Академия СКАТ: между нами космос (СИ)

Глава 27

— Только ты так умеешь! — процедила я, нехотя высвобождаясь из его обьятий. Ладони Ирвина все еще посылали электрические разряды по моему телу и костюм совершенно не служил этому помехой.

— Как?

— Вот так! И кнут и пряник, одновременно!

— Я сказал, как есть.

— Как есть?! — отошла от него на несколько шагов, потому что, казар его дери, так и хочется стукнуть. — Ты уверен, на все сто процентов, что именно хвост диктует мне, кого хотеть, кого… любить?!

— Ты сама это сказала, Йен.

— О, твою звезду, будь это так, Рин, я бы тебя, — сделала совершенно неприличный жест руками, — сама сегодня ночью, эм… сделала. Потому что этого хотел мой хвост, да и ты, будем честны, был не так уж и против! Ар-р, как же ты меня бесишь!

— Хоть в чем-то у нас с тобой взаимность!

— Вот именно! Хоть в чем-то! Не думал ты, дурья твоя башка, что я и хвост это одно целое? Что не бывает отдельно мозга, отдельно сердца и отдельно души в вопросах чувств, пусть они и, каждый на своем языке, разными способами, нашептавывают совершенно противоположные вещи! Сама прийди, сама покажи, чтоб не хвост… подумать только!

Зашагала быстрее, желая увеличить дистанцию между нами. Не знаю, от чего бежала. То ли от себя и желания продемонстривать чего хочу. То ли от Ирвина, потому что желание отвесить оплеуху, боролось с другим, не менее острым и эмоциональным. Там, где только что касались его руки, кожа горела раскаленной меткой. Совершенно другие ощущения, когда с тобой спят по соседству, демонстрируя естественную реакцию, физиологию, и когда проявляют интерес вот так открыто. Твою звезду, он поцеловал меня!

Закованными в холодный металл пальцами касаюсь собственных губ, распухших от дразнящего, неспешного, многообещающего поцелуя.

Сладко. Вкусно. Ничтожно мало. Хочу еще. Очень.

Я. Сама. Хочу. Неужели изьясняюсь косноязычно или дала повод думать, что в моем теле хвост всему голова?

— Ашхен, бежишь со скоростью атакера. Через пятьдесят метров открытая местность и начинается городская черта, советую тормозить.

— Принято, — ворчу по внутренней связи, потому что отошла и правда далеко.

Пока идем по заданному маршруту, всё ещё размышляю над тем, что, собственно, меня тормозит от открытой демонстрации своего желания? На задворках сознания вертится поднадоевшее до оскомины утверждение: Ирвин Берг презирает котов. Но тогда… этот поцелуй, как назвать? И тогда, перед турнирной ареной? Привычная уверенность в наших ролях трещит по швам. А если не те роли, то какие другие и нужны ли они вообще? Почему мы не можем быть собой? Просто парнем и девушкой, кому хорошо вместе, которых тянет друг другу без оглядки на все условности и мнение окружающих? Тем более, какие к квазару условности сейчас, на мертвой планете, где каждая минута может быть последней?

“Позволь себе быть собой, Йен”.

Собой…

Быть собой, значит не испытывать угрызений совести за то, что произошло, принять своего истинного и нашу связь. Быть собой — это перестать обманывать, прежде всего всего саму себя, потому что мои чувства, еще совсем слабые, как пробившиеся ростки молодой травы, но уже существующие, даже если общее будущее для нас утопия.

— Ашхен, сто-ой! — я настолько ушла в себя, что предупреждающий окрик Ирвина слышу слишком поздно, за ним ревут датчики костюма, а секундой позже тело прошивает раскаленной лавой боли. Нечто подобное я испытывала лишь тогда, когда Рин выдернул шнуры соединения с костюмом насильно разрывая мою связь с ИИ.

Ноги подкосились моментально, а бьющееся в конвульсиях тело не давало взможность ни сказать, ни сделать ничего.

— Твою звезду, Йен! Потерпи, сейчас! — уплывающим сознанием единственное, что мне удалось вычленить — это злющие грозовые глаза Берга.