А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы

Глава 16. Совпадение?

История повторялась... В памяти снова всплыло отвратительное ощущение абсолютной беспомощности — как тем самым апрельским утром, когда я остался один. Точнее... Тогда я тоже умер. Вместе с Бельчонком умерло и моё прошлое. Мои мечты, мои надежды и страхи — без неё всё это стало совершенно неважно. И вместо нас тогда начал жить Шутник. Беспощадный мстительный призрак с наглухо отбитой психикой отправился в долгую дорогу к столь желанной цели.

— Да это же Шутник!!! Мочи его!!!

Как и тогда в апреле, я не мог пошевелиться. Но сейчас меня не держал целый десяток пьяных малолетних ублюдков, повиснув на руках и ногах словно смирительная рубашка. Сейчас меня предало собственное тело. Бессилие помноженное на гнев просто разрывает мозг и заставляет рычать до срыва связок. И ещё мне очень хотелось заглушить этот голос в голове, который начал без умолку твердить одно и то же:

— Мы вместе... Ты — это мы... А мы — это ты...

Но вместо моего сдавленного рыка совсем другой звук заглушил этот призрачный голос. Который просто-таки с мясом вырвал меня из дурмана, наполненного отвратительными видениями того апрельского утра. Девчонка, которая была рядом со мной сегодня, была отнюдь не так напугана и беспомощна...

— Р-Р-Ы-Ы-Ы-А-А-А-А!!! — Кира со звоном выхватила свой короткий меч из ножен и рванулась вперёд — к неосторожно шагнувшему ко мне Стасяну. — Ху! Ха!

Два быстрых взмаха сверкающего клинка, два веера тёмно-красных капель, сорвавшихся с кончика лезвия — справа налево и снизу вверх — и опешивший пацан попятился, уставившись вниз на два глубоких пореза. Из одного выглядывал коленный сустав. А из другого — на внутренней стороне бедра — сразу брызнула ярко-алая кровь. Бейсбольная бита выпала из слабеющих от ужаса пальцев.

Не останавливаясь ни на миг, яростная девчонка подскочила к другому шмелю, который тоже имел неосторожность оказаться ко мне слишком близко. Он, казалось, угадал её намерения. И задрал древко своего псевдокопья вверх, когда Кира, крутанув меч над головой, была готова опустить клинок ему в лоб со всего размаха. Но, вывернув кисть, девчонка пронесла клинок вдоль локтя. И сверкающая сталь наоборот вспорхнула снизу вверх, порезав пацану лицо от подбородка до брови, обнажив щербатые зубы и выколов несчастному неудачнику глаз.

— Хай-я!!!

Замерев на долю секунды с поднятым вверх клинком, девчонка, похоже, глянула в него словно в зеркало заднего вида. Иначе я не мог объяснить то, как именно она поняла, что следующим движением нужно шагнуть ближе к пацану с разрезанной мордой и припасть на ногу, пропуская над собой размашистый удар колючей дубины.

— Ха-ай!!!

Одновременно с этим, Кира повернулась и, перехватив рукоять двумя руками, чуть отвела её назад. Для того, чтобы в следующий миг выпрямить согнутые ноги, прыгнуть на противника, словно хищный кузнечик, и вонзить тому клинок в живот. Обратное движение дубины не получилось — локти пацана упёрлись в плечи девчонки. И он выронил оружие, когда Кира всем телом надавила на свой клинок, заставив его опуститься внутри пуза жертвы почти до паха. Оскалившись, она при этом опять что-то прорычала и заглянула прямо в вытаращенные глаза вспоротого шмеля.

Отпрыгнув назад, девчонка выдернула из разрезанного живота окровавленный меч, позволяя сизым внутренностям свободно вывалиться наружу следом за ним.

— Ху-у-у...

Весь этот танец занял у Киры не больше трёх-четырёх секунд. Но не только вывел из игры троих шмелей, а ещё и заставил остальных остановиться или попятиться.

Развернувшись спиной к толпе разбредающихся в разные стороны жор, девчонка сделала своим оружием замысловатый взмах. И, стряхнув с него багровые капли, пригнулась, замерев на полусогнутых ногах, словно маленькая стальная пружинка, готовая выстрелить в любой момент:

— Кто ещё хочет узнать, какого цвета у него кишки?!

Меч она держала в правой руке, опустив его вниз и назад, а левую ладонь, залитую кровью последней жертвы, подняла перед собой и поманила струхнувших шмелей коротким движением тонких пальцев.

Но, кажется, никто не горел желанием получить урок анатомии. Тем более, что за спиной девчонки на шмелей сейчас уставились не только случайные жоры. Но и нарисованные на масках глаза шестёрки зеленоградских бесов. Вместе с тремя автоматными дулами. Сделав очередное усилие, я смог не только приподняться на локтях, но и обернуться, чтобы разглядеть эту психоделическую картину. У меня как будто в глазах двоилось. Точнее, шестерилось.

Не знаю, почему я опять смог понемногу двигаться. Для начала лучше бы узнать, почему меня вообще парализовало...

— Бля... Их в натуре шестеро уже... — По отступающей ватаге пацанов с полосатыми повязками пробежал испуганный ропот.

— Семеро... — Один из шмелей указал на меня.

— Восемь... еро... — Где-то надо мной послышался не особо уверенный голос Денчика.

— Зырь, это ж тот крюк из Долгопы! Шутник чё, на крюков работает шоль? Или шутники...

— Да нет у них патронов! Откуда им взяться-то?!

— Хочешь проверить? — Ярослав старался говорить как можно более низким и зловещим голосом.

Но и на этот раз его блеф, похоже, опять не сработал.

— Э! Пацаны!!! Они ту... — Вопль какого-то двуленточного дылды прервал оглушительный выстрел.

«Питон», с помощью которого я решил помочь блефу главного бесёнка, жахнул так, что все аж присели. Кроме равнодушных жор и того долговязого шмеля, который хотел позвать на помощь. Экспансивная пуля влетела ему в корпус и, раскрыв лепестки при ударе о грудину, вышла из спины вместе со здоровенным шматом мяса, перемолотыми костями и обрывками лёгких.

Пацан покачнулся, но удержался на ногах. Больше ему нечем было гнать воздух через гортань, поэтому парень смог только открыть рот как рыба и растерянно опустить взгляд на дыру в груди. И, прежде чем он осел вниз на подогнувшихся коленях, сквозь дыру на меня успел посмотреть кто-то из тех гопников, что стоял у него за спиной.

В следующую секунду все окружающие нас подростки не сговариваясь рванули в рассыпную. На земле, кроме моей жертвы, остался выпотрошенный Кирой шмель. Хнычущие раненые спешно ковыляли следом за товарищами, рефлекторно зажимая свои порезы, но никто не спешил прийти к ним на помощь.

Что ж... Время мы выиграли. И теперь можно не прятаться. Этот грохот слышали не только в Меге, но и в доброй половине Химок. У меня до сих пор от него звенело в ушах. А может и не только от него... Хотя бы голоса пропали. Но я не сразу расслышал вопросы Яра, который вместе с Денчиком помогал мне подняться:

— ...утник, ты чё? Чё с тобой? Ранен?

— Морально. — Контроль над собственными мышцами возвращался медленно, но уверенно.

— С голодухи так бывает. — Авторитетно просипел Шам, помогая мне надеть обратно рюкзак и арбалет. — Я сам видел.

— А вот я ж говорил! Нехер было всё на жор переводить! Чё, куда валим теперь?

— Туда же. — Я кивнул в сторону Ленинградского шоссе, за которым зияло пустыми окнами многоэтажное здание фармацевтической компании. И когда окончательно принял вертикальное положение, голова немного закружилась, а к горлу подступила тошнота. Может и правда это всё из-за недосыпа и плохого питания? Да я с апреля почти ничего не ем... И вот только сейчас взяло?

— Может, снять маску? — Кира протёрла меч припасённой салфеткой и ловко сунула его обратно в ножны. — Хоть подышишь...

Я с сомнением оглядел редеющую толпу жор рядом с нами и покачал головой. Разложением от них, конечно, не пахло. Но воздух вокруг нас их тела отнюдь не озонировали. Да и снимать своё лицо на людях...

Пока я приходил в себя, остальные бесы с любопытством рассматривали последствия танца с саблей. Негромко переговариваясь, они то и дело поглядывали на Киру. И если поначалу зеленоградцы её просто игнорировали, автоматически приняв за какой-то непонятно зачем нужный мне балласт, то теперь в их голосах слышались нотки некоего уважительного согласия.

— Скорее. — Я махнул им, давая понять, что готов двигаться дальше, и указал на вывеску многоэтажки за шоссе. — Доберёмся до «Катрена» — считай дома.

— Блин, Шутник... — Просипел Шам. — Вот именно про «Катрен» говорят, что место гиблое...

— Конечно гиблое. Я там лично пятерых прирезал ещё в мае.

— Да там не про то...

— У страха глаза велики. Ходу!

Стараясь не выбегать на открытые пространства, мы перемещались по восточной части Химкинского кладбища короткими перебежками — от одного участка до другого. Но уже через несколько минут до нас долетели первые признаки возвращающейся облавы. Отдельные возгласы и крики были ещё почти неразличимы. В них угадывались только какие-то резкие приказы, ругательства и иногда обиженные всхлипывания.

— Надо их как-то отвлечь... — Поделился Яр очередной тактической мудростью.

— Если только тебя тут оставить... Беги давай!

Судя по направлению голосов, мы вполне успевали перебежать открытое пространство между кладбищем и Новосходненским шоссе. Далее до Ленинградки оставалось ещё примерно двести метров поросшего кустарником пустыря. Возможно, там придётся потратить ещё один патрон.

— Вон они!!!

Когда наша группка выскочила из под прикрытия рощицы у Машкинского ручья, нас сразу заметили.

Сотня, не меньше. Разрозненная цепь вооружённых дрекольем пацанов — от мала до велика — ринулась в погоню. Нет, не успеют. Хотя некоторые, кажется, вооружены...

— Ай! — Кира взвизгнула и схватилась за ухо.

— Рогатки!

Не самое грозное оружие, как может показаться. Вот только многие лишённые патронов и исправного огнестрела гопники оттачивали мастерство владения этими микро-катапультами в течение долгих месяцев. Металлические рогатки изготавливались настоящими знатоками своего дела, специально под заказчика. С прикладом, упирающимся при натягивании в локоть и крепкими тугими жгутами, способными выстрелить шарик от какого-нибудь подшипника с начальной скоростью не меньше полусотни метров в секунду.

Девчонке повезло — расстояние было ещё приличным, и она словила такой шарик уже на излёте. Ухо опухнет и будет синяк. Но я видел последствия более близких выстрелов. Особенно залпом. Сломанные лицевые кости, треснувшие рёбра и отбитые до контузии мышцы — этого, конечно, было недостаточно, чтобы убить жертву с расстояния. Но обездвижить до полной беспомощности — запросто.

— Надо убегать зигзагами! — Яр выдал очередной шедевр молодёжной тактической мысли и сделал попытку сменить направление движения.

— Беги прямо, блядь!!! — Я еле успел ухватить его за капюшон толстовки и толкнул в нужном направлении. — В два раза больше выстрелят, пока ты тут петляешь, как заяц!

Разрозненные выстрелы стучали по листьям кустов вокруг нас. Ещё не пристрелялись... Но одному из бесенят всё-таки прилетел удар в икру. И уже через несколько шагов он стал сильно прихрамывать. Подхватив приятеля с двух сторон, остальные тоже начали передвигаться медленнее.

Пока я доставал оставшиеся дымовые шашки и на ходу поджигал запалы, сразу два шарика ударили мне в спину. К счастью, защита куртки справилась с такой нагрузкой. А вот по спине Денчика металлический шарик ударил куда чувствительнее.

— Ай, с-с-ук-ка... — Схватившись за ушиб, юный крюк всё же продолжил бег почти без перерыва.

— Вот теперь в сторону!!! — Жёлто-зелёный дым с шипением вырвался из запаянных в фольгу шариков, подарив нам несколько секунд без новых ранений. Немного сменив курс, мы ненадолго ушли из-под обстрела, который теперь вёлся вслепую туда, где мы должны были бежать раньше.

Этих секунд хватило, чтобы дохромать до посадок на другой стороне Новосходненского шоссе и скрыться в них из вида стрелков. Последний рывок...

— Шухер! На железке!!! — Ярослав первым выбежал на открытое пространство и заметил толпу шмелей, которая двигалась нам наперерез по железнодорожной насыпи, идущей параллельно с Ленинградским шоссе. Некоторые из преследователей уже начали натягивать жгуты и прицеливаться.

— Под мост! — Я занял позицию между стрелками и Кирой и указал на эстакаду, под которую уходило Новосходненское направление при пересечении с Ленинградкой.

Но, прежде чем мы успели укрыться под опорами, нас настиг организованный залп. От боли зашипели сразу несколько бесенят. И снова глухо ругнулся Денчик, хромая теперь на обе ноги. Пара выстрелов легла мне на локоть, которым я заслонил голову. Толстая кожа сделала всё, что смогла. Но синяки будут.

Добравшись до моста, раненые бесы и Денчик споткнулись и повисли на руках уцелевших товарищей. Отбитые ноги их явно уже не слушались и должны были сейчас сильно прижигать в местах попаданий. И хотя пацаны не стонали, а лишь мужественно сопели сквозь свои маски, бежать мы больше не могли.

— Ползите дальше! Задержу! — Револьвер снова заблестел на солнце, и я повернулся в сторону лихо гикающей погони.

— Я с тобой! — Кира вытащила обрез и щёлкнула помпой, дослав единственный патрон под боёк.

Пока я подыскивал слова, которые могли бы отправить упрямую девчонку отсюда куда подальше, шум настигающей нас толпы внезапно начал постепенно стихать. И металлические шарики перестали стучать по асфальту около угла, за которым мы спрятались.

В тишине издалека начал доноситься совсем другой звук. Двигатель. Автомобиль. Едет по Ленинградке сюда с севера.

— Бесы! Ложись! Не высовывайтесь из-под моста!!! — Я еле успел крикнуть уползающим пацанам до того, как автомобиль затормозил где-то почти над нами.

Прижавшись к опорам, мы затаили дыхание и прислушались.

Открылась и хлопнула дверь.

— ...шугани их короткой, Стасюк! Задолбали, едрить их через коромысло... Как саранча, ей-богу...

— Моряки? — Привалившись к стенке рядом со мной, Кира тоже узнала сиплый голос того, кого остальные называли «старшиной». И успела шепнуть только одно вопросительное слово, прежде чем сверху раздались звуки басовитой стрельбы. Что-то тяжёлое.

Выстрелы грохотали всего секунду. Но этого хватило, чтобы погоня превратилась в паническое отступление. Эти пацаны дожили до лета вовсе не потому, что были готовы бежать голым пузом на пулемёт.

— Хорош... Вроде все драпают... Вить, Юнга, вы тут? Выходите, чисто!

— Здравия желаю, тыщ старшина!

— Эта шпана за вами что ли гналась?

— Да не, мы тут с утра ждём. Ни на кого не наткнулись. У них какие-то местные разборки...

— Блядь, на костях уже живут, да и те никак не поделят... — Сиплый старшина зашёлся в приступе кашля, шумно прочистил горло и сплюнул. — Проклятые рудники...

Раздался звонкий мальчишеский смешок.

— Что, юнга, радуешься... Хорошие новости?

— Так точно, товарищ старшина! — В отличие от своего взрослого напарника, паренёк выговаривал слова чётко. — Разделиться было отличной идеей. В Одинцове нам повезло, всё нашли. Точнее, не совсем там, а в Сколково. Но это рядом.

— Да я знаю... Хорошо... Вить, до ночи починишь? Надо на связь сегодня выйти, кровь из носу.

— Будет сделано! Разрешите поинтересоваться?

— Про НЦБТ? Картотека, к счастью, почти целая. НИИ закрытый, на отшибе в лесу. Эти детишки им и побрезговали, походу. Пограбили, конечно. Но как-то без огонька. В отличие от радиорынка, туды их в качель...

— И-и-и? — Кажется тот, кого звали Витей, просто сгорал от нетерпения.

— Похоже, это действительно то, что надо. Этот парень и правда где-то тут жил, в Митино. Всё правильно Белла предположила.

— А-а-а...

— А кроме бумаг — ничего. Ни препаратов, ни пациента, ни его останков. Ни гнилых, ни горелых.

— Вот же ж... И что теперь?

— Проверим прописку. Вдруг этот Шутов-старший туда подыхать приполз. Может ещё что найдём... А там видно будет. Всяко лучше, чем вообще ничего... Стасюк, в машину!

— Товарищ старшина! — Снова звонкий голос юнги. Но вторую часть фразы он сказал понизив голос до еле слышного. — Разрешите обратиться...

Ответа мы не услышали. Наверное, старшина просто кивнул.

— Мне кажется, что там под мостом эти кого-то загнали... Не то жор, не то людей...

— Когда кажется — креститься надо, юнга! Срать мне на эти большие разборки в маленькой песочнице... Только патроны тратить... Грузитесь, поехали!

Стукнули двери, стартовал двигатель и шум мотора постепенно удалился от нас по шоссе обратно на север.

— Фух... — Шумно выдохнула Кира и переглянулась с пацанами, которые всё это время сидели, застыв у противоположного выхода из-под моста. — Вроде пронесло... Лезем в этот твой «Катрен»? Эй? Ты чего? Опять в аут выпадаешь?

Девчонка потеребила меня за рукав, когда я не отозвался:

— Блин, да ты чё?! Давай уже бежим! Щас же опять шмели приползут!

— Белла.

— Чё-о-о? — Кира нахмурилась.

— Он сказал Белла, так?

— Ну да, а чё?

Я медленно спустил курок, убрал пистолет в кобуру и дрожащими руками достал уже знакомую ей фотографию:

— Это Белла.

Девчонка некоторое время попереводила озадаченный взгляд с фотографии на меня и обратно. И пожала плечами:

— Ну... Редкое имя, конечно. Но, всё-таки, не Даздраперма какая-нибудь. Бывают совпадения, чё...

Я бережно убрал фото обратно в карман и повернулся обратно к Кире:

— А Шутов — это моя фамилия.