9 ноября

Фэллон

Кладу страницы поверх рукописи.

Он облажался.

Бен неудачный писатель. Как он посмел взять что-то реальное… что-то, что я пережила… и превратить это в вымысел с нелепой сюжетной линией?

Я зла. Как он мог так поступить? Хотя, с другой стороны, он ещё не закончил роман, стоит ли мне так злиться?

Но зачем он сделал это? Неужели он не знал насколько это личное для меня? Не могу поверить, что Бен решил попытаться заработать на такой ужасной трагедии.

Наверно я не была так зла, если все написанное было правдой и он действительно виновник пожара. По крайней мере, тогда я бы не чувствовала, что Бен воспользовался моей историей.

И зачем он выдумал драку и всё остальное связанное с Кайлом, когда это действительно произошло? Он вообще что-нибудь здесь выдумал?

Я смеюсь над собой. Это не правда. За два года до пожара мы не были знакомы. Не может быть, чтобы Бен был в этом замешан. Кроме того, каковы шансы, что он встретит меня в годовщину пожара, ровно два года спустя? Тогда он должен был бы преследовать меня.

Он не следил за мной.

Ведь так?

Мне нужно выпить воды.

Я пью воду.

Мне нужно опять сесть.

Я сажусь.

Все вокруг вращается, вращается, вращается. Паутина возможной лжи окутывает меня, кружится голова, кружится желудок. Такое ощущение, что даже кровь в моих жилах кружится. Я выравниваю стопку со страницами рукописи.

Зачем ты написал это Бен?

Смотрю на обложку и провожу пальцем по названию. Девятое ноября.

Ему нужен был хороший сюжет. Это то, что он сделал? Просто добавил факты в сюжетную линию?

Он никак не мог быть виновником пожара. Это абсолютно не имеет смысла. Виноват мой отец. Он знает об этом, полиция знает, и я знаю это.

Я нахожу в себе силы перевернуть титульный лист. Смотрю на первую страницу рукописи и делаю единственное, что действительно поможет мне найти больше ответов.

Я читаю с самого начала.

Каждая жизнь начинается с матери. Моя не исключение.

Она была писателем. Мне сказали, что мой отец был психиатром, но я не знаю наверняка, так как у меня не было возможности спросить его об этом. Папа умер, когда мне было три года. У меня нет воспоминаний о нём, но думаю это даже и к лучшему. Трудно скорбеть по людям, которых ты не помнишь.

У моей мамы была степень магистра по поэзии и еще она защитила кандидатскую диссертацию, посвящённую Уэльскому поэту Дилану Томасу. Она часто цитировала его, хотя её любимые цитаты не принадлежали его всемирно известным стихам, скорее его повседневным диалогам. Я никогда не мог понять, мама уважала Дилана Томаса как поэта или как личность. Потому что, исходя из того, что я узнал о нём в своих исследованиях, уважать его как личность особо было не за что. Или возможно именно за это и нужно уважать его – за то, что Дилан Томас не сделал ничего, чтобы завоевать популярность как человек, и всё, чтобы завоевать популярность как поэт.

Полагаю, я должен начать с того, как именно умерла моя мать. Вероятно мне так же следует пояснить, как девушка, которая вдохновила меня на написание этой книги, связана с историей, которая начинается с моей матери. И наверно, раз уж я начинаю свой роман, рассказывая об этих двух женщинах, я также должен пояснить, как Дилан Томас связан с жизнью моей матери, и самое главное с её смертью, и как все эти события привели меня к Фэллон.

Все кажется таким сложным, хотя на самом деле всё очень просто.

Всё имеет значение.

Всё взаимосвязано.

И всё началось девятого ноября. За два года до того, как я впервые встретился лицом к лицу с Фэллон О'Нил.

Девятое ноября.

День смерти моей матери.

Девятое ноября.

Ночь, когда я намеренно устроил пожар, чуть не унёсший жизнь девушки, которая в один прекрасный день спасла мою.