Алчность

Глава 41

— Обещайте, что постараетесь не волноваться.

Энди сразу вскочил, радуясь возможности покинуть раскалившееся сиденье.

— Детектив Флинн… — Доктор Фокс подняла бровь, не услышав ответа.

— Обещаю. Я не буду волноваться.

Энди понимал, что, сорвись он прошлой ночью, результаты проверки были бы катастрофическими. После нервотрепки, связанной с началом судебного процесса, в доме совсем не осталось выпивки, ни глотка. А бутылку «Джека Дэниэлса», купленную в Дабл-Бэй, он успешно выбросил. Сделать это оказалось нелегко — так же, как и побороть искушение прыгнуть в машину и доехать до ближайшего винного магазина.

Но он совладал с собой. Это кое-чего стоило. Это поступок. И вот он здесь, успешно прошел очередную проверку, и у доктора Фокс больше нет причин считать, что у него проблемы с алкоголем.

— И бросайте пить, — посоветовала она. — Или через несколько лет от вашей печени ничего не останется.

Энди смущенно кивнул.

Доктор Луиза Фокс неплохой психиатр. Она толково поработала с Энди, в чем он не сомневался. Теперь Келли придется допустить его к расследованию дела Эда Брауна.

— Обещайте мне, что будете за собой следить. Нельзя допустить, чтобы вы запили, как после случая с вашей женой…

— Спасибо. Я понял.

— Нельзя недооценивать…

— Я все понял. Спасибо вам, Луиза. Я очень вам признателен.

— Не стоит. — Она покачала головой и сделала ему ручкой: — Ладно, проваливайте.

Энди испытал огромное облегчение. Медицинское обследование и консультация — обычная процедура после кризисной ситуации или смерти кого-то из близких, но, тем не менее, это всегда действует на нервы. И если ребята каким-то образом узнают, что ты принялся за старое, пьешь или принимаешь наркотики, покоя тебе не видать. Джимми, например, никогда не упускал возможности поиздеваться над полицейским, посещающим психолога, строя ему идиотские рожи и угощая цитатами из «Пролетая над гнездом кукушки»: «Если это называется быть сумасшедшим, значит, я дурак, с приветом, умственно отсталый».

Джимми…

Джимми, черт возьми!

Сейчас для Энди наилучшим выходом было с головой погрузиться в работу, попробовав забыть о Джимми и Мак. Получить трудное задание — спасение, подарок судьбы. В конце концов, что у него осталось, кроме работы? Если от всего отрешиться и пустить в ход все, чему его учили, Энди сможет раскрыть дело, и именно этим он намеревался заняться. Он выследит Эда Брауна и посадит его. Вот так.

Сидя за столом, Энди во второй раз перечитывал пачку расшифровок стенограммы допроса матери Эда Брауна, проведенного сразу после его побега. Основываясь на принципах анализа показаний, которые он изучал в свое время в Академии ФБР в Куэнтико, штат Вирджиния, он проверял каждое слово на противоречивость или необычность построения фразы, которые указывали бы на то, что женщина вводит полицию в заблуждение или что-то скрывает. Пока результаты его не вдохновляли. Основной вывод сводился к тому, что миссис Браун ненавидела полицию и представителей власти. Но больше всего настораживало, что эту милую леди, похоже, гораздо больше огорчало нежелание сына прибегнуть к ее помощи, чем гнусность совершенных им преступлений. Впрочем, об этом Энди думал с того дня, как впервые увидел миссис Браун. Теперь он хотел выяснить, не скрывает ли она от полиции некие важные сведения. В последнем он не был уверен.

Понимая, что для изготовления и размещения самодельной бомбы, обеспечившей Эду побег, ему был необходим сообщник, Энди Флинн ломал голову, кто бы это мог быть. Эд не мог похвастаться популярностью таких прославленных «королей насилия», как Очаровашка-Банди или первоклассный манипулятор вроде Мэнсона. Эд достаточно умен, но противопоставил себя обществу, и его проблемы с речью и хлипкое телосложение мало способствовали налаживанию отношений с людьми. Энди не сомневался, что если у Эда и были немногочисленные друзья, то лишь из старого окружения. Он не относился к тем, кто легко заводит новые знакомства. Кто согласился таскать за него каштаны из огня? Какого человека он смог запугать, подкупить или соблазнить, чтобы он пришел на помощь? И если его побег не был подготовлен до ареста Эда, как он мог провести необходимую подготовку, сидя в тюрьме строгого режима?

Поэтому объектом расследования Энди избрал странные взаимоотношения Эда и его матери. Невзирая на сведения о трудном детстве Эда, которого его мать-одиночка, тогда проститутка и наркоманка, держала в черном теле, и несмотря на тот факт, что именно юный Эд устроил пожар, стоивший его матери ног, миссис Браун, по-видимому, оставалась самым близким ему человеком. Между ними существовала странная взаимозависимость. Поэтому миссис Браун стояла у Энди первой в списке лиц, подозреваемых в организации побега Эда. Пускай инвалидность исключала личное участие женщины в закладке бомбы, она вполне могла принимать участие в ее изготовлении и найти человека, который бы соорудил ловушку в бункере береговой батареи. Если кто и знал, где прячется Эд, то, несомненно, она.

Эд Браун и его мать являли собой адскую семейку. Когда Эда арестовали, он жил дома, и с тех пор его мать не переехала, хотя в спальне ее сына обнаружили полароидные снимки сцен совершенного им насилия, журналы сомнительного содержания, отрезанные большие пальцы ног и частицы плоти его жертв. Никакие нормальные родители не смогли бы остаться в доме, где их сын хранил части тел убитых им людей и «сувениры», напоминавшие ему об убийствах и расчленениях, не говоря уже о том, чтобы в одиночку спать по соседству с подобными предметами. Однако миссис Браун оказалась женщиной незаурядной. Похоже, характер преступлений ее сына и свидетельства его злодеяний нисколько ее не обескуражили. Это обстоятельство насторожило бы любого детектива. Квартира женщины находилась под круглосуточным наблюдением.

К несчастью, в доме матери Эд Браун так и не появился.

Энди обернулся к напарнику:

— Что там было?.. — И осекся. Горло скрутил спазм. Подсознательно он ожидал услышать ответ Джимми. Словно протянул руку, чтобы взять какую-то вещь, но вспомнил, что рук-то и нет. Энди откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

— Эй, Энди!

Вздрогнув от неожиданности, детектив опомнился и увидел стоящую рядом Карен Махони.

— У тебя все в порядке?

Он кивнул.

— Как прошел психиатра? — поинтересовалась Махони.

— Доктор Фокс дала полный допуск.

— Так я и думала.

— А как дела в Лонг-Бэй?

— Нормально. Мы опросили весь персонал, работавший с Эдом. Те железно настаивают на том, что Эд не общался с другими заключенными. Этого типа с самого начала изолировали ради его же пользы. Как мы считали.

— Да. — Полиция возлагала большие надежды на одного заключенного, который недавно был освобожден, но уже сейчас было ясно, что они не оправдались. — А посетители?

— Согласно записям, мать регулярно навещала его раз в две недели.

— Вместе с носатым мужчиной, как его… Джорджем Фаулером, управдомом?

С первой встречи с Джорджем Фаулером Энди почувствовал, что этот человек не просто управляет кварталом домов, где жили Брауны. Он имел близкие отношения с матерью Эда и очень оберегал ее. Язык жестов свидетельствовал о том, что между ними существует интимная связь, хотя Фаулер женат. Поэтому он автоматически попадал в список людей, подозреваемых в организации побега Эда. На что способен Фаулер ради миссис Браун и ее сына? Громадный нос Фаулера покраснел и опух от пьянства, да и лет этому типу было изрядно. По правде сказать, этот выдающийся орган смахивал на гнилой помидор. Поэтому группа расследования прозвала его Носачом.

— Обычно он сопровождал мать Эда. Кроме них приходили только юристы и психиатры.

— Популярный парень.

— Расскажи мне поподробнее. Мы проверили всех охранников в тюрьме, записи дежурных, визиты, время, даты… Его мать по-прежнему остается главной подозреваемой. И Фаулер вместе с ней. — Махони уперлась руками в бока и склонила голову набок, чтобы откинуть волосы с глаз. — Нашел что-нибудь любопытное в расшифровках?

— Пока ничего такого, за что можно было бы зацепиться, — разочарованно вздохнул Энди.

— А сейчас что ты ищешь?

— Анализ показаний довольно прост. Махони, ты ведь уже знаешь о языке жестов и технике допросов. Анализ расшифровок стенограмм позволяет изучать каждое слово вне зависимости от каких бы то ни было воздействий, оказываемых на допрашиваемого. Поэтому видишь то, что незаметно самому следователю. В данном случае мы уже знаем по предыдущим поступкам миссис Браун, что она настроена враждебно и не сотрудничает со следствием.

— Верно, дамочка себе на уме, — кивнула Махони.

Энди рассмеялся:

— Изучив ее показания, я уверен, что она не побоится взять грех на душу, чтобы помочь Эду сбежать, и запросто солжет, если нужно. Вот я и хочу выяснить, есть ли состав преступления. Или хотя бы знала ли она о его побеге больше, чем нам рассказывает.

Махони подтащила стул поближе:

— Я помню, ты мне уже рассказывал об этом раньше, но не мог бы ты объяснить на примере? Опять что-то с местоимениями?

Энди полистал бумаги на столе:

— Пока я накопал меньше, чем хотелось бы. Но есть один интересный ответ. — Он ткнул пальцем в один из листков с расшифровкой. — Здесь ее спрашивают, позвонит ли она в полицию, если ее сын свяжется с ней, и она отвечает: «Мы поступим правильно».

Махони с сомнением мотнула головой, не зная точно, как истолковать эту фразу. Тогда Энди пояснил:

— Из этого следуют два основных вывода: во-первых, миссис Браун использовала местоимение «мы». Она не персонифицирует свое заявление. Она говорит «мы», несмотря на то что вопрос обращен лично к ней и в тот момент ее никто на допрос не сопровождал. Она должна была сказать «я». Люди употребляют местоимение «мы», когда пытаются дистанцироваться от того, что говорят. Другой причиной использования «мы» может быть то, что человек испытывает духовную близость с кем-либо, осознанно это или нет. В делах по ложному обвинению в изнасиловании, например, следователя должно насторожить, если предполагаемая жертва говорит о себе и подозреваемом «мы». Настоящая жертва никогда не свяжет себя и насильника объединяющим местоимением.

На Махони этот пример произвел сильное впечатление.

— В нашем случае, — Энди ткнул пальцем в бумагу, — это говорит о том, что миссис Браун, возможно, считает Джорджа Фаулера в каком-то смысле партнером и переадресует вопрос ему, даже несмотря на то, что его рядом нет. Другая важная вещь: она, фактически, не ответила на вопрос. Она сказала: «Мы поступим правильно», — но что будет правильным, по ее понятиям? Мы могли бы поверить, что она позвонит в полицию, когда сын свяжется с ней, если бы женщина ответила «да» или сказала нечто вроде «Я позвоню вам, как только что-нибудь о нем узнаю».

Карен рискнула высказать свое мнение:

— То, что она сказала «мы», может означать, что они с Носачом уже замешаны в деле о побеге. И в любом случае станут действовать заодно.

— Ты на верном пути, Махони. Я могу привести тебе другой классический пример. О котором ты, возможно, уже слышала. Когда на допросе человек говорит: «Я стараюсь быть откровенным, насколько это возможно». Означает ли это, что он помогает следствию? — Энди замолчал, потому что Карен подпрыгнула, чтобы выдать свои доказательства того, что это не так. — Как ты считаешь?

— Что я думаю об этом заявлении? Ну…

— Начнем с того, что человек, сказавший это, не утверждает, что он честен. Он говорит, что «старается» быть честным. «Старается» нужно понимать так, что у него это не выходит. Слова «насколько возможно» означают, что он установил для себя некие пределы откровенности.

Карен согласно кивнула.

— На этом, Махони, сегодняшний урок окончен. Теперь скажи мне вот что. Пока меня терзали психиатры, вы в Лонг-Бэй могли обнаружить новые ниточки, ведущие к Эду. Давай выкладывай, какое у тебя сложилось впечатление.

Она прикусила губу и подняла глаза к потолку, стараясь припомнить все подробности.

— Никто не может похвастать тем, что откопал много нового. Похоже, в тюрьме все вздохнули с облегчением, узнав, что ответственность за побег не легла на их плечи. И я не могу их за это осуждать.

— А что скажешь про тех, кто больше других общался с Эдом? У них должны быть какие-то предположения. Не замечали ли они перемен в его поведении? А может, подозревали, что мать что-то затевает? Или сам Эд не спал в положенное время, что-то обдумывая?

К разочарованию полиции, в камере почти ничего не удалось обнаружить. Никаких планов изготовления бомбы, ничего похожего. Эд проявил осторожность, причем дьявольскую.

— Знаешь, — Махони задумчиво нахмурилась, — один из охранников произнес слова, которые меня несколько удивили.

Энди насторожился:

— Именно это я и хотел услышать. Что именно он сказал?

— Что Эд спал в необычное время, с пяти вечера до полуночи. Значит, по ночам он бодрствовал. — Карен достала блокнот и раскрыла его на нужной странице.

— С пяти вечера до полуночи?

Именно в эти часы проходила смена Эда, когда он работал в морге, пока не вылетел оттуда за кражу хирургических инструментов. Может быть, он просто привык к жизни по ночам? Как бы то ни было, его режим выглядел подозрительно. Энди не мог отделаться от мысли, что это неспроста.

— Что охранник сказал еще… — продолжала Карен. — Пит Стивенс работал в дневную смену, с полудня до полуночи. Сразу после кормежки Эд ложился спать. Стивенс не возражал: это облегчало его службу, как он признал.

Энди все было ясно.

— А большую часть времени, когда Эд бодрствовал, дежурила Сьюзи Харпин. И добавил, что эти двое ладили между собой.

— Ладили?! — переспросил Энди. — Именно так и сказал — «они ладили»?

— Кажется так… — Карен сверилась с записями. — Точно.

Энди быстро пробежал глазами по строчкам:

— Как ее зовут? Харпин?

— Мисс Сьюзи Харпин.

— Вот она. — Энди достал ее показания из папки. — Тридцать девять лет, одинока, замужем не была, детей нет. Проработала в исправительном центре большую часть взрослой жизни…

Детектив сосредоточенно изучал показания.

— Что известно о его прежней работе? Были ли у него друзья в морге? — спросила Махони.

— Погоди-ка, — Энди махнул рукой. Он прослушал ее вопрос, перечитал отрывок из беседы Харпин со следователем.

ДЕТЕКТИВ ХАНТ. Вы не заметили ничего подозрительного?

ХАРПИН. Вообще-то нет… Нет.

ДЕТ. ХАНТ. Вообще-то нет?

ХАРПИН. Я хотела сказать — нет, не заметила.

ДЕТ. ХАНТ. Насколько я понимаю, во время смены вы иногда болтали с Эдом Брауном?

ХАРПИН. О, мы провели с ним необычные часы.

ДЕТ. ХАНТ. Что вы хотите этим сказать?

ХАРПИН. Только то, что работала в ночную смену. Все остальные спали.

Энди вскочил и отбросил расшифровку:

— Поехали. Мы возвращаемся в Лонг-Бэй.

— Что такое? — Махони изумленно захлопала глазами.

— У нас есть «мы».

Знакомое волнующее чувство охватило его, как бывало всегда, стоило найти верную улику. Когда это чувство приходило, он шел неотвратимо, как собака по свежему следу. Он еще не знал в точности, что это за запах, но упустить его уже не мог. Что, если в эти самые «необычные» часы Эд кое-чем занимался с женщиной? С женщиной, которая сказала «мы», рассказывая об опасном преступнике? Не «Я несколько раз говорила с заключенным» или «Я говорила с ним», а именно «Мы провели с ним необычные часы».

С этой точки зрения простое местоимение стало самой многообещающей ниточкой, с которой предстоит поработать.