9 ноября

Фэллон

- Чёрт. Фэллон! Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, - я слышу Бена, который ругается как моряк, но не понимаю, почему. Чувствую его руки на своих плечах.

- Чёрт возьми, Фэллон, просыпайся!

Я открываю глаза. Он сидит на кровати, запустив руку в волосы, и выглядит злым. Я сажусь на кровати и протираю глаза ото сна.

Сон.

Мы уснули?

Смотрю на свои часы. Время восемь пятнадцать. Приглядываюсь, приближая часы к лицу. Это не может быть правдой.

Но это так. Сейчас восемь пятнадцать.

- Чёрт, - выдыхаю я.

- Мы пропустили ужин, - раздраженно произносит Бен.

- Я знаю.

- Мы проспали два часа.

- Да, я знаю.

- Мы потеряли два чёртовых часа, Фэллон.

Бен выглядит очень расстроенным. Милым, но расстроенным.

- Прости.

- Что? Нет. Не извиняйся. Это не твоя вина. - Бен в замешательстве смотрит на меня.

- Прошлой ночью я спала всего три часа, - оправдываюсь я. - Весь день была уставшей.

- Да, я тоже не выспался прошлой ночью, - говорит он, расстроено вздыхая, и падает на кровать. - Во сколько у тебя рейс?

- В половине двенадцатого.

- Сегодня?

- Да.

- То есть через три часа? - я киваю.

Бен стонет и трет лицо руками.

- Чёрт, - снова ругается он. - Это означает, что тебе уже нужно выезжать, - его руки опускаются на бедра, и он смотрит на пол. - И это означает, что я должен уйти.

Я не хочу, чтобы Бен уходил, но нужно, чтобы он ушёл. Мне не нравится это чувство паники, которое зарождается в моей груди. Мне не нравятся слова, которые я хочу ему сказать. Я хочу сказать, что передумала, и он может записать мой номер телефона. Но если я оставлю свой номер, то буду разговаривать с ним. Всё время. И я буду отвлекаться на него, на каждое его сообщение, на каждый звонок, а потом мы будем всё время созваниваться по скайпу. И не успею я опомниться, как уже не буду «Фэллон- Переломщицей». Я буду «Фэллон-Подружкой».

Эта мысль должна вызывать больше отвращения, чем происходит на самом деле.

- Мне следует уйти, - произносит Бен. - Ты, наверное, много чего еще должна сделать, до отъезда в аэропорт.

Вообще-то нет, я уже собралась. Но я молчу.

- Ты хочешь, чтобы я ушёл?

Я вижу, что он надеется услышать нет. Но Бен должен уйти по многим причинам, прежде чем я использую его в качестве предлога, не переезжать в Нью-Йорк.

- Я провожу тебя, - мой голос стихает и становится извиняющимся. Бен не сразу реагирует на мои слова, но, в конце концов, сжимает губы в тонкую линию и кивает.

- Да, - говорит он потеряно. - Да, проводи.

Я надеваю туфли, которые приготовила для похода на ужин. Ни один из нас не говорит ни слова, пока мы идём к двери. Бен открывает её и выходит из комнаты первым, поэтому я следую за ним. Я смотрю ему в спину, пока он идет по коридору, крепко сжимая шею рукой, и я ненавижу, что он расстроен. Ненавижу, что я расстроена. Ненавижу, что мы уснули и потратили впустую наши последние два часа.

Мы почти доходим до гостиной, когда Бен останавливается и оборачивается. Он выглядит так, будто у него что-то болит. Я стою на месте и жду, когда он заговорит.

- Может получиться хуже, чем в книге, но я должен это сделать, - Бен делает два быстрых шага ко мне, и его руки оказываются в моих волосах, а губы на моих губах. Я ахаю от неожиданности и хватаю его за плечи, но тут же делаю шаг навстречу и обхватываю руками его шею.

Бен прижимает меня к стене, а его руки, грудь и губы жадно прижимаются к моим. Он держит моё лицо, будто боится отпустить, а я пытаюсь дышать, потому что прошло очень много времени, с тех пор как я кого-то целовала. Думаю, что могла забыть, как это делается. Он отстраняется, как мне кажется, надолго, чтобы вдохнуть, а затем возвращается и … его руки, и… ноги, и … язык.

Боже мой, его язык.

Прошло два года с тех пор, как чей-то язык был у меня во рту, поэтому мне кажется, что я должна быть чуть менее решительной. Но в ту секунду, когда Бен скользит языком по моим губам, я немедленно раскрываю их и углубляю наш поцелуй. Мягкий. Завораживающий. Его рот в сочетании с руками, которые скользят по моим рукам, это всё слишком. Так много. В хорошем смысле. Так хорошо. Я тихо постанываю.

Как только с моих губ срывается стон, Бен сильнее прижимает меня к стене. Его левая рука ласкает мою щёку, в то время как правая обнимает за талию, и сильнее прижимает к его телу.

Я закончила сборы. Бен не должен уходить прямо сейчас.

Ведь так?

Он действительно не должен уезжать. Секс способствует выбросу эндорфинов, а эндорфины помогают людям дольше бодрствовать, так что секс с Беном на самом деле может быть полезным перед вылетом. За все свои восемнадцать лет у меня никогда не было секса, вообразите, сколько будет эндорфинов. Мы могли бы заняться сексом до моего отлета, и мне не придется спать весь день. Представьте, какой я буду продуктивной, когда окажусь в Нью-Йорке?

О, мой Бог, я тяну его назад в свою комнату. Если он вернётся в мою комнату со мной, то я уже не смогу отказать ему. Действительно ли я хочу заняться сексом с кем-то, кого больше никогда не увижу?

Я сумасшедшая. Я не могу заняться с ним сексом. У меня даже нет презервативов.

Теперь я толкаю Бена обратно в коридор, подальше от своей спальни.

Боже, он, наверное, думает, что я сумасшедшая.

Он снова прижимает меня к стене и ведёт себя так, будто последних десяти секунд нерешительности никогда не было.

У меня кружится голова. Я так ошеломлена, мне так хорошо, моя мама сумасшедшая. Глупо, безумно, абсурдно, и она не права. Зачем девушке пытаться найти себя и делать себя счастливой самой, если парень справится с этим гораздо лучше? Хорошо, теперь я становлюсь глупой. Но Бен заставляет меня чувствовать себя сейчас очень хорошо.

Он издает стон, и я боюсь потерять это чувство. Мои руки в его волосах, а его рот на моей шее.

Прикоснись к моей груди Бен.

Он полностью читает мои мысли и сжимает мою грудь.

Дотронься до другой.

Боже, он телепат.

Его губы с шеи возвращаются обратно к моему рту, но руки остаются на груди. Я почти уверена, что мои руки находятся на его заднице, и сильнее притягивают его ко мне, но сейчас я слишком смущена своим поведением, чтобы признать это.

- Я бы посоветовала вам пойти в комнату, но я думала, что вы уже все сделали за последние два часа.

Эмбер.

Вот стерва. Я ее изобью, как только Бен уйдет.

Не могу поверить, что только что об этом подумала. Она моя лучшая подруга.

Эндорфины - это плохо. Они злые и плохие и заставляют меня думать о неправильных вещах.

От звука её голоса Бен разрывает наш поцелуй. Он прижимается лбом к моему виску, и убирает руки от груди, уперев их в стену. Я выдыхаю действительно долго сдерживаемый вздох.

- По правде говоря, - продолжает Эмбер. - Гленн и я можем наблюдать за всем, что происходит в этом коридоре. Я подумала, что мне стоит вмешаться, прежде чем ты забеременеешь.

Я киваю, но пока не в состоянии говорить. Думаю, мой голос потерялся где-то в горле Бена.

Он отстраняется и смотрит на меня сверху, и, если бы Эмбер всё ещё не стояла здесь, я бы снова поцеловала эти губы.

- Фэллон просто провожает меня, - голос Бена хрипит, и это вызывает у меня улыбку, потому что я оказываю на него такой же эффект, как и он на меня.

- Ах, ну да, - отвечает Эмбер и уходит. Как только она исчезает из поля моего зрения, Бен ухмыляется, и его рот возвращается к моему. Я улыбаюсь ему в губы и хватаюсь за рубашку, притягивая его ближе.

- Боже, ребята, - стонет Эмбер. - Серьёзно? Всего пять шагов до твоей комнаты и десять до входной двери. Сделайте уже выбор.

Бен снова отстраняется, но на этот раз до конца. Отходит на три шага назад, пока его спина не натыкается на стену. Он глубоко вздыхает и проводит по лицу рукой. Оглядывается на дверь моей спальни, а затем встречается со мной взглядом. Он хочет, чтобы выбор сделала я, но я не хочу его делать. Мне понравилось, когда Бен взял всё под свой контроль и решил поцеловать меня. Я не хочу, чтобы следующее решение принимала я.

Кажется, мы смотрим друг на друга целую минуту. Бен хочет, чтобы я пригласила его обратно в свою комнату. Я хочу, чтобы он просто затолкнул меня туда. Мы оба знаем, что лучше и правильнее для нас пройти к входной двери.

Он выпрямляется, и засунув руки в карманы, прочищает горло.

- Тебя подвести в аэропорт?

- Эмбер отвезёт меня, - произношу я, несколько разочарованная тем, что уже договорилась с ней.

Бен кивает и раскачивается на ногах.

- Ну, вообще, аэропорт абсолютно мне не по пути, но… я могу притвориться, если ты захочешь, чтобы я тебя отвёз.

Чёрт, он так очарователен. От его слов я чувствую себя тёплой и пушистой, и… я не чёртов плюшевый мишка. Мне нужно взять себя в руки.

Я не сразу соглашаюсь на его предложение. Мы с Эмбер больше не увидим друг друга до её поездки в Нью-Йорк в марте. Так что не знаю, будет ли она сердиться, если я скажу ей, что в аэропорт меня отвезёт парень, с которым я знакома всего полдня.

- Я не возражаю, - доносится голос Эмбер из гостиной. Мы с Беном оборачиваемся в её сторону. Гленн и Эмбер сидят на диване и смотрят на нас.

- Отсюда мы не только видим, как вы обжимаетесь, но так же и слышим ваш разговор.

Я знаю её достаточно давно, чтобы понять, что Эмбер делает мне одолжение. Она подмигивает мне и, когда я поворачиваюсь к Бену, то вижу надежду в его глазах. Я небрежно скрещиваю руки на груди и чуть склоняю голову.

- Ты случайно не живёшь рядом с аэропортом?

Его губы растягиваются в усмешке.

- Вообще-то живу. Какое невероятное совпадение.

Несколько следующих минут Бен помогает мне со сборами. Я меняю платье, которое планировала надеть на ужин, на штаны для йоги и футболку, чтобы мне было комфортно в полёте. И пока Бен загружает мои чемоданы в свою машину, я прощаюсь с Эмбер.

- Не забывай, я вся твоя во время весенних каникул, - напоминает она и обнимает меня, но ни одна из нас не плачет, как это бывает при глупых прощаниях. Эмбер, как и я, знает, что этот переезд к лучшему для меня. Она очень сильно поддерживала меня после пожара, надеясь, что я снова обрету ту уверенность, которую потеряла два года назад. Но этого не произойдёт, пока я живу здесь.

- Позвони мне утром, чтобы я знала, что ты в порядке.

Мы заканчиваем наши прощания, и я иду за Беном к его машине. Он обходит её, чтобы открыть дверь для меня. Но прежде чем сесть, я в последний раз оглядываю свою входную дверь. Какое-то горьковато-сладкое чувство. Я была в Нью-Йорке всего несколько раз, и даже не уверена, есть ли там что-то, что мне понравится. Но эта квартира слишком комфортная, а комфорт, как правило, становится препятствием, когда ты пытаешься найти своё место под солнцем. Цели достигаются через преодоление дискомфорта и упорную работу. Они не могут быть достигнуты, когда ты прячешься в месте, где тебе хорошо и уютно.

Чувствую, как Бен обнимает меня со спины. Он кладёт свой подбородок мне на плечо.

- Ты передумала?

Я качаю головой. Я нервничаю, но я определённо не передумала. Пока.

- Это хорошо, - усмехается Бен. - Потому что я не хочу заталкивать тебя в багажник и везти до самого Нью-Йорка.

Я смеюсь от облегчения, потому что Бен ведет себя не так как мой отец, который эгоистично пытался отговорить меня от этого шага. Бен продолжает обнимать меня, поэтому я разворачиваюсь, и оказываюсь прижатой к его машине, а он смотрит на меня сверху вниз. У нас совсем немного времени до регистрации, но я не хочу торопиться в аэропорт, лучше ещё несколько минут наслажусь этим моментом. Если опоздаю, то просто побегу к выходу на самолёт.

- У моего любимого поэта, Дилана Томаса, есть одно стихотворение, пара строк из которого напоминают мне тебя.

- Какие?

На его губах расплывается медленная улыбка. Бен наклоняет свою голову и шепчет напротив моих губ:

- Я рвался уйти прочь, но боюсь; что громыхнет взрывом еще недожитая жизнь.

Вот это да. А он молодец. И даже еще лучше, когда прижимает свои тёплые губы к моим, удерживая моё лицо в своих руках. Я запускаю руки в его волосы, позволяя ему полностью контролировать скорость и интенсивность поцелуя. Бен делает это мягко и выразительно, и полагаю, что пишет он так же, как и целуется. Нежные штрихи сюжета, каждое слово продумано и имеет цель.

Бен целует меня так, будто хочет, чтобы этот поцелуй стал запоминающимся для каждого из нас. И я позволяю ему взять от этого поцелуя столько, сколько он сможет, и даю ему столько, сколько могу. И это прекрасно. И приятно. Действительно приятно.

Всё так, будто Бен действительно мой парень, и это то, чем нам следует заниматься всё время. Это возвращает меня к мысли, что комфорт может быть препятствием. С такими поцелуями, как эти, я могу представить, как легко вписываюсь в жизнь Бена и забываю о своей собственной. Вот почему мне действительно необходимо пройти через это прощание.

Когда наш поцелуй, наконец, прерывается, он нежно касается кончиком носа к моему.

- Скажи мне, - говорит Бен. - По десятибалльной шкале, насколько книжным был наш первый поцелуй?

Он выбрал прекрасное время для шуток. Я улыбаюсь и мягко кусаю его за нижнюю губу.

- Как минимум семерка.

Бен в шоке отстраняется назад.

- Серьёзно? Это всё, что я получил? Семерку?

Я пожимаю плечами.

- Я читала о гораздо лучших поцелуях.

Бен опускает голову в притворном сожалении.

- Знаю, что должен был подождать. Я мог сделать это на десятку, если бы у меня был план, - он отступает, выпуская меня. - Мне следовало сначала привезти тебя в аэропорт, и за минуту до твоего прохода на контроль, резко прокричать твоё имя и побежать к тебе в замедленном движении.

Он изображает эту сцену, перемещаясь на месте и протягивая руки ко мне.

- Фэээллллооооон, - произносит Бен протяжным голосом. - Неее остааавляяяй мееееня!

Я смеюсь, когда он прекращает играть свою сценку, и снова обнимает меня за талию.

- Если бы ты сделал это в аэропорту, это было бы как минимум на восьмерку. Может быть, на девятку, зависит от правдоподобности.

- Девятка? Всего лишь? - переспрашивает он. - Если это девятка, то что, чёрт возьми, нужно сделать для десятки?

Задумываюсь над этим. Что делает сцены поцелуев в книгах такими прекрасными? Я много прочитала их, и должна это знать.

- Тоска, - заявляю я. - Однозначно нужно немного тоски, чтобы получилась десятка.

Бен выглядит растерянным.

- Почему тоска гарантирует десятку? Приведи примеры.

Я прислоняюсь головой к машине и смотрю на небо, пока думаю.

- Не знаю, всё зависит от ситуации. Возможно, пара не может быть вместе, поэтому запретный фактор создаёт тоску. Или, может, они были лучшими друзьями долгие годы, и невысказанное притяжение создаёт достаточно тоски, чтобы сделать поцелуй на десять баллов. Иногда измена создаёт хорошую тоску, в зависимости от характера и ситуации.

- Как-то все запутано, - не понимает Бен. - То есть, ты хочешь сказать, что если бы я встречался с другой девушкой, и поцеловал тебя в коридоре, то из семерки поцелуй бы взлетел до десятки?

- Начнём с того, что, если бы ты встречался с другой, ты бы никогда не оказался в моей квартире, - я вдруг застываю от этой мысли. - Подожди. У тебя ведь нет девушки, не так ли?

Бен пожимает плечами.

- Если есть, это сделает наш следующий поцелуй десятибалльным?

О, Боже мой. Пожалуйста, только не говори, что я стала просто другой девушкой.

Он замечает в моих глазах страх и смеётся.

- Расслабься. Ты единственная девушка, которая у меня есть, и ты собираешься порвать со мной и переехать на другой конец страны, - Бен наклоняется и целует меня в висок. - Полегче со мной, Фэллон. У меня слабое сердце.

Я прижимаю голову к его груди. Даже зная, что он шутит, мне действительно грустно прощаться с ним. Я прочитала отзывы на многие аудиокниги, которые озвучивала, поэтому видела комментарии о том, на что готовы читатели, чтобы встретить в жизни идеального парня из книги. И я убеждена, что стою в объятиях одного из них и собираюсь уйти от него.

- Когда первое прослушивание?

Бен действительно очень верит в меня.

- Я ещё не занялась этим. Честно говоря, я в ужасе от прослушиваний. Боюсь, что люди, только посмотрев на меня, начнут смеяться.

- Что в этом плохого?

- Быть посмешищем? - спрашиваю я. - Во-первых, это унизительно. И это убивает уверенность.

Бен многозначительно смотрит на меня.

- Надеюсь, они будут смеяться над тобой, Фэллон. Если люди смеются над тобой, значит, ты ведешь себя так именно для того, чтобы вызвать их смех. Не у многих хватает мужества, чтобы сделать этот шаг.

Я рада, что сейчас темно, потому что чувствую, как краснеют мои щеки. Бен всегда говорит вещи, которые кажутся и простыми, и в то же время глубокими.

- Ты чем-то напоминаешь мне мою маму, - говорю я ему.

- Это именно то, чего я на самом деле добивался, - с сарказмом произносит Бен. Он снова притягивает меня к своей груди и целует в макушку. Мне нужно в аэропорт, но я тяну время, потому что надвигающееся прощание тяготит меня.

- Как думаешь, мы когда-нибудь увидимся снова?

Его объятия становятся крепче.

- Надеюсь. Я совру, если скажу, что не планирую выследить тебя, когда тебе исполнится двадцать три. Но пять лет - это долгий срок, Фэллон. Кто знает, что произойдёт за это время. Чёрт, пять лет назад у меня не было волос в паху.

Я снова смеюсь, как и смеялась почти весь день, над всеми его шутками. Не думаю, что когда-либо так много смеялась, находясь в компании с одним человеком.

- Тебе действительно следует написать книгу, Бен. Романтическую комедию. Ты забавный.

- Единственный вариант, при котором я напишу любовный роман, это если ты будешь одним из главных героев. Ну и я, конечно, - Бен отстраняется и улыбается мне. - Я предлагаю тебе сделку. Если ты обещаешь ходить на пробы на Бродвей, я напишу книгу об отношениях, которых у нас не может быть из-за расстояния и незрелости.

Надеюсь, что он говорит серьёзно, потому что мне нравится его идея. Если бы не один вопиющий недостаток.

- Мы никогда не увидим друг друга снова. Как мы узнаем, что другой не справляется со своей задачей?

- Мы будем отчитываться друг перед другом, - легко отвечает он.

- Повторяю… мы никогда не увидим друг друга после сегодняшнего вечера. И я не могу дать тебе свой номер телефона.

Знаю, что лучше дать ему возможность связаться со мной. Но мне так много всего нужно будет сделать, а если я оставлю Бена свой номер, то всё моё внимание будет направлено на ежедневное ожидание звонка от него.

Бен отпускает меня и делает шаг назад, скрестив руки на груди. Он начинает ходить кругами, покусывая нижнюю губу.

- Что если… - он останавливается и смотрит на меня. - Что если мы встретимся в следующем году в этот же день? А потом ещё через год? Мы будем делать это в течение пяти лет. Та же дата, то же время, то же место. Мы продолжим наше общение с того, на чем остановимся сегодня, но только на один день. Я буду уверен, что ты ходишь на свои кастинги, и смогу написать книгу о днях, которые мы провели вместе.

Я позволяю его словам на мгновение повиснуть в воздухе. Очень стараюсь соответствовать серьёзному взгляду на его лице, но перспектива видеть Бена всего один раз в год наполняет меня приятным предвкушением, и я делаю всё возможное, чтобы не вести себя слишком легкомысленно.

- Встречаться раз в год в один и тот же день кажется действительно хорошим сюжетом для любовного романа. Если ты напишешь нашу историю, я добавлю её в топ своего списка КОП.

Теперь Бен улыбается. И я тоже, потому что я даже не надеялась, что после сегодняшней встречи у нас может быть какое-то будущее. Девятое ноября - моя личная годовщина, наводящая на меня ужас с ночи пожара. И впервые мысли об этой дате наполняют меня положительными эмоциями.

- Я говорю это серьезно, Фэллон. Я начну писать эту чёртову книгу сегодня, если это будет означать, что мы увидимся в следующем ноябре.

- Я тоже серьёзно, - заверяю я. - Мы будем встречаться каждый год девятого ноября, абсолютно не контактируя в остальное время.

- Это справедливо. Девятое ноября или ничего. И закончим через пять лет? - спрашивает Бен. - Когда нам будет двадцать три?

Я киваю, но не спрашиваю о том, о чём, уверена, мы думаем оба. А что произойдёт через пять лет? Наверно лучше оставить этот вопрос на следующий раз... если нам обоим удастся придерживаться этого глупого плана.

- Меня кое-что беспокоит - произносит он, сжимая пальцами свою нижнюю губу. - Нам следует быть… ну знаешь… моногамными? Если так, то думаю, мы оба заключили незрелый договор.

Я смеюсь над нелепостью его суждения.

- Бен, как я могу просить тебя об этом? Думаю, именное то, что мы будем продолжать жить своей собственной жизнью, и делает нашу идею такой замечательной. Мы оба наберёмся жизненного опыта, который положено получить в этом возрасте, но также будем вместе раз в году. Это лучшее решение для нас обоих.

- Но что, если один из нас влюбиться в кого-то другого? - спрашивает он. - Не разрушит ли книгу то, что мы, в конце концов, можем оказаться не вместе?

- Будет ли пара вместе в конце или нет, не должно определять, будет ли у этой книги счастливый конец или нет. Если два человека становятся счастливыми, не важно, как они обрели счастье - вместе или порознь.

- Что, если мы полюбим друг друга? До того, как пройдёт пять лет?

Ненавижу, что самое первое, о чем я подумала, это что такой парень, как Бен, никогда не влюбится в меня. Не знаю, от чего я устала больше. От шрамов на своём лице или от самоосуждающих мыслей о них. Я прогоняю эти мысли и заставляю себя улыбнуться.

- Бен, ну конечно же, ты влюбишься в меня. Отсюда и причина пятилетнего правила. Мы должны разработать нерушимые правила, чтобы наши сердца не одержали вверх над разумом, до тех пор, пока ты не закончишь свою книгу.

Бен обдумывает моё предложение и кивает. Мы оба на мгновение замолкаем, будто взвешиваем пункты договора, который только что заключили. Но потом он прислоняется к машине рядом со мной и говорит:

- Мне нужно подготовиться к написанию любовного романа. Ты должна дать мне пару советов.

- Я, безусловно, могу это сделать. Может, в следующем году ты сможешь поднять балл за этот поцелуй с семи до десяти.

Бен смеётся, опираясь локтями о машину, и поворачивается ко мне.

- Ну и так, на будущее, если сцены поцелуев в книгах твои самые любимые, то что тебе нравится меньше всего? Я должен знать, чтобы не испортить нашу историю.

- Скачки сюжета, - тотчас отвечаю я. - И инста-любовь.

- Инста-любовь? - Бен кривит лицо.

Я киваю.

- Когда два персонажа встречаются и предположительно сразу чувствуют связь друг с другом.

Он приподнимает бровь.

- Фэллон, думаю, у нас уже неприятности, если это нравится тебе меньше всего в книгах.

На мгновение я задумываюсь над его утверждением. Возможно, он прав. День, проведённый вместе, был невероятным. Если Бен напишет о сегодняшнем дне я, скорее всего, закачу глаза и скажу, что это никуда не годится и нереально.

- Просто не делай мне предложение до моего вылета, и думаю, всё будет хорошо.

Он смеётся.

- Я больше чем уверен, что уже попросил тебя выйти за меня, когда мы лежали на твоей кровати. Но я постараюсь, чтобы ты не забеременела до отлёта.

Мы оба улыбаемся, когда Бен открывает дверь для меня и жестом приглашает садиться внутрь. Как только мы выезжаем, я открываю свою сумочку, достаю ручку и листок бумаги.

- Что ты делаешь?

- Даю тебе домашнее задание, - отвечаю я. - Я напишу тебе пять моих любимых романов, чтобы было с чего начать.

Мысль о Бене, который пишет нашу историю, заставляет меня смеяться, но так же я надеюсь, что он действительно напишет её. Не каждая девушка может сказать, что имеет отношение к фантастической истории, основанной на её отношениях с автором.

- Тебе лучше сделать меня смешнее, когда будешь раскрывать мою героиню. И я хочу грудь побольше. И менее вялые мышцы.

- Твоё тело прекрасно. Как и чувство юмора, - с улыбкой произносит Бен.

Я закусываю свою щёку изнутри, как будто смущаюсь улыбаться. С каких это пор лесть приводит к смущению? Может, так всегда бывает, но мне не часто льстили, чтобы я об этом знала.

Над списком книг я написала название ресторана и сегодняшнюю дату, на случай, если он забудет.

- Вот, - говорю я, складывая листок и засовываю его в бардачок.

- Возьми ещё один лист бумаги, - просит Бен. - У меня тоже есть домашнее задание для тебя.

На мгновение он задумывается, а потом добавляет:

- Будет несколько пунктов. Номер один…

Я пишу цифру один.

- Убедись, что люди смеются над тобой. Как минимум раз в неделю.

- Ты думаешь, я буду ходить на кастинги каждую неделю? - я усмехаюсь.

Он кивает.

- Да, пока не получишь роль, которую хочешь. Номер два, тебе нужно ходить на свидания. Сегодня ты сказала, что я был первым парнем, которого ты привела к себе. Недостаточно опыта для девушки в твоём возрасте, особенно, если в своём романе я буду основываться на нас. Нам необходимо чуть больше тоски. Сходи, как минимум, на пять свиданий до нашей следующей встречи.

- Пять? - он ненормальный. Это на пять больше, чем я планировала.

- И я хочу, чтобы ты поцеловалась, по крайней мере, на двух из них.

Я с недоумением смотрю на него. Бен кивает головой на лист в моих руках.

- Записывай, Фэллон. Это задание номер три. Поцелуй двух парней.

- А задание номер четыре случайно не найти себе сутенёра?

Он смеётся.

- Нет. Только три задания. Будь осмеянной один раз в неделю, сходи на пять свиданий, поцелуй как минимум двух из этих парней. Всего-то.

- Для тебя, возможно, - я записала его ненормальные задания и, сложив листок, засунула его в свою сумочку.

- Что по поводу социальных сетей? Мы можем следить друг за другом через Facebook? - спрашивает он.

Чёрт. Даже не подумала об этом, учитывая, что не часто пользовалась социальной сетью в течении последних двух лет. Я тянусь и хватаю телефон Бена.

- Мы заблокируем, друг друга, - говорю я ему. - Так мы не сможем жульничать.

Он стонет, как будто я только что разрушила его планы. Взяв оба наших телефона, нахожу наши профайлы и блокирую нас во всех социальных сетях, о которых только могу вспомнить. Закончив с этим, возвращаю Бену телефон, а со своего набираю маме.

Сегодня рано утром мы с ней позавтракали, перед тем как она уехала на работу. Завтрак был так же и нашим прощанием. Мама пробудет в Санта-Барбаре два дня, вот почему Эмбер должна была отвезти меня в аэропорт.

- Привет, - здороваюсь я, когда она отвечает на звонок.

- Привет, милая, - отвечает мама. - Ты уже в аэропорту?

- Почти. Я напишу, когда прилечу в Нью-Йорк, но ты уже будешь спать в это время.

Мама смеётся.

- Фэллон, матери не спят, когда их ребёнок рассекает небо со скоростью пятьсот миль в час. Телефон будет около меня, поэтому напиши, как только приземлишься.

- Я напишу, обещаю.

Бен краем глаза наблюдает за мной, вероятно интересуясь, с кем я разговариваю.

- Фэллон, я действительно счастлива, что ты делаешь это, - говорит она. - Но я должна предупредить тебя. Я буду очень скучать, и когда ты будешь звонить, я могу показаться тебе грустной, но ты не впадай в ностальгию по дому. Я буду в порядке. Обещаю. Мне грустно, что мы будем видеться реже, но я рада, что ты решилась на этот шаг. И обещаю, это всё, что я хотела сказать по этому поводу. Я люблю тебя и горжусь тобой, поговорим завтра.

- Я тоже тебя люблю, мам.

Закончив разговор, опять ловлю на себе взгляд Бена.

- Не могу поверить, что ты до сих пор не представила меня своей маме, - упрекает он. - На данный момент мы встречаемся уже десять часов. Если вскоре этого не произойдёт, я начну принимать это на свой счёт.

Я смеюсь, пока убираю телефон в сумку. Он тянется, берёт мою руку в свою и держит её всю дорогу до аэропорта.

Остаток пути мы проводим молча, кроме уточнения информации о рейсе, и когда Бен сообщает:

- Мы приехали.

Вместо того чтобы заехать на стоянку, как я рассчитывала, Бен останавливается у входа. Чувствую себя жалкой, потому что разочарована этим. Я думала, Бен проводит меня до конца, но он и так подвёз меня. Я не могу быть такой алчной.

Бен выгружает два моих чемодана из багажника, а я беру свою сумку и ручную кладь из машины. Он закрывает багажник и подходит ко мне.

- Счастливого пути, - желает он мне, целуя в щёку и быстро обнимая.

Я киваю, и Бен возвращается к своей машине.

- Девятое ноября! - кричит он. - Не забудь!

Я улыбаюсь и машу рукой, но на самом деле я смущена и разочарована его безэмоциональным прощанием.

Может, это и к лучшему. Я с ужасом ожидала тот момент, когда придётся смотреть в след уезжающему Бену. Однако от такого "не книжного" прощания, стало даже как-то легче. Наверное, это потому что я разозлилась.

Делаю глубокий вдох и выкидываю эти мысли из головы, наблюдая за его удаляющейся машиной. Хватаю свои чемоданы и иду внутрь, так как у меня осталось немного времени до вылета. Аэропорт гудит, несмотря на позднюю ночь, так что я маневрирую через толпу и ряд киосков. Распечатываю посадочный талон, сдаю багаж и иду на контроль безопасности.

Я стараюсь не думать о том, что делаю. Я уезжаю из места, в котором провела всю свою жизнь, в город, где никого не знаю. От этих мыслей мне хочется вызвать такси и вернуться в свою квартиру, но я не могу.

Я должна это сделать.

Должна заставить себя жить, до того, как жизнь, которой я не живу, полностью поглотит меня.

Я стою в очереди и заранее вынимаю из кошелька водительское удостоверение, чтобы показать его агенту службы безопасности. Впереди меня пять человек.

Пять человек достаточно для того, чтобы поговорить с собой о переезде, поэтому я закрываю глаза и перечисляю в уме все что приводит меня в восторг в Нью Йорке. Хот-доги. Бродвей. Тайм сквер. Адская кухня. Статуя свободы. Музей современного искусства. Центральный парк.

- Фээээлооон!

Мои глаза резко распахиваются.

Оборачиваюсь и вижу Бена, который стоит у вращающейся двери. Он бежит ко мне.

Как в замедленной съёмке.

Я прикрываю рукой рот и стараюсь не смеяться, когда он медленно протягивает руки, словно пытается дотянуться до меня, и кричит, медленно продвигаясь сквозь толпу людей:

- Неее уезжаааай!

Люди вокруг останавливаются посмотреть, кто и почему кричит. Хочу выкопать себе яму и спрятаться, но смеюсь слишком сильно, чтобы думать о том, насколько это смущает. Что же он делает?

Спустя, кажется, целую вечность, Бен, наконец, подходит ко мне. На его лице сияет огромная улыбка.

- Ты же не думала, что я просто привезу тебя в аэропорт и уеду вот так?

Я пожимаю плечами, потому что именно так я и подумала.

- Тебе следует лучше знать своего парня, - он берёт моё лицо в свои руки. - Я добавил тоски, поэтому могу попытаться сделать этот поцелуй десятибалльным.

Бен наклоняется и целует меня так эмоционально, что я забываю обо всём. Абсолютно обо всём. Я забываю, где я, кто я. Это парень, а я девушка, и мы целуемся; чувства, узлы в моём животе, мурашки по коже, его руки в моих волосах, мои руки, которые чувствуются такими тяжёлыми... А потом он ухмыляется напротив моих губ.

Я открываю глаза и мои веки трепещут, ведь я даже не догадывалась, что поцелуи могут заставить веки трепетать. Но они могут, и мои веки только что это сделали.

- По шкале от одного до десяти? - спрашивает Бен.

Меня охватывает чувство, что комната кружится, поэтому я быстро хватаю ртом воздух и стараюсь устоять на ногах.

- Девять. Определённо твёрдая девятка.

Бен пожимает плечами.

- Я соглашусь с этим. Но в следующем году это будет одиннадцать. Обещаю, - Бен целует меня в лоб и отпускает. Он начинает отходить назад, и я знаю, что все люди вокруг смотрят на нас. Прямо перед тем, как пройти через вращающуюся дверь, он складывает руки вокруг своего рта и кричит:

- Надеюсь, что весь Нью-Йорк будет смеяться над тобой!

Не думаю, что когда-либо так широко улыбалась. Я поднимаю руку и машу на прощание, пока Бен не исчезает.

На самом деле это была десятка.