Альдери. Второй шанс

Глава 22

Рамир болезнено опускается на край кровати. Боль простреливает до костей. Рана жжёт не меньше полыхающего костра в камине. Лоб покрывается испариной.

С каждым часом он чувствует, как его пульс ускоряется быстрее. Тошнота подкатывает к горлу, голова кружится. Перед глазами размытые пятна. Каждое движение тела приносит адскую боль. Половину тела он просто не чувствует.

Треклятые одичалые. Бесовские черные.

Такого подвоха он не ожидал.

Дышит урывками, проталкивая воздух в легкие, бок отдается содрогающим спазмом.

Трансформация не помогла. Загнал волка, но разрывы не залечил. Хитрые твари.

Рецепторы обострились, в то время как мозг поехал в болото. Так хреново ему не было никогда.

Сжал челюсть, чувствуя свою беспомощность. Непривычное состояние поднимало волны злости и агрессии. Быть слабым – не его черта. Он ненавидит быть уязвимым.

– Сука, – Хриплый голос разлетается по тягучей тишине, отбиваясь от каменных стен. Новый порыв боли заставляет согнуться.

– Растерзаю вас, тварей, – Урывочно в пустоту.

Глаза слипаются, пот струится ручьем. Ни о чем другом думать не может.

До помутненного сознания долетают отдаленные шаги, запах наводняет обострившиеся рецепторы.

Запахи. Разные запахи. Кого еще принесло?

Рамир усилием поднимает голову, мрачный взгляд застывает на дубовой двери, которая не спешит открываться.

Напряженно прислушивается, вытягивая из себя остатки сил. Любые усилия в эту минуту опустошают как неравный бой.

Ну здравствуй, милая, – С усмешкой пропускает в своей голове. Сомнений, кто стоит за дверью, у него нет. Этот запах он узнает из тысячи. Прибежала спасать поверженных. И своих сторожевых собак не забыла. Боится меня?

Рамир откидывается на кровати, ладонями упираясь в прохладную ткань покрывала за спиной. Движения приносят новые прострелы боли, он сцепляет зубы, усмиряя внутренний гнев на обстоятельства.

Чего ждешь? – Думает про себя, блуждая по деревянному полотну. – Всесильный ведьграх испугался раненого волка?

В ответ прилетает характерный треск поленьев с камина. Он напоминает не делать глупостей.

Секундная заминка и дверь мягко отворяется, впуская натянутую красавицу в бежевом платье. Оно так плотно облигает изгибы, что воображение Рамира чувствует себя бесполезным.

Любовался бы ею, да внутри все сжимается. Зверь поднимает голову и скалит пасть.

Горящие фиолетом глаза внимательно осматривают его тело, шелковистые волосы струятся по плечам. Потрогать бы.

Рамир каменеет под этим участливым выражением лица. Откуда столько беспокойства? Терпеть не может лицемерие.

Зверь в недрах начинает рычать. Альдери молчит, осторожно ступая по темному дереву паркета.

Парень прикрывает глаза, не желая видеть сочувствие в её глазах. Жалости ему только не хватало.

– Что ты хочешь? – Старается держать голос ровным, металлические ноты оседают в горле.

– Спасти упрямого волка, – Спокойно отвечает девушка, осматривая повреждения. Все намного хуже, чем она думала. Рамир сильно пострадал, раны на плече серьезные, яд просочился глубоко в ткани. Крепкая грудь в разрывах.

– Да что ты, – Усмехается в ответ. Зверь заводится под натиском знакомого благоухания, агрессивно рычит в заточении. Побитому разуму приходится сложнее сражаться с животными инстинктами. – Когда-то ты бегала от меня как от чумы, желая избавиться навсегда. Вот он шанс.

Парень открывает глаза, вонзаясь в блестящую сирень. Смотрит не мигая, сохраняя маску холодного равнодушия. Терпит пытки, не желая показывать своей слабости. Раны простреливают, стягивая тело в ком. Упрямо держится каменной глыбой. Ни один мускул не дрогнул.

Силы утекают, но он стойко сохраняет невозмутимость и пытливо рассматривает притихшую девушку. Что молчишь?

Зверь беснуется, метаясь в закрытых стенах. Рамиру понятно его ожесточение. Сдерживает остатками воли своего ярящегося волка.

Вот она красавица, что предназначена была ему природой. Да только нет той волчицы, за которую готова была умереть лирая ипостась. Девушка вроде та, а зверь – не тот. Волк требует мести. Разум понимает драматичность ситуацию, да только волчьим инстинктам этого не объяснить. Не утихомирить того, кто ищет наказания для своего обидчика.

– Так что изменилось, Альдери? – Рамир прожигает взглядом черных ониксов, не дождавшись ответа.

– Много чего изменилось, – Спокойно отвечает. – Дай мне помочь тебе, а после поговорим.

– О чем будем разговаривать? – И вновь усмешка. – О твоей слепой ненависти ко мне? О том, как ты убила себя лишь бы не быть со мной? О твоей беспросветной глупости?

Альдери скидывает с себя мимолетную растерянность, без эмоций отвечая:

– Ты в праве злиться на меня.

Она знала, что разговор будет тяжелым. Готовилась к нему. Шла сюда как на растрел. Даже тонкая ниточка тепла, образовавшаяся с отцом, не смыла её мрачности. Сложно разговаривать с тем, кто ополчен. Но она здесь не за этим.

– Неужели, – Парень слегка подается вперед, вызывая очередные пытки для тела. – И с чего такая щедрость?

– Рамир, мне много есть, что сказать тебе, – Девушка подходит ближе, удерживая зрительный контакт. – Но не уверена, что ты готов слушать. Твоя рана очень глубокая, яд в крови. До утра ты не дотянешь. Я все равно исцелю тебя, хочешь ты этого или нет.

– Не боишься, что мой волк нападет на тебя? – В мутном взгляде парня скрывается сдерживаемая буря, в то время как голос сохраняет полное бестрастие.

– Не боюсь. Я понимаю твоего зверя. Только сил сопротивляться мне у него сейчас нет. Я не хочу, чтобы было все так…

– Как так? Ждала, что я буду бегать за тобой как раньше? Притяну в горячие нежные объятия? – Бок простреливает новой порцией боли и Рамир стискивает зубы, с трудом процеживая слова. – Закрою глаза на твою тупость и перечеркну прошлое?

– Ждала того, что вижу сейчас, – Альдери замечает угосающие силы своего истинного. Смиренно вздыхает, не пытаясь продолжить этот бесполезный разговор. Придеться брать смекалкой.

В пространстве повисает грузная тишина. Оба борятся друг с другом взглядами.

Девушка отрывается от глубокой черноты и скользит по мощному полуобнаженному телу. Не замечает, как её тело покрывается мурашками, теплая спираль закручивается в недрах. Красивые плечи мужчины притягивают, чтобы к ним прикоснуться. Вздутые вены на предплечьях вызывают покалывание на пальцах. Хочется дотронуться. Такие необычные ощущения для неё.

Спускается ниже, обрисовывая глазами тренированные мышцы. Косые живота утягивают за собой, соблазняя продолжить странствие. Хочется смотреть не отрываясь.

Встряхивает головой, откидывая неуместные мысли.

Делает пару шагов, отмечая заторможенную реакцию парня. Чувствует токсичные эмоции его зверя, он бесится, не находя покоя.

Удивительный контроль разума. Даже под болевыми пытками уверенно держит инстинкты на привязи. Необычайно сильный мужчина. Сердце девушки заходится восхищением. Слова учителя набатом стучат в голове. Можно только догадывается, сколько этому парню пришлось вынести, чтобы обзавестись такой выдержкой.

Рамир устало прекрывает глаза, а Альдери пользуется заминкой.

Еще один шаг и мягко опускается на кровать, устраиваясь на бедрах неожидавшего парня. Он делает резкий отклон назад как от пощечины. Спина откидывается, вызывая адскую судорогу. Черные глаза расширяются, волна настороженности выстаивает барьер.

Он теряется на секунды, не понимая её порыва. Сжимается и с сомнением всматривается в горящие аметисты, пытаясь угадать её действия. Какого черта она творит?

Волк внутри заходится как заведенный, а разум человека борется с желанием снять её с себя. Слишком приятно. Но так обманчиво.

Зависает, усиливая контроль измученного сознания. Держит волка на волевой цепи, что требует свободы. Руки сжимаются в кулаки, собирая ткань покрывала. Напряженно всматривается в её движения.

Альдери поднимает ладони, показывая свою безобидность. Медленно опускает их на шею парня. Следит за реакцией, не разрывая контакта. Нежно прикасается к горячей коже, выпуская воздух из легких. Так боязненно, но волнительно.

Собирает всю магическую энергию и увереннее прикладывается к напряженной шее. Пальцы нежно дотрагиваются, подминая под себя пульсирующую венку. Эти обычные прикосновения дарят девушке трепетное упоение. Она не представляла, что касаться этого мужчины будет так приятно.

Рамир безгласно продолжает впиваться взглядом. Восхитительный запах просачивается под кожу. Нервы накаляются, кровь закипает.

Фиолетовый поток начинает свое мягкое проникновение. По венам Рамира бежит покалывающая прохлада, а он не может оторвать взгляда от этих необычных глаз. Хмурит лицо, утопая в напряжении, но не делает попыток отстраниться. Ищет что-то на дне аметистов, пытаясь считать её эмоции. Минуты замедляются, а пара испытывает друг друга безмолвным сражением. Волк внутри утихает, обезоруженный приливом исцеляющей энергии. Животные инстинкты замирают, утягивая зверя в сонную негу. Лишь человеческий разум продолжает сопротивление, скидывая пелену сладости. Не время расслабляться.

Альдери прекрывает глаза, концентрируясь на эпицентре стихии. Вливает всю себя без остатка в этого своенравного парня. Исцеляет, не замечая, что этот контакт пленит собой. Волны наслаждения приходят на место утекающей энергии. Восхитительная аура у мужчины.

Раны постепенно затягиваются, а резерв сил ведьграха стремится к нулю. Последние капли стекают с пальцев и она обессиленно опускает руки. Пространство плывет размытыми красками, только черные глаза возвращают в реальность. Они все еще недоверчиво отстранены.

Сидит неподвижно, чувствуя под собой каменные мышцы истинного, жар его тела опаляет бедра.

Осторожно спускает одну ногу с кровати, приподнимаясь на коленях, но получает жесткий захват на талии.

Рамир крепко стискивает руками, не отпуская с себя, взгляд пронзает насквозь:

– Где ты была всё это время? – В голосе появляются первые эмоции, там отчетливо слышится злость.

– В пустыне, – Тихо отвечает, рассматривая мужественное лицо напротив. Его природный запах бередит скрытые рецепторы, грубые прикосновения к талии обжигают, закручивая спираль в животе. Хочется провести по этой колючей щетине. Так не вовремя, и так неуместно.

– В пустыне, – Повторяет он и грозовая туча налетает на блестящие глаза. – Я как идиот месяц перерывал пески этой проклятой пустыне, а она потешно наблюдала за стараниями. Совесть не жрет? В тебе есть хоть что-то, кроме эгоизма?

Альдери обдает холодной водой, но она не находит в себе силы выбраться из мертвого захвата. Кажется, из этого капкана вообще невозможно выбраться. Добровольно.

– Смешно слышать от исцеленного мной, – С прохладой бросает в ответ. Накрывает руками его руки и пытается оторвать их от себя. Рамир чего-то ждет, гипнотизируя своей чернотой.

– Рамир, у меня нет сил сейчас сражаться с тобой, – На выдохе произносит. – Все отдала тебе. Могу только сказать, что о твоих поисках слышу впервые.

Парень прищуривается, ослабляя хватку. Но из рук не выпускает.

– Умело врешь, – Приглушенно отвечает спустя секунды.

Этот хрипловатый низкий голос вызывает не обиду за его слова, а табун приятных колючек по спине. Тянет прикоснуться. Почему она раньше не замечала этого магнетизма?

– Отпусти меня, пожалуйста, – Глухо произносит и уворачивается от завораживающих глаз. – Я не вру, но и доказывать тебе ничего не буду. Ты зол на меня, понимаю. Не знаю, что чувствовала бы на твоем месте. Но тебе надо понять и меня.

Терпеливо ждет, когда приятные путы отпустят на свободу. Упрямо смотрит в стену, не желая больше тонуть в этом черном омуте. Усталость оставляет отпечаток на ней, сложнее сопротивляться забытым желаниям.

Рамир медлит, разглядывая упрямый подбородок. Она не смотрит на него. И это бесит.

Лениво разрывает захват, не отрываясь от напряженного лица.

Альдери сползает и заторможенно отходит к противоположной стене у камина. Опускает взгляд на красное мерцание, отыскивая в себе силы, чтобы сказать важные слова. Парень не спешит на выручку.

– Да, я ненавидела твою семью всем сердцем, – Спокойно начинает она. От усталости хочется прилечь, а не стоять на обессиленных ногах. – Так случилось. Да, я не хотела быть связанной с тобой. Я считала тебя самых заклятым врагом. И не хотела допускать даже мысли о том, чтобы поискать тебе оправдания. Тебе или твоей семье. Можешь считать меня эгоисткой.

Альдери упрямо смотрит в каминное пламя, чувствуя на себе обжигающий взгляд истинного. Правая часть лица горит. Он не сводит с неё глаз. Хотелось бы знать, о чем думает.

– Много факторов послужило этому. Я не ищу себе оправданий. Лишь хочу сказать, что я ничего не знала о тебе. В том числе о том, что ты когда-то воспитывался моей матерью, – Девушка кинула мимолетный взгляд на Рамира, встретившись с нечитаемой чернотой. Отвернувшись, продолжила:

– Я считала твоего отца отвергнутым ревнивцем, а не мужчиной, с которым моя мать делила постель. Эта часть жизни моих родителей открылась мне только в пустыне. Я не могла знать об этом. А после не пыталась узнать. Там же открылась и часть твоей жизни. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через столько боли. Ты можешь мне не верить, я чувствую твои сомнения. Ты в праве поступать, как считаешь нужным. Я совершила много ошибок, но не жалею. Случилось так, как должно было. Причинила боль многим, с виной справилась. Сейчас могу исправлять только настоящее.

Альдери собрала крохи сил и развернулась, встречаясь с объектом своих смешанных чувств:

– Меня можно понять, мне было больно. Ты представлялся мне в другом свете, – Оторвалась от стены, сплетая руки. – Тебе остается только попробовать простить меня. Или оставить всё как есть. Решение принимать тебе.

Реакции от Рамира она дождалась никакой, поэтому поспешно покинула комнату мрачного волка. Оставила его осмысливать услышанное. А он не задерживал.

Молча прикрыла дверь и удалилась к себе, споровождаемая белыми стражами. Они все еще ходили по пятам.

Оставшись одной в своей комнате, опустилась на прохладную постель. Руками зарылась в волосы, прокручивая непростой разговор. Душой завладело смирение.

Альдери намеренно не сказала ему, что истинность никуда не делась. Он не готов. Эмоции зверя очень черные, есть вероятность, что правда выбьет волка из колеи. Он станет сопротивляться сильнее, агрессия затопит животную ипостась. Здесь дело остается только за его волевой человеческой сущностью. Захочет ли он?

Даст ему время. Она открыла своё сердце, искренне поведала о чувствах как могла. Что она может еще сделать? Ведь навязывание – не путь истины.