Агент ЗЕРО

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Падение было невероятно длительным.

Когда передние колеса внедорожника подскочили над землей, продолжая крутиться в воздухе, Рид распахнул водительскую дверь и, ощутив огромный прилив адреналина, выскочил из машины. За секунду до этого, когда он только выкрикнул «Прыгай», Отец едва не завизжал от страха, открывая свою сторону.

Выпрыгнув, они полетели к бегущей воде сквозь темноту густого леса. В этот момент Рид обнаружил несколько странную вещь: не было ни странного рывка, ни ощущения падения, хоть они достаточно быстро достигли Мааса. Еще более неожиданным стало то, что, казалось, для него было вполне привычно падать со скалы.

Они приземлились в реку за полсекунды до внедорожника и всего в паре метров от него. Как только они попали в ледяную воду, по телу Рида словно прошел разряд электрического тока. Каждая мышца, словно резиновая лента, натянулась до предела. Воздух вылетел из легких с такой скоростью, что Лоусон едва не потерял сознание. Тяжелая машина проплыла немного, а затем пошла на дно, вызвав воронку, которая закружила их в темноте. Рид запутался, куда плыть.

Наконец, он выбрался на поверхность. Сбито дыша, Лоусон прекрасно понимал, что тело готово предать его в ледяной воде в любой момент. Он оглянулся в поисках Отца, но не увидел ничего, кроме пузырьков воздуха. Было слишком темно, чтобы разглядеть происходящее под водой. Если Отец затонул с машиной, если он выпрыгнул позже, то уже ничего нельзя было сделать. Он бы уже был мертв...

В нескольких метрах от него, что-то пробило поверхность реки. Рид протянул руку и схватился за мокрую одежду. Тело русского безвольно болталось. Он потерял сознание. Рид надеялся, что это так. Он подтащил Отца к себе и убедился, что вынул его голову из воды. Довольно трудно добраться куда-либо с человеком без сознания.

«Не паникуй. Двигай конечностями».

Рид расположился в обратном баттерфляе, обхватив ногами торс отца. Медленно и методично размахивая руками, он поплыл в сторону берега, стараясь скрыть всплески от тех, кто, вероятно, мог наблюдать за ними сверху. Он сомневался, что спорткары с людьми Отца просто махнут рукой и поедут домой.

Течение было сильным и Рид позволил ему отнести их на юго-восток в процессе движения. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы добраться до мелководья и встать на ноги. Он перекинул тело Отца через шею и, словно пожарный, вынес его на узкий участок скалистого берега.

Морозный воздух после воды был еще хуже. Ледяной ветер насквозь продувал, заставляя одежду тут же застывать. Рид сбросил Отца и проверил, дышит ли тот, поднеся палец к ноздрям. Он ощутил неглубокое, сбивчивое дыхание: Отец был жив, но, судя по всему, неплохо наглотался воды.

Лоусон сжался, растирая себя обеими руками. Ему нужно было найти какое-то укрытие для них и как можно скорее, пока оба не обморозили себе все, что возможно. Кент внутри прикинул, что у них оставалось от пяти до десяти минут до начала гипотермии. Стиснув зубы, чтобы унять дрожь, Рид снова поднял Отца. Мысленно пытаясь отвлечь себя от пронизывающего холода и осознания того, что он может до смерти замерзнуть всего за пару минут, Лоусон стал играть фантазией. Теплые пляжи. Горячий душ. Уютный камин. Он вспомнил о своих девочках, которые сидели в каком-то отеле и беспокоились о том, где находится сейчас их папа и чем он занимается. Он подумал о Кейт, его покойной жене и матери своих детей. Как бы она поступила в данной ситуации? Рид чуть не рассмеялся. Кейт никогда бы не попала в такую ситуацию. Он толком не понимал, как он сам умудрился сделать это.

Кент знал. Где-то в глубине души это парня было полное осознание происходящего и даже то, почему он больше не был Кентом Стилом. Теперь все было ясно и отрицать происходящее не имело смысла. Были воспоминания и они не были лживой, внедренной в его разум памятью, наподобие сверхсекретного проекта ЦРУ по контролю за разумом или же другой подобной сказкой. ЦРУ, все эти всплывающие видения... Они были его. Это были его инстинкты, его голос, его навыки. Никакая имплантированная память не сможет имитировать интуицию, действия, понимание ситуации, которые он ощутил на объекте и в подвале с иранцами.

Он не знал как, но он был Кентом Стилом. Агентом Зеро. Он не знал почему, но он или, возможно, кто-то еще, решил избавить его от всего этого. Внезапно, вся жизнь профессора Рида Лоусона показалась сплошным обманом. Та, другая жизнь, спокойное существование в Бронксе, прогулки в магазины и на лекции о пиратах, все это показалось внедренной в сознание ложью.

«Нет, – сказал он себе. – Это тоже была твоя жизнь. Кейт была твоей женой. Все это было твоим. Так же как и это».

Рид даже не заметил, что добрался до дороги, пока в мысли не ворвался свет фар. Он прищурился и ощутил приступ паники, чувствуя себя, как полузамерзший олень, внезапно выскочивший на дорогу. Люди Отца нашли его. Через реку должен был пролегать мост или какой-то более короткий объезд, на который он, по всей видимости, и вышел прямо перед ними. Рид не мог бежать, даже сбросив с плеч Отца. Замерзшие конечности были обессилены.

Машина резко остановилась и повисла пауза. Затем дверь с водительской стороны распахнулась, но Рид, засчет света фар, не мог видеть никого, даже силуэт.

– Халло, – раздался нервный женский голос. Она говорила на неизвестном ему языке. – Хеп же халп?

Рид не смог распознать слова.

– Хм... Н-немецкий? – пробормотал он. – А-английский? Французский?

– Да, французский, – ответила она. – Вам нужна помощь?

– Да, пожалуйста, – кивнул Рид, затаив дыхание. Он сделал несколько шагов к ее машине, слыша, как она испуганно задышала. Выглядел он наверняка ужасно. Иней окутал его воротник и волосы, а губы, скорее всего, приобрели синий оттенок. – Мы упали в реку, – произнес он по-французски.

– Быстро! – закричала она. – В машину! Давайте, залезайте, – ее французский акцент что-то напомнил ему. Не Кенту Стилу, а Риду Лоусону. Она была Фламандкой, первая попытка заговорить была, скорее всего, на голландском.

Женщина открыла заднюю дверь и помогла ему уложить Отца через сиденье. Теплый воздух хлынул на Рида, словно приветственный ветерок. Из багажника она достала тонкое покрывало. Вместо того, чтобы накрыть им Отца, Рид подложил его под ноги лежавшего, помогая тем самым крови ускориться и не дать возможность сердцу остановиться. Затем он забрался на переднее сиденье и приложил руки к вентиляционным отверстиям.

Фламандка также села в машину и потянулась, чтобы включить печку.

– Подождите, – произнес Рид по-французски. – Лучше медленнее.

Он знал, что если нагреть пространство слишком быстро, даже после малейшего проявления гипотермии, они оба могут впасть в состояние шока. Особенно Отец, если, конечно, этого еще не произошло.

– Я отвезу вас в больницу, – сказала женщина, щелкнув ремнем безопасности. – Это недалеко...

– Никаких больниц, пожалуйста, – он понимал, что люди Отца могут запросто проверить все госпитали в округе. Более того, он не хотел, чтобы его допрашивали. Он сам планировал заняться этим, как только оба будут в состоянии.

– А как же ваш друг? – запротестовала она. – Он может умереть!

– Никаких больниц, – твердо повторил Рид.

Она повернулась и они встретились взглядом. Он видел, как в зеленых глазах промелькнуло непонимание. Внутри женщины шла настоящая борьба между желанием поступить правильно и, в то же время, не навредить самой себе, подвергая опасности.

Рид быстро осмотрел ее: около сорока, обычные черты, мозоли на пальцах и легкие следы морщин на руках. Фермер. Скорее всего, занимается ячменем, учитывая район.

Далее их разговор шел на французском. Для него было непривычно говорить на нем, неожиданно понимать, что ты знаешь слова, хотя они приходят в голову на английском, слышать, как ты их произносишь и улавливаешь смысл.

– Мы выпивали, – объяснил он. – Не увидели, куда едем и загнали машину прямо в реку...

– Ваша машина в реке?! – воскликнула она. – Вам повезло, что остались живы!

Рид потер грудь. Конечности уже потеплели, хотя одежда все еще оставалась жесткой от морозного ночного воздуха. Сбросив с себя мокрую куртку, он произнес:

– Да, но мы не ранены. Во всяком случае, не сильно. Если мы поедем в больницу, там станут задавать вопросы. И, если они узнают правду, им придется вызвать полицию.

– Вы поступили очень глупо, – покачала она головой.

– Я знаю, но все же, пожалуйста, никаких больниц. Есть здесь какое-нибудь местечко, где мы можем переночевать? Гостиница или хостел?

– Но твой друг, – снова вернулась она к своим тревогам. – Он выглядит так, будто ему нужна помощь...

– С ним все будет в порядке. Он просто сильно пьян, – Рид искренне надеялся, что женщина не заметила пулевое ранение на ноге Отца.

Она вздохнула и покачала головой, пробормотав что-то на родном языке.

– У меня есть ферма недалеко отсюда, – произнесла она по-французски. – Там есть комнатка. Можете переночевать там. Будет прекрасно, если я не пожалею об этом в будущем, – добавила она, снова посмотрев ему прямо в глаза.

– Вы не пожалете, обещаю. Спасибо.

Несколько минут они ехали в полной тишине. Из Отца периодически выходила вода и в какой-то момент он вырвал заметное количество прямо на пол машины.

– Ты американец? – наконец спросила она.

– Да.

– А твой друг?

– Тоже, – Рид не хотел, чтобы она попала под расстрел, если кто-то из окружения Отца начнет прочесывать местность в поисках американца и русского.

Цифровые часы в машине сообщили, что уже час ночи.

– Могу я поинтересоваться, что Вы делали так поздно ночью на дороге? – рискнул он завести разговор.

– Моя мать лежит в больнице в Брюсселе, – ответила она. – Я возвращалась оттуда.

– Соболезную.

– Врачи говорят, все будет хорошо.

Остаток пути прошел в полной тишине. Рид практически физически ощущал, что женщина прекрасно поняла, что он врет, но не стала задавать вопросов. Это было хорошо для нее самой – правдоподобное отрицание. В любом случае, он не собирался делиться с ней своей историей, вне зависимости от того, насколько гостеприимной она была.

Примерно через пятнадцать минут они выехали на грунтовку, которая проходила через поле озимого ячменя. В конце узкой дороги виднелось небольшое здание – одноэтажное строение из камня и дерева с высокой крышей. Женщина припарковалась напротив.

– Помочь занести его внутрь? – спросила она.

– Нет, нет. Я справлюсь. Вы помогли более, чем достаточно, – Рид не хотел выходить из теплой машины, но заставил себя сделать шаг. Неистовая боль пронзила его бедра, словно иглы, но он смог вытащить Отца за плечи и дотащить до домика.

Фламандка прошла вперед, открыв им дверь. Затем она щелкнула выключателем и над головой загорелась единственная лампочка. Рид положил Отца на маленький зеленый диванчик, который, казалось, был старше его самого. В комнатке пахло плесенью и, судя по слою пыли, она очень давно не использовалась. Стоявшая в углу электрическая плита при включении наполнила помещение мягким запахом гари.

– Запах исчезнет, – произнесла она. – В дальней комнате есть кровать, а в ванной несколько полотенец. Возможно, в шкафчиках стоят какие-то консервы. Берите, что пожелаете, – женщина прикусила губу, явно размышляя, стоит ли задавать следующий вопрос. – Уверены, что все будет в порядке? Не каждый день встретишь двух замороженных парней на обочине...

– Да, с нами все будет хорошо, – заверил ее Рид. – Не знаю, как отблагодарить Вас.

«Хотя, мог бы и попытаться», – сообразил он. В кармане все еще лежала пачка евро. Он достал две мокрые купюры по сто евро и протянул ей:

– За беспокойство.

– Без проблем. Я рада помочь нуждающимся, – покачала она головой.

– Но не должна, – он вложил деньги ей в руку. – Прошу Вас.

Женщина взяла их, благодарно кивнув, а затем указала на окно:

– Видите свет на той стороне поля? Это мой дом. Но я не одна там, – быстро добавила она.

– Мы не вызовем проблем. Даю слово. С утра мы уйдем.

Женщина кивнула и поспешила покинуть домик. Спустя минуту, Рид услышал, как она завела машину и выехала на грунтовку.

Как только она ушла, он закрыл окно занавесками и снял с себя мокрую одежду и обувь. Это было не так уж легко, поскольку обледенелые вещи цеплялись за кожу. Только сейчас он смог осознать, насколько истощены были его мышцы, насколько истощен был он сам. Когда в последний раз он спал, не будучи обколотым наркотиками или же избитым до потери сознания? Рид едва помнил этот момент.

Он забросил свои вещи на полку над электрической плитой и встал перед ней в одних трусах. Затем он начал делать простые упражнения, чтобы согреться и разогнать кровь.

Лишь после этого Рид обратил внимание на Отца.

Первым делом он снял с русского его угольно-серый костюм. Затем в ход пошли ботинки, замерзшие мокрые носки, куртка, штаны и, наконец, белая рубашка. Повернув Отца, чтобы снять ее, Рид увидел, что вся спина была покрыта бледно-розовыми вертикальными шрамами, каждый длиной в десять-пятнадцать сантиметров. Это были либо удары ножа, либо плетью. Наверняка было сказать невозможно. Явным было лишь то, что нанесены они были десятки лет назад, по всей видимости, в молодости.

Отец периодически что-то бормотал. Рид не мог понять, говорил ли тот по-русски или по-английски, но, судя по мимике, это были ругательства. Не раздумывая, он сбросил всю одежду в кучу, а затем перетащил Отца с дивана к электрической плите, уложив его на потертый ковер перед ней.

Кухня в этом домике была чуть больше короткого коридора. В ней располагались лишь стальная раковина, плита, место для разделки и пара ящиков. Рид открыл кран и налил себе стакан воды. Вернувшись, он обнаружил, что Отец уже слегка пришел в себя и лежал, приподнявшись на локтях.

– Ты, – слабо произнес он по-английски. – Ты просто псих. Ты знаешь это?

– Начинаю догадываться, – ответил Рид. – Пей.

Отец не стал сопротивляться и осушил стакан. После этого он с трудом вздохнул и оглядел себя, будто только сейчас обратил внимание, что его раздели до трусов.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Мне нужно, чтобы ты пришел в себя, – возвращаясь к объекту Отца, планом Рида было забрать оттуда русского и передать его властям. Но он должен был узнать, что происходит с ним и, вероятно, со многими другими, если его предположение было верным. Он уже неоднократно слышал о каком-то плане. И, в конце концов, он был Кентом Стилом, агентом ЦРУ. Это он понял и раньше, во всяком случае, часть происходящего. Рид узнает все, что возможно, а затем передаст Отца властям и заживет своей жизнью.

– Я ничего тебе не скажу, – сказал Отец, слегка повысив голос. Его глаза были полузакрыты и слабы. Он не мог сопротивляться, не говоря уже о побеге.

– Посмотрим, – достал Рид Глок из кармана куртки. Беретта пропала. Скорее всего, он выронил ее в реке. Вернувшись на кухню, он поставил стакан в раковину и разобрал пистолет. Он знал, что даже после окунания в реку, оружие все равно выстрелит, но вода в дуле может запустить коррозию. Лоусон разложил части пистолета на кухонном полотенце, а затем открыл шкафчики.

«Ладно, что мы можем использовать?» – спросил он сам себя.

Содержимое ящиков было невелико, но среди прочего он обнаружил старый, но все еще острый, зазубренный нож для стейков. Взяв его, Рид взглянул на свое отражение в лезвии. Желудок воспротивился одной только мысли о том, чтобы использовать его против человека.

Рид решил, что пришло время слегка видоизменить его акроним. С дочками он привык спрашивать себя «как бы поступила Кейт?». Буквы оставались прежними – КПК. А вот имя поменялось.

«Как бы поступил Кент?»

В голове незамедлительно мелькнуло: «Ты уже знаешь ответ».

Он слегка вздрогнул. Было странно слышать в голове чужой голос. Нет, не совсем чужой, раз уж голос Кента был его собственным. Это была другая личность, настолько сильно отличавшаяся от Рида Лоусона, которым он привык быть, что периодами его почти тошнило.

Кент убивал людей.

«В целях самообороны».

Кент под прикрытием вклинился в известные террористические ячейки.

«Это было необходимо для безопасности нашей страны».

Кент вел машину через скалы.

«По необходимости. К тому же, это было весело».

Рид склонился над стальной раковиной, уперевшись обеими руками, пока не прошло чувство тошноты.

«Это просто из-за проглатывания речной воды, а не медленно находящее безумие», – сказал он себе.

Рид отчаянно нуждался в информации, которой владел Отец, или хотя бы той, которую знал сам Кент, но ужасное ощущение, будто он сделал это сам, все не покидало. Казалось, все это не имело никакого смысла, особенно, учитывая то, что ему уже известно, но все же эта мысль не выходила у него из головы. Что если он наткнулся на нечто настолько опасное, что ему нужно было стереть это из памяти? Что если он, будучи Кентом Стилом, имплантировал себе подавитель памяти для собственной безопасности или же для безопасности своей семьи?

– Почему? – тихо спросил он сам себя. – Почему все это произошло?

Никаких воспоминаний или видений не появилось.

Рид вздохнул, а затем собрал найденное. Он достал из ящиков нож для стейков, а также старый коричневый удлинитель на две вилки. Взял чайник и наполнил его водой. Из крошечной ванной комнаты, расположенной в дальней части домика, он принес полотенце. Собрав все воедино, он отнес это в комнату, где находился Отец.

Русский выглядел так, словно потихоньку восстанавливал силы, или, по крайней мере, мысли. Он равнодушно посмотрел на Рида, когда тот выложил предметы на полу между ними.

– Ты планируешь пытать меня, – произнес он по-английски. Это не было вопросом.

– Я планирую получить ответы.

– Делай, что хочешь, – пожал плечами Отец.

Рид долго молчал. Неужели эта информация действительно стоила того, что он собирался сделать?

«Если это означает сохранить жизни людей, особенно, моих девочек, то да».

– Буду честен с тобой, – произнес Рид. Отец удивленно посмотрел на него узкими и подозрительными глазами. – Ты знаешь, кто я. Кент Стил, Агент Зеро из ЦРУ, так? Проблема в том... Что я этого не знаю. Я понятия не имею, что все это означает. Или, по крайней мере, не знал до недавнего времени, – он указал на пластырь на шее, приклеенный к тому месту, откуда иранец вырезал подавитель памяти. – Кажется, я как-то повлиял на собственную память. Не знаю почему. Некоторые вещи мне известны, они возвращаются, словно вспышки, но не все.

«Почему я рассказываю ему все это?»

«Ты знаешь почему. Он не уйдет отсюда живым».

«Я не стану убивать раненного и безоружного человека».

«Тебе придется».

– Я тебе не верю, – твердо произнес Отец. – Это, хм... как вы там говорите... уловка. Обман.

– Нет, – ответил Рид. – И мне не нужно, чтобы ты верил. На самом деле, мне нужно самому разобраться. Я работал с чем-то, точнее, Кент работал с чем-то. Парни, которых мы ловили в Загребе, Тегеране, Мадриде... Я чувствовал, что они были как-то связаны, а теперь понимаю, что они были связаны с тобой. Шейх Мустафа, он что-то знал. Он передал это нам, но он сам знал далеко не все. Я работал над каким-то делом, возможно, пытался остановить нападение, но мне не хватает кусочков пазла, чтобы понять, над чем именно.

– Шейх не знал ничего, – ухмыльнулся Отец наполовину.

– Шейх сказал нам что-то важное, – ответил Рид, вспоминая собственные видения. – Имена, даты, места...

– Шейх знал ровно столько, сколько требовалось, чтобы завлечь его, – его ухмылка расплылась во всю ширь. – Такова изюминка нашей операции. Каждый из нас – всего лишь маленький кусочек головоломки, не более важный, чем следующий. Пытай меня, если хочешь, Агент, но я не смогу поделиться тем, чего не знаю. Я так же знаю ровно столько, сколько требовалось, чтобы привлечь меня.

– Иранцы, которые взяли меня, – продолжил Рид, – и Юрий, тот серб, американец, которого он упоминал, парни с Ближнего Востока на твоем объекте... Все вы работали сообща. Какова ваша связь?

Отец не ответил. Он попросту уставился перед собой, закрыв рот.

Рид небрежно взял удлинитель и измерил его длину локтями.

– Знаешь, для чего мне эти вещи? – он взял нож для стейков и разрезал провод удлинителя на две части.

– ГУЛАГ, – произнес Отец. – Тебе же известно слово «ГУЛАГ»?

– Русский концлагерь, – кивнул Рид.

– Да. Ваше правительство считает, что все подобные лагеря были закрыты с распадом Советского Союза. Но это не так, – Отец указал большим пальцем через плечо на шрамы на собственной спине. – Ты не сможешь сделать мне больнее, чем это.

– Посмотрим, – резким движением Рид схватил собеседника за запястье. Русский попытался выкрутиться, но все еще был слишком слаб. Локтем он нанес удар Отцу прямо в лоб, оглушив его достаточно, чтобы связать руки куском провода. Остатком удлинителя он связал ему ноги.

Уложив соперника на спину, Рид уселся ему на грудь, весом прижав руки к полу.

«А теперь представь, что та женщина сейчас войдет, – произнес Кент внутри него. – Что она решит?»

«Заткнись. Я не хочу делать это», – подумал он, но руки сами потянулись к полотенцу.

«Это единственный способ. Можно еще использовать нож. Или пистолет. Что предпочитаешь?»

Снова возникло чувство тошноты, но Рид сделал глубокий вдох, прогоняя его.

Отец, ничего не предпринимая, уставился на него. У него попросту не было сил для борьбы.

– Делай, что хочешь, – повторил он. – Я ничего не скажу.

Рид обернул его лицо полотенцем, связав за головой, и натянул на себя. Крепко сжав ткань в кулак, он произнес:

– Последний шанс. В чем смысл? Какова связь между тобой, иранцами и шейхом?

Отец не ответил. Его дыхание стало быстрым и сбивчивым.

– Хорошо, – Рид взял чайник и вылил немного воды на полотенце.

Кто-то назвал бы удушение водой техникой допроса. Большинство сказали бы, что это пытка. О ней стало известно в 2004 году, когда в отчетах ЦРУ подробно описали принцип действия в отношении подозреваемых в терроризме. Рид знал о ней и воспоминания снова нахлынули, когда он начал лить воду на лицо Отца.

«Удушение водой имитирует результат утопления. Пористая поверхность, в данном случае полотенце, наполняется водой и перестает пропускать воздух. Пленник не может дышать, вода постепенно заполняет его легкие.

Взрослый мужчина в среднем может задержать дыхание не более, чем на минуту.

Через несколько минут начнется гипоксия, недостаток кислорода скажется на мозге и человек умрет. Конечно же, ты попытаешься уловить этот момент.

Среди побочных эффектов выделяют повреждение легких, повреждение головного мозга, сильнейшую боль, долгосрочные проблемы психики. Иногда смерть».

Мышцы на шее Отца напряглись, вены выделились на фоне его белой кожи. Он попытался дернуть головой, но Рид удержал. Не было шансов сбежать или как-то избежать воды. Он хмыкнул и начал захлебываться. Его связанные конечности рефлекторно извивались.

Рид досчитал до шестидесяти и отпустил полотенце.

Отец отчаянно начал хватать воздух ртом. Его белки были красными и опухшими, несколько сосудов успели лопнуть. Плечи тряслись.

– В чем смысл, – снова спросил Рид. – Какова связь?

Отец взглянул на него, сжал зубы и издал шипящий звук. Он не заговорил.

– Как хочешь, – Рид снова натянул полотенце на его лицо и сжал кулак. Отец замычал и попытался выкрутиться, но был обездвижен. Рид налил воды. Отец издал странный булькающий звук и снова начал задыхаться.

Лоусон принялся считать, глядя на стену. Он не хотел вспоминать пытки, но видение пришло само собой.

«Бункер ЦРУ. Пленник, привязанный к столу под небольшим уклоном. На голове мешок. Льется вода. Без остановки. Пленник вырывается с такой силой, что сам себе ломает руку...»

Он вздрогнул и снова стянул полотенце. Отец сделал глубокий, шумный вдох. Небольшие пятна крови вышли на выдохе. Он прокусил язык.

– Мы оба знаем, – прошептал он, – что я не выйду отсюда живым.

– Возможно, – ответил Рид. – Но до утра у нас еще целая вечность. Мы можем продолжать, и продолжать, и продолжать. При этом будет все хуже и хуже. Ты скажешь мне то, что я хочу знать. Сколько времени это займет, зависит только от тебя.

Отец сглотнул и вздрогнул, уставившись на потолок. Он размышлял и Рид понял, что будь он убийцей или даже террористом, с логикой Отец дружил. Он понимал, что Рид не шутит.

– Юрий использовал слово «конгломерат», – спокойно произнес Лоусон. – Что он хотел этим сказать?

Отец не ответил. Рид снова указал на полотенце.

– Подожди! – хрипло выкрикнул он, пытаясь отдышаться. – Подожди. Нас... много, – наконец, сказал Отец. Он не смотрел на Рида, а продолжал глядеть в потолок. – Когда-то мы были независимы друг от друга, работая в своих регионах и странах. Мы называли себя освободителями или активистами. Вы же зовете нас экстремистами, фанатиками и террористами.

– Что значит много? – спросил Рид. – Ты говоришь о разных фракциях и ячейках, работающих сообща? – Внезапно в голове мелькнули слова шейха: «Были и другие разговоры о планах, но они происходили на немецком и русском... Я ничего не понял!»

– Объединенных, – кивнул Отец. – Под Амоном.

– Амоном? – повторил Рид. – Кто такой Амон?

– Амон – это не кто-то, – посмеялся Отец. – Амон – это что-то. Как я уже говорил, каждый из нас знает ровно столько, сколько нужно, чтобы быть вовлеченным в процесс. Амон обещает новый мир. Нишу для каждого. Амон объединил нас.

Рид потряс головой. Это имя, Амон, вызвало что-то в памяти, но не в части Кента Стила. Это всплыло в подсознании профессора Лоусона.

– Ты говоришь об Амон-Ра? Египетском Боге?

– Ты ничего не знаешь об Амоне, – злобно усмехнулся Отец.

– Тут ты ошибаешься, – он много знал об Амоне, или Амон-Ра, древнем египетском боге, которому стали поклоняться после образования Нового Царства. Сама легенда возникла гораздо раньше. Рид понятия не имел, был ли Амон какое-то связан с тем, о чем говорил Отец, но в голове уже все перемешалось.

– Изначально Амон был местным богом Фив, – произнес Рид. – По мере роста города, росло и влияние Амона. В результате, когда Фивы стали столицей империи, Амон на несколько веков получил признание в качестве Царя богов, создателя, наподобие греческого Зевса. По мере роста Египта, Амон поглощал более мелких богов, таких как Монсу, тибетского бога войны, или же Бога солнца Ра... благодаря чему и получил имя в Новом Царстве как Амон-Ра. Восемнадцатая династия фараонов Египта внесла изменения в режим правления Амона. Аменхотеп IV перенес столицу из Фив и попытался продвинуть культ Атона, приближённый к монотеизму, параллельно внедрив несколько правительственных законов, которые отняли власть у Амона. Это продолжалось недолго. Сразу после смерти Аменхотепа, священники исключили имя фараона из большинства записей, отменив тем самым внесенные им поправки и восстановив почитание Амона. Они также убедили нового фараона, сына Аменхотепа, изменить свое имя на Тутанхамона, что буквально означало «живой образ Амона». На протяжении более двух тысяч лет Амон оставался высшим божеством Египта, но его влияние постепенно уменьшалось, поскольку началась эра христианства, распространявшегося Византийской Империей. А точнее, примерно до шестого века, пока не умер последний почитатель «культа Амона».

Рид слегка ухмыльнулся, проведя школьный урок для Отца. Эта короткая лекция заставила его ощутить себя Ридом Лоусоном, что стало уже почти чуждым. Он сделал в голове пометку разобраться с этим ощущением позже.

– Ну, тебе известны факты, – произнес Отец, лишь сомнительно приподняв бровь. – Но не правда.

– И что есть правда? – спросил Рид.

– Амон объединяет нас, но все мы – лишь винтики. Мы знаем только другие части, но никогда не видели сам механизм.

– То есть ты говоришь, что ты сам, как и другие, работаешь на какой-то результат, но даже не знаешь, каков он? – посмеялся Рид.

– Гениально, правда? – попытался засмеяться Отец в ответ, но лишь раскашлялся. – Мои люди имеют только одну цель – произвести бомбы и передать их иранцам. Те, в свою очередь, работают с другими, которые контактируют со следующими. Никто не знает план целиком. Мы не знаем ни имен, ни кто еще вовлечен во все это, – его голос захрипел. – Нам известны лишь голоса и цифры. В этом вся разница – удали один винтик из часов и они остановятся. При Амоне ни один винтик не имеет большого значения, его легко заменить.

– Получается, Амон – это группа?

– Амон – это намного больше. Амон – это сила. И скоро весь мир узнает об этом.

– Нет, – произнес Рид. Собрание сектантов со всего мира под одним символом? То, что описывал Отец, просто невозможно. Среди них было бы слишком много разногласий, слишком много разных идеологий. Но... Правдой могло быть то, что он знал всего нескольких человек... – Шейх сказал...

– Я же сказал, шейх практически ничего не знал, – плюнул Отец. – Информация, которой он поделился с вами, уже неактуальна. Он был слаб. Он был для нас не более, чем банковским счетом. Местная фракция охотилась за головой Мустафы. Мы договорились о защите и уничтожили их в обмен на финансирование с его стороны.

Новая идея прокралась в голову Рида.

«А что если именно это я и нашел? Обнаружил ли Кент, что его обдурили, что он нарисовал мишень на собственной спине? Послужило ли это причиной для установки подавителя памяти?»

Еще с того момента, как он выбрался из парижского подвала, его не покидало сильное чувство долга, которое заставляло идти вперед, как-то действовать и найти то, что он уже нашел ранее. Но, если Кент сам сделал это с собой, возможно, он поступил так именно потому, что знал, что не отступит.

– Ты назвал меня Зеро, – продолжил Рид. – Иранцы тоже. Откуда вам известно это имя? О чем оно говорит вам?

– Агент Зеро, – медленно произнес Отец. – Многие из нас знают тебя, как Кента Стила, и абсолютно все, как Агента Зеро. Ты – легенда, миф. Имя, которое заставляет дрожать от страха самых сильных.

– Почему?

– Из-за того, что ты сделал.

– Что я сделал? – Рид начал уставать от кратких ответов.

– Ты правда не помнишь? – усмехнулся русский, обнажив окровавленные зубы. – Пусть это предстоит открыть тебе самому. Продолжай, убей меня. Я не так уж важен во всей этой цепочке.

– Посмотрим, – произнес Рид и бросил мокрое полотенце на пол. – Я не собираюсь убивать тебя. Я позвоню в Интерпол и вызову ЦРУ. Мы подключим тебя. Я передам им все, что ты рассказал. Но сначала я хочу узнать, как иранцы нашли меня в Нью-Йорке. Ты знал, что они поехали за мной. Ты отправил Юрия на ту встречу, чтобы убедиться в моей смерти и узнать, была ли у меня информация на тебя, так?

– Конечно, – прямо ответил Отец. – Я должен был быть уверен, что мой объект не скомпроментирован.

– Но откуда они узнали кто я и где меня искать?

– Подумай внимательно, Агент, – Отец, наконец, посмотрел ему прямо в глаза, злобно ухмыльнувшись. – Ты знаешь ответ. Единственные люди, которые знали, где тебя найти, были твоими.

– Моими? – покачал головой Рид. – Ты имеешь в виду кого-то, кто работал в ЦРУ? С тобой? С Амоном?

– Кого-то? – хрипло усмехнулся Отец. – Нет. Как я уже сказал, нас много.

Память Рида вернулась к моменту встречи с Юрием. «До тебя я встречал лишь одного американца в нашем, хм... как это назвать... конгломерате?»

Рид схватил полотенце и долго держал его в руках, всего в нескольких сантиметрах от лица Отца. Русский инстинктивно дернул головой.

– Имена, – потребовал Агент. – Я хочу знать имена или мы продолжим.

– В кармане моей куртки, – ответил Отец, с неистовым страхом глядя на полотенце.

Рид бросил тряпку в сторону и встал. Подняв мокрый угольно-серый пиджак, он принялся рыться в карманах, но не обнаружил ничего, кроме промокшего насквозь сотового телефона. SIM-карту, скорее всего, можно спасти, если он найдет…

Боковым зрением он уловил движение. Бросив телефон на пол, он обернулся как раз в тот момент, когда Отец напал на него с ножом для стейков.