Академия Врачевания. Неукротимое пламя

ГЛАВА 14

Я стояла, не в силах пошевелиться, и с непониманием и страхом смотрела на хозяина дома. Как так случилось, что я оказалась в замке Лорда Лоркенса? Почему дракон служит ему? И как могло быть, чтобы орки не знали, кто именно владеет графством, в чьих лесах они живут? Или знали, но предпочитали прикидываться дураками? Впрочем, они ведь и есть дураки.

Эдвард неторопливо расхаживал по залу и заботливо накрывал на стол.

— Я не держу прислугу, — с улыбкой пояснил он мне, как будто решил, что мое удивление вызвано исключительно тем фактом, что он самостоятельно накрывает на стол, а вовсе не шокирующим превращением профессора в моего вдруг ожившего предка, который уже много лет держит в страхе весь магический мир, к тому же еще зачем-то охотится за мной.

— Значит, этот замок принадлежит вам? — решилась я заговорить с ним.

— Не мне. Замок уже много лет стоит безхозным, а само графство стало пристанищем мытарей вроде орков. Когда-то хозяином этих владений был старый граф Адимус Вайз, который жил здесь со своей женой — эльфийкой, но после загадочной смерти супруги, Адимус уединился, закрылся от мира, и совсем перестал управлять графством. Его сын, Донатан, уехал в Ландрию, где успешно обосновался и возвращаться в графство, чтобы хотя бы изредко навестить престарелого отца, не спешил. После смерти старика замок оказался совсем заброшен. Позже умер и Донатан, ну, а внуку — небезызвестному Фабиану Вайзу, почетному члену Совета и ректору престижной Академии, и вовсе не было никакого дела до фамильных земель.

— Понятно, почему до сих пор все считают вас погибшим, — пробормотала я. Эдвард расхохотался.

— А ведь и правда никто даже не пытался заглянуть сюда, чтобы проверить!

Я вздрогнула, когда почувствовала чье-то прикосновение к ногам. Взглянув вниз, обнаружила большого серого кота. Он был мохнатым и неочень ухоженным. Котяра доверительно потерся о мои ноги, и хотя я всегда была кошатницей, этот четвероногий, почему-то не внушал мне симпатии.

— Орки убили дракона, — сообщила я, сама не зная, зачем. Вообще-то, мне хотелось уяснить для себя, кому же все-таки принадлежал дракон — Вайзу или Лоркенсу?

— Вряд ли. Этого товарища стрелами не возьмешь. Наверняка отлежится и прилетит сюда. Правда сказать, вытаскивать стрелы из драконьего туловища дело не самое приятное. Нужно быть все время начеку, чтобы не оказаться в его пасти. Так значит, вы с ним подружились? — маг посмотрел на меня, и мне показалось, что в темных глазах сверкнули искры.

— Подружились? — эхом повторила я.

— Дракон животное умное и очень гордое — кого попало катать на себе не станет. Если все же это случилось, это означает одно из двух — либо ты являешься потомком его предков, или же вас связывает нечто иное, чем кровные узы. Драконы помнят все, что сделал им человек — если ты был добор к дракону, он отплатит тебе преданной дружбой, ну, а если же мозгов у тебя настолько мало, чтобы решиться его обидеть, то страшнее врага у тебя не было и никогда не будет, — маг звонко засмеялся. Его голос был холодным и пронзительным. А затем он отложил нож, которым резал кусочки жареного мяса, происхождение которого мне было неизвестно, после чего взмахнул левой рукой, и в его ладони вспыхнуло пламя. — Наш род славится благородным происхождением, а нашими предками являются драконы. Мало кто из современных магов может похвастаться таким происхождением, и еще меньше тех, кто помнит своих предков и поддерживает связь с ними. Нынешнее поколение так и вовсе наровит осквернить свой род, спариваясь с кем попало.

— С кем попало? Что это значит? — вообще-то я догадывалась, что он говорит о смешении рас, но надеялась услышать другое.

Надежды мои как всегда не оправдались.

— А то и значит, что у нынешней молодежи похоть превыше здравого смысла, — он как-то недобро зыркнул на меня. Надеюсь, не меня имеет в виду, а то как-то обидно даже — у меня и было-то всего пара неудачных раз с Никитой. — Вздумали спариваться с оборотнями, вампирами, хорошо, хоть не троллями. Хотя я не удивлюсь, если нынешние девицы опустятся и до троллей.

Ага. Ему известно о нас с Кристианом. Но какое ему дело, с кем я дружу и с кем встречаюсь? Я вот считаю, что вампиры ничуть не хуже нас, людей. Мы, в конце концов, тоже далеко не ангелы! А Тэй? Он оборотень и лучшего друга, чем он у меня еще не было.

— А как насчет эльфов? — не удержалась я от того, чтобы не задать провокационный вопрос. Маги презирают всех, кто ниже их по расовой лестнице, и считают позорным вступать в браки с вампирами и уж тем более оборотнями. Просто смешно, когда представители магического мира кричат о расовой чистоте, но при этом их собственные принципы разбиваются вдребезги, когда речь заходит об эльфах.

— Эльфы в этом вопросе куда порядочнее нас. Редко можно встретить смешанные браки в их кланах. Они знают себе цену. Хотя бы за это их стоит уважать, хотя мне нелегко признавать это.

— Помоему, это глупости, — фыркнула я.

— В самом деле? Хорошо же заморочил тебе голову этот вампир.

— О ком вы говорите? — прикинулась я дурочкой.

— Об этом приблудыше, Фицбруке. Нет, не пойми меня неправильно, Стейси, я вполне толератно отношусь и к вампирам, и к оборотням, и даже считаю их нашими возможными союзниками, но смешиваться с ними это извращение! Кристиан не пара тебе, Стейси, и ты должна принять это. Кстати, кто дал тебе это имя — Стейси?

Я молча посмотрела на Эдварда. И имя ему мое не нравится, и компания, с которой дружу. Объявился тут заботливый родственничек, права качает на мою жизнь.

— Да, этот маразматик, Вайз. У него совершенно нет вкуса, — сам себе ответил он.

— А мне нравится, — выпалила я. Кажется, теперь я из принципа готова оспаривать любое мнение этого человека. Не могу сказать, что в восторге от своего нового имени, но вполне привыкла к нему, да и с прежним оно созвучно — меня так иногда называли ребята в музыкальном коллективе: Анастасия — Анастейша — Ана — Стейси.

— Когда ты станешь королевой, придеться сменить имя, выбрав более благозвучное.

Я опешила. Что-что он только что сказал? Какой такой королевой я должна буду стать, если он не одобряет кандидатуру Кристиана в качестве моего возможного жениха?

— О чем вы говорите?

— О том, что Стейси не самое подходящее имя для будущей королевы Дэйтии. Твое имя должно ласкать слух и таять на языке. Оно должно быть приятно для произношения, ведь оно будет на устах у всего магического народа. Твое имя будут знать далеко за пределами Дэйтийского Королевства.

— Я не понимаю…

— Для потомка Лоркенсов ты непростительно глупа, но это, вероятно, гены Дарнов. Этот тип, Виктор, никогда мне не нравился. К несчастью, моя дочь, как и ты, не отличалась достаточной избирательностью в выборе партнера…

… Ветхий деревянный пол готов был вот-вот уйти из-под ног. Я чувствовала, что нахожусь на грани обморока. Что за день сегодня такой? Сначала суд, на котором меня несправедливо приговаривают к казни, затем нападение орков и встреча с мистером Вайзом, который впоследствии оказывается вовсе не профессором, а человеком, встреча с которым вот уже несколько месяцев снится в кошмарных снах. И в довершение всего этого безумия я узнаю, что…что мистер Дарн, этот ненавистный мне тип является… моим отцом? Но этого просто не может быть! Нет, я отказываюсь в это верить. Отказываюсь и все тут. Бред какой-то. Все происходящее со мной всего лишь бред, дурной сон…

— Наверно, услышанное кажется тебе невероятным? — вернул меня к реальности голос Лоркенса.

— Мистер Дарн является моим отцом? — мой собственный голос показался мне чужим и каким-то далеким, словно говорящий находился за стеклом.

— К несчастью.

— Почему он вам не нравится?

— А разве у тебя он вызывает симпатии? Мне показалось иначе. Он ведь преподает в этой вашей академии, верно? Яды, если я не ошибаюсь. Он всегда был помешан на них. Очень полезное увлечение, к слову сказать, вот только он нашел неправильно применение своим талантам. Но что взять с редкого кретина?

— Он мой декан. То есть, факультета, на котором я училась.

— Да уж, сочувствую, то еще везение. Но почему же ты говоришь в прошедшем времени? Тебя что, отчислили за неуспеваемость?

Я во все глаза уставилась на "дедушку". Он еще и учебу мою контролировать будет?

Я готова была разразиться истерикой, но вместо этого бесцветно произнесла:

— Нет, не отчислили. Арестовали…

— Ах, это пустяки, — беспечно отозвался дедуля. И правда пустяки. Подумаешь, обвинили в убийстве и едва не казнили за это. Мне кажется, я медленно схожу с ума. Нужно бежать отсюда. Не знаю, как, но я должна уносить ноги, пока не сошла с ума, или чего доброго — не начала прислушиваться к словам этого типа, который по жесткой иронии шутницы-судьбы зовется моим дедом. Дедом, блин! Разве не смешно? — Обвинения, кажется, сняли, не так ли?

— Вроде.

— Ну и не очем переживать тогда. Садись за стол, скоро к нам присоединятся друзья.

Я оторопела.

— Какие друзья?

— Мои друзья, Стейси, — чуть раздраженно ответил Эдвард. — И я очень надеюсь, что в скором времени станут и твоими. С некоторыми из этих людей ты уже знакома, а с кем-то только предстоит познакомиться, — он сделал приглашающий жест рукой, давая понять, чтобы я прошла к столу. Деваться некуда, пришлось послушаться. В конце концов, я пока не придумала способ, как безопасно слинять отсюда. Вряд ли мне будет позволено так просто уйти, а потому нужен хороший план.

Как только я села за стол, серый кот принялся ласкаться, всей тушкой обтираясь о мои ноги. Почему мне так хочется пнуть его, да посильнее?

Обведя глазами стол, я была удивлена таким обилием пищи: жареное мясо, запеченная курица, вареная рыба, овощи, и разные виды икры. Не похоже на то, чтобы дедуля страдал в вынужденном заточении. Но есть это я, определенно не буду — неизвестно, что туда было добавлено и какими заклятиями приправлено. К несчастью, не успела я принять решение, как желудок придательски свело, напоминая о том, что я ничего не ела со вчерашнего вечера, когда на ужин подали кусочек зачерствелого хлеба и суп, в котором была одна лишь вода и немного кислой капусты.

Наглый кот перестал тереться о мои ноги, и вместо этого запрыгнул мне на колени. Не выдержав, я таки пихнула его, да так, что животина улетела на пару метров и с громким возмущенным "мяу" уставилась на меня.

— Ненавижу кошек, — пояснила я удивленно воззрившему на меня Эдварду.

— В самом деле? — безразлично отозвался он и почему-то хохотнул, бросив взгляд на кота. Тот продолжал сидеть на полу и при этом злобно шипел. Надеюсь, он не разрабатывает план мести, а то кто его знает, этого странного кота. В доме Лорда Лоркенса можно всякое ожидать, и даже замышляющих пакость котов.

— Брысь отсюда, — шикнула я котяре. Тот встал и вальяжно зашагал к противоположной стороне стола. Запрыгнув на стул, он к моему ужасу, превратился в человека.

Это был юноша, примерно одинакового со мной возраста, с длинноватыми — до плеч волосами пепельно-серого цвета, приплюснутым носом и хищными злобными глазами. Моя антипатия к нему лишь усилилась. А он лукаво улыбнулся мне, довольный произведенным на меня впечатлением. М-да, лучше бы ты и дальше оставался котом — тогда тебя хоть пихнуть можно было или даже пнуть.

— Ты нетерпелив, Длинный Ус. Я хотел предупредить Стейси, — со смешком в голосе сделал ему замечание Лорд.

Длинный Ус? Он назвал его Длинным Усом, я не ослышалась? Так это ведь он продал Чарльзу палочку, которая едва не убила его! Вот только что он потребовал взамен?

Меня осенило. Не зря Чарльз позвал меня сторожить в тот вечер, когда он якобы дергал перья из драконьевых крыльев. Перья ерунда — он брал что-то еще, что-то запретное. Уж не яд ли? Например, тот самый, которым был отравлен Его Величество. Ведь Роза и Эллеор говорили, что что-то должно случиться на балу, и упоминали Длинного Уса, мол, он знает свое дело.

Точно. Теперь я была уверена, что все так и было. Чарльз достал драконий яд и передал его этому самому Длинному Усу, а тот дал ему напичканную черной магией палочку, зная, что та, вероятно убьет мага-феппса.

Но Чарльз не умер, и тогда кто-то попытался убить его в больничном крыле мадам Кхорк, но по ошибке напал на другого студента, так как Чарльзу стало хуже, и его перевели в королевский госпиталь.

Ох, знала бы я, кем на самом деле является этот мерзкий кот, я бы его кипятком ошпарила, или…

Так сильно я не ненавидела даже Дарна. Глядя на ухмыляющуюся физиономию парня, мне отчаянно захотелось врезать ему, да так, чтобы надолго стереть эту мерзкую улыбочку.

— Стейси, дорогая, познокомься, это Руддиур. Он учится в вашей Академии. Вероятно, вы встречались…

— Нет, — резко выпалила я, но, спохватившись, добавила уже мягче: — Нет, мы не знакомы.

— Это еще лучше! — непонятно чему обрадовался Лоркенс. — Есть возможность познакомиться! Знаешь, Руддиур невероятно талантливый молодой человек…

… Надеюсь, что его ты не метишь мне в мужья…

… - Он владеет магией трансфигурации, которой самостоятельно обучился в возрасте семи лет…

— Шести, — поправил Руддиур. Странное у него имя. Интересно, ему понравится, если я буду звать его Рудди? Надеюсь, что нет, потому что именно так я и собираюсь его звать.

— Тем более. Стейси, вас уже учили магии перевоплощений?

— Нет, на первом курсе не преподают азы магии, входящие в разряд сложных. Это предстоит лишь на третьем году обучения, да и то только теория. Практика же возможна для тех, в ком обнаружится дар к трансфигурации, что случается крайне редко, — ответил за меня Рудди. Он самодовольно уставился на меня, явно гордясь своим превосходством. Я вспомнила о том, что могу при желании вызвать пламя и спалить к чертовой бабушке этого кретина, и мои губы растянулись в ответной улыбке. Не самой доброй, надо полагать, потому как Рудди моментально перестал ухмыляться. Так-то лучше. Кислая мина на его мерзкой физиономии радовала меня куда больше.

— Уверен, в Стейси тоже есть этот дар, иначе и быть не может — в нашей семье все владели трансфигурацией. Правда, не все умели принимать облик животных. Даже я научился этому лишь спустя годы изнурительных практик, — отозвался Эдвард, а я смотрела на него, раскрыв рот. Это что же, значит, и я могу научиться принимать обличие какого-нибудь животного? Признаться, звучит очень заманчиво. Может быть, мой новоявленный дед не так уж плох, и мне стоит чему-то у него поучиться?

Эдвард куда-то отошел, а Рудди, встав из-за стола, зачем-то подошел ко мне. Я нервно заерзала на стуле. Если он до меня дотронется, клянусь драконом, я его ударю.

— Так значит, это правда? — заговорил он.

— Что правда? — поинтересовалась я через плечо, так как парень стоял за моей спиной.

— То, что небезысвестная в Академии девочка-феппс на деле никакая не феппс, а внучка великого мага!

— Ах, это… Ага, правда.

— Знаешь, а я давно наблюдаю за тобой в замке, и могу сказать, что ты нравишься мне.

Наблюдает он за мной. Кретин какой-то. Я попыталась вспомнить, видела ли когда-нибудь поблизости серого кота. Ага, и кажется, не раз. Вот значит, как он наблюдал! Чертов извращенец…

— Надо же, — неопределенно пробормотала я. — А вот я тебя никогда не замечала.

Рудди хохотнул.

— Ничего удивительного, учитывая круг твоего общения!

Я обернулась, и, задрав голову, посмотрела на него.

— Что не так с моим кругом?

— О, да все так. Только я птица низкого полета в отличие от того же Фицбрука.

— А, ты о Кристиане. Смотрю, и тебе он встал костью в горле.

— Что-что? — непонимающе переспросил Рудди.

— Да так…

— Но я надеюсь, у меня есть шанс стать твоим другом? — сбылись мои опасения — этот недоумок положил свои лапы мне на плечи. Но вопреки собственным обещаниям отлупить его, я лишь сброисила его руки со своих плеч, и резко, насколько могла, сказала:

— Нет. Ты воняешь.

— Воняю? — Рудди явно был растерян. Я едва не рассмеялась.

— Ага. Кошатиной.

Он засмеялся. Фу, ну и неприятный же у него смех!

— Так значит запах псины тебе больше по душе?

Что-что он только что сказал? Какой такой псины?

Догадка захлестнула меня волной ненависти. Как он посмел тронуть Тэя? Как он вообще смеет трогать своим поганым языком моих друзей? Ничтожество. Кретин. Недоумок. Жалкий нечесаный котяра. Пусть только попробует перевоплотиться при мне, я ему хвост откручу, клянусь чем угодно!

— Ты о чем? — несмотря на ярость, кипевшую во мне, мой голос был ровным.

— Да так, слышал, что среди твоих друзей есть даже оборотни.

— Всего один.

— Это тот, что дружит с феппсами?

— У нас в Академии много оборотней? — язвительно поинтересовалась я, зная, что Тэй единственный оборотень, обучающийся в нашей Академии.

— К счастью, нет, — брезгливо ответил мой оппонент.

— А кстати, что с твоим другом, тем феппсом, который сейчас в госпитале? Ему уже лучше или он по-прежнему не подает признаков жизни?

Вот тут я уже не смогла сдержаться — резко поднявшись, я от злости стукнула руками парня в грудь и зашипела:

— Знаешь, что? Держись от меня подальше, иначе клянусь, я найду способ поквитаться с тобой за Чарльза!

Глаза Рудди округлились в притворном изумлении:

— Ты чего? Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь! — в его голосе слышалась явная издевка.

— Все ты понимаешь.

Резкий шум заставил нас обоих прервать перепалку. В дверях стояли трое мужчин, среди которых был МакКейн старший, отец Розы. Он удивленно смотрел на нас.

— Здравствуй, Руддиур, — поздоровался он с Рудди, а после чего неохотно перевел взгляд на меня. — Здравствуйте, мисс Блэйн.

Я не удостоила его ответом. Лицемер несчастный. Интересно, как он будет вести себя со мной при Эдварде?

— А, Актавиус, рад видеть, — Лоркенс появился в зале, держа в руках какой-то шар. Наверняка, магический. — Где Роза и Клаудиус? Почему же они не с тобой?

— Клаудиус, сам знаешь, сейчас э-э-э, — МакКейн метнул в мою сторону злобный взгляд, — не может выезжать из графства.

— Ах, да-да, — равнодушно отозвался Эдвард. Интересно, он знает, по какой причине Клаудиус не может этого делать? — Ну, а что же с Розой?

— Она сейчас в Академии.

— Разве каникулы еще не начались?

— Да, но она вызвалась остаться со старостами. Роза у меня девочка активная, всегда наровит принять участие во всем и везде, вот и вызвалась помогать старшим студентам следить за порядком в замке, — он снова посмотрел на меня, но на этот раз самодовольно. Ага, знаю, зачем эта выдра осталась. Чтобы шпионить или пакостить!

— Уверен, она далеко пойдет, — одобрительно отозвался Эдвард. О, можно не смоневаться, очень далеко. И, скорее всего, по головам тех, кто будет стоять у нее на пути! — Ну, когда стол накрыт и все готово для торжественной встречи старых приятелей, осталось только пригласить их, — он покрутил шар в ладонях, а затем отпустил и тот повис в воздухе. Шар этот представлял собой полупрозрачную сферу синего цвета, который, затем стал меняться, превращаясь в розовый, а после и в алый. Казалось, что внутри шара пылает огонь, и вдруг он взорвался. Я вскрикнула, и закрыла лицо руками. Впоследствии мне стало стыдно за это, так как я была единственной, кто проявил такую реакцию, опозорившись. Сгорая от стыда, я старалась не смотреть ни на Рудди, ни на МакКейна, которые явно были сейчас довольны.

Огонь полыхал уже в центре зала, но не трогал ни деревянный пол, который щедро лизал алыми языками, ни нас, хотя мы находились очень близко к нему. Лично я не ощущала даже жара — огонь как-будто был холодным, если, конечно, такое возможно. Эдвард что-то произнес на незнакомом мне языке, и вот в центре пламени стали появляться лица — искаженные, размытые и не очень приятные. Они улыбались и вскоре по одному стали выходить из огня, прямо в центр зала. Это было очень странно, даже для магического мира, где возможно многое.

Прошло совсем немного времени, и гостиная наполнилась людьми. Среди них почему-то не было Эллеора — жениха Розы, хотя я была уверена, что он служит темному магу, Эдварду то есть. Но больше всего меня поразило то, что среди так называемых давних приятелей Лоркенса были эльфы. Эльфы, черт возьми! Прав был мистер Вайз, когда говорил, что я должна быть осторожной в выборе друзей и союзников. Но как тут выберешь, когда у многих в этом мире по две головы и смотрят они в разные стороны?

Эдвард обвел взглядом гостей и заговорил властым, звонким голосом:

— Я рад видеть вас здесь, в этом, надо признаться, не самом подходящем для такой встречи, месте, но другого убежища у меня не было. Я был вынужден довольствоваться чужой лачугой — ветхой, сырой, пропахшей плесенью и старостью. Но я уверен, что недолго продлится мое заточение. В скором времени я явлю миру свое лицо. Я вернусь, чтобы снова обрести власть — еще более могущественную, чем прежде, и вы мне в этом поможете. Прежде всего, я возлагаю большие надежды на ту, в чьих жилах течет славная кровь Лоркенсов!

… От этих слов внутри меня все похолодело. Чего же он от меня хочет? Господи, почему орки не закопали прямо там, в лесу, когда поймали?

… - Я хочу представить вам свою внучку, Стэйси, — он сделал широкий жест рукой и указал в мою сторону. Я не знала, как следует себя вести, а потому просто стояла на месте. — Стэйси, детка, подойди ко мне, — мягко, но властно приказал маг.

Пришлось подчиниться.

— Теперь, когда ничтожная власть королевства свергнута, настало время брать бразды правления в свои руки, и я намерен заняться этим немедленно. Готтон, мальчик, я хочу видеть тебя ближе.

Готтон? Готтон Брук? И он здесь? Вот же тварь!

Из кучки одинаково одетых людей на середину зала вышел молодой человек, на вид чуть моложе Кристиана. Ну, правильно, он ведь и был младше него — когда Его Величество встретил мать Кристиана, Готтона еще не было.

Он был высок, выше своего брата на пол-головы, красив, но несколько уступал в харизме. Волосы Готтона были черные, прямые, длиной до плеч, тогда как у Кристиана они были золотисто-каштановые и ниспадали на плечи мягкими волнами.

Он подошел ближе, но не смел смотреть Эдварду в глаза. Его голова была слегка опущена.

— Я понимаю твою скорбь, мальчик, но нужно брать себя в руки и двигаться вперед. Ты должен понимать, что смерть Его Величества была необходима. Королевству нужна новая власть. Этому миру давно нужны перемены, и в твоих силах принять активное участие в их свершении. Разве ты не счастлив?

— Я счастлив, — не очень искренне промямлил Готтон. Оно и видно, как ты сияешь от радости. Трус несчастный.

Я с презрением смотрела на принца. Может быть, он и отца убил из страха быть казненным великим Лордом Лоркенсом? Вообще-то стоило бы его пожалеть — он выглядит реально подавленным.

— Готов ли ты служить мне, Готтон Брук младший?

— Да, Повелитель.

— Понимаешь ли ты, что ждет тебя в случае предательства своего Повелителя?

— Да, Господин.

— Отлично. Я рад, но для наглядности хочу продемонстрировать, что бывает с теми, кто осмеливается предать меня. Я хочу, чтобы вы все видели, что бывает с лицемерами!

Мгновение, и голова одного из гостей полетела с плеч. Я не сразу поняла, что это был МакКейн.

Чей-то визг пронзил зал, и позже я поняла, что кричала я сама. МакКейн вызывал у меня почти что ненависть, но внезапная его смерть поразила меня. Это было ужасно.

— Не стоит убиваться по предателям, дорогая, — спокойно сказал мне Эдвард. — Он клялся в верности, но тайно подлизывал задницы нашим главным врагам, эльфам. А теперь приступим к тем, кого я считаю нашими врагами. Я хочу показать вам, что бывает с теми, кто осмеливается строить заговоры за моей спиной, и чинить мне препятствия.

Пламя вспыхнуло, и из него вышли двое — высокий крепкий мужчина в черном плаще и глубоком капюшоне волок связанного по рукам и ногам юношу с белыми длинными волосами. Это был эльф. Его красивое молодое лицо блестело от пота, а в ясных синих глазах стоял ужас. Он явно боялся своей участи.

— Приветствую тебя, Аларис, младший брат Аарона. Вы оба доставили мне немало хлопот, как и ваш покойный отец в свое время. Скажи, ты скучаешь по отцу? Не отвечай, я знаю, что тебе не хватает его. И знаешь что? Я решил устроить вашу встречу! — Лоркенс звонко, безжалостно захохотал. — Но прежде я хотел бы знать, где твой брат. Отвечай же мне!

— Пошел ты, — ужас в глазах эльфа сменился ненавистью.

— Что ж. Жаль, ведь я все равно узнаю. Я надеялся смягчить твои предсмертные страдания, но вижу, ты их не заслуживаешь.

Лоркенс достал черную палочку — такую же, как у меня, только длиннее, и направил ее в эльфа. Незнакомое мне заклинание заставило беднягу взвыть от боли. Его зубы были крепко стиснуты, и а глаза зажмурены. На висках вздулись вены. Я не могла смотреть на это — пол начал медленно уходить из-под ног, а стены зала кружиться в вальсе.

Я была бы рада потерять сознание, но этого не случилось, и я продолжала наблюдать за пытками несчастного эльфа…

… Которые длились безумно долго, и я, из жалости к красивому юноше, стала мечтать о скорой его кончине.

Наконец, он затих, тело перестало биться в конвульсиях, а ясные глаза уставились в потолок невидящим взором.

Эльф был мертв.

Остается только надеяться, что его брат, Аарон, находится сейчас далеко отсюда, в безопасном месте. Наверняка люди Лоркенса уже вовсю ищут его.

— Теперь ты, Стейси, — я вздрогнула в ужасе, когда маг обратился ко мне. Он что, и меня убьет? — Нет-нет, — с улыбкой сказал он, словно прочел мои мысли. — Не пугайся. Увиденное здесь не должно тебя шокировать и уж тем более ранить. Но это я так, к слову. Сейчас важно другое. Я не стану требовать от тебя клятвы в верности, так как знаю, что Лоркенсы не могут предать своих. Наш род славится сплоченностью и преданностью своей семье. Кстати, о семье. Наш род на грани вымирания, и это недопустимо. Нам необходимо пополнение. Понимаешь, о чем я, Стейси? Тебе необходимо выйти замуж, но не за кого-нибудь. И уж тем более твоим избранником не может быть этот вампир, Фицбрук.

— Никого лучше у меня на примете нет, — неожиданно для себя дерзнула я.

— Зато есть у меня! — Лоркенс широко улыбнулся, и сделал приглашающий жест кому-то из своих людей — кому, я не смотрела. Все они были мне безразличны и противны.

Но мое равнодушие длилось ровно до того момента, пока я не поняла, кого именно пророчит мне в мужья "дедуля". Это был Готтон! Готтон Брук! Он хочет, чтобы я вышла замуж за брата Кристиана, наследника королевского трона?

Ни за что!

— Я не выйду за него, — слабо возразила я. Нет, в любом случае браку не бывать, и никакой великий и ужасный маг всея расчудесного мира не заставит меня этого сделать. Убьет, так убьет, но пресмыкаться перед ним я не собираюсь.

— Я знал, что ты так ответишь, — к моему удивлению Эдвард не выглядел так, словно собирался убить меня или пытать, но его улыбка вызывала у меня не меньший страх, как если бы он метал молнии от злости. — А потому заранее позаботился о возможных переговорах.

Пламя снова вспыхнуло и на этот раз выплюнуло троих — двое орков держали на цепи человека, узнав которого, я едва не потеряла сознание. Связанный цепями, окровавленный измученный передо мной на коленях стоял Кристиан.

— Ну, что теперь ты скажешь, дорогая? — сказав это, Лорд Лоркенс расхохотался холодным, жутким смехом.