Аксиома счастья

Глава 5 Крутые виражи спокойной жизни

Кардамов наслаждался славой, премьера шла на ура, конечно, он прекрасно знал, как переменчива удача, и возможно уже скоро его недоброжелатели спохватятся и, изведя тонны желчи, перевернут всё с ног на голову в своих псевдо критических статьях, но это будет чуть позднее, а пока…

— Леонид Михайлович, мне кажется, Скворцову надо немного передвинуть вперёд, — тихо проговорила помощница, склонившись над ухом, — слишком эффектно она смотрится на заднем плане.

— Вы так думаете? — Режиссёр с большим трудом вернулся к реальности и уставился на сцену, — Может быть. Она действительно привлекает к себе внимание. Хорошо, поработайте с ней, попробуйте её на роль Картье.

— В роли Картье есть реплики, может не стоит? — выразила помощница сомнение.

— Это вы к тому, что у неё нет образования? — Кардамов снова внимательно присмотрелся к Велене и как он раньше не замечал? Девушка действительно выглядит эффектно, уверенность, открытый чуть насмешливый взгляд, запоминающееся узнаваемое лицо, к тому же…, — Ничего, попробуйте, посмотрим, на что она способна. Зато, если получится, Губерман немного присмиреет со своей протеже, не будет здесь каждый раз права качать.

— А наша прима не обидится, она же с Губерманом в приятельских отношениях?

Режиссёр изобразил лёгкое раздражение:

— Наша прима будет благоразумно молчать, она со многими в приятельских отношениях, в том числе и со мной. Со Скворцовой начните репетировать уже завтра.

Велена отработала своё время в массовке и снова привычно нырнула к себе в костюмерную. По пути ей дорогу перекрыл высокий парень, впрочем, назвать его парнем можно было только за его одежду:

— Подожди красавица, зачем так спешить?

При этом он придвинулся ближе и чуть приобнял её за талию, Велена обалдела от такой бесцеремонности:

— Мы знакомы?

— Нет, но никто нам не помешает сделать это прямо сейчас, — нагло усмехнулся он.

— И?

— Что?

— Что, что? — Велена картинно оглянулась по сторонам, — никто же не мешает.

— А… Ну, да… Борис Гольцов, собственной персоной.

— Не вижу.

— Что не вижу?

— Персону не вижу. Так не знакомятся.

Видимо Борис не ожидал такого напора, и его напускная наглость мгновенно исчезла без следа, но сдаваться он не собирался, поэтому решил сменить тактику:

— Прошу меня простить, прекрасная незнакомка, — Борис благоразумно убрал руку с её талии, — но к моему большому стыду недостаток светского воспитания не позволяет мне понять, каким образом можно познакомиться с Вами.

Своим церемонным обращением наглец хотел немного шокировать девушку, но на бывшую августейшую особу это не произвело никакого впечатления:

— Продолжайте, молодой человек. У вас явно намечается путь к прогрессу. Ещё каких-то полгода тренировок, прилежного обучения манерам и Вы вполне можете надеяться на успех.

— Так долго? Неужели я настолько безнадёжен, что даже не могу надеяться узнать как ваше имя?

— Ах, мужчины… — Велена хотела сказать, что мужчины везде одинаковы, но вовремя поперхнулась, может быть, в её прошлом мире это и можно было произнести без последствий, но здесь такое прозвучало бы как оскорбление: — Моё имя Елена, но почему-то я уверена, что для Вас это не является новостью и прошу прощения мне надо срочно переодеться, так что дальнейшее знакомство отодвигается на неопределённый срок.

Пока Велена говорила, она тихонько продвигалась мимо Бориса, и как только путь оказался свободен, без сожаления продолжила его.

Борис с интересом посмотрел ей вслед:

— А что? Такая вполне подойдёт, — думал он, — в обиду себя не даст, язык, что бритва, и смотрится вполне эффектно. Если с ней немного поработать будет более чем тип-топ.

Больше ему здесь ничего не нужно, можно сказать он нашёл, что искал. Борис достал сотовый телефон и вызвал номер:

— Александр Евгеньевич. Возможно, я нашёл ту, кто Вам подойдёт… Нет, нет. Театрального образования не имеет и в театре подрабатывает на массовке, задний план так сказать… А вот за это можете не беспокоиться, выглядит вполне эффектно и за словом в сумочку не лезет. Если бы не для дела, сам бы клинья начал подбивать… Ну что Вы, я же понимаю, только дело и ничего кроме. До завтра.

Борис взглянул на часы, до закрытия оставалось ещё около часа. Долго. Он вздохнул, а ведь когда-то, он, только ради одного робкого первого поцелуя, проторчал полночи в подъезде. Господи как давно это было и как наивно всё это выглядит с высоты его нынешних лет. А Елена ему очень понравилась — боевая девчонка, правда ему говорили, что у неё что-то с головой не в порядке, память к ней так и не вернулась, но да это может оказаться и к лучшему. А что если бросить это всё к чёрту, кинуться в омут её искрящихся глаз, наплевать на все дела… Нет. Не пойдёт, дело всегда останется выше всех увлечений и вообще не стоит об этом думать, а то привяжешься к ней и чего доброго раскиснешь в самый неподходящий момент.

Рабочий день окончился, хотя какой это уже день — глубокий вечер, и Велена выпорхнула со всеми через служебный ход, и не особенно приглядываясь по сторонам, двинулась привычным маршрутом.

— Елена Николаевна, — раздался голос Бориса, — обратите на меня внимание на минуточку.

Велена вздрогнула, она никак не ожидала, что этот человек будет ожидать её здесь, женщины, с которыми она шла, сразу понимающе переглянулись и сделали вид, что ничего такого существенного не произошло:

— Ладно, Леночка, нам некогда, до завтра.

Велена с удивлением смотрела на Бориса, неужели он специально ожидал её здесь, это безусловно льстило ей, но никак не вязалось с его характером:

— Начало многообещающее, — пришла она в себя, — Вы делаете явные успехи. Но прилично ли продолжать знакомство, когда уже темно? Мне ведь ещё до дома дойти надо.

— Вот именно, надо дойти до дома, когда уже темно и по улицам везде начинают бродить маньяки, — При этом Гольцов попытался изобразить одного из таких маньяков.

Велена внутренне усмехнулась на фоне того, что ей пришлось пережить, встреча с маньяком казалась ей чем-то мелким и не заслуживаемым малейшего внимания:

— Вы тоже можете оказаться одним из них, за Вас ведь никто не поручался.

— Ну что Вы, я никак не могу принадлежать к их числу. — Борис развёл руки, — Они нападают в тёмных местах, молча, и никогда не пытаются разговорить жертву.

— Всё как раз наоборот, — возразила Велена, — насколько мне известно, все они до нападения выглядят очень мило и, как правило, жертва до последнего момента не догадывается об их намерениях. Я так понимаю, Вы решили проводить меня до дома и теперь подыскиваете для этого подходящее объяснение?

— Проводить Вас до дому я действительно намеревался, а вот о поиске объяснений как-то не подумал. У меня ведь к Вам деловое предложение.

— Понятно, — хохотнула Велена, — там, в коридоре, вы пытались сделать деловое предложение, а я-то грешным делом подумала…. Вы уж извините меня глупую, только такие деловые предложения делать не здесь надо, Вам газетку с объявлениями бы купить, там хоть выбор имеется. Или на экзотику потянуло?

— Ну что Вы Елена Николаевна, я вовсе не это имел ввиду. У меня действительно серьёзное деловое предложение к Вам и прошу по возможности отнестись к нему серьёзно.

Велена хмыкнула и приняла серьёзный вид:

— Серьёзные дела должны решаться в серьёзное время в серьёзном месте, а пока всё это выглядит ну очень не серьёзно.

Борис кивнул в знак согласия и тоже стал серьёзным:

— Я дам Вам адресочек, — при этом он протянул Велене визитку, — телефон там тоже есть, но как я уже понял он вряд ли Вас удовлетворит. Это офис фирмы «Хайтек», фирма очень заинтересована в серьёзных молодых перспективных сотрудницах.

Велена тяжело вздохнула, всё оказалось не настолько романтично как показалось в начале, она думала, что у неё появился воздыхатель, а на самом деле ей рассыпал фальшивые комплименты один из лохотронщиков. Но говорить ему об этом не стала, взяла визитку, поблагодарила и уже через десять минут заставила себя выкинуть всю эту глупость из головы.

Следующая неделя оказалась для неё очень насыщена, и этот случай окончательно задвинулся на задворки сознания.

— Нет Скворцова, здесь надо произнести более иронично, и в конце улыбочку обязательно. А в остальном всё хорошо, перед выходом ещё раз всё старательно повтори, если ступор приключится, лучше промолчи, Гвоздиков сам найдёт что сказать.

И зачем Велена согласилась на эту роль? Это со стороны кажется, что у актёров игра выходит естественно, а на самом деле всё далеко не просто, то слово в реплике пропустила, то пазу ненужную сделала, а то вообще сплошная фальшь идёт. И такое мучение только для того, чтобы за всё время представления выдать пару фраз. Да не хотела она брать на себя такую обузу, но разве можно противоречить Леониду Михайловичу, тот как узнал, что Велена не в восторге от его идеи так вообще в бешенство пришёл, такое пообещал Губерману за то, что тот попытается ему дорогу перейти, что и повторить было невозможно. А тут ещё и Гвоздиков стал свои нарисованные глазки строить, и это на глазах у всей труппы, смех, да и только. Один раз Велена не выдержала и на репетиции выдала такую реплику, что все вокруг долго не могли прийти в себя от такой дерзости, а старый ловелас не на шутку рассердился. В другое время не миновать Велене всеобщего порицания, но видимо этот актёр достал многих, и она получила в свой адрес лишь укоризненные взгляды и понимающие ухмылки.

В общем, начала складываться обычная жизнь со всеми её маленькими радостями и большими, кажущимися неразрешимыми, проблемами.

Субботний день выдался солнечный, Велена как всегда заняла своё фирменное место на плешке в ожидании желающих увековечить себя на бумаге. Народ потихоньку подтягивался, но к художникам особо не стремился, и Велена начинала нервничать, времени у неё теперь много не было, от силы пара часов, потом надо в театр, а за это время можно подцепить только одного — двух, и много на них не заработаешь.

— Хорошо рисуете? — раздался вопрос.

Вот это да! Напротив Велены стоял пожилой представительный мужчина и рассматривал выставленный для рекламы её автопортрет.

— Можете сравнить с оригиналом, — Велена приняла позу как на портрете, чтобы усилить сходство.

— И сколько запросите, чтобы изобразить без прикрас мою наглую рожу.

Его слова нисколько не смутили её, за то время пока она здесь подрабатывала, пришлось выслушать много критических и не очень оценок своей внешности:

— Если с полной проработкой, то триста пятьдесят, а если попроще, то двести шестьдесят.

— А здесь у всех такие цены?

— Примерно да. Конкуренция не позволяет их сильно повышать.

Мужчина немного отодвинул складной стульчик и с кряхтеньем водрузился на него. Выглядел он на этом крохотном стульчике действительно необычно, уж очень не вязалась его внешность с такой обстановкой.

— «Ему бы министерством командовать», — подумала Велена.

— Какие пожелания? Отображаем внутренний прекрасный мир, внешнюю тяжёлую жизнь, моложе или ста…, простите. — Велена смутилась от только что чуть непроизнесенной глупости, предложить изобразить старше, и без того уже пожилого человека было верхом глупости.

— Ничего, всё в порядке, — успокоил её мужчина, — просто постарайтесь нарисовать меня более точно.

— Очень точно получится только на фотографии, — возразила Велена, — а мы здесь пишем портрет и кроме внешнего сходства должны отобразить внутренний мир человека.

— В таком случае отобразите мой внутренний прекрасный мир, — согласился он.

Работа снова захватила с первых штрихов, она никому не признавалась здесь, да и старалась не признаваться себе тоже, что не деньги притягивали её сюда, а возможность, вот так с виду вполне обыденно, насладиться полётом творчества.

— Мне непонятно, — ворчал мужчина, — Вы почти не смотрите на меня, чего тогда там можете нарисовать.

— Написать, — поправила его Велена, — художник не рисует портрет, он его пишет, а смотреть на Вас постоянно мне необходимости нет, и Вам будет не слишком приятно, и мне это будет мешать. А вот поговорить о чём-либо не помешало бы, таким образом можно довольно точно схватить образ.

Мужчина чуть приподнял брови:

— Хм. И как наш разговор может повлиять на этот образ?

— Это очень просто, — улыбнулась ему Велена, — например, вы разговариваете с человеком, который постоянно шутит, рассказывает весёлые истории. Какое мнение у вас сложится о нём? Или наоборот, человек будет мрачен, любую шутку будет принимать как оскорбление.

— Это Вы меня имеете ввиду? — тут же ухватился за фразу заказчик.

— Конечно же, нет, — Велена снова доброжелательно улыбнулась, — ну, посудите сами, даже если бы это было правдой, разве стала бы я об этом Вам говорить?

— Но я сейчас достаточно мрачен и как вы только что убедились любую шутку готов принять за оскорбление.

Велена тяжело вздохнула, показывая непонятливость собеседника:

— Возможно, со стороны это может показаться так, но мне почему-то кажется, что настроение у Вас сейчас иное и совершенно не соответствует тому, что Вы пытаетесь мне продемонстрировать.

— Даже так. А что привело Вас к таким выводам?

Вид этого человека стал таким озадаченным, что Велена не выдержала и рассмеялась:

— Начнём с того, что вряд ли человек с плохим настроением захочет заказать себе портрет, это как пойти в цирк, чтобы поплакать. А ещё, мне приходилось иметь дело со многими заказчиками, поэтому научилась довольно точно определять не только характер, но и настроение человека.

Портрет Велена закончила минут через двадцать и предоставила на суд заказчику, он долго смотрел на него, а потом спросил:

— И что? Вы действительно увидели меня именно таким?

— Именно таким и никаким другим представить Вас не могу, — подтвердила Велена.

— Спасибо, вы действительно замечательный художник. Ваша работа достойна высокой похвалы, с лестью не переборщили и реализмом не увлеклись.

— Что я слышу? — Снова рассмеялась Велена, — оказывается, Вы очень хорошо разбираетесь в этом. Зачем же тогда весь этот спектакль?

— Ну, актёр из меня оказался плохой, зато попытаюсь реабилитироваться как заказчик. — При этом он вынул бумажник и принялся отчитывать.

— Что это? — искренне удивилась Велена, принимая деньги.

— Как что? Доллары. Мы же договорились о цене.

— Мы договаривались на рубли, для долларов это слишком много.

Заказчик даже бровью не повёл, пряча бумажник, а только назидательно изрёк:

— Хорошая работа должна быть хорошо оплачена.

— Я не могу принять такую сумму, — Велена в нерешительности протянула деньги назад, — это будет нечестно по отношению к остальным портретистам.

Заказчик с удивлением посмотрел на художницу:

— Весьма интересное понимание места талантливой личности в обществе. У вас неверное представление о братстве художников Елена Николаевна, если Ваши взгляды получат распространение, то мы расплодим огромную армию посредственностей.

Это уже было похоже на хорошо разыгранную сценку, оказывается, заказчик прекрасно знал, с кем имеет дело, и до последнего момента скрывал свою осведомлённость.

— Мы где-то с Вами пересекались? — пыталась Велена хоть немного припомнить этого человека.

— Нет, мы с Вами нигде раньше не встречались, но один общий знакомый у нас имеется.

— Борис. — Догадалась она.

— Да, именно его я и имел в виду. Он Вас просил прийти к нам на фирму, и Вы ему не отказали. Но оказывается, Ваше молчание вовсе нельзя истолковывать как знак согласия.

Велена немного обалдела от такой напористости лохотронщиков, обычно они старались завлекать в свои сети лишь случайных людей, а теперь на тебе, даже деньги платят лишь бы заполучить жертву:

— Простите, но мне он показался недостаточно искренним, но даже если он старался действительно бескорыстно помочь мне, согласитесь, броситься сломя голову в неизвестность, нужны веские основания.

— Чтобы такие основания появились, — начал читать мораль заказчик, аккуратно сворачивая портрет, — надо было сначала хотя бы поинтересоваться, о чём вообще идёт речь. А вы даже не удосужились позвонить, не говоря о том, чтобы прийти.

Велена хмыкнула:

— Вы знаете обо мне всё, а я о Вас не имею абсолютно никаких сведений.

Мужчина сначала с удивлением посмотрел на неё, а потом, сообразив, чуть не стукнул себя по лбу:

— Ох. Да. Простите. Александр Евгеньевич Комаров. Впрочем, если бы Вы хотя бы взглянули на визитку, которую Вам передал Борис, такого вопроса, я уверен, не возникло.

— Количество визиток, которыми меня последнее время снабжают все кому не лень, уже давно превысило все разумные пределы. — Возмутилась Велена: — И заметьте, у всех интересные перспективные предложения, а обсуждение их, как правило, надо проводить в спокойной интимной обстановке.

— Даже так? — Опешил Александр Евгеньевич: — Вот об этом я как-то действительно не подумал. Мне почему-то казалось, что актрисы второго плана не пользуются такой бешенной популярностью.

— Ну, я ещё не актриса. Пока, используют для массовки не заднем плане. А вот у некоторых актрис в гримёрке, нижние ящички доверху забиты визитками и приглашениями.

— И всё-таки, я считаю, Вам было бы полезно ознакомиться с деятельностью нашей фирмы, там не будут предлагать… — Александр Евгеньевич слегка развёл руки, — скажем так, сомнительные беседы.

— Да что ж это за фирма такая, — рассмеялась Велена, — в которой не обращают внимания на образование сотрудника. Если у Вас такие критерии подбора, то от желающих отбоя не будет.

Однако её слова нисколько не смутили его:

— Естественно отбоя не будет. Но только мы стараемся не афишировать нашу заинтересованность в новых кадрах, и предпочитаем самостоятельно подбирать кандидатуры. Найдите время, загляните к нам, не пожалеете.

Заказчик уходил неспешным солидным шагом, а Велена задумчиво смотрела ему вслед, и всё гадала, насколько искренен он был с ней, уж больно необычно выглядело его предложение. Если бы в разговоре с ним прозвучала хот капелька лести, диагноз был бы поставлен немедленно, но этого не произошло, и теперь у девушки появилась куча сомнений.

Комаров поднялся к себе в кабинет, Борис уже был там и ждал его:

— Что-то долго вы с ней беседовали Александр Евгеньевич.

Комаров бросил на него мрачный взгляд:

— Внешность у неё действительно на уровне, — он развернул свой портрет и стал прикидывать, куда его поместить, — и говорить умеет, дай бог. Но вот на поводу не идёт и авторитетов не признаёт, это очень плохо. А ещё она в людях очень хорошо разбирается, долго её за нос водить не получится. Вот тебя она сразу раскусила и естественно не поверила.

— Ищем другую?

— Нет. Лучше мы сейчас вряд ли что найдём. У неё всё как по заказу, и умна, и привлекательна, и навыки актрисы, даже справка о психической несостоятельности имеется, в случае чего на этом сыграть хорошо можно.

— Но сами же говорите, что ума у неё гораздо больше чем требуется для нашего дела, долго не подурачишь.

— А долго и не придётся. И вообще, женщина она женщина и есть, какой бы умной она не казалась, а для новой фирмы она подходит почти идеально. Ни один чиновник против неё не устоит. Но присматривать за ней надо хорошо, а то если что не так сразу выйдет из-под нашего контроля и сделать ничего не сможем, она же будет полновластной владелицей фирмы.

— Если такие опасения может быть тогда поглупее найти?

— Нет. Не выйдет. Опекать её постоянно мы не сможем, если рядом будем ошиваться возникнут серьёзные подозрение у вышестоящих товарищей, а нам это совсем ни к чему. На следующей неделе запускай процедуру регистрации фирмы.

— А если она не придёт?

— Недалёкий ты человек Борис, — усмехнулся хозяин кабинета, — в отличие от тебя я заранее поинтересовался тем, что происходит в театре. Так вот, завтра их режиссёр объявит о переходе на другое место работы. На его место заступит другой, который нашу подопечную терпеть не может. Увольнять он её не станет, но вот отношение к ней у всех резко изменится, так что к концу недели она работы лишится и к нам обязательно заявится.

— А всё-таки?

Комаров вздохнул:

— Слушай Борис. Только не обижайся. Но сейчас мне стало казаться, что эта девушка намного умнее тебя, по крайней мере, уж два плюс два она сложить бы сумела.

Всё рухнуло в один момент, Леонид Михайлович объявил, что уходит на другую работу, и все дела передал Губерману. С представления Велену сняли в тот же день, и даже сказали, что в массовке её услуги тоже не нужны. Уже вечером, когда прежний режиссёр прощался с труппой, актриса, которую Велена заменяла в последней неделе, подошла к ней и тихонько, чтобы не привлечь внимание проговорила на ушко:

— Ну что Леночка, кончилась твоя подстилочная жизнь. Под кого теперь-то ляжешь?

Велена не осталась в долгу:

— Ты права, достойных больше не видно. — С деланной горечью ответила она, оглядываясь вокруг.

— Ну, ты ещё можешь подсуетиться, может новый обратит на тебя внимание.

— А чего суетиться? Он вообще внимание обращает на всё что шевелится, даже вон на тебя внимание обратил.

— Гнить тебе теперь Леночка в костюмерке до конца жизни. — Хихикнула актриса.

— Да, действительно, после тебя можно такую заразу подхватить, никаких лекарств не хватит.

Больше вести такой диалог Велена не стала, как кто к ней относился, она прекрасно знала и поэтому, здраво рассудив, что последует в дальнейшем, не стала тянуть и на следующий день распрощалась с театром.

Вопреки предположениям Комарова Велена не пошла сразу по адресу на визитке, когда она искала её, то наткнулась на ту, которую ей дали в первый день, когда она писала портрет. На визитке значилось Пименов Константин Петрович, Юрист. Велена отчётливо вспомнила те дни, тогда ей этот мир казался неуютным, но вот прошёл год, и всё изменилось, появились планы, интерес к жизни, а благодаря её увлечению можно было вполне сносно существовать. Вот именно — существовать. А ведь хотелось ещё и жить, не заботясь о завтрашнем дне и не воспринимать своё существование как божье наказание. Боль первых дней притупилась благодаря работе, но работы теперь нет и надо думать, что делать дальше. Ещё немного поразмышляв над своим будущем Велена решительно набрала номер. Трубку взяли почти сразу, не успел пройти первый сигнал, и взял именно Константин Петрович. Велена представилась ему и напомнила об их встрече.

— А я думал, вы уже окончательно потерялись. Даже справки на плешке наводил. Там мне сказали, что вы периодически появляетесь, и я подумал, что моё предложение Вас не заинтересовало.

— Работы было очень много, — оправдывалась Велена, — теперь вот стало полегче.

— Это хорошо. Моё предложение пока остаётся в силе. Через два дня у одного литератора собирается местный бомонд, было бы очень желательно, что бы вы там появились, проведём так сказать первую презентацию. Как вы к этому относитесь?

— Положительно, — согласилась Велена, — но насколько мне известно литераторы люди прижимистые и не любят расставаться с деньгами.

— Это вы слишком спешите, — возразил Константин Петрович, — на таких мероприятиях не зарабатывают, а всего лишь знакомятся с потенциальными заказчиками. Прихватите свой планшет, покажите ЧТО можете, и отбоя от заказчиков в будущем не будет.

Всё действительно прошло, как Пименов и обещал. По началу Велена чувствовала себя не очень уютно на этом мероприятии, но стоило ей развернуть свой планшет, и вся неловкость сразу отступила на задний план. Первым её заказчиком оказался молодой паренёк, видимо он недавно опубликовался и теперь хотел увековечить себя как будущего писателя бестселлеров, он постоянно трещал о своих планах и был настолько ими поглощён, что Велена интересовала его только как художник. Портрет произвёл фурор, и художника действительно заметили, следующим её заказчиком был уже известный в литературных кругах поэт, которому все эти художественные изыски были по большому счёту ни к чему, больший интерес он проявляя уже к личности художника. Такое внимание Велене не понравилось, было что-то в нём такое неприятное, что сразу насторожило её, но она из вежливости не стала прерывать его интереса и призвала всё своё мизерное мастерство актрисы, чтобы поддерживать беседу в интересующем его ключе. Писать приходилось быстро, в лёгкой штриховой манере, люди не могли здесь позировать подолгу, так что за время этого мероприятия Велена ухитрилась написать восемь портретов. Скорость была для неё невиданной, так что, когда она освободилась, её состояние было соответствующим. Константин Петрович вызвался проводить её до дома:

— Вы определённо всех здесь заинтересовали, — поведал ей он когда они вышли на улицу, — так что в ближайшее время ждите серьёзных предложений. Некоторые родственники высокопоставленных чиновников обязательно захотят приобщиться к высокому искусству, а это им пока наиболее доступно.

Велена решилась, наконец, спросить:

— Константин Петрович, хотя это ещё рано, но я хотела уже поблагодарить Вас за ваши хлопоты. Хотя мне непонятно почему… — Велена замолчала, пытаясь правильно сформулировать своё любопытство.

— Почему я Вам помогаю? — усмехнулся Пименов, — всё очень просто Леночка. Я юрист и хотел бы, чтобы среди моих клиентов были значимые, уважаемые лица. А получить к ним доступ очень не просто. Нужен некий проводник, через который можно в будущем завязать личные знакомства. Сегодня благодаря своим знакомствам я сделал Вам рекламу, но в будущем вполне возможно благодаря знакомству с Вами уже я получу доступ до своей вожделенной клиентуры.

Пименов остановился и насмешливо посмотрел на ошарашенную Велену:

— Вот видите, я с Вами достаточно откровенен. Хотя мог и не раскрывать свой интерес.

— Тогда меня бы постоянно мучил вопрос о причинах бескорыстной помощи.

— А разве такая помощь не имеет право на существование?

Велена хмыкнула:

— Право имеет, вот только существует ли. Всегда помощь в той или иной мере оказывается корыстно. Только корысть может быть разной. В одном случае в надежде на получение больших доходов…

— Как в моём случае, — вставил реплику Пименов.

— В другом случае, — продолжала Велена, — рассчитывая на благодарность в будущем или для сохранения своего душевного покоя.

— Нет. Так нельзя, — запротестовал юрист, — тогда получается, что мы живём, всегда пользуемся корыстными целями. А как же любовь к ближним или своим детям?

— Ну, любовь к ближним, это по существу любовь к самому себе. Наверное, тоже самое и к детям.

— В первом случае я, пожалуй, соглашусь, а вот во втором случае извините. Любовь к детям сильнее всех этих чувств. Относительно самой себя вы можете сделать послабление, полениться, а вот с детьми такого не выйдет. Так что у тех кто им помогает Вы никогда не найдёте корыстных мотивов.

— Возможно, — согласилась Велена, — у меня нет детей и мне пока трудно судить об этом.

— Глядя на Вас даже трудно предположить, что женское счастье обойдёт вашу судьбу стороной.

Уже через день Константин Петрович позвонил Велене:

— Леночка, на тебя поступил первый заказ, только нужно будет проявить немного такта.

— А именно, — насторожилась Велена.

— Жена нашего мэра решила увековечить себя в нескольких портретах. До этого она пыталась проделать это с помощью художественной фотографии, но сама понимаешь, ничего не вышло. Вот теперь ищет хорошего художника, который сможет её многочисленные недостатки превратить в достоинства.

— Но вы же знаете, что я пишу реалистичные портреты, пытаюсь отобразить внутренний мир человека.

— Вот и хорошо, — принялся успокаивать её Пименов, — потому что внешне отображать там абсолютно нечего.

Такое отношение юриста к людям возмутило Велену:

— Константин Петрович, — начала она выговаривать в трубку, — у каждого могут быть как свои недостатки. Так и свои достоинства.

— Могут, — согласился тот, — в данном случае недостатки вы увидите сразу, а вот для поиска достоинств вам придётся здорово потрудиться. Запишите телефончик и перезвоните. Там ждут.

Велена в сердцах бросила трубку.

Лариса Алексеевна, жена мэра, действительно обладала отталкивающей внешностью. Тем, кто встречал её впервые, казалось, что она законченная алкоголичка, хотя на самом деле это было далеко не так. Как и все дамы её круга, она терпеть не могла спиртного и употребляла лёгкие вина лишь иногда по необходимости. Когда Велена познакомилась с Ларисой Алексеевной, она поняла, что Пименов вовсе не был циничен в разговоре с ней по телефону, какие к чёрту здесь достоинства, тут даже небольшую часть недостатков скрыть сложно. Но, как это ни горько заказ надо по возможности выполнить хорошо, от этого зависела дальнейшая её работа. Хозяйка видимо сразу заметила замешательство Велены, опыт общения с людьми у неё был немалый, поэтому она не стала торопить события, и пригласила художницу для знакомства попить чаю:

— Не бойся меня, девочка моя, — начала она успокаивать Велену, — это я только выгляжу как ведьма. В средние века меня почти наверняка бы сожгли на костре, или ещё чего хуже — бросили в воду со связанными руками.

— А что? — Встрепенулась Велена, — сгореть заживо лучше, чем утонуть?

Лариса Алексеевна рассмеялась:

— А у тебя есть чувство юмора, по мне так один чёрт, хотя гореть я не пробовала, а вот утонуть случай представлялся. Скажу тебе сразу, приятного там очень мало, поэтому у меня и остались об этом случае жуткие воспоминания.

На столе появилась баночка варенья из ароматной лесной клубники.

— Ты накладывай себе, не стесняйся, — принялась ухаживать за Веленой хозяйка, — это не садовая клубничка, эту я сама в лесу собирала, дух от неё такой, что сразу на душе теплеет.

Велена попробовала сахарное творение и действительно смогла оценить богатый вкусовой букет, на молчаливый вопрос хозяйки она сразу удовлетворённо кивнула и в удовольствии прищурила глаза.

— Дальше все обычно начинают удивляться, — продолжала Лариса Алексеевна, — мол, жена мэра и сама по лесу шастает.

Велена удивлённо взглянула на хозяйку, этот вопрос как-то не приходил ей в голову, она восприняла это как само собой разумеющееся, но оказывается, здесь надо было удивиться:

— А что? Разве нельзя?

— А ты действительно считаешь это нормальным? Хм… Теперь уже удивляюсь я.

— Извините, — смешалась Велена, — я, наверное, опять что-то не то сказала?

— Да, как сказать? Обычно твои ровесницы сильно удивляются, что жена такого ответственного лица может сама ползать на коленках в лесу и собирать ягоды. Гораздо проще купить у кого-нибудь из местных. Но в том-то и дело, что процесс собирания ягод и грибов для меня важнее, чем результат. Впрочем, вру. Результат, как ты уже видишь, тоже имеет большое значение.

Женщина слегка задумалась, а потом снова весело взглянула на молоденькую художницу:

— А хочешь ещё настоящий чай попробовать?

— Настоящий? А этот какой?

— Это тоже чай, но совсем не тот, который наши предки пили. В те времена чай в жестяных баночках хранился, даже спустя десятки лет в них запах того чая сохраняется. Мы с мужем в прошлом году в Индии были, — Лариса Алексеевна достала из шкафчика маленькую жестяную шкатулку и, поставив её на стол, занялась чайником, — так вот там я приобрела настоящего чая, а домой приехали, так я его в эту старинную баночку пересыпала. Как откроешь её, так по всей комнате сразу дух чайный идёт, а вкус такой… Объяснить трудно, сейчас сама попробуешь.

Велена смешалась, такого внимания своей персоне она не предполагала:

— Лариса Алексеевна, а это удобно? Вроде как мы делом хотели заняться.

— А, никуда наше дело не убежит, — отмахнулась хозяйка, — давай лучше приятно время проведём. У меня не каждый день такие гости бывают, либо кому-то от меня чего-то надо, либо стараются сбежать побыстрее, будто заразиться бояться. Но я их не осуждаю, кто в здравом уме захочет со мной общаться, а уж появиться в обществе со мной для многих вообще непосильная задача. Ты лучше о себе расскажи, где работаешь, где учишься?

Теперь уже настала очередь Велены серьёзно погрустить, что она такого могла рассказать хозяйке, правду не расскажешь, а врать не хотелось, тем более что это враньё будет непременно раскрыто. После секундного раздумья она решилась:

— Ничего в моей жизни интересного нет, всё как у всех, давайте я вам лучше сказочку расскажу про одну принцессу, а вы послушаете.

— Интересно. Сказки мне ещё никто не рассказывал. Надеюсь, у неё конец будет счастливый?

— Как у неё сложится дальше, я ещё сама не знаю, — горько улыбнулась Велена, — но хотелось, чтобы всё у неё сложилось хорошо.

— Ну, тогда в двойне интересно. Давай, рассказывай, послушаю.

И Велена просто пересказала ей свою историю, естественно немного изменив её, чтобы у хозяйки не возникло убеждения, что это относится именно к самой рассказчице.

— Не похоже это на сказку, — после недолгого молчания произнесла Лариса Алексеевна, — уж больно всё это жизненно. Такое сплошь и рядом происходит. Ходила себе принцесса, ни о чём не заботилась, а тут раз, всё изменилась и надо свою жизнь строить заново. Так говоришь, смирилась она? Посчитала это божьим наказанием? Чушь. Не наказание это, а испытание. Может, бог увидел, что надо ей пройти такое испытание, чтобы своё счастье обрести, может быть не в том мире, но в этом обязательно.

Чай действительно оказался божественным, его ни с чем не сравнимый запах мгновенно наполнил комнату, да и вкус оказался отменным. Раньше Велена как-то не обращала внимания на этот напиток, ну чай — вот существовал он в этом мире, ну и что, был бы другой, то пила бы и его. Но, оказывается, есть чай, а есть ЧАЙ. Так вот этот ЧАЙ к тому чаю никакого отношения не имеет.

— Спасибо, — поблагодарила Велена хозяйку, — я не знала, что существует такой чай. А что же нам в магазинах тогда продают?

Женщина с досады только поморщилась:

— Настоящего чая на всех хватать не должно, что уж там они ещё добавляют никому неизвестно, химия да краска одна. Видишь этот чай лишь слегка коричневатый, а тот аж чёрный весь, хотя вроде считается качественным.

Ароматный напиток и запашистое варенье волшебным образом изменили все вокруг, стало уютно и комфортно, а хозяйка уже не стала напоминать сказочных злобных персонажей. Когда художница взяла в руки планшет, настроение стало совсем другим, теперь внешность хозяйки не выглядела отталкивающе, а в голове утвердился совершенно другой образ, нежели тот, который появился в самом начале.

Работая над образом Ларисы Алексеевны, Велена прокручивала в голове слова хозяйке о возможном испытании принцессы и всё больше склонялась к мысли, что она была полностью с ней согласна, последнее время ей и самой в голову приходили такие же идеи. Так, погружённая в свои мысли, она даже не заметила, когда портрет оказался практически закончен, осталось лишь немного поработать над фоном и подправить полутени:

— Хотите взглянуть? — обратилась она к хозяйке, — уже можно.

— Естественно хочу, — встрепенулась женщина, — ты ведь меня первая рисуешь, другие отказались.

— Как это отказались? — Не поняла Велена.

— А вот так, взяли и отказались. Даже объяснять ничего не стали.

Велена повернула к ней портрет:

— Тут, правда, ещё немного надо с фоном поработать.

Лариса Алексеевна замерла, всматриваясь в изображение. Наверное, то, что она там увидела, сильно поразило её, прошла минута, другая, а она всё не могла оторвать своего взгляда.

— Простите. Что-то не так? — Забеспокоилась Велена.

На глазах у женщины появились слёзы, она попыталась что-то произнести, но лишь судорожно вздохнула, замахала руками и отвернулась в сторону, закрыв лицо. Такая реакция напугала художницу, она отбросила планшет и метнулась к хозяйке:

— Извините. У всех иногда неудачно получается, я переделаю, только не обижайтесь.

Но та лишь продолжала тихонько всхлипывать и Велена метнулась к столу налить в стакан воды.

— Не суетись, всё в порядке, — наконец пришла в себя Лариса Алексеевна, — это у меня иногда бывает, не обращай внимания. Истерика.

Потом она подошла к планшету со своим портретом и снова стала пристально всматриваться в него:

— Спасибо тебе Елена, у тебя действительно дар видеть в людях не внешнюю их оболочку, а именно внутренний мир. Я ведь именно так себя и представляла всегда, — продолжала она, — вот только увидеть не могла, а ты смогла. Спасибо тебе большое, просто не представляешь какой подарок мне сделала.

Потом когда Велена окончательно доработала портрет, они снова пили божественный напиток с не менее замечательным вареньем, и Лариса Алексеевна рассказывала ей о своей нелёгкой женской доле.