А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы

Глава 12. Стратегии выживания

— Ты чего это там с моим рюкзаком делаешь? — Кира выглянула из-под спальника и подозрительно прищурилась.

— Не беспокойся, внутрь не лазил. Пришил тебе петли для дробовика. — Я подкинул ей рюкзак, и она ловко поймала его прямо перед носом.

— Петли? Мне? Для дробовика? — Протерев глаза, сонная девчонка присмотрелась к двум кожаным лямкам на боку своей походной сумки. — Да эта пушка весит как слон! Как я его таскать буду-то?

— Не весь. Приклад и ствол я сейчас отпилю.

— Хм... Вообще я один раз стреляла из ружья... У папы друг охотник был. — Кира с сомнением наморщила нос. — Оно у меня чуть на небо не улетело. И я вместе с ним. Плечо потом неделю болело. Может лучше карабин? Или автомат там ещё был. Такой небольшой...

— Обрез к плечу не прижмёшь при всём желании. Но держать надо крепко, да. Зато промахнуться сложно. Главное направить ствол в сторону врага. — Подхватив с верстака один из карабинов, я продемонстрировал его при дневном свете. — А это всё вообще не пойми как вчера стреляло... Кривой, ржавый... Да и патронов к ним всё равно нет.

— Ну дробовик, так дробовик... Потренироваться бы...

— Патрон у нас к нему только один. Так что считай, что это твоё оружие судного дня. Последний довод. Может заставить целую толпу забыть о всякой агрессии. Раны от обжигающей картечи небольшие, но болят сильно. — Я достал ножовку и зажал ружьё в тиски. — А вот по жоре — только в упор. Чтобы порвало. Иначе он не остановится.

— Жору я лучше так порежу... Тише и надёжнее. — Девчонка понаблюдала за работой и глянула в окно, заросшее виноградом. Из-за тёмно-зелёных разлапистых листьев уже давно пробивалось яркое июльское солнце. — Чё-то я разоспалась... Вот уж точно говорят — на кладбище отоспишься... Так тихо тут у тебя... А сколько времени?

— Около девяти. Я ж говорил, что тут нечего ловить. Вот и не шумит никто.

— А ты чего, вообще не спал?

— Мне нужно не так много времени, чтобы выспаться. — Я пожал плечами. — Это, наверное, возрастное.

— Да хорош прибедняться, дедуля... А этот там живой? — Кира кивнула в сторону запертой душевой.

Кажется, Денчик проснулся, когда ножовка начала резко вжикать по прикладу. До этого из-за двери слышалось только негромкое похрапывание. А сейчас оттуда раздался тактичный кашель, когда юный крюк догадался, что речь в нашем диалоге пошла о нём.

Расслышав кашель, Кира хищно улыбнулась и спросила у двери:

— Альдебаран, ты там живой?

— Кхм... — Парень за дверью снова стеснительно кашлянул и всё-таки заговорил. — Если вы ко мне, то я был бы крайне признателен разрешению сходить в туалет. Спасибо-пожалуйста!

Я шагнул к душевой, щёлкнул шпингалетом и толкнул дверь в сторону:

— Сортир на улице через дорогу. Давай пошустрей.

— Ой ё-ё-ё... — Денис, закутавшийся в одеяло, протёр глаза и испуганно уставился на мою маску . — А я думал, что это меня вчера так приглючило...

— Реальность ещё страшнее, чем тебе кажется. Давай не тормози.

— Погоди... Так это... Так это ты... Вы... Правда что ли... — Взъерошенный парень осторожно выглянул за дверь, оглядел комнату и, наткнувшись на ехидный взгляд Киры, немного застеснялся. — Драссте...

— Здорова, Альдебаран!

Это обращение заставило паренька окончательно смутиться и покраснеть.

— Я что... Наверное нёс вчера всякую ерунду, да?

— Не беспокойся. Не считая рассказов о звёздах, ягодичной мышце и истинном имени медведя — ничего необычного. — Я решил проверить свою гипотезу. — Ты даже ни разу не проговорился о том, что ты гровер.

После этих слов Денчик резко побледнел. Похоже, гипотеза подтверждалась.

— Так, хамелеон... Заканчивай тут мимикрировать и давай быстрее беги до ветру. Солнце уже высоко.

Паренёк засуетился, подобрал одеяло и вышел с ним из душевой наружу. Шагнув в сторону входной двери, он остановился посреди комнаты, восхищённо осмотрел висящие под потолком ароматные веники и снова остановил взгляд на моей маске. Я продолжал аккуратно отпиливать приклад, но тоже покосился в его сторону и склонил голову набок, желая дать ему понять, что жду вопроса.

— Так... Так ты... Вы... И правда... Шутник? — Сбивчивый вопрос последовал немедленно.

— Можно на «ты». Да. Я — Шутник.

— А-а-а... — И Денчик перевёл вопросительный взгляд на Киру.

— «Ты». — Подсказала ухмыляющаяся девчонка.

— А-а-а... ты?

— А я — не Шутник. — Хищная улыбка Киры стала ещё более издевательской.

— Ага... — Денчик задумался, шагнул к двери и застыл на пороге, когда всё-таки её открыл. — Это мы чего... И правда на кладбище?

— Труднее всего отвечать на вопросы, ответ на которые очевиден. Кончай тупить. Вроде трезвый уже.

— Да... Просто... Ну да. — Решительно запахнувшись в одеяло, паренёк шагнул на улицу и потопал в сторону туалетов.

— Может, надо было ему мешок на голову одеть? — Кира с сомнением провожала его взглядом из под спальника, пока дверь не закрылась. — Ты не боишься ему своё логово показывать? Вдруг сбежит?

— Никуда он сейчас не побежит. — Справившись с прикладом, я принялся за ствол. — Сейчас он, скорее всего, вообще ничего не хочет.

— В смысле?

— У него сейчас сильный дефицит мотивирующих нейромедиаторов. Допамина, окситоцина, серотонина... Слишком много их вчера синтезировалось в его мозге под воздействием каннабиоидов.

— Я, честно говоря, мало что поняла из твоих слов... — Вместо того, чтобы ёрничать, Кира, кажется, всё же заинтересовалась этой информацией. — Это что-то вроде похмелья от травы?

— Не совсем. Похмелье — это процесс переработки токсинов, образовавшихся после расщепления спирта, плюс сильное обезвоживание. А то, что он испытывает сейчас... Это как взять у жизни счастье в кредит. Который нужно вернуть уже наутро. И с очень большими процентами. В такой момент ты не можешь испытывать удовольствие ни от чего. Даже от того, что сильно радовало тебя раньше. Тебе просто нечем его испытывать. Счастье.

— Паршиво, наверное...

— Конечно. Именно это и заставляет наркомана возвращаться к дилеру за новой дозой нейротоксина. Это превращается в единственное верное средство от вечной депрессии. Быстро, легко, надёжно. Пока есть на что выменять, конечно.

Кира закуталась в спальник и, задумчиво выпятив нижнюю губу, покивала:

— Интересно... — Девчонка прислушалась к вжиканью ножовки. — Ну а всё-таки... Вдруг он расскажет своим, где тебя можно найти?

— Крюки не станут предпринимать сюда вылазку только ради того, чтобы ограбить избушку Шутника. Далеко. Опасно. И это вообще не их стратегия, не смотря на все россказни. — Остановив ножовку, я повернулся к девчонке и предупреждающе покачал пальцем. — Только не подумай, что они какие-то там благородные и совестливые добряки. Как говорится, где совесть была — там давно хер вырос. Они точно такие же хищники, как и шмели. Которым хватило хитрости, силы и здоровья, чтобы пройти сквозь жернова Зимней войны и чудом увернуться от Весеннего Мора. Разница между ними только в том, что шмели выжимают дань насилием. Грубо, жестоко, не особенно эффективно. Но по-своему — честно. Они просто реализуют единственное работающее сейчас право — право сильного. Как умеют. А эти — подсаживают выживших на нейротоксин. И точно также выжимают из своих жертв последнее, хоть и без единого удара. Хитрее. С дружелюбной улыбкой. И с первой дозой бесплатно. Слышала же вчера, что он про Химки рассказывал?

— Ну да... — Кира выбралась из спальника и присела на лежанке, с любопытством прислушиваясь к моему рассказу.

— По его словам, они туда только ещё заходят со своими «подарками»... Кстати, организуй-ка нам чайку и завтрак. — Я перевёл дух и указал на один из веников, висящих под потолком. — И кинь туда пару вон тех цветочков. Это зверобой. Поможет нашему гостю немного в себя прийти.

— Он типа полезный? — Девчонка достала до сушёных цветов, вытянувшись как струнка. Хорошо, что сквозь маску не видно, куда невольно скользнул мой взгляд, когда у неё задралась футболка.

— Способствует естественной выработке серотонина... Мягкий антидепрессант, короче. — Я отвернулся и снова принялся за отпиливание ствола.

— Вкусно пахнет... — Кира принюхалась к сушёным цветам, прежде чем добавить их к остальным травам. — Лимоном... Летом...

— Да... Так вот в Химки они ещё только пытаются проникнуть. И шмелям это очень не нравится. Ведь в Долгопрудный, к примеру, крюки уже зашли. И на этом власть шмелей там кончилась.

— Это город, который на севере между Химками и Мытищами?

— Да, ближе к Химкам. Там ведь раньше тоже шмели свой порядок наводили. Они вообще оттуда родом, можно сказать. Видела там торговый центр «Дирижабль»?

— Не-а. — Поставив кружки на огонёк от таблеток сухого горючего, она оставила в руках одну веточку зверобоя и постоянно к ней принюхивалась. — Я там вообще ни разу не была.

— Все эти их тотемные верования там зародились. А Шершень со своими кунаками уже на готовый культ верхом запрыгнул, по сути. На этом комплексе был нарисован большой жёлтый овал, как дирижабль — во весь фасад. Зимой там бои были. И нижний этаж кое-где горел. Из-за поднимающейся копоти на этом фасаде образовались вертикальные чёрные полосы.

— И получился типа такой большой шмель во всю стену?

— Именно. Весной там группа подростков каким-то образом спаслась от эпидемии. Вроде бы под завалами нашли почти нетронутую аптеку и продуктовый. Там в разломе ветер так задувал... С гудением. Приползли на звук и сообразили, как убрать рухнувшие перекрытия с помощью домкратов из хозяйственного универмага неподалёку. И жили там месяц по тихой, пока все вокруг загибались от тифа или холеры. В этой изоляции развлекали сами себя сказками про «великого шмеля», который указал им путь к спасению своим "голосом". Там образовалось их первое гнездо. Опорный пункт, как тут в Отраде.

— А теперь? Ты говорил, что их власть там кончилась. Вынесли их оттуда, типа как мы вчера? Но крюки же не воюют, ты тоже сам говорил.

— Так и есть. Не то чтобы не воюют. Сами ни на кого не лезут. А в Долгопрудном все выжившие теперь просто несут всё найденное добро крюкам. Все, включая бывших шмелей. Лишь бы им ещё немного травки отсыпали.

— Хм... — Кира посмотрела на травинку в своей руке. — Неужели прямо так легко подсаживаются... Я слышала, что травка - это так... Фигня.

— А вот вспомни, что этот наш Денчик тут ещё говорил. Самим-то им строго-настрого запрещено употреблять. Под страхом изгнания или казни. Не просто так, от жадности. У них же этого добра как у дурака фантиков. Просто прекрасно знают, что вся эта растительность способна сотворить с нервной системой при регулярном употреблении. Особенно с несовершеннолетней. Да и других развлечений нынче негусто. Вот и тянутся к ним бедолаги, у которых не хватило ни ума, ни воли "нет" сказать.

— Понятно... — Сняв закипевшие кружки с огня, девчонка насыпала туда заварки и несколько ягод шиповника. — А что если он расскажет про тебя не своим? Что если его опять поймают шмели? Или ещё кто?

— А вот это как раз и будет нашей с тобой задачей. Сделать так, чтобы он добрался до остальных крюков целым и невредимым. Хотя бы до Долгопрудного.

— Нашей? — Кира снова принюхалась к веточке зверобоя и, кажется, на долю секунды как-то несмело улыбнулась, без своего фирменного хищного прищура. Но тут же снова стала серьёзной и сосредоточенной. — Ты... Ты всё-таки поможешь мне пойти по следу этой бума...

Её перебил звонко задребезжавший по верстаку отпиленный ствол дробовика.

Крутанув вертел тисков, я вытащил из них обрез. И, прежде чем приступить к чистке укороченного ствола, пригляделся к её лицу. Ждёт ответа.

— Как ты, возможно, догадываешься, здесь меня больше ничего не держит. Кроме, разве что, тёплого душа. И я бы уже ушёл куда подальше... Но Долгопрудный для начала тоже сгодится.

— Долгопрудный? Вы собираетесь в Долгопрудный? — Появившийся на пороге Денчик проявил живой интерес к окончанию нашей беседы. — А можно с вами?

— А что нам за это будет? — Я попытался выяснить, многое ли он помнит из вчерашней беседы.

— Ну... — Паренёк немного стушевался. — Вот такую же куртку вы же искали. Могу найти того пацана. Но это нужно дальше идти. До... Эм-м... Почти до Мытищ.

Похоже, он только что чуть не выдал расположение одной из их плантаций.

— Маловато будет.

— Не, ну вообще товара тоже можем подкинуть. От души, чё! — Юный крюк с мягкой улыбкой полез на любимый торговый конёк.

— Сам свой товар долби. Нам ещё электричество от вас нужно. Ненадолго. Минут на пять.

— Блин... Да это ж надо... Не, ребят...

— Слушай, крюк. Нахер мне ваши плантации не сдались. И плевать я хотел на ваш бизнес. — Я проверил, как ходит помпа, и от хруста оружия в моих руках Денчик вздрогнул и отступил к двери. — Но если уверен в своих силах — скатертью по жопе. Мы тебя не задерживаем. Погода хорошая. Догуляешь сам как-нибудь.

— Ну... Ну, наверное, всё-таки можно устроить...

Слишком легко согласился.

— Только пока я буду у вас в «святая святых», ты немного поскучаешь с Кирой. В укромном месте, с клинком у горла. — Я покосился на девчонку, и она еле заметно кивнула, продолжая принюхиваться к веточке полевого цветка. — И если я не вернусь во время, она знает, что с ним делать дальше.

Денчик тоже покосился на Киру и встретился с тем самым фирменным прищуром.

— Ладно... Устрою... — Спорить и активно торговаться после вчерашнего ему точно не хотелось.

— Вот и ладно. Завтракаем и выдвигаемся.

— А шмели сейчас тут повсюду разве не бегают после вчерашнего? — Усаживаясь за стол, паренёк проявил достойную прозорливость. — Может лучше переждать денёк?

— Я уже сходил на разведку к Отраде, пока вы дрыхли. Те, кто там уцелел, эвакуируются в Химки. В Мегу.

— Это как ты понял? — Кира поставила перед нами кружки и тоже присела за стол.

— Я знаю их тропы. Ими мы, кстати, и пойдём.

— Э-э-э... А может не надо? — Денчик замер с кружкой у рта. Нет, не боец совсем. Но соображает. Поэтому его и взяли в садоводы.

— Сейчас это должна быть самая безопасная дорога отсюда до Химок. На их пути никто не хочет лишний раз появляться. И, насколько мне известно, со времен Весеннего Мора от Красногорска до Долгопрудного нет никого, кто смог бы им что-то противопоставить. Засад там давно некому делать.

— А если навстречу кто пойдёт?

— Вчера уже пришли. И сейчас из Меги точно никто не выдвинется. А вот как раз завтра оттуда придёт карательная экспедиция. Будут пытаться меня найти. Так что ждать ни к чему.

— И как же они отсюда туда ходят? — Кира подсела поближе, когда я развернул на столе карту с планом вчерашнего мероприятия.

— Вот тут грунтовая дорога по лесному массиву Захарьинской поймы до Новогорска. Потом через коттеджи до Заречной улицы. Тоже мимо всяких загородных посёлков. Там уже давно никого, кроме жор. И после этой улицы — прямая дорога по Машкинскому шоссе до самой Меги. Её обойдём по северу — по Химкинскому кладбищу. Вот здесь.

— Любишь ты по кладбищам тусить, всё-таки... Настоящий вампир. — Девчонка хихикнула, косясь на реакцию Денчика. Тот старался не дёргаться, но опять немного побледнел. — А дальше?

— А дальше видно будет. Нам бы сначала тут где-нибудь до темноты ночлег найти. — Я показал на карте на промышленную застройку чуть севернее гигантского торгового комплекса. — Здесь был крупный склад всякой фармацевтики. Логистический центр, областная таможня... Можно заодно найти что-нибудь полезное. Кислоту я там нашёл, например.

— Э-э-э... — Снова проблеял паренёк. — Я бы туда наоборот не совался. Слухи ходят совсем нехорошие про северные Химки.

— А может это я их и распустил? — Свернутая карта Подмосковья отправилась обратно в рюкзак и, не дожидаясь ответа, я принялся рассовывать по карманам свои оставшиеся после вчерашнего пожитки и боеприпасы. — Выходим через пятнадцать минут.