51-60 Сборник детективов про Ника Картера

Глава 8

На второй день солнце и песок слились в одного огромного, безжалостного, безмолвного врага. Мне выдали форму офицера английской армии и солнцезащитный шлем. Евнух был одет в свой бурнус, и с нами было два вьючных верблюда, не считая животных, на которых мы ехали. Я был рад тому, что много лет назад научился ездить на верблюде и расслабился в месте между его горбами, похожем на кресло-качалку. Фактически, мы добились хорошего прогресса, поскольку я настаивал на том, чтобы идти почти постоянно.

Я был более чем благодарен, когда мы увидели третий оазис с оливковыми деревьями. Аль Нассан и его люди уже были там со своими палатками и отдыхающими тощими, усталыми верблюдами. Когда мы пересекали пылающую пустыню, я строил планы, и если мои надежды оправдались, если я угадал правильно, то у Джуди был шанс, жалкий шанс, но, тем не менее, шанс.

Когда мы прибыли, все люди Нассана собрались вокруг нас; зловещий отряд наемников, чьи кинжалы, пистолеты и мечи составляли небольшой арсенал. Хассук дал мне верительные грамоты, и я приготовил их, когда слез с верблюда и подошел к палатке Аль-Нассана.

Появился шейх, высокий худой старик с золотыми коренными зубами и глазами, хитрыми как у ласки, и лицом, которое этому соответствовало. Я понятия не имел, сколько ему лет, но знал, что его тело по-прежнему было сильным, а разум в порядке. Он не знал, но мы собирались торговаться о разных вещах.

Он проверил мои данные. Мы поклонились друг другу и начали столь любимые арабами ритуалы перед переговорами. Вечер прошел за застольем, мы ели ягненка с рисом и тарелками салата, баклажанов и заварного крема. Рядом с мясом складывались плоские куски хлеба и, конечно же, оливки и финики. Кофе из корня имбиря завершило трапезу, и шейх потчевал меня лестными описаниями своего человеческого товара в перерывах между тостами за мое здоровье.

Когда ужин был окончен, звезды пустыни уже сияли, и вечер стал холодным. Аль-Нассан проводил меня до моей палатки, и мы оба знали, что на следующее утро начнутся настоящие переговоры. Пока он рассказывал о своей давней связи с Ибн Хасуком, я увидел брешь и сделал свой первый шаг.

«Принцесса Нэнси на этой неделе приведет еще девочек в дом Хассука», - сказал я небрежно, но мои глаза были прикованы к его острому лукавому лицу. Его улыбка дала мне первую, самую важную часть моего ответа. Он знал о существовании принцессы Нэнси. Это было видно по его изогнутой губе и плавному взгляду в глазах. Я начал волноваться. Если бы он не знал ее, мое путешествие было бы напрасным. Но это была дверь, которую Ибн Хассук оставил открытой - давнее участие старого шейха в работорговле. Я подозревал, что он знал все о принцессе Нэнси и о том, как и где с ней связаться. Но мне придется подождать до утра, прежде чем я смогу войти в эту дверь.

Я пожелал старому шейху спокойной ночи и вошел в свою палатку, где уже спал евнух Хассука.

Ночь прошла быстро, я хорошо выспался и был разбужен ярким утренним солнцем. Умывшись водой, которая оставалась на удивление прохладной в сумке из козьей шкуры, я вошел в палатку Аль Нассана, чтобы проверить его мастерство. Было двенадцать женщин, одиннадцать из которых были обычными женщинами, но достаточно молодыми и сильными. Старому лису было что сказать о каждой женщине. Они происходили из преданных ему семей. Эта могла работать как десять верблюдов. У этой было шесть братьев, значит, у нее в крови были сыновья. И так далее. Он оставил напоследок свою главную достопримечательность - молодую, не малоприятную девушку, которая должна была поправиться примерно на десять фунтов.

«Она девственница», - тихо объявил шейх. 'Девственница! Это принесет фантастическую цену где угодно. Я даю своему старому другу Ибн Хассуку первый шанс купить ее. Девственница, особенно такая молодая и красивая, как эта, стоит в двадцать раз дороже обычной девушки. Это абсолютная правда ».

Я торжественно кивнул и согласно, затем бросил свой второй мяч. «У меня есть свои методы ведения переговоров», - сказал я. «Я не веду переговоры на глазах у других. Когда я веду переговоры, это только между тобой, мной и рабами ».

«Мои люди держатся подальше от палатки», - сказал Аль-Нассан, но я покачал головой. «Всегда есть уши, чтобы услышать и рассказать. Отпустите своих людей. Пусть они принесут пустынную антилопу, чтобы мы сегодня вечером отпраздновали наш бизнес. В противном случае я вернусь один.

Аль-Нассан пожал плечами. В конце концов, я был заказчиком, и почему он не может уступить мне? Я вышел с ним из палатки и увидел, что он идет к своим людям, которые собирались вокруг верблюдов. Увидев, как мужчины поднимаются, я подозвал евнуха Хассука в нашу палатку. Я вошел впереди него. Когда он вошел, я нанес ему удар карате по шее. Он упал, как кирпич, и я швырнул его в угол. На самом деле его не нужно было связывать. Тем не менее, я связал его бурнусом и заткнул ему рот кляпом. В этом деле вы научитесь принимать только те риски, которых невозможно избежать.

Когда я вернулся в палатку Аль-Нассана, я попросил его убрать всех рабов, кроме девственницы.

«Мы начнем с нее, потому что она самая дорогая», - сказал я. «Я заплачу вам за нее хорошую цену, если вы расскажете мне все, что знаете о принцессе Нэнси».

Глаза старика заблестели, и его обычное осторожное поведение сразу бросилось в глаза. Но я этого ожидал.

"Разве вы не знаете принцессу Нэнси?" - медленно спросил он. - Разве Ибн Хасук не был рад рассказать вам о ней? Тогда я не могу о ней говорить ».

«Я согласен с твоей ценой за девственницу, старик, - сказал я. «Расскажи мне о принцессе Нэнси».

Аль-Нассан начал осторожно отходить. «Мне это не нравится», - сказал он. «Если бы я сказал вам то, что ваш хозяин не хочет вам говорить, Ибн Хасук снял бы с меня кожу живьем».

«Хватит говорить о женщинах», - сердито сказал я. «Я хочу знать все, что ты можешь мне сказать».

Аль Нассан поднялся быстрым, ловким движением, сжимая золотую рукоять кинжала на своей талии. 'Возможно, Ибн Х Асук даже не послал тебя, - сказал он.

Я надеялся, что легкий приз для девственницы развеет его страх, но понял, что ошибался. Сила Ибн Хасука простиралась далеко.

«Хасук послал меня, но я сам себе хозяин», - прорычал я. «Скажи мне сейчас, или я заставлю твои кости высохнуть на солнце пустыни». Его реакция была характерной. Пораженный и сбитый с толку, он ничего не мог сделать, кроме как защищаться. Я видел, как его рука сжимает кинжал и начинает вынимать его из ножен; Затем я напал и нанес ему короткий резкий удар по шее. Он съежился, отшатнулся, и я сбил его с ног коротким правым хуком. Я оторвал полоски его бурнуса и крепко связал его.

Он очнулся, когда я только закончил эту работу. Он проклял меня по-арабски. Я поставил его на груду одеял и подошел к девушке. Я снял простую одежду, которую она носила, и осмотрел ее обнаженное тело, почти мальчишеское, но очень женственное - маленькая грудь, узкие бедра - привлекательное в незрелой, девственной манере. Когда ее руки были привязаны к запястьям за спиной, ее маленькие груди соблазнительно выступали вперед. Я прикоснулся к ним и почувствовал, что они очень мягкие. Я взглянул на шейха. Он озабоченно сузил глаза.

«Не трогай ее, - крикнул он. Я ухмыльнулся ему, поднял девушку и положил ее на ковер, лежащий на песке.

«Расскажи мне, что ты знаешь о принцессе Нэнси, или я возьму девственность этого очаровательного маленького создания», - сказал я.

Аль-Нассан закричал: «Оставь ее в покое!»

Я играл с грудью девушки, и ее темные глаза смотрели на меня без страха. Я подумал, понравится ли ей эта идея. Я опустился на нее. Шейх яростно взревел.

Он кричал. - "Ты меня грабишь!" 'Я прошу тебя. Я бедняк. Она мой единственный шанс на беззаботную старость ».

«Ты старый хитрый лжец», - сказал я. «Принцесса Нэнси, старик, или через десять минут ее цена упадет на десять тысяч процентов».

Он кричал. - «Ибн Хассук убьёт меня!» «С таким же успехом я мог бы убить себя».

Я пожал плечами и еще больше опустился на девушку. Она наполовину обхватила мою спину своими стройными ногами. «Берегись, старик, - сказал я.

«Хорошо, хорошо, стой! Я скажу тебе то, что ты хочешь знать, - воскликнул он. 'Оставь ее одну.'

Я отстранился, и девушка сомкнула ноги. Я встал и посмотрел на старого шейха; капельки пота на его лице не были результатом утренней жары.

«Принцесса Нэнси - это корабль», - грубо сказал он. «О, да поможет мне Аллах в грядущие дни и спасет меня от гнева Ибн Хасука».

'Корабль?' - повторил я. "Откуда взялся этот корабль?"

«Принцесса Нэнси плывет по Красному морю от Аденского залива до частной пристани Ибн Хасука недалеко от Йидды».

"Корабль рабов!" Я тихонько присвистнул сквозь зубы. Я быстро подумал. Это было идеально, простое доказательство, которое я искал. Человеческий груз - по словам других девушек, Хассука - должен был быть захвачен, но не Хассуком. Их рассказы были бы абсолютным, сокрушительным доказательством.

Я хотел знать, действительно ли старый шейх знал больше, но я услышал тихий шаг верблюдов, бегущих по песку. Я побежал ко входу в палатку и увидел, что люди Аль Нассана подошли к палатке. Я бросил последний взгляд на шейха и девушку с открытыми глазами, ухмыльнулся ему и побежал к своему верблюду, лежащему в тени оливкового дерева. Я скакал через пустыню на запад к Красному морю, когда другие бросились в лагерь, но я знал, что они будут преследовать меня через десять минут. Моему верблюду дали отдохнуть и напоили. Они устанут от погони и не скоро меня догонят. Я нарисовал карту местности перед мысленным взором и увидел, что ближайший порт на прямой линии находится прямо на западе, в маленьком городке Хали. Там я мог узнать, миновал ли его корабль «Принцесса Нэнси», направляясь на север. Когда я оглянулся, я увидел поднимающееся облако обжигающего песка, а затем маленькие, скачущие галопом черные фигурки, летящие над дюной. Все люди Нассана бросились в погоню, а старый шейх, несомненно, возглавит их.

«Торопись!' - Я крикнул на верблюда и сильно пнул его ногой. Он ускорил темп, но я осознал ошибку в своем замысле. Животное действительно отдохнуло лучше, но его дыхание было прерывистым. В конюшне Ибн Хасука его хорошо кормили и он был в форме для спокойных прогулок, но он не мог выдержать бодрого галопа, постоянной высокой скорости верблюдов жителей пустыни.

Черные пятна позади меня постепенно становились больше, и мой верблюд стал медленнее идти рысью. В этом безлюдном ландшафте, состоящем из песка и большого количества песка, негде было спрятаться. Даже дюны представляли собой лишь низкие холмы, в отличие от высоких дюн Сахары. А потом я увидел это широкое коричневое клубящееся облако на горизонте, которое быстро расширялось, посылая огненные стрелы, когда солнце освещало песчинки, несущиеся по небу.

Это была песчаная буря, миллионы песчинок нёс самум, вихрь аравийской пустыни. Я оглянулся и увидел своих преследователей, теперь уже узнаваемых фигур, обгоняющих меня с поразительной скоростью. Симум с песчаной бурей двигался на север, но я смог избежать этого, следуя своим курсом. Но дыхание верблюда становилось все более трудным, и люди Аль-Нассана скоро схватили бы меня.

Я повернул поводья и пустил галопом свое ревущее и протестующее животное на север. Когда мы приблизились, огромное облако превратилось из серебристо-коричневого в черное, и я увидел, что остальные следуют за ним. Я мог представить себе их недоверие и испуг. Прежде чем мы достигли предела надвигающейся песчаной бури, я снял рубашку и обернул ее вокруг головы, оставив открытыми только две щели, сквозь которые можно было видеть. Я пришпорил верблюда и нырнул в шторм.

Миллион колючих игл песка ударил меня, и я взвыл от боли. Я спрыгнул с верблюда, и на мгновение мы стояли, окутанные черным облаком, и нас било воющим ветром. Я дышал под рубашкой. Без рубашки мой рот был бы заполнен песком, а мое лицо было бы разорвано острыми песчинками. Я потянул верблюда, и его не надо было толкать. Он повернулся спиной к центру шторма, лег на песок и повернул длинную шею, чтобы прикрыть голову горбом.

Я лег рядом с массой мокрой от пота кожи и уткнулся лицом в бок верблюда. Если бы люди Аль-Нассана последовали за нами, они бы никогда не нашли нас в этом черном вихре песка. Но вряд ли они попали в шторм. Старый шейх не хотел бы получать от этого максимум удовольствия. Он был практичным человеком и все еще оставался с девственницей. При необходимости он всегда мог придумать какую-нибудь историю для Ибн Хассука.

Я лежал рядом с верблюдом, и пронизывающий ветер песок проникал сквозь мою одежду и рубашку, покрывавшую мою голову, где он прилипал к моему лицу. Верблюд закрыл глаза с длинными ресницами и поджал губы и смог выдержать бурю. Я лежал и потерял чувство времени, пока самум выл и гонял песок вокруг моего тела. Я стряхнул его, перешел на другое место рядом с животным и стал ждать. Время остановилось. Мир был закрыт. Не было ничего, кроме жгучего песка, пронизывающего песка, острого, как иглы, песка, который оставил на моем теле тысячу маленьких порезов. И когда казалось, что моя кожа больше не выдерживает, я услышал мягкий шепот надежды. Жжение и визг немного уменьшились, затем прекратились.

Желтоватый свет пробивался сквозь симум, когда солнце пробивалось сквозь вращающийся песок. Я с трудом поднялся на ноги, отягощенный песком и в запекшейся одежде. Я натянул поводья, и верблюд начал крутиться, встряхнул своим массивным горбом и начал подниматься своим обычным образом. Я держался за поводья и шел навстречу сиянию солнца, пока самум бушевал, теперь снова как серебряное облако на горизонте. Я оглянулся. Аль Нассан и его люди ушли.

Я разделся, стряхнул с себя всю одежду. Я отряхнул липкий песок со своего тела и снова оделся. Мое тело протыкало маленькие раны, нанесенные песчаной бурей, и я знал, что боль будет продолжаться еще долгое время. Я сел на верблюда, и мы снова повернули на запад, в сторону Красного моря и встречи с принцессой.