Агент ЗЕРО

ЭПИЛОГ

Через три дня после взрыва в Давосе, Цессна Цитайшн Х совершил трансатлантический перелет из Цюриха в международный аэропорт Даллеса, Вирджиния. Во время полета, Рид нетерпеливо барабанил пальцами по кожаному подлокотнику. Последние несколько дней были очень изнурительными: бесконечные конференции, встречи, отчеты, рассказ и пересказ его истории разным людям в костюмах, чьи лица и имена состыковывались в голове лишь спустя некоторое время.

Наконец он летел домой.

– Кент, все в порядке? – Мария сидела рядом с ним в соседнем ряду. – Ты выглядишь, словно ребенок, ожидающий Рождество.

– Да, – улыбнулся он. – Все прекрасно. Мне просто не терпится увидеть их снова, – даже скорость в более чем тысячу километров казалась ему слишком медленной, когда дело касалось возвращения к девочкам. Теперь же, когда они практически были на месте, нетерпеливость выросла до пределов. – Знаешь, это забавно. Я вроде... нервничаю. Кажется, прошло столько времени.

Мария засмеялась. Она открыла было рот, чтобы ответить, но вдруг зазвонил телефон.

– Это отец, – произнесла она. – Наверное, хочет узнать, насколько мы близко. Извини, – она встала и отошла в заднюю часть салона, чтобы спокойно ответить на звонок. – Привет, пап. Да, почти дома...

Пальцы Рида снова забарабанили по подлокотнику. Он даже не заметил, что подергивает левым коленом в такт.

«Мне стоит отдохнуть», – сказал он себе.

Подняв черный нейлоновый рюкзак, ПОМ Ридижера, стоявший у ног, он открыл его, чтобы достать бутылку воды, которую заранее положил туда.

Его пальцы коснулись чего-то. Это был все еще запечатанный конверт, отправленный Аланом ему и помеченный на случай смерти.

Рид до сих пор не вскрыл его. Было столько всего и... если бы он был честен с собой, это оставалось единственным объяснением, почему он так и не прочитал письмо. Он боялся узнать содержимое. Рид считал, что может узнать нечто такое из своего прошлого, о чем потом пожалеет. Также он хотел быть один, когда дело дойдет до последнего послания друга, а все эти дни были чересчур переполнены событиями.

Рид слышал как Мария, стоя недалеко от него, общается с отцом, рассказывая ему о прошедших встречах и конференциях. У него было немного времени на себя.

«Хватит искать оправдания, – подумал он. – Свободного времени больше не будет».

Он просунул большой палец под бумагу и разорвал конверт.

Он не знал, чего ожидал, но был немного удивлен единственным листом бумаги. Там было достаточно короткое письмо, написанное знакомым почерком, тем же, который он обнаружил на записке в паспорте Ридижера.

«Привет, Зеро.

Если ты читаешь это, то, скорее всего, я уже мертв (или же ты просто нетерпелив). В любом случае, это означает, что ты добрался до конспиративной квартиры, поскольку все пошло по наклонной. Прости меня. Я хочу, чтобы ты знал, что я поступил так, потому что не видел иного выбора.

Прежде чем ты продолжишь читать, я хочу напомнить кое-что. Я хочу, чтобы ты вспомнил о мосте Гогенцоллернов. В инструкции говорится, что если подавитель когда-нибудь достанут, придется многое рассказать, чтобы вернуть все на свои места. Поэтому приступим. Произноси все вслух, это поможет. Попытка номер один. Возможно, после этого, остаток письма приобретет для тебя больший смысл».

Рид несколько секунд просто смотрел на страницу. Он знал это место, это был железнодорожный мост в Германии, проходящий над Рейном. Он был открыт в 1911 году Кайзером Вильгельмом. Рид знал факты, но не понимал значения.

– Мост Гогенцоллернов, – пробормотал он вслух.

В голове тут же мелькнуло видение.

«Ночь. Ты стоишь на пешеходной части моста, прислонившись к перилам и уставившись вниз в темноту бегущей реки. Падение с высоты в двадцать пять метров, несомненно, нанесет урон, если не убьет человека. Но не тебя.

Если только...

Звук шагов. Ты медленно поднимаешь голову, не сильно удивившись приближению Алана Ридижера. Он осторожен, медленно двигается и явно опасается.

– Привет, Зеро, – говорит он, стараясь звучать веселым, но в голосе чувствуется напряжение. – Ты явно был занят.

За ним, примерно в сорока пяти метрах, стоит Агент Моррис. Алан пришел не один.

– Планируешь убить меня, Алан?

Ридижер облокачивается на перила, смотря туда же, куда и ты.

– Да, – отвечает он.

Это произошло девятнадцать месяцев назад. Все происходило после смерти Кейт, после кровавого похода Кента, после того, как он был отозван ЦРУ, но проигнорировал это. Ридижер нашел его в Кельне, Германии, и договорился о встрече на мосту. Он сообщил, что пришел убить его.

– Да, – ответил он.

Они оба надолго замолчали, уставившись на воду.

– Я нашел его, – наконец сказал Кент. – Тот террорист из Амона, за которым охотился. Его зовут Раис. Я вскрыл его и оставил умирать, – он посмотрел в небо. – Знаешь, что произошло потом?

Ридижер понятия не имел.

– Ничего, – ответил он.

– Верно. Ничего. Я ничего не почувствовал. Я ничего не получил. Ни удовлетворения. Ни чувства наступившей справедливости. Никаких новых зацепок. Никаких подсказок о том, куда двигаться дальше, – Кент надолго замолчал. – Алан, я так далеко зашел. Я не уверен, что оттуда можно вернуться, – он заглянул в глаза друга и продолжил. – Я предполагал, что Управление направит кого-то. Но и представить себе не мог, что это будешь ты.

– Я сам напросился, – сказал Алан. – Если кто-то должен это сделать, то пусть это буду я.

– А Моррис?

– Он здесь на всякий случай, если понадобится.

– Не понадобится, – заверил Кент. – Я не стану драться с тобой.

– Кент, ты ведешь себя чертовски глупо, ты понимаешь это? – вздохнул Алан. – Ты был ослеплен горем. Неужели ты забыл, что тебя дома ждут две дочки? Они любят тебя. Их мать только недавно умерла, а они уже несколько недель как не видели отца. Ты нужен им. И, честно говоря, они нужны тебе.

– Ты сказал, что пришел убить меня, – Рид посмотрел на него в замешательстве.

– Да, – кивнул Алан. – Так сказать. Я здесь, чтобы убить Кента Стила.

– Я не понимаю.

– Ты говоришь, что оттуда нельзя вернуться, но я в это не верю, – пояснил Алан. – Выслушай меня внимательно. – ЦРУ разработало экспериментальное устройство – микрочип, способный подавлять память. Уверен, я смогу получить экземпляр.

– Подавление памяти? Алан, что, твою мать, ты несешь?

– Перед тем, как я стал спецагентом, я успел поработать в отделе исследований и разработок. Повидал много интересного. У меня еще есть там связи. Этот чип совсем крошечный, не больше зерна риса. Если мне удастся достать эту штуку, мы попросим одного нейрохирурга в Цюрихе установить ее. Он не станет задавать лишних вопросов. Мы сотрем твою память, Кент. Ты забудешь об этом террористе и Братстве. Ты забудешь, что вообще работал в ЦРУ. Ты забудешь, что когда-то был Зеро. Ты заживешь тихой и спокойной жизнью с дочерьми где-нибудь подальше отсюда. В общем, я объяснил. Но мне нужна будет твоя помощь и, что вполне очевидно, твоя голова.

Кент просто потерял дар речи. Конечно, до него доходили всякие слухи. Согласно легендам, ЦРУ на протяжении многих десятилетий проводило эксперименты с человеческим мозгом. Но он никогда не слышал о факте подтверждения. Это больше было похоже на городской миф.

Но если то, что говорил Ридижер, было правдой, тогда... могла быть возможность сбежать от всего этого.

– Тебе нужно решиться, – произнес Алан. – Уверен, что через пару минут максимум Моррис потеряет терпение. Он спустится сюда и единственное, что у него есть для тебя, это пуля.

– А что, если не сработает? Что если они все поймут?

– Не знаю, Кент, – слегка улыбнулся Алан. – Я же сказал, что это эксперимент. Если Управление узнает, то скорее всего, они убьют тебя. И меня заодно. Нам некогда прорабатывать варианты, – нетерпеливо сказал он. – Единственной альтернативой сейчас является твоя смерть на этом мосту.

Кент подумал о своих девочках. Странно, но казалось, будто он уже давно не вспоминал о них, а сайчас внезапно осознал, как они нуждались в нем, как сильно были напуганы. Он отправил их в Нью-Йорк к сестре Кейт и пратически не виделся с ними. Они нуждались в нем, а он в них.

– Спасибо, Алан.

– Поблагодаришь потом. Найди меня в Цюрихе. Ты знаешь где, – сказал Алан. – В таком случае, есть еще одна вещь.

Алан достал пистолет и прицелился в Кента.

– Ты должен упасть, – и он выстрелил.

Пуля проскочила всего в паре сантиметров, настолько приблизившись к его уху, что он ощутил дуновение ветра. Кент облокотился на перила и перевернулся.

Мост. Темнота. Внизу бежит вода. Ощущение падения...»

Рид глубоко вздохнул. Воспоминание было настолько ярким и четким, будто он только что пережил его. Ему пришлось напомнить себе, что он находится в самолете на пути в США к его девочкам.

Он коснулся шрама на шее, где ранее находился подавитель памяти. Он сознательно сделал это, ради девочек и ради себя, чтобы окончить саморазрушительный путь. Внезапно, слова из записки Ридижера, которую он нашел в Цюрихе, приобрели отчетливый смысл: «Если ты читаешь это, то наш план сорвался и теперь грозит полным крахом. Я всегда считал, что рано или поздно это произойдет, поэтому всегда носил с собой записку».

Ридижер предполагал, что подавитель может перестать работать или кто-то обнаружит, что Кент Стил жив. Поэтому он все спланировал заранее. Он рисковал собственной жизнью, чтобы помочь другу. Он умер ради друга. И даже погибнув, все равно продолжал поддерживать Зеро.

Рид снова открыл письмо. После упоминании ситуации на мосту было еще два абзаца. Он продолжил читать.

«Надеюсь, ты помнишь это, поскольку то, что я скажу дальше, очень важно. Кент, прежде чем они отправили меня за тобой, ЦРУ хотело отозвать тебя, но ты игнорировал их. Причина была не только в выбранной тобой войне. Было что-то еще, что-то, к чему ты приблизился максимально. Я не могу конкретизировать, потому что ты не рассказал даже мне. И ты не собирался это делать, поэтому я предполагаю, что все совсем сложно.

Чем бы это ни было, оно все еще там, заперто в глубине твоего сознания. Если захочешь, есть способ достать все воспоминания. Нейрохирурга, который установил имплантат, зовут доктор Гайер. В последнее время он работал в Цюрихе. Он может вернуть все на свои места, если пожелаешь. Или же снова стереть. Выбор за тобой. Удачи, Зеро. Алан».

Рид долго смотрел на письмо, дважды перечитав его, пока полностью не осознал, что сообщил ему Ридижер. Он мог все вернуть, если только захочет. Он мог вспомнить абсолютно все. Или же может стереть до конца.

Ни один выбор не казался идеальным.

Ранее он стер память по необходимости и из-за отчаяния. Теперь, после случившегося, он не мог просто проигнорировать все, особенно, если это могло навредить девочкам.

Но возвращение памяти было не менее страшным вариантом. Если он вернет воспоминания Кента Стила, станет ли он снова тем человеком с его старыми привычками и повадками? Неужели Рид Лоусон, его личность, перестанет существовать?

И самым неприятным был неопределенный намек Ридижера на «что-то еще». Что-то, к чему он был близок. Что, если он вспомнит то, чего не стоит вспоминать или нечто опасное, что Кент Стил стремился забыть?

– Ладно, пап, – услышал он голос Марии позади. – Увидимся совсем скоро. Я тоже тебя люблю.

Как только она повесила трубку, Рид сложил письмо и засунул его обратно в конверт. Мария уселась рядом.

– Все хорошо? – спросила она, заметив знакомую вещь.

– Да, – он выдавил из себя улыбку. – Все прекрасно.

Первым порывом было рассказать ей о том, что было в письме, но подсознание говорило, что этого делать не стоит. Все это было важно для него, а не кого-то еще. Более того, они итак только что прошли через настоящий ад, разгадывая тайну Амона. Не было необходимости тут же пускаться во все тяжкие.

– Это прощальное письмо, – ответил он. – По всей видимости, он знал, что Амон вышел на него. Жаль, что я не помню его. Кажется, он был хорошим парнем.

– Лучшим, – тихо согласилась Мария.

Прежде чем убрать письмо обратно в сумку, Рид достал кое-что еще – их совместное с Ридижером фото на фоне фонтана в Риме. Оно было сильно помятым, со сгибом прямо по центру. На фото оба они улыбались и, казалось, наслаждались компанией.

«Надеюсь, я когда-нибудь вспомню тебя», – подумал он. Алан был для него куда лучшим другом, нежели он сам мог отплатить. Поэтому Рид хотел почтить память этого человека, насколько вообще было возможно. Он убрал фотографию в конверт с письмом и положил его обратно в сумку.

– Мы приземлимся уже через несколько минут. Пристегнитесь, Агенты, – ожил интерком над их головами.

С этим объявлением к Риду тут же вернулось возбуждение по поводу предстоящей встречи и он забыл о письме. Через считанные минуты он снова увидит своих девочек.

– Что ж, ты вернешься в Балтимор? – Рид прочистил горло, как только самолет прекратил снижение.

– Да. На время. До следующего задания, – улыбнулась она. – Это прекрасно. Я уже сто лет не была дома. А ты? Тебе сообщили, что дальше?

Директор Маллен сообщил, что вне зависимости от того, примет он их предложение или нет, ЦРУ заставит его с девочками переехать в другое место. Остальные члены Амона могут также знать его адрес в Нью-Йорке, поэтому рисковать не стоило.

– Александрия, – ответил он. – Я займу приглашенную позицию в Джорджтауне.

– Вирджиния? – пожала она плечами. – Ты же знаешь, что это всего в часе езды от меня.

– Я, хм... да. Это близко, – ухмыльнулся он и посмотрел прямо в ее серые глаза, радуясь теплой улыбке. Сейчас она была ему гораздо более близка и не только из-за того, что им пришлось пережить за последние несколько дней. Это было больше похоже на воссоединение с другом детства через множество лет. Воспоминания оставались нечеткими, местами утерянными, но близость, родство душ и нечто еще оставались на своих местах. Что-то, граничащее с тесной связью.

Рид явно видел, что она ждала от него продолжения.

«Просто спроси», – подталкивало сознание.

– Буду, хм, рад снова видеть тебя, – произнес он.

Мария склонилась над проходом и поцеловала его. Кратко, но многообещающе. Ее губы казались не просто приятными, а явно призывающими.

– Определенно буду, – смущенно повторил он.

– Ах, да... – задумалась она. – Знаю, тебе предстоит многое, включая девчонок. Но будет круто, если ты вернешься.

Рид посмотрел на пол и кивнул. Она была права: его ждало много дел и о многом стоило подумать. Но сейчас в мыслях было лишь одно. Точнее два момента. И оба они сейчас направлялись в аэропорт на задних сиденьях черного, служебного автомобиля, чтобы встретить его. Позже будет достаточно времени взвесить все и как следует разобраться.

А сейчас пора возвращаться домой.

*

Майя даже не обратила внимание на то, что ее левое колено буквально скакало от нетерпения. Она сидела рядом с сестрой на задних сидениях черного роскошного седана сразу за агентами Карвером и Уотсоном. Они ехали прямо по небольшой взлетно-посадочной полосе Даллеса. Параллельно им двигалась такая же черная машина, стекла которой были затонированы настолько, что Майя не могла разглядеть, кто находится внутри. Она этого не знала и, если честно, ей было наплевать. Сейчас они встретят отца и наконец-то вернутся домой.

– Волнуешься, Пискля? – спросила она у сестры.

Сара широко улыбнулась и нетерпеливо кивнула. Если ее младшая сестра и была напугана событиями прошедшей недели, то никак это не показала. Она не унывала, хотя и не видела того, через что пришлось пройти Майе.

За рулем был практически всегда молчаливый Агент Карвер, а Уотсон сидел на переднем пассажирском сидении. В последние несколько дней, которые девочки провели в конспиративной квартире, он был к ним очень добр. Он проверял, хорошо ли они питаются и имеют ли все необходимое. По правде говоря, Майя чуть не сошла с ума, находясь там. Им пришлось соблюдать правила, касающиеся сотовых телефонов, компьютеров и планшетов. Слава Богу, там был телевизор и она хотя бы могла следить за новостями.

Майя не могла не обратить внимания на два главных международных события. Сначала на зимних Олимпийских играх объявили ложную тревогу, затем, в этот же день, произошел взрыв в Давосе. И практически сразу им сообщили, что папа возвращается домой.

Этот факт, совместно с конспиративной квартирой, вооруженной охраной, двумя головорезами, напавшими на них в парке, а также отношение Уотсона к понятию «Агент», помогли Майе хорошенько обдумать, сложить воедино и понять то, чем занимался ее отец и куда он уехал. По крайней мере, она так считала, но не стала произносить это вслух или задавать вопросы. Тем более, девушка прекрасно понимала, что ни один из охраняющих их парней, не скажет правды.

Однако, единственный вывод, который стал окончательным для Майи за время, проведенное в конспиративной квартире, заключался в том, что у нее не все так хорошо. Ее практически выкрали, угрожая пистолетом и приставив нож к горлу. Затем она стала свидетелем убийства двух мужчин и смерти невинной жертвы.

Несмотря на то, как сильно она радовалась тому, что отец возвращался домой живым и здоровым, были вещи, которые им стоило обсудить в ближайшее время. Майя чувствовала, что он должен объясниться.

– Эй, взгляните-ка! – Агент Уотсон указал наверх, где через лобовое стекло виднелся маленький белый двухмоторный самолет, идущий на посадку.

– Это он? – Сара вытянула шею, улыбнувшись еще шире.

– Это он, – подтвердил Уотсон.

Майя ощутила, как по телу пробежали мурашки. Колеса Цесны мягко коснулись асфальта в нескольких сотнях метров от них и самолет покатился по взлетно-посадочной полосе. Два черных седана подъехали к нему и притормозили.

Двери распахнулись изнутри и парень в белой униформе, предположительно, пилот, спустил небольшой стальной трап. Агент Карвер полностью остановил машину у ступенек.

Никто не выходил. Девочки оставались на своих местах, а Сара нервно задышала. Затем в дверях появился силуэт... Но это был не их отец. Это была высокая, красивая женщина со светлыми спадающими на плечи волосами и перебинтованной рукой в повязке. Она вышла из самолета и быстро направилась ко второй ожидающей машине. Открыв заднюю дверь, но не садясь в машину, она обернулась к ним и тепло улыбнулась. Майя сомневалась, что незнакомка могла увидеть хоть что-то сквозь тонированные окна.

Она все же залезла внутрь, закрыла дверь и черная машина тут же уехала. Майя настолько задумалась, увидев эту красивую девушку со странной улыбкой, что даже не заметила, что из самолета вышел еще один пассажир, пока Сара не дернула ее за плечо и не указала пальцем.

– Майя, смотри! – чуть не закричала она, а затем обернулась к Агенту Уотсону. – Можно мы...

– Конечно, – усмехнулся тот в ответ. – Чего же вы ждете?

Девочки выскочили из машины, оставив обе двери открытыми нараспашку.

– Папа! – Сара прыгнула в объятия и Рид, крепко сжав ее, принялся раскачивать дочь туда-сюда.

– Господи, как же я рад снова обнять тебя, – приглушенно произнес он, прижавшись щекой к ее голове. Несколько секунд он держал дочь в объятих, затем поставил ее и повернулся к Майе.

Ее широкая улыбка тут же исчезла.

Она побежала к нему вместе с сестрой, но остановилась в нескольких шагах, шокированно уставившись. За последние дни она множество раз представляла себе их встречу, особенно по ночам, когда пыталась уснуть. Иногда ей это даже снилось. Но Майя не ожидала увидеть подобное.

Одна сторона его лица была вся в синяках, глаз сильно опух и вырисовывался хороший фингал. На лбу виднелся пластырь, а на шее бинты. Рид явно хромал на одну ногу, а левая рука была перевязана целиком. Выражение его лица смягчилось еще больше. Он прекрасно понимал, о чем думает дочь.

– Майя... – начал было он.

Было явно, что он прошел сквозь настоящий ад, а это означало, что они также были в реальной опасности. Вид его перевязок, ушибов, ран и даже хромота сильно повлияли на нее.

Майя попыталась сдержать слезы, но не смогла. Все эмоции вырвались наружу одновременно: не только радость от встречи с отцом, но и тревога от того, в каком состоянии он находился, страх, который она давила в себе, чтобы оградить от всего сестру, ужас от сцены в парке. Все это настигло ее, словно фейервек, как будто мозг осознал, что теперь они в безопасности и можно расслабиться. Слезы потекли рекой.

Папа обнял ее и прижал к себе. Он ничего не говорил, да и не стоило. Он просто держал дочь, пока она рыдала, уткнувшись ему в плечо.

– Эй, – произнес он наконец. – Я же здесь, – его голос дрогнул. Он снова сжал ее и продолжил. – Все будет хорошо.

Майя хотела высказать ему, что все это не нормально, что больше никогда не будет хорошо... но в тот момент вдруг показалось, что это чистая правда.

Дочка шмыгнула носом, отшагнула и вытерла глаза, слегка рассмеявшись. Она всегда начинала стесняться, если плакала у кого-то на виду, даже перед отцом.

– Нам есть, о чем поговорить, – произнесла она.

– Да, – согласился Рид. – Мы поговорим.

Он обнял ее одной рукой, а второй прижал к себе Сару, направляясь к машине. Наконец, они возвращаются домой.