А ты не такой?

Глава 27.

Мартин медленно поднялся с дивана, где сидел с Яной. Она тоже встала вместе с ним. Вместе подошли к слегка ошалевшему Илье.

– Давай знакомиться заново, – твердо и открыто глядя в глаза, сказа Мартин. – Надеюсь, что до поры, до времени наши тайны останутся тайнами?

Яна встревоженно смотрела на Илью, ожидая его ответа.

– Конечно. Я не представляю себе причины, по которой вы что-то скрываете. Но, зная наш расчудесный коллектив, вполне могу догадаться. И, Орка, позволь выразить восхищение последним боем.

Илья протянул руку, Мартин ее принял.

– Орки больше нет. Есть Мартин, обычный программист с необычной внешностью.

И он с нежностью посмотрел на все еще насупленную Янку. Она с осторожностью протянула свою ладошку Илье.

– Привет.

– Здравствуй, Яна. Не волнуйся, я не собираюсь ничего менять в нашем с вами общении. Я вообще не люблю много говорить.

Она просто кивнула ему уже с улыбкой.

Тут же за спиной Яны возник Марат. Он не касался ее ничем, но сам чувствовал близость и тепло ее тела. После того коридора, где он закрывал ее собой от любопытных взглядов, для него стало потребностью – ощущать ее рядом.

Мартин, взяв Янку за руку, отошел с ней в сторону, предоставив возможность мужчинам пообщаться между собой.

– Марат, сплошные тайны… Ладно, Мартин, еще как-то могу понять, но ты-то почему не сказал?

– А что надо было говорить? Что я брат Марины? Сам посуди, если она не сказала, то мое признание выглядело бы, как угроза – типа, я за тобой слежу. Не так?

Илья задумался, представив эту картину. Да, выглядело как-то по-детски.

– Ты у Марины лучше спроси, почему она не говорила тебе ничего о своей семье. Может, не вполне доверяла? Особенно после вашего с ней знакомства у меня в кабинете.

– Да, наверное, ты прав. Но чувствую себя полным идиотом. И с Мариной я поговорю.

Он посмотрел на нее, выражая своим взглядом бурю негодования. Она пожала плечами, улыбаясь и невинно хлопая ресницами.

– Так! Дети! Все берем подносы, тарелки, корзины и идем на улицу, – скомандовала София.

Илья первым подошел к ней. Она спокойно смотрела ему в глаза. Маленькая женщина, вырастившая с мужем таких замечательных детей. Илья взял ее за руку, наклонился и поцеловал, едва касаясь губами пальцев.

– Простите меня, пожалуйста, София.

Она потрепала его по белобрысой макушке и сказала:

– Ничего, Илья, все бывает в жизни. И горе, и радость. Но когда у тебя рядом есть плечо, поддержка, то легче справляться. Вот и посчитай все наши плечи, которые мы готовы подставить в беде. И порадоваться вместе с тобой твоему счастью, удаче. Так, все! Хватит об этом. Бери шашлык, и идите с отцом на улицу к мангалу.

София всех нагрузила работой, выпроваживая их из дома. Когда никого не осталось рядом, она заметно выдохнула, взявшись за сердце, и глядя на ожидавшую ее Дусю, сказала с угрозой в голосе:

– Придется Серегу поставить в угол сегодня. Что это за разборки? Как думаешь, Дуся? Наказать?

Собачка молчала, глядя на «бабушку».

– Не наказывать? – продолжала настаивать София.

Дуся тихо тявкнула.

– Ах, ты, маленькая защитница! Перебежала на мужскую сторону? Это тебя Марат научил – с бабушкой спорить?

Собачка опустила голову, а потом и вовсе спрятала нос под лапой.

– Ну, ладно! Я не ругаюсь. Пойдем ко всем. Наверное, придется в союзники брать кота Яны.

Тут Дуся громко залаяла, чем вызвала удивление у Софии.

– Нет? Нельзя? Хорошо-хорошо, успокойся!

Собачонка фыркнула, спрыгнула с насиженного места и потрусила в открытую дверь.

– Вот, ябеда! Побежала Марату жаловаться, – со смехом сказала хозяйка дома.

Она забрала с собой салфетки, столовые приборы и тоже пошла на улицу.

А там полным ходом шли приготовления шашлыка, нарезание овощей и зелени. Все вместе накрывали большие столы. Взрывы смеха были слышны все чаще. Это братья наперебой вспоминали детство и юность, шалости Маринки, ее лазания по деревьям, драки с соседскими мальчишками, полеты с качелей – хорошо, что не в овраг.

– Ее надо было связывать или пристегивать наручниками к тяжелой технике, – говорил Мартин, обращаясь к Илье, – не к батарее, потому что она бы ее оторвала. Мы с Маратом уже еле ползали после тренировок, а наша кроха готова была заниматься снова и снова.

Илья смотрел на эту семью, у которой так много воспоминаний – тяжелых, добрых, веселых, разных. И они готовы поделиться с ним, принять его со всеми тараканами! Он же даже не представлял, что бывает такое, когда в семье всех детей любят одинаково.

Как будто тысячелетний ледник начал оттаивать, слой за слоем теряя старые обиды, непонимания, злость.

«Если бы не встреча с Мариной, я бы так и остался загнанным в угол злым одиноким псом. Но она появилась в моей жизни, эта девочка-энерджайзер».

Иногда Илья ловил на себе взгляд Марины, то вопросительный, то немного виноватый. И отвечал ей, обещая глазами то наказание, то …

Наконец, Марина не выдержала воспоминаний о своих похождениях и попросила переключиться на кого-нибудь другого. Не вышло – Илья продолжал интересоваться ее «успехами». Спасением стал отец, объявивший, что шашлык готов, и пора занимать свои места за столом.

«Хорошая погода, прекрасная компания, любимый рядом – чего еще можно пожелать себе самой?» – думала Яна, глядя на людей вокруг. Не хватало ее родителей, но об этом рано еще говорить. И все же ростки грусти дали свои плоды, ее мысли закружились, как черные вороны: скоро уедет Мартин – это раз, и у нее никогда не будет такой большой семьи, когда она состарится – это два.

Вздохнув, она усилием воли выдернула себя из тоски. Мартин заметил ее изменившееся настроение и одними глазами спросил, в чем дело. Яна тут же улыбнулась. «Ни в чем», – ответила ему так же.

Иногда София ловила горящие взгляды Марата, которыми он испепелял Яну. Он сверкал карими глазищами из-под челки, и матери становилось страшно за сына – это уже похоже на зависимость! Но Мартин не позволял ей ни на йоту вторгнуться в пространство брата. Это – только его дело. Никто не имеет права указывать ему, как жить, кого любить и т.д.

Ближе к вечеру, когда все убрали и перешли в дом, первая троица засобиралась: Марат, Мартин и Яна. Тем более, что Марату еще надо было в клуб. Тепло попрощавшись со всеми, они уехали. А через час после них и Марина с Ильей решили отправиться домой… Градус ожидания расплаты за молчание и недоговоренность повышался. Взгляды, которыми они обменивались целый день, сулили то наказание, то невыносимое наслаждение.

Во время обеда случилась неприятность – Илья случайно толкнул Марину под локоть, и баночка с соусом оказалась у нее на джинсах. Она, конечно, не обиделась – всякое бывает в жизни, но закралось подозрение, что он специально это сделал. Марина переоделась в свое старенькое платье, которое не надевала уже тысячу лет.

Илье же очень понравился такой женственный образ. Он, казалось, не мог насмотреться на нее. Глаза его довольно блестели. Марина еще более засомневалась, не специально ли было спланировано падение соуса, но потом забыла о своих предположениях.

На улице к вечеру заметно похолодало, а на ней только летнее платье, да куртка. Илья, глядя, как она вздрогнула и поежилась, сказал:

– Садись назад, там покрывало. Голые ноги укрой.

Она послушалась его и только где-то в середине пути подумала, что можно и впереди сидеть укутанной.

Если бы они могли сейчас заглянуть в мысли друг друга, то очень удивились бы, потому что оба вспоминали прошедшую неделю. И вроде каждый вечер проходил одинаково, но наговориться не могли! Будто два путника, долго искавшие дорогу, и нашедшие ее вместе.

Вдруг машина начала притормаживать, а потом и вовсе съехала с трассы в сторону лесополосы.

– Куда? Зачем? На улице уж совсем темно. Не мог до дома потерпеть, что ли?

– Не мог. Я и так весь день терплю.

Оп… А вот теперь Марина поняла, почему на нее упал соус.

Вокруг была темень, тишина и лес.

Дверца открылась, и от лампочки в салоне стало светлее. Илья снял через голову джемпер и бросил его на спинку сиденья. Марина почувствовала, как у нее подскочило сердце и забилось где-то в висках.

«Господи, он еще не дотронулся до меня, а грудь уже налилась и просится выпрыгнуть сама».

Илья просто смотрел на нее, потом медленно потянул молнию на джинсах вниз и рвано выдохнул.

– Черт, я думал всем заметно, как у меня стоит. Все из-за тебя!

Он залез в машину и сел рядом с ней. Марина молчала, часто дыша. Рот приоткрылся сам, губы пересохли. Илья положил ей руку на затылок и потянул к себе, второй рукой прихватив за талию.

– Иди ко мне, молчунья.

Поглаживая ей затылок, чувствуя горячее дыхание, Илья начал медленный поцелуй. Уж он-то знал Марину: ее нетерпение и нрав. Это была его сладкая месть за ее недоговоренности.

Открытым ртом проходя над ее губами, он заставлял тянуться к нему. Языком касался и тут же прятал его.

Марина застонала, она вся вытянулась в струнку, дрожала, как листочек на ветру, пытаясь добиться от него более решительных действий. Она уже и забыла, что они в машине, в каком-то чертовом лесу, в темноте.

Марина не выдержала и ловким движением, перекинув одну ногу, села на него верхом. Обхватила его лицо руками и, глядя в глаза, прошептала:

– Хватит меня истязать. Я все поняла.

И сама поцеловала его, проталкивая язык глубоко в рот. Они оба демонстрировали ранее виртуозное владение этой мышцей и теперь отрывались друг на друге. Маринка терлась о его член, скользя вверх-вниз, громко стонала и буквально выпивала из него воздух. Илье показалось, что они поменялись ролями, да так быстро, что он и не заметил!

Хорошо, что он расстегнул молнию, теперь все чувствовалось так живо и горячо. Он провел руками по ее ногам, забираясь под платье до самого белья, и застонал – кожа было гладкой, словно атласной. Марина привстала снова, и он просунул пальцы туда, где горячо… влажно… все пульсирует. Она с громким возгласом сжала его пальцы и выгнулась назад, подставляя ему грудь. Другой рукой Илья сжал сначала один сосок, потом другой, продолжая делать внутри нее поступательные движения.

Марина мелко дрожала, стоя над ним на коленях, вцепившись ногтями ему в плечи. Так хотелось еще чуть-чуть…

Илья резко убрал обе руки, чем вызвал разочарованный стон. Он сдернул с нее платье одним движением.

Обхватив ее тело обеими руками, уложил на заднее сидение и сам лег сверху, не придавливая своей массой. Он терся членом о нее, стараясь попасть в самую чувствительную точку. Марина тянула его на себя, сама направляла и казалось, что вот-вот… Илья резко отодвинулся, задыхаясь и пытаясь остановить подкативший оргазм.

– Илья, – простонала Маринка, – какого черта? Ты зачем ушел?

Он подал ей платье, сам надел джемпер, все еще не восстановив дыхание.

– Будем учиться разговаривать… Ты же вот сейчас высказываешь претензии? А чего же так долго молчала про себя?

До нее дошло, что ее сейчас наглым образом «прокатили»!

– Ах, ты… Ладно! Приедем домой, я тебе устрою, боксер полосатый!

– Согласен.

До дома они летели с превышением скорости. Бедная Динка не знала, куда щемиться от хозяев, которые выскочили из машины в таком настроении, что казалось полыхнет все вокруг. Собака спряталась на веранде, под кресло-качалку, и затаилась там.

Илья тут же прижал Марину к машине, не давая ей вывернуться из захвата.

– Ну, что, красавица, ты не устала сегодня?

– Нет, я не устала, дедушка!

Он опешил от ее слов, а Маринка воспользовалась его замешательством и выскользнула из-под его руки. Хохоча во все горло и прихрамывая на ногу, она спешила к крыльцу. Ей не хватило всего полшага! Илья настиг ее, подхватил на руки и понес в дом.

Задыхаясь от смеха, Марина еле произнесла:

– Поставь меня… тебе нельзя… тяжести… Куда ты меня тащишь?

Илья, не говоря ни слова, занес ее в ванную комнату, поставил под душ и включил воду. Марина охнула: вода была холодная, но быстро нагревалась. Платье промокло, обозначив все изгибы ее тела. Одежда Ильи тоже прилипла к телу, но он не обращал на это никакого внимания, буквально пожирая глазами Марину.

– Разденься, – попросила она Илью.

Он снял с себя все… Марина смотрела на него, не мигая. Она не могла наглядеться…

Струи воды текли между ними, а они ничего не замечали.

Наконец, он приблизился к ней и, глядя в глаза, начал опускаться на колени. Он смотрел на нее, а его руки медленно ползли по ее мокрым ногам вверх, туда, где все горело.

Илья добрался до ее белья, потянул его вниз, все так же не отводя взгляда от Марины. Она закусила губу, чтобы не вырвались стоны. Подняв подол платья, он поцеловал ее коленку, потом дорожка обжигающе-колючих прикосновений побежала… туда.

Маринка задышала часто-часто, запустив пальцы в его мокрые волосы. В момент, когда его язык проник глубоко в нее, дыхание и крик смешались… в глазах потемнело.

– Господи… Илья, – всхлипывала она, содрогаясь от столь откровенных ласк, толкающих ее куда-то в пропасть. – Что ты делаешь? Не надо!..

Крик застрял, не успев вырваться… Оргазм накрыл ее быстро и мощно. Не прошло и минуты, а она уже чуть ни умирала в крепком захвате Ильи…

– А как же ты? – спросила она, тщетно пытаясь остановить волны наслаждения, в которых тонуло ее тело.

– Я никуда не спешу. Ночь только началась…

Он встал, проводя руками по ее телу вверх, снимая попутно платье. Глядя в глаза Марины, Илья понимал, что вот сейчас оно есть – полное доверие. И нельзя его не то, что потерять, уронить, уменьшить, – его надо только беречь.

– Продолжим? – шепотом сквозь шум воды спросил он.

Она, медленно открывая глаза, просто кивнула. Казалось сил совсем не осталось. Илья снял с нее мокрый бюстгальтер и отправил его к платью. Потом из флакона налил в ладони гель для душа и провел по ее плечам, шее, нежно надавливая подушечками пальцев в каких-то точках… Марина снова ощутила волну жара, ползущую от его прикосновений вниз – вот уже грудь заныла, выпрашивая ласки.

Илья все прекрасно видел и понимал, но медлил, накаляя ее возбуждение. Когда он дотронулся до ее сосков, она дернулась, как от удара током. Он гладил ее открытой ладонью, не сжимая, не давя. И Марина тянулась за его руками, словно ожидая чего-то еще.

Она в нетерпении тоже гладила его везде, где только могла достать, прищипывала соски, царапала грудь, проводила пальцами по торсу, опускаясь все ниже. Наконец, она добралась до той самой вожделенной мышцы, которую собиралась тренировать. Там все уже было так увеличено, что Маринка замерла… Но когда и чего она боялась?

– Марин, презерватив…

– Я на таблетках… когда… у тебя… было?

– Я чист.

– Я тоже.

Даже сейчас помня обо всех травмах и длинном дне, Илья осторожно взял ее под колено и положил себе на бедро, открывая для себя полностью.

– Держись за меня.

– Держусь.

Раскачиваясь вперед-назад, будто примериваясь, Илья толкнулся чуть сильнее. Стон Марины дал понять, что все идет правильно. Еще чуть вперед: ощущения были такие необычные, без презерватива было так… одуряюще хорошо! Словно так и надо, словно это то, к чему шел всю жизнь. Та, кого искал и не надеялся найти, потому что думал – таких не бывает. А она, вот, существует – гибкая, сильная, горячая, нежная. Вся – его…

Он медленными толчками протискивался вперед, сцепив зубы: вены на шее напряглись, сердце в груди грохотало канонадой. А Марина на каждый его толчок отвечала тихим «ах» и все сильнее сжимала пальцы на плечах. Когда их тела слились полностью, оба замерли, чувствуя, как подкатывает волна за волной, все горячее и стремительнее.

Марина обняла Илью за шею, проводя от души ногтями по его светлой коже, привстала на пальчики ноги и с силой прижала его к себе второй ногой, как бы заставляя проникнуть еще глубже. Он рыкнул, отпустил одну руку для того, чтобы упереться ей в стену, прижал Маринку и размашистыми движениями довел себя и ее до двойного крика и бешеного оргазма…Она почувствовала, как он наполняет ее, выстреливая давно неиспользуемый запас.

Оба еле стояли на ногах. А вода все текла и текла, унося с собой все плохое, что было в их жизнях до этого.

– Ты как? – спросил он Марину.

– Не знаю. Я пока себя не ощущаю.

– Давай, я тебе помогу…

– Нет уж, я сама, а то мы отсюда никогда не выйдем.

– А ты против?

– Я очень даже «за». Но у нас есть и другие помещения для… наших разговоров.

Илья усмехнулся.

– Согласен. Тогда жду тебя для продолжения… разговора.

– Ты решил тренировать мышцу ежечасно?

– Да. Это было бы отлично.

С этими словами он вышел, забрав с собой всю мокрую одежду. Маринка выдохнула, цепляясь пальцами за гладкий мокрый кафель. Таких ощущений и опытов в ее жизни не было. Это перед ним она «хвост держала морковкой», а на самом деле очень устала: перед глазами мошки летали, какие-то серебряные звездочки хороводы водили. Она боялась оторваться от стены. Казалось, обе ноги сейчас откажут. Но и позвать Илью она не могла – не хотела признавать свою слабость.

Вдруг дверь ванной резко открылась – Илья в спортивных трусах стоял в проеме и смотрел, прищурив глаз на Маринку.

– Трудно позвать меня? Только что учились разговаривать! Ты опять все забыла? – он хотел перевести в шутку эту неловкую ситуацию. – Знаешь, Мариш, не могу уйти от тебя, как ни прогоняй. Вот сейчас тебя заберу отсюда…

Он подошел, перевел воду, взял «лейку» душа в руки и смыл с ее тела остатки мыльной пены и всего остального.

Марина наблюдала за ним исподлобья, выискивая в его лице насмешку. Но он смотрел на нее с нежностью и заботой, аккуратно взял на руки, поставил рядом с собой…

– Ты самая сильная девочка на свете. Не надо мне это доказывать – я это знаю. Просто позови, если я тебе нужен.

– Ты мне нужен, – шепотом сказала она, не давая упасть капелькам слез с ресниц.

Илья наклонился и собрал их губами, потом укрыл полотенцем и взял на руки.

– Тебе не желательно носить тяжести.

– «Не желательно» – это не «запрещено», а ты совсем не тяжесть. Ты – лисичка, черненькая.

Марина обняла его за плечи, склонив голову.

– Спасибо тебе, Белый Тигр, – прошептала она ему, целуя мочку уха…

– Ах, ты хитрая лиса! Ты просто хотела на ручки?

– Точно!.. Ой! Я тебе тут полосок нарисовала – и на шее, и на спине.

И откровенно тяжелый момент был пройден, почти забыт.

Илья принес ее в свою спальню, положил на кровать и лег рядом, давая ей отдохнуть. Они смотрели друг другу в глаза, словно делясь силой и эмоциями.

– Ты вернула мне звание Тигра?

Его рука уже разворачивала полотенце, обнажая ее тело. Взгляд льдисто-голубых глаз прошелся по груди, вызывая мгновенную реакцию, опустился ниже – и там сладко заныло.

– Тигр, как есть, во всей красе. Ты меня снова заводишь, одним взглядом…

– Это хорошо. Потому что недели две мышцу надо тренировать часто, даже без лишних прелюдий, Не тратя время, сразу в бой. А раз и ты уже готова только от моего взгляда, тогда…

Он наклонился к ней и поцеловал, орудуя языком во рту так, что Марине напрочь сносило все мысли. Она ответила тем же. Противостояние продолжилось … во всех плоскостях.

София, сидя в кресле перед камином, потягивала вино из хрустального бокала, рассматривая его на свет огня. Сергей поглядывал на жену и тихонько усмехался.

– Ну, ладно, начинай меня воспитывать.

– И начну! А ты думал, я молчать буду? – она выплескивала слишком долго сдерживаемое возмущение. – Ты что устроил? Я думала, вы там поговорите, ты что-то ему расскажешь, объяснишь, в чем он не прав, а ты?

– Я нашел более действенный способ с меньшим количеством слов.

– Ты бил ребенка!

– Соня, что ты говоришь? Этому мальчику тридцать пять лет, он старше нашего Мартина.

Она улыбнулась, ей всегда нравилось, когда он всех сравнивал со старшим сыном, которым очень гордился.

– И все-таки он чей-то сын, а ты его…

– Я ничего плохого не сделал, Соня. У парня при живой матери вообще не было семьи. Он не знает ничего о доверии, помощи, дружбе. Я уж не говорю о любви. А как он на Маришку смотрел, ты видела?

Глаза у Сергея сияли, он хитро улыбался.

– Дети думают, что никому не видны их переглядывания. Уж я и не знал, куда глаза отвести, когда Илья ее разглядывал.

– А ты заметил, как он помог ей соус уронить на себя? Так ловко, что Маришка даже не поняла ничего. Вроде бы и обидеться хотела, а на что? Интересно, зачем он это сделал?

– А что тут не понятно? Он хотел, чтобы она сменила джинсы на платье, – со смехом сказал Сергей и подмигнул жене.

– Как тебе не стыдно! Это же твоя дочь.

– Сонь, у них любовь начинается. Это так романтично! Помнишь, как у нас с тобой это было? И где только не было! Мартин маленький был. Как мы с тобой эти места выискивали!

– Что ты завелся-то? Ты лучше скажи мне, доверяешь Марину Илье?

– Да, полностью. Он хороший парень. То, что он не знает чего-то, имеет свои плюсы: для него все впервые. И он будет беречь свою семью, как зеницу ока. Да и вообще, добрый он, несмотря на свои колючки. Знаешь, как будто сына нашел. Даже не понимаю, откуда такое чувство?

– Ой, Сережа! Ежу понятно – долгожданный блондин появился. Но если ты говоришь, что он хороший мальчик, значит, это так и есть. Посмотрим, как дальше пойдет. А вот Марат меня очень беспокоит.

– Ты тоже заметила, да? Он же просто пожирал Яну глазами. У него это становится похожим на зависимость.

– Хорошо, что не одержимость. Это уж вообще была бы беда. И ведь Мартин это видит почти каждый день! Как он выдерживает? А с другой стороны, – рассуждала София, – что ему делать? Не говорить же Марату – не смотри на мою женщину. Нет, Мартин так никогда не сделает.

– Для Яны и нет никого вокруг, кроме Мартина. И ведь не скажешь, что она слабая и прячется за его спиной. Они, скорее, равны. Она просто сразу и безоговорочно приняла его таким, какой он есть. И любит его!.. – мечтательно протянул Сергей.

– Да, любит. Будем надеяться, что в его отсутствие ничего не случится, что могло бы их развести или поссорить.

– Да, будем надеяться. Хорошие у нас дети, да, Сонечка? И таких же ребяток нам привели. Вот только Марат… Как его накрыло-то. Что же должно случиться, чтобы он забыл эту навязчивую идею насчет Яны? Может, ребенок Яны и Мартина?

– Сильно тебя остановило наличие у меня сына? Ты даже и ухом не повел, когда я сказала тебе, что у меня есть ребенок.

– Это точно. Для меня Мартин такой же сын, как Марат. Ну, Марина девочка, ее ни с кем сравнивать не буду.

– Посмотрим, Сережа, посмотрим. Ближайшие два месяца все расставят по своим местам. Вот вернется Мартин, и что-то прояснится – у него точно. Может, и у Марины тоже. Я волнуюсь больше всех за Марата. Мне так больно за него!

Сергей подошел к креслу, где сидела София, потянул ее за руку и сказал:

– У нас хорошие взрослые дети. они сами разберутся. И не надо волноваться. Давай потанцуем, Соня, прямо без музыки…

Все пятеро, о ком шла речь, уже спали, уставшие за день и вечер, и ночь.

Мартин лежал на спине, прижимая к себе уснувшую на его груди Янку.

Марина спала на боку, укрытая со всех сторон Ильей. Он ощущал всем телом свою женщину, положив руку ей на живот и проверяя во сне, близко ли она к нему.

Марат… Целый день рядом с Яной! В машине аромат ее духов. Казалось, что он никогда не улетучится, и будет вечно витать в салоне.

Марат видел, что Яна дышит его братом. Она готова, как волчица, защищать своего вожака, посмей только кто-нибудь что-то сделать ее любимому.

Он ложился спать в надежде, что и сегодня она к нему придет. Как это стало обычным за последний месяц, он, вымотанный до последней капли сил, засыпал, едва коснувшись подушки. Глубокое погружение…

И вот она – рядом!

Лежит в какой-то прозрачной одежде, смотрит на него грустными глазами и вздыхает. Марат не осмеливается даже во сне спросить у нее, что случилось. Он просто ждет, чем одарит его Яна. Она поднимает руку и проводит по его непослушным волосам, чуть улыбается. Потом гладит его брови, трогает ресницы, отчего ему становится щекотно, и он ловит ее руку, прижимает к губам. Жар его дыхания, немой крик о любви, блеск глаз… Девушка из сна придвигается к нему и целует, едва касаясь, куда-то рядом с губами, потом по контуру лица, опускаясь ниже, к шее. Она влажно целует и ему кажется, что там останутся следы!.. Марат не выдерживает этой сладкой пытки, переворачивает ее на спину и, раздвигая коленом ноги, ложится сверху. Она обхватывает его за шею, опалив ее своим частым дыханием. Летят к черту все ограничение, которые он выставил даже во сне: он сжимает ее маленькую грудь, переходит на вторую, не в силах оторваться от этого чуда. Наклонившись, он через ее одежду нежно целует соски, сходя с ума от ее стонов и дрожи тела. Это не может длиться вечно, и Марат хочет сегодня обладать ей. Она чувствует это, смотрит на него расширенными глазами и шепчет – отпусти меня, я не твоя судьба и не стану ей никогда. Отпусти!

Он вздрагивает и просыпается, лежа на животе и обнимая подушку.

– Нет, Яна, не могу, – хриплым со сна голосом шепчет он. – Я люблю тебя. Пусть так, в мечтах, но ты моя.

Марат ощущал всей кожей, каждой ее клеточкой, что скоро его сказка закончится.