нашего рынка исчезнут продукты, упомянутые в книге, это, скорее всего, будет означать исчезновение самого рынка. Книга имеет дело со своего рода «базовым лексиконом» современного потребителя. Скажем, кока-кола — не столько софт-дринк, сколько символ. Когда в Америке несколько лет назад попытались заменить коку-колу на новый напиток «Coke», который был испытан многочисленными экспертами и фокус-группами и, по всеобщему мнению, был вкуснее оригинала, это чуть не стало катастрофой — производители не учли эмоциональной связи потребителя с продуктом. Задача рекламы — сформировать такую связь. Поэтому мне кажется, что книга будет понятна до тех пор, пока существует реклама (и политика). В конце концов «Generation ’П’» — это производственный роман. Только, в отличие от классических производственных романов, рассказывающих о цементе-шпалах-космических станциях, темой этой книги является производство той грохочущей и пёстрой пустоты, в которой проходит наша жизнь.

Солидный Господь для солидных господ

— Есть ли будущее у рекламы? Можно ли считать её направлением искусства?

— Скорее вопрос стоит так — есть ли будущее у других направлений искусства?

Если вы смотрите, скажем, какую-нибудь психологическую мелодраму, в которой Дастин Хоффман в момент, предшествующий катарсису, берёт со стола чашку с эмблемой «Мальборо» и делает большой глоток, можно не сомневаться, что появление этой чашки оплачено. Я допускаю, что скоро рекламу будут размещать в романах, если герои будут пить шампанское определённого сорта, то на это будут существовать расценки.

Из книги «Поколение ’П’»

«Плакат (сюжет клипа): длинный белый лимузин на фоне храма Христа Спасителя. Его задняя дверца открыта, и из неё бьёт свет. Из света высовывается сандалия, почти касающаяся асфальта, и рука, лежащая на ручке двери. Лика мы не видим. Только свет, машина, рука и нога. Слоган:

ХРИСТОС СПАСИТЕЛЬ

СОЛИДНЫЙ ГОСПОДЬ ДЛЯ СОЛИДНЫХ ГОСПОД!»

— Известный рекламщик Юрий Грымов сказал «КП»: «Реклама — линза, сквозь которую стереотипы и условности человеческого потребления становятся чудовищнее, чем на самом деле. Литература Пелевина — это реклама литературы…» Согласны?

— Что тут скажешь. Слова Грымова — это реклама литературы Пелевина. Спасибо.

«Да не думаю я об этом Букере!»

— Быть интересным для потомков входит в вашу задачу?

— Когда пишешь книги, ставишь совсем другие задачи. Про потомков я точно не думаю. Мне кажется, что любой писатель, который держит в голове какие-то мысли о потомках в то время, когда он пишет, рискует оказаться малоинтересным даже современникам.

— Всё-таки интересно, в чём, на ваш взгляд, секрет вашей нынешней суперпопулярности?

— Не знаю точно. Рискну предположить — секрет в том, что я пишу занимательные книги.

— Литературные критики с этим, кажется, не всегда согласны. Всенародно любимый «Чапаев и пустота» так и не получил Букеровскую премию.

— Я не стал бы видеть в этом заговор — роман «Чапаев и пустота» мог просто не понравиться судьям. Это нормально. С «Generation ’П’» получилось вообще смешно — один критик написал, что я специально дал главному негодяю книги фамилию будущего председателя Букеровского жюри с целью шантажа. Просто какая-то патология. Да не думаю я об этом Букере, честное слово! Я и книгу-то дописал на пол года раньше, чем состав жюри стал известен.

«Всё-таки я злоупотребляю алкоголем»

— О вас ходит множество слухов. Сами о себе запустить какую-нибудь «утку» вы не пробовали? Ну, например, о близких отношениях с Аллой Пугачёвой.

— Меня вообще тяготит внимание к моей персоне. Книги — другое дело, мне очень приятно, что их читают, но это не значит, что я получаю удовольствие, например, от идиотских звонков. Никаких слухов о себе мне пускать не хочется. Хватит тех, о которых я читал и слышал.

— А насколько правдив слух о том, что некоторые книги писались под воздействием наркотиков?

— Это полная чушь. Я не принимаю наркотиков. Кроме того, под их воздействием невозможно написать ничего связного. Если же говорить о моих действительных недостатках, то я, к сожалению, иногда злоупотребляю алкоголем.

— Откуда же такое хорошее знание предмета? Практически в каждой вашей книге то кто-то опиум употребляет, то эфедрин. А то и сушёные мухоморы ест.

— Мой опыт в этой области весьма ограничен — скажем, я ни разу в жизни не кололся. И потом одно дело — знать, как действуют наркотики, и другое дело — пользоваться ими. Среди моих знакомых несколько человек пострадали от наркомании, и я хорошо знаком с их историями.

Наркомания отвратительна, особенно тяжёлые наркотики. В этом смысле «Generation ’П’» кажется мне весьма полезной книгой. Вряд ли она вызовет желание испытать то, что происходит с главным героем.

— Поэт Евгений Евтушенко, будучи в нашей редакции, признался, как поразил его телефонный разговор с вами: «Пелевин угадал всё — где я сижу, чем занимаюсь, о чём думаю и даже что собираюсь делать в ближайшее время…» Откройте секрет такого все знания?

— Как поёт группа «Наутилус Помпилиус», «никакого секрета тут нет».

— Между прочим, как вы относитесь к нашим нынешним политикам и ко всей этой чехарде с постоянными сменами премьеров?

— Писатель должен писать хорошие книги, остальное — дело вкуса. Мне, например, политика малоинтересна. А о том, что творится с правительством, подробно написано во второй части «Generation ’П’». Кстати, даже поражает, насколько всё совпадает с текстом — такое ощущение, что его используют как сценарий.

Мнение по поводу

Писатель Егор Радов, автор романов «Змеесос» и «Не вынимая изо рта»:

— К Пелевину отношусь плохо. Во-первых, он обошёл меня в плане конъюнктуры — видимо, он более моего одарён в вопросах самопробивания. То, что нигде нет его интервью и фотографий, всего лишь часть имиджа, этакого подражания Кастанеде. Тоже мне Кастанеда!

А во-вторых, я не могу читать книги Пелевина, ибо люблю писателей, имеющих свой стиль.

Поэт Андрей Вознесенский:

— Пелевин — пелёнки компьютерного подсознания. Таясь от публики, он играет тезис Ролана Барта, мол, писатель умер. На тусовке в «Вагриусе» у него была типична внешность призрака — коренастый, коротко стриженный, в очках. Мне интересно, когда он пеленгует нашу ирреальность, но когда он популяризует новации поэзии — скучно — это хохмы для украинских болельщиков: «вин Пеле!». В отличие от коллег он минималист в ненормативной лексике, «Generation ’П’» — здесь изящная игра такого же плана, как «Скорбец» Гребенщикова.

Желаю партии любителей П(елевина) стать круче, чем партия любителей П(ива).

Источник — http://pelevin.nov.ru/interview/o-koms/1.html