А ты не такой?

Глава 10.

Ровно в восемь запиликал домофон, Яна открыла, не спрашивая. Все равно ждать некого, кроме Мартина. С мамой поговорила – она ничего не заподозрила. С папой тоже пообщались – ему Яна сказала, что все нормализуется, просто надо выспаться.

Кит затаился в углу, что-то или кого-то сторожил. Охотник. Добытчик!

Яна не особо напрягалась с нарядом: белая футболка и спортивные брюки. Посмотрела на себя в зеркало:

«Краше в гроб кладут. Но пусть Орка видит меня во всей красе! Нервы проверим заодно».

Раздался дверной звонок. Яна глянула в глазок и удивилась – это что-то новенькое!

Открыла дверь, посторонилась, пропуская Мартина в квартиру. Кот уже примчался из своего насиженного угла и с возмущением рассматривал оккупанта: кто это пожаловал без его ведома?!

Мартин зашел, с большим пакетом в руках, поставил его на пол, снял куртку, обувь и повернулся к коту:

– Привет, Кит.

Почему котенок так реагировал на имя, кто знает, но он опять громко что-то высказал и умчался в свой наблюдательный угол.

– Привет, Яя, – тихо, полувопросительно произнес он.

– Привет… – никак не обращаясь к нему, сказала Янка. – Проходи.

Она пошла в кухню, оглядываясь на гостя. Мартин взял пакет и сказал:

– Меня все еще зовут Мартин.

Яна остановилась, оглянулась, но промолчала. Он вздохнул, но спокойно проследовал мимо нее и начал разгружать сумку. Яна стояла у стены и смотрела, как ее стол заполняют продукты: фрукты, овощи, куриное мясо, специи, молочные продукты, мед, шоколад… Глаза становились все шире.

– Куда столько? И зачем? Я мало ем.

– Это хорошо. Мне иногда кажется, что ты вообще не ешь. Сейчас апельсиновый сок сделаю, выпьешь – для тонуса.

Он вымыл руки, апельсин, разрезал его пополам и выдавил в стакан, который стоял на раковине. Готовый напиток протянул Яне.

Она взяла его в руку, отхлебнула глоточек и зажмурилась от удовольствия.

– Вкусно! Прохладненький, с мякотью. Спасибо, Мартин…

Он кивнул в ответ.

– Так. Рассказывай – температура, горло, кашель?

– Ничего. Видимо, стресс сказался. Или просто усталость.

– Я так и подумал. В этом есть и моя вина… Давай сделаем так: расслабляющий массаж, потом ты отдохнешь, а я пока приготовлю ужин. И все тебе расскажу. Как тебе такой расклад?

– Как посчитаешь нужным, я в этом ничего не понимаю.

Мартин забрал у нее стакан и повел в спальню.

– Снимай футболку, ложись на живот. Я пока крем возьму.

Яна послушно выполнила указание: легла и сразу почувствовала усталость и ломоту в спине. Закрыла глаза.

– Если руки покажутся холодными, потерпи немножко, они быстро согреются.

– Угу. Мартин, расскажи сам, что считаешь нужным.

– Хорошо… Я без подробностей, схематично. Ничего особо интересного и нет.

Он смотрел на ее узкую спину, по которой можно изучать анатомию, строение человеческого скелета. Придется очень осторожно ее трогать, а то синяки останутся. Но хотелось не массажем заняться…

Мартин осторожно положил руку Яне на спину. Она вздрогнула. Кожа теплая, нежная, манящая…

– Ты боишься?

– Нет, наверное. Просто… Не привыкла, чтобы меня кто-то трогал вот так…

Он не стал задавать вопросов. Не для этого он здесь…

– Как ты думаешь, Яна, легко ли живется человеку с такой экзотической внешностью? Я с раннего детства понял свое отличие от основной массы населения. Сначала мы с мамой жили одни. Потом она познакомилась с отчимом. Нормальный, ответственный, добрый человек. Он немец. С Поволжья. Тоже непростая судьба у него и его родни. В общем, когда мне исполнилось пять, у меня появился брат, а еще через три года сестра. Марат и Марина.

Я никогда не чувствовал разницу в отношении родителей к детям. Просто я был старшим. На мне и ответственности больше. Как-то раз я пришел с улицы с очередными синяками. Мама все вздыхала, глядя на мои постоянные ссадины и шрамы. А отец (я отчима так называю) сказал, что хватит это терпеть. И отвел меня к своему другу в секцию бокса. Так, в десять лет я начал заниматься спортом. Собственно, и до сих пор. То ли я устал от побоев и стремился всему быстро научиться, то ли от природы это, но мне легко все давалось. Через полгода занятий я забыл, что такое быть избитым. Нет, сам я никогда в драку не лез. Но отбиваться научился. Я занимался всеми доступными видами борьбы. Мне это нравилось: развивать свое тело, дух. Я ведь все равно всегда и везде ощущал себя чужим, кроме своей семьи… В выпускном классе ты меня видела. Потом был институт без военной кафедры, а значит два года армии… Там тоже «весело» было. Но справился. Когда я получил диплом… Нет, это потом. Мои брат и сестра тоже увлеклись силовыми занятиями вместе со мной. Я предупреждал… Но Маринка не послушная. Она начала нагружать себя тайком от нас. Короче, около восьми лет назад у нее начались проблемы со здоровьем. Серьезные… Изменения в составе крови. Когда спохватились, чуть поздно не оказалось. Ей потребовалось дорогостоящее лечение. Нашли клинику в Германии. Отец связался с родственниками, чтобы ускорить процесс, они помогли. Но все финансы были на наших плечах. Так, в двадцать четыре я впервые попал на закрытые бои.

– То есть, карьера бойца ради сестры?

– Ну, получается так. Вся семья жилы вытягивала, чтобы … спасти ее. Марат уже заканчивал учебу в институте, он взял на себя организацию моих встреч в разных клубах. Нагрузка была большая, мягко говоря. Отец с мамой жили тогда в Германии у его родственников, пока Марину лечили. Кто-то увидел мои фотки, показал кому-то. В общем, предложили хорошие деньги за несколько фотосессий. Экзотическая внешность… Я единственное условие прописал – чтобы журналы не продавались в Россию. Конечно, понимал, что их могут купить в киосках, на вокзалах, да где угодно. Но все равно – это единицы, не тираж. Так я еще и моделью стал. Раз в год я весь отпуск проводил в Германии, с утра до ночи участвуя в фотосессиях. Спал по два-три часа. Но это ерунда! Зато Маринку мы «вытащили». Здесь дела тоже шли в гору. Марат нашел то здание, где ты была, «Фараон» потом там появился. В общем, это его детище полностью. Я только, как приманка. Но все же два-три раза в месяц я в боях участвую и сейчас… Что касается моего маскарада. В самом начале, как только я получил диплом, не хотел, чтобы знали, чем занимается программист крупного предприятия: бои, модельный бизнес. Это не серьезно. Меня бы просто не взяли на работу. Ясное дело, что зарплата, которую я получаю на работе, это копейки в сравнении с боями и семейным бизнесом. Но я просто не хотел светиться, и так уж от природы заметная физиономия. Поэтому и стал так кардинально менять внешность. А потом уже привык. Зато сразу видно, кто чего стоит – такого урода никто за человека не считает и можно при нем говорить, что в голову придет… По сути «Фараоном» владеет моя семья: на маме финансы, бухгалтерия, налоги. Отец – по хозяйственным вопросам, Марат – переговоры, организация, реклама.

– А сестра?

– Марина – физиотерапевт, массажист… Она опять дел натворила, – вздохнул Мартин. – И тут уж точно я виноват.

Он накрыл Яну полотенцем, потом покрывалом. Очень хотелось волосы погладить, но он сдержался – спасло то, что руки в креме.

– А в чем ты виноват? – Яна тут же попыталась сесть.

– Лежи тихо, можешь голову повернуть только… Я показал ей и Марату некоторые упражнения с подручными средствами, когда мы ездили на дачу к их друзьям. Просто дурачились! Мне-то это знакомо. Показал все, дурак набитый, рассказал, как и сколько я делаю подходов и прочее. Эта мартышка опять решила в одиночку позаниматься. Ночью! Мы ее нашли утром, без сознания, на улице, рядом с этими самыми подручными средствами! Она порвала себе ахиллово сухожилие на одной ноге, а на второй повредила колено.

– Может, ее проще связать? – предложила Яна.

– Кто бы говорил!.. Но отец ей так и сказал. Она уже полгода лечит ноги. Поэтому – снова напряжение по всем фронтам. Я ей свою собаку отдал – скучно одной дома, даже поговорить не с кем. Все работают, только в выходные навещаем, а Марина отдельно живет, почти на природе. Вот и выпросила… Ты отдохни полчасика. Я пока придумаю ужин. Если тебя еще что-то интересует, задашь свои вопросы позже.

Мартин встал, направился в ванную – мыть руки. Но можно было бы и еще кое-что засунуть под струю ледяной воды… Нельзя пока дать волю своим желаниям. Янка слабая, как мышонок.

На кухне Мартин чувствовал себя уверенно. Быстренько: куриный суп для бессильных и слабых, овощной салат, картошку помыл, высушил, разрезал пополам, насыпал специй и – в микроволновку. Вот и хватит. Незачем на ночь наедаться. Время неуклонно приближалось к десяти вечера.

Все было готово, и он отправился за Яной. Кот продолжал сидеть в углу.

– Да что же ты там нашел, бандит?

Никакой ответной реакции – Кит охотился.

Мартин зашел в спальню и застыл…

VariableJoyfulFruitbat-size_restricted.gif

Он боялся шевелиться. Дышать. Смотреть. Да, и смотреть боялся. Перед ним на кровати лежала девушка, которую он знал шестнадцать лет, … и не знал вовсе.

Яна спала, и скорее всего, не глубоко. Дыхание было размеренным. Оно поднимало грудь, которая была полностью открыта мужскому взору. Если бы Мартин не знал, сколько лет Янке, мог бы обвинить себя в вожделении подростка, потому что грудь не дотягивала до «единички». Но даже такая маленькая, она была совершенна!

Небольшие, нежно-розовые соски не были возбуждены. Казалось, что их вообще никогда не трогали руки мужчины. Мартин сглотнул… Он не мог оторвать взгляда от Яны. Прошлогодний след от купальника был едва заметен. Кожа настолько просвечивала, что видны были голубые венки. И родинки… Маленькие, россыпью раскинувшиеся на коже и уснувшие там навсегда.

У него пересохли губы от желания дотронуться, поцеловать, возбудить эти скромно спящие, но так заманчиво вздымающиеся вершинки. Он уже ощутил на языке нежную кожу соска, почувствовал, как он твердеет под его напором, как хочет все больше ласки и внимания…

Мартин намотал косы на руки и потянул их, приводя себя в норму. Перед глазами поплыли красные круги.

– Мартин? Ты давно здесь стоишь? – ее голос прозвучал немного хрипловато.

Оказывается, он закрыл глаза, и это, наверное, спасло его от встречи взглядами с Яной. Отвернувшись, он ответил:

– Я только зашел. Ты задремала. Одевайся, надо поужинать. А потом я поеду домой, завтра мне на работу.

– Сейчас, я сейчас.

Слышно было, как она возится сзади. Мартин всеми силами пытался отогнать от себя образ полуобнаженной Яны. Получалось с трудом. «Ночь воспоминаний и желаний я себе обеспечил».

– Я готова.

Она подошла к нему сзади, дотронулась до руки. Ладошка была теплая, пугливая. Мартин медленно и осторожно прижал ее сверху своей рукой, повернулся к Яне и удивился, когда понял, что без каблуков она совсем маленькая рядом с ним: ее макушка не касалась его подбородка.

– Мой рост метр девяносто два, вес восемьдесят восемь – больше не секретная информация.

Его голос звучал тихо и спокойно. Яна не заметила никакого возбуждения или беспокойства.

– А мой рост метр шестьдесят четыре… Вес не знаю.

– В любом случае, тебе надо поесть. Ты же голодная?

Яна просто кивнула, глядя снизу вверх в темно-карие глаза с густыми черными ресницами.

Мартин, не выпуская ее руки, пошел на кухню. Мельком глянул на кота, который черной кляксой просочился на кровать своей хозяйки, заняв тепленькое после нее местечко. «Жулик…» – только такое слово пришло на ум.

На кухне Мартин выпустил руку Яны и указал ей на стул, приглашая присесть.

– Куриный суп – обязательно. Остальное на твое усмотрение.

Яна глотала слюнки от запаха, вида еды и … вида мужчины, который все это приготовил. Потому что Мартин – именно мужчина. Пока он отвернулся к плите, она прошлась взглядом по его телу. Господи! Как хотелось до него дотронуться! Таких желаний у нее раньше не было. А тут – какие-то легкие волны внизу живота, уходящие еще ниже…

Яна обратила внимание сразу, как только Мартин пришел, на приятный аромат, который его окружал. Ясно, что после тренировки он принял душ. Может, поэтому косы и заплел, чтобы не ходить с мокрыми волосами.

Появившаяся перед ней тарелка вернула ее из области грез.

– Ешь, – спокойно сказал Мартин и сел напротив.

Они ужинали, поглядывая друг на друга, не разговаривая. В квартире не было слышно никаких других звуков, кроме сопровождавших их трапезу. И это было по-домашнему тепло… Яна давно так не сидела за столом. Визиты к родителям не в счет. Значит, последний раз был еще до института, когда она жила в семье.

– Спасибо, я наелась. Даже устала немного.

– Я сейчас все уберу и поеду домой, – сказал Мартин, вставая из-за стола. – Завтра достанешь из холодильника и разогреешь. Тебе тут на целый день хватит. После работы приеду, проверю.

– А ты приедешь? – тихо спросила Яна.

– Да. И даже если ты будешь спорить, я все равно приеду.

– Просто из-за того, что ты заботишься обо мне? Как о младшей сестре? О друге?

– Нет. Потому что я так хочу. И целовались мы с тобой, явно не по-братски или дружески.

Янка почувствовала, как румянец заливает щеки и уползает по шее к груди. Она даже ощутила кожей ткань футболки.

Мартин домыл посуду, вытер руки полотенцем и повернулся к Яне.

– Я хочу к тебе приехать. Потому что ты мне нравишься. Очень.

Его почти черные глаза заглянули ей прямо в душу. Янка вдохнула и задержала воздух, замерев под его взглядом.

«Почему я не боюсь его? Почему доверяю? Я ведь понимаю, что будет дальше… Я этого хочу? Не знаю… Я не знаю, как и что делать. У него были такие девушки! Куда уж мне …»

Мартин все читал по ее лицу. Он сделал к ней шаг, чуть наклонился и прижался своими пухлыми губами к ее рту, не давя, не наседая, не требуя – просто, чтобы коснуться ее, почувствовать тепло тела. Она тихо вздохнула, потянулась к нему и… Он отодвинулся.

– Все, мне пора. Иначе я не сдержусь. А ты слабенькая сейчас. Ложись спать. Завтра приеду.

Яна кивнула головой, глядя как бы со стороны на его быстрые сборы. Уже в коридоре он оглянулся, обжег взглядом ее всю…

Потом улыбнулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.