Алые сполохи

Глава 7: Западня

Телефонный звонок раздался часов в восемь. Они уже поужинали, чуть раньше, чем обычно.

Мия, занятая мытьем посуды, вытерла руки о фартук и пошла отвечать:

— Алло? Это Оги.

— А, привет, это Нарита.

— О, Нарита-сан!

Звонил Нарита Юзуру, который, как и предположил Такая, в школу сегодня не пошел.

— Добрый вечер. Такая дома?

— Братец только что ушел.

— Ушел? — голос Юзуру окреп. — Куда? Он сказал перед уходом?

— А… нет, ничего не сказал.

— Вообще ничего? Не знаешь, куда он мог пойти?

Настойчивые нотки, что внезапно возникли в голосе Юзуру, удивили Мию:

— Я… я не знаю.

— Как он себя вел? Как обычно?

— Ну… — Мия начала вспоминать.

Действительно, он казался рассеянным и озабоченным, и немного расстроенным — как будто над чем-то раздумывал.

— Нарита-сан, с братом что-то случилось? Он не к тебе пошел?

— Он… не мог… — проговорил Юзуру, словно только что получив предупреждение.

Почувствовав, что молчание Юзуру на другом конце провода, должно быть, означает какое-то несчастье, Мия спросила:

— Что не так? Брату грозит опасность? Если его нету, то…

Юзуру на момент замер, не выпуская трубку из рук, потом проговорил так спокойно, как мог:

— Да ничего не случится. Уверен, он скоро вернется, так что не волнуйся.

— Правда?

— Ага. О, извини, что напугал. Не волнуйся за него. Пока…

Поспешно повесив трубку, Юзуру мгновение не двигался.

«Такая…»

Он видел кошмар.

Пару минут назад.

Он задремал у себя в постели. А потом увидел зловещий сон.

Вчерашний призрак женщины в белом кимоно стоял у его кровати. Она пыталась что-то сказать ему… молила сохранить что-то? Он пошел за ней, и в сне появился Такая. Такая — неподвижный, окровавленный — растянулся на земле. Он лежал, окутанный неестественным спокойствием смерти, и кровь струилась у него изо рта.

«Кошмар…»

Он перепугался настолько, что одно воспоминание заставляло его сердце колотиться. Застывшее лицо Такаи в его сне казалось таким реальным, что мороз шел по коже.

«… Такая…»

Страх отказывался исчезать. Юзуру крепко сжал кулаки. Место напоминало их школу. Такая ушел; мог ли это быть…

«Вещий сон?»

Только-только он нервничал и не находил себе места, сейчас же серьезно встревожился. Юзуру уставился в окно.

«Что мне делать?»

Дождь все усиливался и усиливался.

«Мне надо… точно. Мне надо рассказать кому-нибудь. Я должен рассказать кому-нибудь!»

Юзуру сгреб несколько школьных справочников, схватил рубашку и вылетел в коридор. Отец окликнул его:

— Юзуру, ты куда?

— Я выйду на пару минут!

Он выскочил из холла и бросился в дождь.

Проливной дождь будто накрыл старшую школу Дзехоку тяжелым серым одеялом. Одинокий силуэт стоял перед воротами и смотрел на школьные строения.

Это был Оги Такая.

Он выкинул зонт и поудобнее перехватил деревянный меч в правой руке. Воинственность и жажда битвы сверкала в его свирепых глазах.

— …

Он все еще не заметил в себе признаков, показывающих, что он может использовать силу. На самом деле, у него не было никакой уверенности, что он сможет призвать эту силу, пусть даже столкнувшись лицом к лицу с духами восстания Каске. Тут уж или пан или пропал.

На это он и настроился.

«И черт с ним — с тебукуреку».

Он сжал пальцы на рукояти деревянного меча.

«Я вот этими двумя руками их в порошок сотру».

Его взгляд застыл в какой-то точке в воздухе. Из глубин его существа поднималось такое желание битвы, что его трясло. Напряжение и готовность к бою. И когда он сжал губы…

Он развернулся, почувствовав чье-то присутствие позади.

В тусклом свете уличного фонаря появились двое.

Такая непроизвольно вытаращился:

— … Наоэ…

— Так вы все же пришли.

Наоэ приблизился, несмотря на то, что Такая был мокрый насквозь. Аяко, державшая красный зонтик, смотрела на него с изумлением.

— Черт, он тебя опередил.

…

Такая яростно уставился на них:

— Ступайте домой.

Наоэ сверкнул глазами. Такая холодно проговорил:

— Мне не нужна ваша помощь. Я собираюсь свести собственные счеты. Мне не нужна никакая помощь от вас… так что уходите!

— Что ты сказал? — простонала Аяко. — Мы проделали весь этот путь, чтоб помочь тебе, и вот как ты с нами обращаешься? Не могу поверить, что такое отношение…

— Харуиэ, — холодно остановил ее Наоэ и развернулся к Такае. — Это приказ Уэсуги Кагеторы?

— !..

— Если да, то мы подчинимся. Однако если это приказ Оги Такаи, то мы слушаться не обязаны.

— Наоэ…

— Мы пришли совершить тебуку над призраками в школе. Мы никому помогать не собираемся, — глаза Наоэ смеялись. — Пожалуйста, не обращайте на нас внимания. Делайте свое дело, а мы будем делать свое.

— … — Такая не ответил.

Несмотря на только что сказанные слова, Наоэ не намеревался оставлять Такаю. Не в то время как тот отказывался признать себя Кагеторой.

Выбора нет.

Обескураженный, Такая обиженно глянул на Наоэ и развернулся на каблуках:

— Аааа, ладно, делайте, что хотите.

— … — Наоэ почему-то слегка улыбнулся.

Ливень и ветер ярились все больше. Трое стояли перед школой Дзехоку. Призраки Тады Каске и остальных поджидали внутри… и, возможно, там же были те, кто управлял ими.

«Я не позволю им продолжать дальше…» — поклялся себе Такая и зашел во двор. Наоэ и Харуиэ последовали за ним.

Школа Дзехоку под дождем. Странные камешки, рассеянные на равном расстоянии друг от друга, опоясывали ее по периметру. Совсем незаметно.

Это был метод создания барьера — «разбрасывание камней» — барьера, который обычно используют, чтобы охранять буддистские храмы.

Это было прекрасно известно как Наоэ, так и Аяко, однако мрак и дождь надежно скрывали камешки.

И, ни о чем не подозревая, они ступили в ловушку, что ожидала их.

Один из служебных входов был открыт. Обычно двери запирались на ночь, чтобы никто не входил. Но теперь дверь была открыта — словно специально для них.

— ?

Такая неуверенно шагнул внутрь. Перед ним был деловой кабинет. Обычно тут дежурил охранник, но, когда он заглянул в кабинет, то увидел в пустой комнате лишь что-то, одиноко валяющееся на полу. У двери лежал ботинок — конечно, все это никак нельзя было назвать нормальным.

— Какая ужасная злоба, — сдавленно пробормотала Аяко. — Была б я простым человеком, с катушек бы съехала. Не смогла бы тут находиться.

— …

Охранник, очевидно, убежал, и не без причины. Злоба призраков возросла тут до невыносимых пределов. Можно было сойти с ума, просто находясь здесь.

Они не видели ни следа призраков Каске. Но, как они уже заметили, в воздухе словно бы разлился электрический ток.

— Вот сволочи, — простонал Такая, смахивая холодный пот, стекающий по шее. Напряжение было настолько густым, что вызывало удушье. Все его тело превратилось в гигантский радар, который болезненно откликался на окружающую ауру.

Наоэ бдительно прикрывал возбужденного Такаю сзади и сбоку. Он призвал все пять чувств, так же как и Шестое, чтобы защитить Такаю своими силами от нападения с любой стороны, в любой момент.

За стеклами на момент вспыхнуло. Молния. В отдалении начал ворчать гром.

Ни единого движения в напряженной атмосфере школы. Холодная аура.

— !..

Такая замер.

Наоэ и Аяко одновременно изготовились к защите. Конец коридора тонул в темноте: оттуда донесся чавкающий звук шагов. Лап-лап… Будто кто-то брел по воде. Они не могли разглядеть, кто это. Был только звук.

Ощущение, что поступь затихла в нескольких метрах от них.

А в следующее мгновение…

Над головой взорвалась лампа.

— !

Такая и другие рефлексивно прикрыли головы руками и приготовились к бою. В темноте парили осколки стекла. Звук — будто кто-то яростно расколотил его.

— Что!

Что-то начало, сверкая, танцевать во мраке. Сияние постепенно нарастало, потом многократно умножилось.

Им понадобилась секунда, чтобы осознать, что сверкание — это осколки, отражающие огни со двора.

Что-то прорезало воздух.

— !

Свет скользнул по краям острым, словно бритва. Сияющие предметы стрелами понеслись им навстречу.

— Кагетора-сама!

Наоэ моментально загородил Такаю и окружил себя и его гошинхой. Груда стекол устремилась прямо на них. Наоэ усилил гошинху, чтобы отразить атаку…

А потом послышался глухой треск рвущейся кожи.

— Наоэ!

Обливаясь кровью, Наоэ рухнул на пол.

«Чт… — мгновение он даже не мог сообразить, что только что произошло. — … Они прорвались через гошинхеки!»

Стеклянное крошево пробилось через барьер гошинхеки. Нет, так не должно быть. Он не смог… поставить гошинху, соорудить гошинхеки!

«Быть не может…»

— Они летят!

Во мраке сияла новая порция стекла. Наоэ поставил гошинху еще раз. Но сила отказывалась, как обычно, струиться из ладоней. Сколько он не пытался сосредоточиться — он не мог призвать силу!

— Наоэ! Пригнись!

— !

Он наклонился — и стекла просвистели на волосок от его головы. В изумлении он нашарил взглядом маленький кусочек стекла, упавший на пол. Попытался поднять его силой мысли, но кусочек не подчинился. Он даже не дрогнул.

«Я не могу использовать силу…»

— Наоэ, в чем дело?! Почему ты не защитишь себя?

— Я не могу использовать не гошинху, ни силу мысли, — Наоэ нетерпеливо повысил голос. — Я не могу использовать силы!

— Что ты сказал?!

Банг!

Кран взорвался — хлынула вода. Вокруг них нарастал ужасный грохот, а потом звук чего-то бьющегося. Все лампы под потолком разлетелись одновременно. Парты в классах стучали, будто отсчитывая время. Трое людей застыли на местах.

— Что значит, не можешь использовать силу?

— Не знаю. Не знаю, потерял ли я ее или…

— Наоэ!

Они услышали, будто что-то катится к ним сзади; в следующую секунду с немыслимой силой на них понеслись большие весы.

— Ваа!

Весы из медпункта не задели их лишь чуть-чуть — и на скорости километров восемьдесят в час врезались в противоположную стену.

— Яяяяяя, что это было?

— Харуиэ!

— ! — она повернулась и наткнулась взглядом на цветочную вазу.

Хак!

Ваза промелькнула в воздухе и с жутким треском ударила Аяко в голову справа.

— Харуиэ!

Аяко, не издав ни звука, упала, прижимая руку к голове.

— Эй! Леди! Ты как?

— Ст… Стена не сработала, — простонала Аяко. — Наши силы не работают, Наоэээ!

В критическом положении они могли мгновенно выставлять барьеры: разум реагировал быстрее тела. Стена была элементарной основой самозащиты в бою. И вот она не работала.

Даже она.

Они вообще не могли пользоваться силой.

Наоэ ощущал, как из порезов сочится кровь.

Проблеск памяти. Такая же ситуация. Когда они не могли призвать силы. Очень давно они точно так же внезапно лишились сил, не смогли защитить себя и вернуть способности. Тогда они погибли.

Было это тридцать лет тому назад.

Битва, которую не забыть.

«Мог ли это… быть…»

— Наоэ?

Наоэ хрипло прошептал:

— Кюреку-кеккай.

— !

Аяко ошеломленно вздохнула, и лицо ее быстро залилось бледностью. Такая перевел взгляд с потерявшей дар речи Аяко на Наоэ.

— Кюреку-кеккай?

— Да. Вы не помните? Было точно также.

— Да не знаю я ничего! Просто расскажи!

Кеуреку-кеккай.

Этот барьер был уникален тем, что вбирал в себя всю силу того, кому не посчастливилось в нем оказаться. Создатель барьера обычно вкладывал в него значительную негативную энергию (мучение, враждебность… силу, порожденную темной стороной души), но были и такие, кто мог для создания барьера использовать чужие души.

Другими словами, кто-то совершил анджи рейдо над призраками Каске, чтобы выставить этот кюреку-кеккай.

Они не могли использовать способности, попав в барьер, как в ловушку. Если бы они неосторожно применяли силы — эти силы целиком забрал бы себе их противник, тот, кто соорудил барьер. В лице духов Каске создатель барьера имел неистощимую силу.

А потом… смерть от множества порезов.

— Так мы ничего вообще сделать не можем?!

— Ничего. Мы и тебукуреку провести не можем. Пока мы не вырвемся из барьера, будем связаны по рукам и ногам.

— Ну так давайте найдем того, кто барьер сделал, ну или еще как-нибудь…

— Скорее всего, мы погибнем раньше…

Противник затаился.

Они даже не могли защитить себя.

— Так что же нам делать?!

— …

Ни Наоэ, ни Аяко не ответили. Без силы они были просто обычными людьми. Их, таких беззащитных, теперь можно было без всякого труда атаковать энергией. Для них, привыкших что сила — неотъемлемая часть их существования, потерять ее было ужасно. Глядя на вытянувшиеся лица Наоэ и Аяко, Такая сжал кулаки.

«Достали…»

Он не мог умереть здесь. Оставались еще вещи, которые надо было сделать. Было так много вещей, которые он хотел сделать. Он прожил всего семнадцать лет. И из-за этого чужака Кагеторы…

«Я что, здесь сдохну?!»

Дверь в кладовку, что находилась дальше по коридору, распахнулась, и все веники посыпались на пол. Один из них взлетел, и его ручка нацелилась на Такаю и остальных.

— !

Он ринулся к ним, словно стрела.

— Пошел на ***, ублюдок!

Деревянным мечом он отбил веник, когда тот приблизился. Оставшиеся веники атаковали все сразу. Жажда крови плескалась в глазах Такаи, когда он пытался отбить их.

— А ну прочь, погань!

— Берегись, Кагетора!

Из двери позади в коридор с визгом выехал шкафчик. Во всех аудиториях хлопали двери, и один за другим серые шкафчики перегораживали холл, словно сооружая баррикаду. А потом шкафчики оторвались от земли.

— !

Их же сейчас размажет! И ожить они уже не смогут. На них с воем неслась груда железных шкафчиков.

— Внутрь!

Наоэ втолкнул их в одну из аудиторий. Из коридора донесся ужасающий рев. Парты и стулья тут же поднялись в воздух и оттуда атаковали их.

— Ух!

Они снова вывалились в коридор и захлопнули двери. Парты, ударившись о дверь, попадали на пол.

Они помчались по коридору. Окна на их пути взрывались одно за другим. Что-то подтолкнуло Такаю в спину.

— Аааа!

Он присел и завертел головой:

— Наоэ!

Наоэ опустился на пол рядом, прижимая ладонь к плечу. Большой осколок пронзил его плечо, и по руке струилась свежая кровь.

— Наоэ!

— Уходите! — выкрикнул Наоэ. — Здесь опасно! Быстрее уходите!

— Чт… но… ты!

Стекло попало прямо в него. Из брови тоже потекла кровь, раны были довольно серьезные.

— Со мной все нормально… просто идите! Харуиэ, прихвати Кагетору-сама!

— Поняла!

— Постой, идиот! Я никуда не пойду! — прокричал Такая, сидя на корточках рядом с Наоэ. — Ты пытаешься защитить меня? Пытаешься!

— Что вы себе думаете?! Быстрее!

Осколки позади Такаи поднялись в воздух и сорвались с места. Наоэ молча обнял Такаю.

— …

Наоэ принял все стекло собственным телом, будто щитом.

— А… — выдохнул он и навалился на Такаю. Такая поддержал Наоэ и вгляделся в его искаженное болью лицо. Руки его были липкими от крови. Наоэ пробормотал между судорожными вдохами:

— Быстрее… беги… пожа…

Глаза Такаи расширились. Это было выше его терпения.

— Не прикрывай меня, Наоэ.

— Каге… тора… са…

— Не заслоняй меня, Наоэ! Ты убьешь себя!

— Что…

— Почему ты прикрываешь меня?! Зачем пытаешься защитить?! Почему?!

Наоэ сделал несколько шумных вдохов. На мгновение на его вымученном лице появилась легкая улыбка:

— Если что-то случится… с вами… есть люди, которые будут горевать… Такая-сан.

Такая вытаращил глаза:

— Наоэ…

…

Почувствовав холодное дуновение, Такая оглянулся.

Позади одно за другим появлялись привидения людей, умерших давным-давно. Призраки Каске стояли прямо перед ними, укутанные в белые погребальные одежды. На лицах этих легендарных людей глубоко отпечатались гнев и злоба.

Нитооо… гошоооо…

Обиженные голоса раздавались словно из-под земли.

Не нарушай обещание… не нарушай свое обещание…

Нитоо… гошооо…

Благородные люди, в битве отдавшие жизни ради блага бедняков.

— … Почему? — сипло пробормотал Такая. — Зачем вы это делаете? Оттого вы остались в этом мире?

Призраки Каске не отвечали, лишь повторяли одни и те же слова: «Два то пять шо».

Подобные призраки не подчиняются логике, не подчиняются ничему, кроме простейших эмоций. Они не ведают ни здравомыслия, ни причин — только печаль, ненависть, обиду, гнев. Они действуют только из-за неотомщенных, неисчезнувших чистых, непреодолимых, сильных эмоций.

Он понял.

И, осознав, не мог не выразить словами.

— Это ведь неправильно, да? Враги, которых вы ненавидели, не существуют больше. Они умерли давным давно.

Призраки Каске не отозвались.

— Вы позволите так себя использовать? Вы хотели защитить людей, правда?

…

— Вы хотели защитить их от людей, которых ненавидели, да? Хотели защитить их от печали, правильно я говорю?!

От тел привидений Каске разлилось белое сияние.

— И вы так запросто позволите себя использовать? Хотите, чтобы вас использовали?!

— Кагетора-сама!

Воздух застыл.

Он не мог двинуться. Его полностью обездвижило. Дыхание перехватило. Он не мог дышать. Призраки Каске тупо смотрели на него. Ими двигала злоба, ни на кого не направленная. Воздух застыл.

Нитоо… гошооо…

Не нарушай обещание… помни же…

Он тонул в пустоте. Он не мог дышать. Он задыхался!

«Не верю…»

Голоса призраков Каске эхом отдавались в ушах. Он не мог сделать ни единого вдоха. Сердце бешено колотилось, в венах стучала кровь. Агония!

Не нарушай обещание… не нарушай своего обещания…

Нитоогошооо…

Аяко прижалась к стене. Наоэ, скорчившись на полу, тоже не двигался. Такая не слышал ничего. Сердце словно собиралось взорваться. Силы иссякали, а удушье не ослабевало.

«Я так и умру!»

Глаза давило. Отнимались руки и ноги. Он терял сознание.

«Если б мы могли просто сломать барьер!»

Уничтожить кюреку-кеккай можно было только снаружи. Но они даже не могли позвать на помощь. Наоэ пытался добраться до Такаи, но не мог двинуться. Такая слышал лишь шум в ушах и беспорядочное биение собственного пульса. Удушье. Агония, похожая на смерть. Больно. О, как же больно!

Невероятно больно!

«Кто-нибудь…»

Действительность подергивалось дымкой. Сознание таяло.

Внезапное ощущение падения.

Единственный момент.

Ему показалось, что он слышит голос Юзуру.

Такая!

Сию же секунду позади раздался ужасный звук — словно что-то взрезало воздух. Пелена, окружающая их, спала, а сразу после этого привидений Каске сдуло.

!

Призраки отшатнулись и беззвучно попадали. Паралич прошел. Такая поднялся на колени — и вытаращил глаза.

«Чего?»

Секунду Наоэ и Аяко тоже не могли понять, что происходит. Кто-то спас их. Кто-то в мгновение ока разрушил кюреку-кеккай. Сила из ниоткуда. Сила, которой хватило, чтобы разбить этот барьер!

«Кто!»

— Такая! — окликнул пронзительный голос, и к ним по коридору помчался молодой человек. Такая невольно вскрикнул, разглядев, кто это:

— Юзуру!

Юзуру подбежал к Такае и захлопотал около него:

— Такая! Ты как? Ранен?

— Юзуру, как ты…

— ! Кагетора-сама!

Он резко обернулся на голос Наоэ.

Позади Юзуру появился еще один человек.

Такая снова вскрикнул:

— Чиаки!

— А неплохо тебя приложило, а, Кагетора?

Чиаки Сюхэй, холодно спокойный, подошел к ним вплотную. Наоэ и Аяко, оцепенев, таращились на него. Чиаки перевел взгляд на Наоэ:

— Полагаю, я как раз вовремя, Наоэ.

— Так это ты, Нагахидэ.

Чиаки Сюхэй… или Ясуда Нагахидэ. Один из пяти перерожденных Призрачной Армии Уэсуги. Перерожденный, уступающий в силе только Кагеторе. И не знающий равных в силе внушения.

— Нагахидэ? — Такая внезапно припомнил. — Так… он один из вас. Значит, Чиаки, ты…

— … А ты и вправду не заметил?

Такая был ошарашен. Чиаки огляделся.

— Они устроили довольно грязную ловушку. Но я им не позволю использовать тот же дрянной трюк.

— Нагахидэ, ты знаешь, кто поставил барьер?

— Ага, — Чиаки злобно прищурил сверкающие кинжальным блеском глаза. — Тот сладенький отличник с первого года, который все это время за нами наблюдал. — Он грубо крикнул в темноту коридора: — Выходи, маленький первокурсник.

— …

Словно бы в ответ внизу лестницы появилась стройная фигурка молодого человека. Вспышка молнии осветила глубины коридора. На мгновение она выхватила лицо юноши.

Такая и Юзуру одновременно воскликнули:

— Хатаяма!

В уголках его губ заиграла слабая улыбка. В первый раз Хатаяма Сатоши заговорил:

— Хмм, а ты довольно быстро сломал барьер, если учесть, сколько сил я вложил в его создание.

— Не думай, что можешь так легко нас обдурить, милашка, — бесстрашно парировал Чиаки. — Ты сделал большую ошибку, пытаясь расставить ту же западню. — И он выдохнул имя молодого человека, — Давненько не виделись, Мори Ранмару.

«Мори Ранмару?!»

Такая и Юзуру встрепенулись. Наоэ и Аяко смотрели на того, кто называл себя Хатаяма, с неприкрытой враждебностью.

В сполохах молний Хатаяма Сатоши… или Мори Ранмару спокойно улыбался.