Академия СКАТ: между нами космос (СИ)

Глава 8 Ненавижу тебя

Эйелен Медотсек

Почти что любимое место во всей академии. Тишина. Спокойствие. Некий вакуум для мыслей. Но не сегодня. Не сейчас.

Открыв глаза, веду взглядом по просторному, светлому помещению, в котором расположились, пустые сейчас, медицинские капсулы, авто иньекторы, хирургические руки и другая аппаратура, необходимая для экстренного спасения жизни кадетов или преподавательского состава. Доктор Кэштан, хозяин стерильного царства, сидел рядом с моей капсулой, изучая показатели аппаратуры, что выводила на голонэкран мои анализы и снимки.

Безголовая Йен. Причём, почти буквально. Нас тренировали к экстренному рассоединению с ИИ… это всегда была квазарова бездна, хуже всего могло быть только насильно. Что происходит? Видели когда-нибудь, как раков опускают в кипящую воду, как они, ещё живые, но уже обваренные, пытаются из последних сил шевелить клешнями? Вот так происходит и с пилотом. Мозг уже отсоединён от костюма, разрушены все связи, висят бесполезными ошмётками, а ты как будто всё ещё в симбиозе с машиной, чувствуешь себя ею. У тех ребят, кто не прошёл экзамен по "внештатке", манёвр Берга привёл бы к помешательству рассудка и нарушению сенсорного восприятия, минимум. Ну а в худшем варианте… даже думать страшно. Не хотелось бы “наградить” родителей дочерью-овощем.

Но Ирвин знал. Знал, квазаров идиот!

“Внештатные ситуации и механика реабилитации” я сдала с первого раза. Все нагрузки и экстренки прошла на отлично. Он точно знал, что я выкарабкаюсь.

Выкарабкаюсь и надеру его зад!

Именно это планирую сделать, как только меня выпустят с медотсека.

— Да в порядке, я, в порядке! — раздражённо отмахиваюсь от рук доктора.

В лопатку где разросся фиолетово-бордовый кровоподтёк, робот-медик всаживает регенерирующую жидкость.

— Эй! — возмущаюсь, — так нечестно. С двух сторон!

— Кадет Ашхен, вам предписан суточный постельный режим.

Ага, конечно. Проваляться на койке, пока этот выскочка собирается в полёт?! Ну уж нет, не отпущу, пока не врежу по наглой роже!

— Все мои реакции в норме, док. — Лгу, конечно. После разрыва так быстро на ноги не встать. Скорее всего, я даже пожалею о том, что планирую сделать, потому что практически точно проведу томный вечер в компании унитаза. Будем знакомиться в лицо. — Обещаю, что сразу направлюсь в каюту и там буду выполнять все ваши предписания.

Док вздыхает, неодобрительно качает головой.

— Я подготовлю бумаги о том, что вы отказались от стационара.

— Но согласилась на режим и все медикаменты, — напоминаю.

— Да-да, в чём я, конечно, очень сомневаюсь!

Твои проблемы.

Пока он копошится у стола с документами, медленно стекаю с медкапсулы, тихонько охая от ломающей тело боли, шлёпаю босыми ногами к лежащей на стуле форме. Зависаю на полпути, ухватившись за стену, пытаясь унять внезапное головокружение. Перед глазами пляшут планеты в ореоле звёздной пыли.

Делаю два глубоких вдоха.

— Док, — зову протяжно, но при этом пытаюсь держать бодрую мину и улыбаться бодро.

Видимо, выходит не очень, потому что он неодобрительно хмурится на мой оскал.

— А можно мне две дозы стимуляторов?

— Ашхен…

— Ну правда, — неприкрыто канючу, пользуясь его слабостью. Он, в отличие от высших, любит Кэттариан. С первого моего попадания в медотсек, еще на первом курсе, док использовал для меня лучшие медикаменты, лучшие регенераторы и стимуляторы, да… Как мне потом рассказали, в его генеалогическом древе были кошки. Давно, правда. — Я справлюсь сама, но две дозы стимуляторов помогли бы мне забыть о боли и головокружении.

— Если об этом узнают…

— Никому не скажу! — уверяю поспешно, жестом показывая, как закрываю рот на замок.

Он заправляет ампулы в автоматический иньектор.

— Садись уже. Плечо.

Оголяю предплечье. Металлическая роборука бесшумно придвигается ближе. Иглы впиваются в кожу практический безболезненно. Синяя жидкость, красная и жёлтая…

сейчас будет приход…

— Ты помнишь о побочке?

— На тренировку я точно не побегу, док.

— Возбудимость, бессонница, бодрость. Будешь кошкой-торпедой… Уверена, что сможешь высидеть в четырёх стенах?

— А снять мне эффект поможет конечно же тренировка.

— Или секс, — безразлично пожимает он плечами. — но это ведь не твой вариант. Насколько знаю, твоего парня нет на Кэттариане.

Щёки заливает красным румянцем стыда.

Да, всё верно, но нужен мне сейчас не секс, а хорошенько дать кое-кому в морду.

Быстро простившись с доктором, выхожу в стерильный белый коридор медотсека и не теряя времени, набираю Кэмэрин. Сигнал пускаю по общему каналу. Отдаю команду коммутатору: — Вывести на экран.

"Изображения нет! — появляется надпись на экране, — только аудиальная кодировка".

— Принять, — даю разрешение на голосовую связь. — Где этот ублюдок?! — рычу в коммутатор, как только появляется сигнал.

Спустя несколько томительных минут раздаётся спокойный, уверенный голос:

— И тебе привет.

— Где он, Кэм? — иду на выход, воровато озираясь.

— Ты в порядке?

— В полном, уже отпустили. И ты знаешь, что мне сейчас надо! Я не могу простить ему это. Ты бы простила?!

— Нет, но не стала бы рубить сплеча, Йен.

— Спасибо за совет. Но всё же.

— В ангаре FBOT.

За что люблю Кэмэрин, так это за то, что не устраивает сцен и не тратит время на пустые уговоры. Знает же, что не отступлюсь.

— Спасибо.

— Не наделай глупостей, Йен, — замолкает, но потом вдруг выдаёт, — больше тех, что уже совершила.

— Это ещё как понимать?! — врастаю в пол.

— Потом объясню. Я об арене.

Липкие щупальца страха отпускают свой захват. Кровь в венах, подстёгиваемая стимуляторами, вновь кипит жаждой мести и расправы.

— Спасибо. Разберусь сама.

Идя по коридорам СКАТ, пытаюсь сложить в единое целое картину произошедшего: я переспала не просто с мужчиной, не просто с врагом, а с братом собственного парня. Позорно расставила ноги, не раздумывая ни секунды, тогда как мариновала Идана целых четыре года! Кроме этого, продула, провалила турнир, быстро, безапелляционно. Мой мех-костюм повреждён, скорее всего, без возможности восстановления. Место в миссии мне не светит. И всему виной один единственный человек — Ирвин Берг.

Когда дверь в ангар снялась с блокировки и с тихим стрекотом отъехала в сторону я сразу увидела все мои тридцать три несчастья в одном мужчине.

Какой звезды он забыл у моего мех-костюма?!

Стимуляторы, обида, злость и гонор гнали меня вперёд, фантазия подначивала заманчивыми картинками: с рыком наброситься на соперника, повалить на пол и размозжить дурную голову о гранитный пол. Разбить его черепушку, как древние кэттариане давили орехи… Картинка получиласьь яркой, кровавой и красочной. Даже головой несколько раз махнула, прогоняя навязчивый образ.

Нет. В этот раз поступлю по-другому.

Сняв тяжёлые ботинки, мягкой, бесшумной поступью пошла к нему. Кошка, как она есть.

За это они нас терпеть не могут. Высшие.

Что ты там высматриваешь, Берг?

Пышащий раскаленной лавой гнев щекочет кожу, наполняет тело нездоровым предвкушением схватки.

Любуешься за счёт чего получил победу?

Не замеченная Ирвином, я тенью проскользнула от двери, стремительно пересекла освещённый участок коридора, и наконец-то подкралась к нему со спины.

Да, он почувствовал, но слишком поздно. Когда смазливая рожа вполоборота оказалась перед моими глазами, не раздумывая, не давая ему времени на расчёт и блок, апперкотом бью в челюсть. Разница в росте, что поделать, только так и могу его достать.

Берг рычит злобным хищником, хватается за подбородок.

Ещё один удар и держи дистанцию, Йен. Потому что в ближнем бое он тебя сделает всё равно, несмотря на то, что устал.

— Неожиданно, правда, — шиплю я, — когда со спины наносят удар!

Ухожу в нижнюю плоскость, делая подсечку, сбиваю с ног.

А вот и картинка из моих фантазий, почти что воплотилась в реальность. Осталось головой приложить о пол.

Рваное дыхание со свистом вырывается из груди. Хочу его убить или покалечить! Или всё разом!

— Ар-р! — рычу громко, щеря клыки. Эхо ангара подхватывает возглас множа его стократно. Какой, к квазару, контроль тела или дыхания?! Какая, к звёздам, стратегия?!

— Ненавижу тебя! — выпаливаю в сердцах. — С самой первой минуты!

Ирвин приходит в себя. Не спешит отвечать. Осматривает меня с ног до головы, брови в удивлении летят вверх, когда подмечает, что на мне нет обуви. Ухмыляется, почти что счастливо.

— Чему радуешься?!

Он неспешно стирает кровь из надтреснутой губы, совсем рядышком с тем небольшим шрамом. Интересно, как он его получил?

Мы замираем друг напротив друга, ожидая, кто рискнёт напасть первым. Наконец, Ирвин, не выдержав, бросается в атаку.

Удар. Блок. Удар. Подсечка. Сходимся с ним в боевом танце.

Моё спасение — стимуляторы, наполняющие организм адреналином и возбуждением, пусть даже наши удары чётко отработаны, выверены. Хочу его… прикончить! За то, что сделал со мной на арене, за то, что сейчас дерётся в половину силы. Это бесит!

Теперь не хочешь меня покалечить, да?

Неожиданный захват стальным обручем ложится на шею, он пришпиливает меня, словно высушенную бабочку к стенке. Но вместо болевого удара, ведёт носом по виску, шумно вдыхая мой запах.

— Неплохо, кисонька, — шепчет на ухо, касаясь губами мочки. — Даже не верится, что пару часов назад едва не сварились мозги?

Прекрасная возможность врезать ему ногой в пах, но вместо этого ОПЯТЬ мой хвост тянется к нему, обвивает торс, притягивая ближе. Словно сговорившись с мохнатой конечностью, Берг снимает болевой захват, неожиданно наполняя его нежностью. И вот, он уже мягко поглаживает разгорячённую кожу шеи пальцами. Сползаю по стеночке, цепляясь в его куртку пальцами. Контраст эмоций. Как шквальной ветер, то затихает, то порывисто бросает все запретные желания в лицо.

— Посмотри на меня, квазаров придурок! — привстав на носочки, чтобы хоть как-то скомпенсировать разницу в росте и смотреть ему в глаза, шиплю зло.

Ирвин хмыкает, чуть отстраняется, но не убирает захват. Пальцы все также дразняще выписывают узоры на голодной до ласк коже. Время останавливается. Мы всматриваемся друг в друга. Секунда. Другая. Сейчас он выглядит совсем диким: глаза только что молнии не мечут, темные брови сошлись у переносицы, куртка натянулась от напряженных мышц.

— Признай это — тянет он, проводя языком по моей нижней губе.

— Ч-что? — замираю, впитывая в себя всё, что дарит эта порочная ласка.

— Что не любишь моего брата, — лёгкое покусывание и вновь невесомый, почти что поцелуй. — Если бы ты его любила, то отдалась бы ему, а не мне. ПРИЗНАЙ ЭТО, ЙЕННИ.

Он ждет ответ, прижимая меня своим корпусом к стенке.

— Хочешь услышать? Хорошо…

Кладу ладни на его грудину. Он молча всматривается в меня пронзительной синевой своих бездонных глаз. Облизываю губы, тянусь к нему, потираясь кончиком носа о его нос, чувствую, как сердце под моей ладонью бьется чаще. Касаюсь губами в легком поцелуе, мне и правда безумно этого хочется, хотя я и не понимаю причину столько резкой смены желаний.

От “убить” до “хочу” за секунду.

Ирвин не шевелится, не отвечает на ласку, это раззадоривает и бесит одновременно. Кусаю его губы, как совсем недавно делал он, втягиваю внутрь нижнюю, скольжу языком по его зубам, одновременно поглаживая широкие плечи ладонями. Наконец-то он сдается, одна рука все так же покоится на моей шее, вторая ложится на талию, проходится по уязвимому и такому чувствителому местечку у основания хвоста. Осознаю что тело прошивает крупной дрожью. Ирвин отстраняется, смотрит на меня изучающе. Медленно очерчивает скулу, проходится по губам, вновь непривычно нежные, невесомые касания ласкают шею.

Мягкое прикосновение губ, осторожное, словно он боится спугнуть дикого зверя. Короткий выдох, когда наши языки соприкасаются. Горячие ладони, одна не шее, вторая на ягодице, с силой вдавливает меня в стену.

Рука на шее ползет вверх, берет в стальной захват подбородок. Ахаю, когда влажная дорожка из поцелуев-укусов скользит от губ вниз…