Аид

Глава 9 ОЗЕРО ГРЕЗ

С каждым новым днем без известий из Венус-Коув я становилась все несчастнее.

Мысль, что мои любимые меня потеряли, гнала из головы все остальные мысли. Наверняка они без ума от беспокойства. Догадались ли, что меня захватил Джейк, или уже готовы писать заявления о пропаже человека? Если бы меня держали заложницей на земле, божественная сила моих родных позволила бы отыскать меня где угодно. Но вряд ли их радар способен проникнуть под земную кору. Думая о семье, я вспоминала самые простые вещи: как мой брат ставил опыты на кухне, возводя приготовление пищи до уровня высокого искусства, как мастерски сестра заплетала мне косы. Я вспоминала руки Габриеля, покорявшие любой инструмент, и волну золотых волос Айви. А больше всего думала о Ксавье: как у него в уголках глаз при улыбке пролегают морщинки, как пахнет у него в машине, когда мы, любуясь из окна океаном, едим гамбургеры с чипсами. Меня не было всего несколько дней, но я оплакивала каждую потерянную минуту. Хуже всего — что Ксавье наверняка винит себя, а я ничем не могу его утешить.

Время в Аиде стало моим главным врагом. На земле оно драгоценно, потому что никто не знает, сколько еще осталось, здесь же оно неимоверно растянулось. Трудней всего было выносить скуку. Я была не просто пленницей в бездушном мире Джейка, но еще и ангелом в аду, и местная элита проявляла ко мне презрение или злобное любопытство. Как к цирковому уродцу. Что-то в этом мире пожирало меня изнутри, словно раковая опухоль. Так легко было сдаться: не думать, не противиться… Я чувствовала, что близка к этому. Однажды проснусь и пойму, что мне нет дела до людских страданий, что мне все равно, жить или умереть.

Побывав на огненном озере с его ужасами, я на несколько дней впала в депрессию, пропал аппетит. Ганна была со мной терпелива, да Джейк приставил своего помощника Такера опекать меня, и тот всегда был рядом, хотя почти не разговаривал. Эти двое стали моими неразлучными спутниками.

Однажды вечером они, как обычно, сидели у меня в номере. Ганна уговаривала съесть хоть ложку-другую сваренного ею бульона, а Такер развлекался, бросая в камин скомканные листы бумаги и глядя, как они разгораются. Я оттолкнула от себя тарелку и заметила, как сморщилось от огорчения лицо Ганны. Такер поднял глаза и сочувственно покачал головой. Ганна с тяжелым вздохом стала убирать тарелки на поднос, а Такер вновь повернулся к камину и принялся кочергой ворошить угли. Я сжалась в комок на краю кровати. Чувствовала: прежняя Бетани Черч умерла и похоронена. То, что я видела вокруг, останется со мной навеки.

Все мы вздрогнули, когда в дверях тихо щелкнула ключ-карта, и в номер вошел Джейк. Очевидно, он, как хозяин, не считал нужным стучать, и ему даже в голову не приходило, что он вторгается в мои личные границы. Такер встал и неловко замялся в готовности услужить, но Джейк его не замечал. Он прошел прямо к кровати и заботливо оглядел меня. Я, в отличие от Такера, и не думала вставать, даже головы не повернула.

— Ужасно выглядишь, — заметил Джейк. — Прости, что напоминаю, но я предупреждал…

— Не хочу тебя видеть, — тускло отозвалась я.

— По-моему, ты успела понять, что здесь есть зрелища похуже меня. Ну-ну, разве я виноват в том, что ты видела? Не я создал это место, хоть и имею над ним некоторую власть.

— Ты наслаждаешься, причиняя боль и мучения? — холодно спросила я, поймав его взгляд. — Тебе это по вкусу?

— Что ты на меня напала? — обиженно возразил Джейк. — Лично я никого не мучаю. У меня есть дела поважнее.

— Но ты знаешь, что это происходит, — настаивала я, — и не пытаешься помешать.

Джейк обменялся усмешкой с Такером, пялившимся на меня, как на идиотку.

— А чего ради мне мешать? — спросил он.

— Затем, что это люди, — устало проговорила я. Спор с Джейком был утомительным, как бесцельный бег по кругу.

— Нет, это души людей, которые были очень плохими при жизни, — терпеливо объяснил он.

— Такого никто не заслуживает — ни за какие преступления!

— Да ну? — Джейк скрестил руки на груди. — Плохо же ты представляешь, на что способен род человеческий. Кроме того, у каждого из них была возможность покаяться, а они от нее отказались. Так работает система.

— Ну так вонючая это система! Она обращает хороших людей в чудовищ.

— Вот, — наставительно покачал пальцем Джейк, — в чем разница между тобой и мной. Ты упорно видишь в человеке врожденное благородство, даже когда все свидетельствует об обратном. Люди! Бр-р! — Джейк передернулся. — Какое в них благородство? Они едят, спариваются, спят, дерутся — простейшие организмы. Посмотри, что миллиарды этих существ сотворили с планетой: они самим своим существованием оскверняют Землю, а ты винишь в этом нас. Если человек — высшее достижение Бога, проект нуждается в пересмотре. Возьмем, к примеру, Такера. Зачем, по-твоему, я держу его при себе? Он напоминает мне о промахах Бога.

Такер побагровел, однако Джейк словно не заметил его обиды.

— В людях есть не только зло, — вступилась я, отчасти чтобы загладить унижение Такера. — Они умеют мечтать, надеяться, любить. Для тебя это ничего не стоит?

— Такие еще хуже, потому что вводят в заблуждение. Отбрось жалость, Бетани, она оказывает тебе дурную услугу.

— Я скорее умру, чем стану такой, как ты, — отрезала я.

— Боюсь, это невозможно, — легко ответил Джейк. — Умереть здесь ты не сможешь. Смешные понятия жизни и смерти действительны только на земле. Еще одна нелепая выдумка твоего отца.

Я собиралась с силами, чтобы продолжить спор, когда из коридора послышались голоса, и в дверь с апломбом знатной особы вплыла женщина.

— Вроде бы, это мой номер, — пробормотала я. — Почему все позволяют себе вламываться и…

Я осеклась, узнав татуированную барменшу из «Гордыни». Трудно было бы забыть уничижительный взгляд, который она кинула тогда на меня. Сейчас женщина только скользнула по мне глазами, словно такую мелочь и замечать не стоило. Она была в бешенстве: я поняла это по ее поджатым губам и по тому, как резко она оттолкнула с дороги Такера.

— Так вот где ты прячешься! — накинулась гостья на Джейка.

— А я все ждал, когда ты появишься, — лениво протянул тот. — У тебя репутация весьма навязчивой дамы.

— Жаль, что дурная репутация здесь и гроша не стоит, — отрезала женщина.

В тоне Джейка звучала насмешка, но его собеседницу это, похоже, только забавляло.

— Бет, познакомься, это Азия, моя… очень близкая… близкая помощница. Она очень переживает, если не знает точно, где я нахожусь в данный момент.

Я села на кровати и присмотрелась к незнакомке. Азия была высокой и статной, как амазонка. Одевалась вызывающе: в кожаную мини-юбку и золотистый лиф. Вороные волосы, грубые, как пряденая шерсть, подчеркивали кошачьи черты лица. Слишком полные, лоснящиеся от помады губы приоткрыты. Стояла она, откинув плечи, как боксер перед схваткой, ее кофейная кожа поблескивала, будто смазанная маслом. Обувь — уникальное произведение искусства: красновато-бурый кружевной верх, открывающий пальцы, короткое голенище и каблуки, похожие на ледяные сосульки.

— Джимми Чу, — пояснила она, поймав мой взгляд. — Божественно, верно? Джейк специально заказал их для меня к открытию сезона.

Я узнала взгляд ее пылающих глаз. Так смотрели на соперниц девочки в школе, подразумевая: «Руки прочь!». Азии не было нужды произносить это вслух — взгляд все сказал за нее. Любовница Джейка ясно давала понять, что, если мне дорога жизнь, лучше держаться от него подальше. Чтобы не оставалось никаких сомнений в характере их отношений, Азия осой вилась вокруг своего мужчины, то и дело прижимаясь к нему голым телом. Рука Джейка машинально потянулась к ее полированному бедру, но в его глазах я заметила скуку.

Азия с ног до головы осмотрела меня и явно не пришла в восторг.

— Так все разговоры — вот об этой сучке? Мелковата, а?

Джейк прищелкнул языком.

— Азия, где твои манеры?

— Не понимаю, из-за чего такой шум, — продолжала женщина, с грацией пантеры кружа передо мной. — Если бы меня спросили, малыш, я бы сказала: ты деградируешь.

— Ну, тебя никто не спрашивал, — предостерегающе глянул на нее Джейк. — И мы об этом уже говорили: Бет особенная!

— А я, скажешь, нет?

Азия уперла руки в бока и игриво выгнула брови.

— О, ты очень даже особенная, — хмыкнул Джейк, — но по-другому. Не подумай, что твои таланты недооценивают.

— А что за наряд Мери Сью? — Азия потянула меня за кружевной рукавчик. — У тебя слабость к южным красоткам? Они так чисты — в этом все дело? Неужто обязательно наряжать ее как двенадцатилетнюю девочку?

— Меня никто не наряжал, — огрызнулась я.

— Ой, какая смышленая! — царапнула меня взглядом Азия. — Еще и разговаривает!

— Я как раз объяснял нашей гостье, как здесь все устроено, — заметил Джейк, предпочтя перевести разговор на более безопасную тему. — Пытался растолковать, что жизнь и смерть здесь ничего не значат. Не хочешь помочь мне в маленькой демонстрации?

— С превеликим удовольствием, — согласилась Азия и встала перед ним, откинув голову и соблазнительно приспустив лиф, так что открылся черный бюстгальтер на молочном шоколаде тела. Джейк одобрительно скользнул по ней взглядом, а потом обернулся и взял с крюка у каминной решетки кочергу. Я с опозданием поняла, что он задумал, и крик застрял у меня в горле, когда Джейк погрузил толстый конец в грудь Азии. Я ждала крика боли, потока крови… чего угодно, только не того, что увидела. Азия вздрогнула, содрогнулась от удовольствия и в экстазе прикрыла глаза. А открыв их и заметив ужас на моем лице — расхохоталась. Кочерга на несколько дюймов ушла ей в грудь, не оставив ничего похожего на рану. Она как будто вплавлялась в тело. Когда Азия обеими руками схватила и дернула рукоять, кончик вышел с омерзительным чмокающим звуком. И гладкая кожа тотчас сомкнулась, закрыв оставшееся отверстие.

— Видела? — спросила Азия. — Мрачный Жнец нас не касается. Он на нас работает.

— Но я не мертвая, — выпалила я, не подумав.

Азия подхватила отброшенную на пол кочергу.

— Проверим? — прошипела она и со звериным проворством метнулась ко мне.

Джейк оказался быстрее. Перехватив женщину, он вырвал оружие, швырнул Азию на кушетку и склонился над ней, угрожающе нацелив кончик кочерги в горло. Глаза Азии вспыхнули возбуждением. Оскалив зубы, она провела ладонью по бедру Джейка.

— Бетани — не игрушка. — Джейк словно выговаривал непослушному ребенку. — Относись к ней как к младшей сестре.

Азия покорно вскинула руки, однако скрыть глубокого разочарования не сумела.

— С тобой было так весело.

— Не слушай ее, — обернулся ко мне Джейк. — Со временем она к тебе привыкнет.

«Если я выживу», — с горечью подумала я и сказала:

— Бессмыслица какая-то. Как вы можете мучить души, если они не чувствуют боли?

— Я не говорил, что они не чувствуют боли, — возразил Джейк. — Неуязвимы только демоны. Души, напротив, все остро ощущают. Красота Аида в том, что ты исцеляешься лишь для того, чтобы начать сначала.

— Цикл пыток установлен на повтор, — с безумным блеском в глазах заговорила Азия. — Их можно порубить на куски, а к восходу они снова будут целы. Жалкие твари так радуются, чувствуя близость конца!.. Видела бы ты их лица, когда они просыпаются без единой царапины, и все начинается заново.

Должно быть, лицо мое выдало, как пусто стало в голове. Я упала в кресло, тяжело облокотившись на руку. Джейк отмахнулся от ласкавшей его Азии и бросился ко мне, поднял мой подбородок ледяным пальцем.

— Скажи, что с тобой, — приказал он, как ни странно, без тени сарказма.

— Мне нехорошо, — тупо ответила я.

— Бедняжку тошнит, — проворковала Азия.

— Чем я могу помочь? — спросил Джейк.

Я неотрывно смотрела на Азию. Понимала, что не стоит превращать ее во врага, но от одного ее присутствия мне делалось плохо. Джейк мельком глянул через плечо на подругу.

— Убирайся, — без колебаний приказал он.

— Что? — Женщина по-настоящему удивилась.

— Сейчас же!

Как видно, Азия впервые утратила фавор у Джейка, и ей это не понравилось. Прежде чем вылететь за дверь, она бросила на меня мстительный взгляд. Едва она скрылась, мне стало легче дышать. Ненависть, исходившая от нее, выматывала меня, словно отсекая от источника жизни.

— Такер, налей нам выпить, — распорядился Джейк.

Такер ожил, бросился к столику, чтобы налить виски из хрустального графина в рюмку, и протянул ее Джейку со смесью страха и отвращения на лице. Джейк передал напиток мне.

— Выпей.

Я опасливо пригубила теплую светящуюся жидкость и на удивление ожила. Виски обожгло изнутри, зато ожог притупил боль.

— Тебе надо поддержать силы, — сказал Джейк, словно невзначай обнимая меня. Я немедленно высвободилась. — Не будь такой недотрогой!

Он шутя запрыгнул на кровать и растянулся рядом так ловко, что я и опомниться не успела. Лицо его, исполненное чуждой тьмы, было красиво. Губы медленно растянулись в улыбке, он задышал чаще, неспешно скользя взглядом по моему лицу. Он всегда умел сделать так, что я чувствовала себя нагой и беззащитной.

— Постарайся стать счастливой, — пробормотал Джейк, гладя меня пальцем по сгибу локтя.

— Как же я постараюсь, если несчастна как никогда? — отозвалась я. Что толку было скрывать свои чувства?

— Я понимаю, что ты оплакиваешь погибшую любовь, — почти искренним тоном проговорил Джейк. — Но человек не мог бы сделать тебя счастливой, потому что никогда не понял бы до конца, что ты такое.

Я отодвинулась, однако Джейк крепче сжал мой локоть и стал водить пальцем по сеточке вен под прозрачной кожей. Я поежилась, вспомнив, какое неприятное жгучее чувство сопровождало прежде каждое его прикосновение. Сейчас было по-другому, ласка успокаивала. Я подумала, что Джейк теперь в своих владениях и манипулирует здесь всем по своему усмотрению.

Когда Джейк ушел, я не находила себе места, и Такер, маячивший у закрытой двери, только увеличивал неловкое чувство. Он не вернулся к камину, а достал из кармана электронную игрушку и увлеченно убивал время.

— Ты бы присел, — предложила я, вспомнив о его хромоте. Такер то и дело переступал с ноги на ногу, давая ноге отдых.

Он вскинул на меня глаза, пораженный ласковым тоном.

— Я никому не скажу, — добавила я с улыбкой.

Такер поколебался и наконец расслабился — сел на пол спиной к двери.

— Ты бы поспала малость, — пробормотал он, впервые обратившись прямо ко мне и глядя мне в лицо. Голос его оказался иным, чем я думала, — мягким, мелодичным, с певучим южным выговором. А вот тон был удивительно опустошенным для его возраста. — Не волнуйся насчет Азии, она тебе ничего не сделает, пока я тут. — Парень явно гордился своим искусством сторожа. — Она — та еще штучка, но и я не дурак, не думай.

— Я не волнуюсь, — уверила я парня. — Я тебе доверяю, Такер.

— Можешь звать меня Так, — сказал он.

— Ладно.

Так замялся, взглянул на меня с любопытством.

— Отчего ты все время грустишь?

— Очень заметно? — слабо улыбнулась я.

Так пожал плечами.

— По глазам вижу.

— Я думаю о людях, которых люблю. Увижу ли их снова…

На лице парня мелькнула боль, словно мои слова вызвали в нем тяжелые воспоминания.

— Увидишь, если захочешь, — полушепотом бросил он. Верно ли я расслышала? Во мне вдруг разгорелась надежда, но говорить я старалась ровно.

— Прошу прощения, что?

— Что слышала, — промямлил Так.

— Ты знаешь отсюда выход?

— Этого я не говорил. Сказал только, что увидеть их можно.

В его голосе мелькнуло раздражение, словно приходилось объяснять всем известные вещи. До меня вдруг дошло, что этот увалень с кривой стрижкой может знать больше, чем показывает. Не притворство ли — его верность Джейку? Не может ли быть, что в нем, единственном во всем Аиде, сохранилась крупица совести? Не хочет ли он намекнуть, что готов мне помогать? Для проверки существовало единственное средство.

— Объясни, Так, — попросила я с захолонувшим от надежды сердцем.

— Есть способ, — просто ответил он.

— Ты расскажешь?

— Рассказать не сумею. Но могу показать. — Он предостерегающе прижал к губам толстый палец. — Только осторожно. Если поймают… — Фраза повисла в воздухе.

— Я все сделаю как надо, — твердо пообещала я.

— В Аиде пять рек. Одна — чтобы забыть прошлую жизнь, а другая тебя к ней возвращает. Ну, хотя бы на время, — поправился Так. — Попьешь из нее, и можешь посещать любимых когда захочешь.

— Как посещать?

— Сможешь переноситься, — сказал Так.

От его объяснений я только больше запутывалась. Неизвестно еще, в своем ли он уме. Уже то, что я возлагала на него столько надежд, говорило о глубине моего отчаяния.

Так, распознав недоверие в моем взгляде, попытался объяснить:

— Есть вещи, о которых в книгах не прочитаешь. Попив из озера Грез, впадаешь вроде как в транс, который позволяет духу выйти из тела. Это требует умения, но такая как ты быстро научится. А когда научишься, сможешь попасть куда захочешь.

— Откуда мне знать, что ты не лжешь?

Такер понурился.

— Зачем мне врать? Джейк, если узнает, бросит меня в яму.

— Почему же тогда ты мне помогаешь? Почему рискуешь собой?

— Давай считать, что я свожу счеты. К тому же тебе вроде как на пользу будет побывать дома.

Неуклюжая шутка вызвала у меня улыбку.

— А тебе удавалось? В смысле, побывать дома?

В глазах у него мелькнула тоска.

— Пока я научился, уже смысла не было: все, кого я знал, ушли. Но ты сможешь навестить своих, они ведь еще живы.

Надежда окрылила меня.

— Пойдем сейчас же! — взмолилась я.

— Не спеши, — ответил Так. — Это опасно.

— Чем опасно?

— Выпьешь слишком много — и уже не проснешься.

— И что в этом плохого? — вырвалось у меня.

— Ничего, если ты не прочь навсегда оставаться в коме, а родных видеть как на экране кино, когда не можешь ни поговорить, ни коснуться. Тебе этого хочется?

Я замотала головой, хоть и подумала про себя, что все будет лучше, чем теперь.

— Ладно, сам подберешь дозу. Только отведи меня туда скорей!