Агент ЗЕРО

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

«Ты держишь ее на руках. Вдыхаешь аромат ее тела. Чувствуешь ее кожу. Это так естественно, будто часть тебя самого. Будто надеваешь любимый свитер.

Она улыбается. Говорит, что любит тебя.

Кейт.

Ты никогда еще не был так счастлив. Но, когда ты смотришь в ее глаза, то находишь там ужас. Ее рот растягивается в безмолвном крике.

Она ускользает. Она уходит. Ты пытаешься поймать, отобрать ее, но темнота вокруг слишком густа. Ты разбиваешь руками воздух, но еле двигаешься.

Отчаявшись, ты проталкиваешься, ты напрягаешься и достигаешь.... Твои пальцы дотягиваются до ее. Ты крепко берешь ее за руку. Прижимаешь ее. Говоришь, что теперь она в безопасности. Ничто не навредит ей.

Но запах, он другой. Чувство уже не то. Ты смотришь в ее глаза, а они серые, цвета камня.

Мария крепко держит тебя.

«Останься, – мягко говорит она. – Просто ненадолго останься...»

Рид проснулся. На мгновение он забыл где находится. Дневной свет сочился через окна квартиры, поскольку солнце снова взошло над площадью. Точно, Рим. Конспиративная квартира. Остатки сновидения все еще оставались в голове.

«Это просто сон, – подумал он. – Он ничего не значит».

Лоусон сел и потер глаза. Этой ночью он спал на бежевом диване. Было немного тесно, но все же лучше, чем в предыдущие разы. Он проспал всю ночь и половину вчерашнего дня.

Ложка ударилась о керамическую кружку. Мария на кухне помешивала кофе.

– Доброе утро, Агент Зеро, – улыбнулась она. – Ты все еще пьешь тот же кофе? Две ложки сахара, без молока?

– Ага, – ему не нравилось, что она столько знала о нем, когда он о ней практически ничего. – Зеро, – пробормотал он. – Почему меня так называют?

– Это позывной. Кодовое имя. Во всяком случае, так было задумано, – она поставила кружку на журнальный столик. – Ты вел нашу команду и был лучшим в преследовании самых опасных преступников. Нам часто приходилось скрываться. Поэтому у нас были различные коды и имена, что позволяло избежать всякие проверки. Твой был Зеро. И он нагнал немало страха на преступные группировки.

– А какой был у тебя? – Рид отхлебнул кофе, который оказался просто идеальным.

– Мэриголд, –улыбнулась она.

Он не мог не заметить, что Мария уже оделась в джинсы, белую футболку с v-образным вырезом и сникерсы. В ушах у нее были небольшие серебряные кольца, а на правом запястье болтались часы.

– Ты куда-то уходишь? – спросил он.

– Тут недалеко есть рынок, – ответила она. – Я собиралась сходить туда, прикупить пару вещей и что-нибудь поесть... Или, если хочешь, внизу улицы есть славное кафе...

– Я не собираюсь жить с тобой, – сказал Рид. Йоханссон нахмурилась. Он не хотел, чтобы его слова прозвучали настолько резко. Он все еще был слегка дезориентирован своим сном, который лишь добавил хаоса к происходящему. – Я имел в виду, что мне стоит сконцентрироваться на задаче.

– Конечно, – просто произнесла она. – Хотя, тебе в любом случае придется питаться...

– Что было между нами? – спросил он в лоб.

– Что? – моргнула она.

– Я знаю, что мы были коллегами, – сказал Рид, надевая свою футболку. – Сотрудниками. Друзьями. Но было же что-то еще? – он хотел подтверждения. Вчера она поцеловала его. Он сделал тоже самое в ответ. Он остался на ночь, но спал на диване. Он не знал ее. Но ощущение того, что между ними было нечто большее, чем дружба, не покидало его.

– Можно сказать, что между нами всегда была... хм, какая-то искра. Мы оба хотели большего, – глубоко вздохнула Йоханссон.

Рид кивнул. Казалось, каждый раз, когда она приближалась достаточно для того, чтобы ощутить ее аромат или заглянуть в серые глаза, в памяти мелькало короткое видение. Они на пляже. Смеются в баре, заказывая один напиток за другим. Гоняют на веспах по улочкам Италии.

Но каждое такое видение быстро растворялось, вызывая при этом приступ головной боли. Рид заметил, что стал запрещать себе думать о ней, активно стараясь избегать подобных воспоминаний.

– То есть мы никогда не... – ему нужно было задать этот вопрос. Он чуть не сказал «мутили» – слово, которое он подхватил от своих студентов и которое вряд ли подходило для данной ситуации.

– Я этого не говорила, – улыбнулась она.

– Ох, – ответ был нечетким и Риду это не понравилось. Как минимум это объяснило бы, почему Мария казалась такой знакомой. – И когда?

– Ты правда хочешь поговорить об этом? – смущенно пожала она одним плечом.

Рид не был уверен. У него были и другие вопросы. Если это произошло, то где? Была ли Кейт жива на тот момент? Если нет, то сколько времени им потребовалось, чтобы поддаться импульсу? Это произошло случайно под воздействием алкоголя или же взаимность продолжалась длительное время? Подобные вещи кажутся обыденными, но ему вдруг стало очень важно знать детали их интимных встреч. Это дало бы хоть какое-то понимание того, кем был Кент Стил. Каким человеком он когда-то являлся.

В то же время, не зная деталей и не помня отношений, оставалась вероятность, что их никогда и не было. Рид не хотел больше ничего спрашивать. Отчасти потому, что боялся вспоминать то, что могло ему не понравится, а отчасти потому, что не был уверен, что сможет воссоздать в памяти все детали и тогда ему придется поверить Марии на слово. Ответы могли так же быть ему не по душе.

Судя по всему, его внутренняя борьба отразилась на лице, поскольку Йоханссон мягко предложила:

– Ты всегда был ей верен, если вопрос в этом.

Рид не ответил. Он прекрасно понимал, что она могла просто сказать ему то, что он хотел услышать, но все же стало немного легче. Кейт была любовью его жизни. Он не мог принять то, что изменил ей.

Мария присела на диван возле него. Их бедра почти соприкоснулись.

– Ты... Ты помнишь ее, так?

– Конечно.

– А... хм... конец?

– Да. Конечно, – ответил он. Рид боялся произносить это вслух и долго обсуждать. Но сейчас казалось, что это просто необходимо. – Кейт умерла от эмболии, которая вызвала инсульт. Да, я все это помню.

– Да, – пробормотала Мария. – Удар.

Дискомфорт был практически осязаем. Комната, казалось, накалялась. Рид встал, одел джинсы, носки и ботинки.

– Ты права, – произнес он слегка громче, чем стоило. – Нам стоит перекусить. Но сначала я хочу, чтобы ты рассказала мне обо всех зацепках, которые удалось нарыть, преследуя киллера.

– Ты о чем? – нахмурилась Мария.

– Вчера, когда мы разговаривали, ты сообщила, что преследовала убийцу из Братства, но не нашла ничего существенного. Ты обманула меня, – на самом деле он не был уверен, но решил использовать блеф. Он не мог просто сидеть здесь и делиться всем, что знал, пока не удостоверится, что ей можно доверять. А пока он не верил. Не до конца.

– Да, я соврала, – призналась Мария, коснувшись нижней губы. – Но лишь потому, что я не хочу, чтобы ты снова начал преследовать его. Есть причина, по которой я остановилась.

– Ты собираешься назвать мне ее? – нетерпеливо спросил он, немного подождав.

– Я считала, что ты умер, – пробормотала она. – Мы все так считали. А теперь ты здесь. И я боюсь, что если ты продолжишь в таком темпе, то скоро действительно погибнешь.

«Просто останься ненадолго», – эхом разнесся ее голос из сна.

– Говори, – потребовал он.

Она молчала. Ее серые глаза избегали его взгляда. Сон снова мелькнул в голове: Кейт, обезумевшая и перепуганная, растворилась в Марии, держась за него и умоляя остаться...

– Говори! – Рид ощутил, как его лицо краснеет от злости. Его рука, словно сама, дернулась к кружке и сбросила ее на пол. Мария вздрогнула, когда та ударилась о стену, оставив следы черного кофе на белой штукатурке.

– А вот и ты, – тизо произнесла она. – Вот он Кент, которого я знаю. – Ее взгляд медленно остановился на нем. – Клянусь, ты с каждым днем все больше возвращаешься.

Рид быстро отвернулся, скорее от смущения, чем от злости. Он никогда раньше так себя не вел, во всяком случае, будучи Ридом Лоусоном. Она была права. Эта новая личность, или же старая, постепенно возвращалась. Он не знал, как остановить процесс превращения в Кента, и не был уверен, что вообще хочет этого.

Он уставился в кухонное окно. На площади бурлил фонтан черепах. Солнце заходило за отель Маттеи, стоявший напротив их дома.

– Прости, – произнес он. – Это не похоже на меня.

– Да Ты просто пока не понимаешь этого, но снова становишься одержим, – сказала она, подойдя к нему и тоже уставившись в окно.

– Я не могу объяснить, как чувствую себя. Я просто... Я должен сделать это, должен пройти через это. Конец близок. Он вот-вот наступит, я чувствую. Но сейчас, я даже не понимаю, о чем речь, не говоря уже о том, как остановить это.

– Ты не можешь.

– Что ты имеешь в виду? – резко повернулся к ней Рид.

– Хочешь знать, что я нашла? – задумчиво прикусила Мария нижнюю губу. – Я расскажу. Эта история, это Братство... Оно слишком велико, Кент. Слишком огромное, чтобы справиться в одиночку. Я потратила месяцы на поиски зацепок. Половина из них – подделка. Я получала только имена. Имена и места. Если выяснялось, что это не тупик, то я приходила лишь к следующему имени, другому звену в бесконечной цепочке. Они годами объединяли группы со всего мира. Вопрос не только в Европе. Не только в Ближнем Востоке. Даже освободительные движения в Африке подключились. Партизаны из Южной Америки. Даже дома...

– Наши люди, – перебил он. – Да, я слышал.

– Тогда я и остановилась. Я далеко зашла и Братство прознало об этом. Они неплохо постарались, чтобы добраться до меня. Я была уверена, что меня убьют. Я была отстранена. Я стала человеком, которого никто не прикрывал, и я никому не могла доверять, даже Управлению.

– И ты просто плюнула? Спряталась здесь? – снова слова прозвучали слишком резко.

– Я не просто сдалась! – твердо ответила она, явно разозлившись. – Я спасла собственную жизнь! И я осознала, что ты слишком упертый, чтобы понять это! Ты помешался на одном человеке, на следующей зацепке. Но до тебя даже не дошло, что единственное, что ты получишь, найдя его после того, как все сочли тебя мертвым, это разочарование. Все, что он бы дал, это лишь новое имя. Еще одно звено в цепочке. Как бы ни противно признавать это, но Братство проделало потрясающую работу. Никто не знает верхушку. Они общаются лишь с теми, кто непосредственно выше. Все осталось ровно на том же месте, что и два года назад... Мы можем проверять каждую ниточку, но в результате получим лишь новое имя.

– Логично, что цепочка когда-нибудь закончится, – возразил Рид. – Кто-то стоит во главе всего этого. Так всегда. Рано или поздно, мы найдем его.

– Ты неисправимый оптимист, – грустно улыбнувшись, покачала головой Мария. – Верно. Но это будет намного позже, чем думаешь. Будет слишком поздно. Вот, что они сделали, – она ухмыльнулась. – Помнишь тот рекламный ролик из восьмидесятых, который прозвали «Руки вокруг всей Америки»? Шесть миллионов человек образовали цепь вокруг страны, держась за руки. Представь, что ты стоишь в Нью-Йорке. Справа и слева стоят еще двое. И это все, что тебе известно. Это все, что имеет для тебя значение. Ты играешь свою роль. Ты соединяешь цепь. Ты понятия не имеешь, кто стоит вот так в Иллиноисе, Арканзасе или Калифорнии. Тебе плевать на их имена, различия, личности. Ты просто знаешь, что они там и делают то же, что и ты. Соединяют цепь. Все объединены в один процесс. Как-то так. Так они и поступили. И это то, что я нарыла, Кент. Тебе никогда не позволят добраться до верхушки. Тебя убьют задолго до этого.

– Что бы сделал я? – вздохнул Рид, потирая лоб. В голове снова промелькнули ее слова: «Просто останься ненадолго». – Мы не можем просто бросить все. Погибнут люди, Мария. Я продолжу с тобой или без. И это происходит не из-за одержимости Кента или чувства долга. Я делаю это потому, что у меня дома сидят две до смерти перепуганные девочки, которым приходится скрываться. Они даже не знают, увидят ли меня когда-нибудь еще. Так жить нельзя. И, если Амон, решил...

– Амон? – резко подняла глаза Мария.

«Черт!» – выругался про себя Рид. В спешке, пытаясь убедить ее выдать ему информацию, он ляпнул лишнее.

– Откуда у тебя это имя? – требовательно спросила она.

– Я... – он уже облажался, теперь можно было сказать правду. – Услышал от русского в Бельгии. Так они называют сами себя, Братство. Думаю, это своего рода ядро, словно клей, объединяющий всех воедино...

– Боже, Кент, почему ты не сказал это раньше? – Мария ощутимо ударила его по руке.

– Потому что я не уверен, что могу доверять тебе! – выпалил он.

Явно расстроившись, она подняла руки и ушла в спальню.

– Куда ты?

Через минуту она вернулась с телефоном.

– Вот моя последняя зацепка, – объяснила она, прокручивая дисплей. – Получила ее от довольно дешевого бандита в Иордании. Он считал себя волевым, но после того, как я сняла ему несколько ногтей...

– Господи, Мария...

– Он дал мне адрес и имя «Амон». Он сообщил, что я узнаю его по шраму, выжженной метке на шее...

– Метке, – подвердил Рид. – Я уже видел ее несколько раз. Это обозначение древнего египетского бога.

Йоханссон раздраженно посмотрела на него, чтобы показать, как она злится из-за того, что он скрыл информацию, а затем продолжила прокручивать дисплей телефона.

– В любом случае, это место, скорее всего, уже неактуально, поскольку меня перехватили. Тогда они и сообщили мне о кротах в Управлении. Их сеть. Я махнула рукой и поехала сюда. Но если тот парень был Амоном, то... Боже, я была намного ближе, чем думала!

– Из того, что мне удалось нарыть, – произнес Рид, – Амон – не один человек. Это группа. Сродни понятиям американец, католик или республиканец. Что в телефоне?

– Я сохранила все адреса в контактах под выдуманными именами, – пояснила она. – Он был в Восточной Европе. Вроде в Словении...

Она не успела найти контакт.

Дверь внезапно распахнулась от удара и сильный запах поразил их обоих.