Анархия работает

Анархия никогда не будет работать

Анархизм — это храбрейшее из революционных социальных движений, вышедшее из борьбы против капитализма. Это движение ставит своей целью мир, свободный от любых форм господства и эксплуатации. Но в основе его лежит простое и убедительное утверждение: люди лучше знают, как прожить собственные жизни и самоорганизоваться, чем любые сторонние эксперты. Кое-кто цинично утверждает, что люди сами не знают, что больше соответствует их интересам, что они нуждаются в правительстве для защиты, что выдвижение какой-либо политической партии может тем или иным образом защитить интересы всех членов общества. Анархисты считают, что процесс принятия решений не должен быть сосредоточен в руках какого-либо правительства, а, напротив, власть должна быть децентрализована: это значит, что каждый человек должен быть центром общества и все должны иметь возможность строить сети и ассоциации, необходимые для удовлетворения общих потребностей.

В государственных школах нас учат сомневаться в нашей способности к самоорганизации. Это приводит к тому, что многие считают анархию непрактичной и утопичной: «Она никогда не будет работать». Вопреки этому анархическая практика уже имеет длинную историю и часто отлично срабатывала. Официальные учебники истории описывают историю выборочно, отрицая факты существования в разные эпохи всех компонентов анархического общества и многочисленных безгосударственных обществ, которые благоденствовали тысячелетиями.

Как сравнить анархическое общество с государственническими и капиталистическими обществами? Очевидно, что согласно определенному критерию иерархические общества работают хорошо. Они кажутся очень эффективными при завоевании соседей и приобретении огромных состояний их владельцами. С другой стороны, поскольку изменение климата, нехватка воды и продовольствия, нестабильность рынков и другие глобальные кризисы усиливаются, иерархические модели не демонстрируют особенной успешности. Истории в этой книге показывают, что анархическое общество может справляться со всеми задачами гораздо лучше, учитывая нужды и желания всех участников.

Множество историй из прошлого и настоящего, показывающих, как работает анархия, замалчиваются и искажаются из-за того, что мы можем сделать из них революционные выводы. Мы можем жить в обществе без боссов, хозяев, политиков или бюрократов; обществе без судей, полиции и криминала, без бедных и богатых; обществе, свободном от сексизма, гомофобии и трансфобии; обществе, в котором вековые раны рабства, колониализма и геноцида будут, наконец, излечены. Всё, что нас останавливает, — это тюрьмы, психологическое программирование и чеки от властьи имущих, а так же недостаток нашей веры в себя.

Конечно, анархисты не обязаны быть чрезмерно практичными. Если мы когда-нибудь добьёмся свободы жить своей собственной жизнью, мы, вероятно, найдём совершенно новые организационные подходы, которые улучшат эти испытанные и верные формы. Итак, пусть эти истории будут точкой отсчёта и вызовом.

Что такое анархизм на самом деле?

Множество томов было написано в поисках ответа на этот вопрос, и миллионы людей посвятили свои жизни созданию, расширению, определению и борьбе за анархию. Есть бессчётные пути к анархизму и бесчисленные его источники: рабочие в Европе XIX века боролись против капитализма и верили в себя, а не в идеологии авторитарных политических партий; аборигены, боровшиеся против колонизации и за сохранение своих традиционных горизонтальных культур; студенты, пробуждающиеся от своей отчуждённости и несчастья; мистики от Китая тысячелетней давности до Европы пятьсот лет назад; даосы или анабаптисты, боровшиеся против правительств и религиозных организаций; женщины, восстающие против авторитаризма и сексизма левых. Нет Центрального Комитета, выдающего партбилеты, нет и единой доктрины. Анархия имеет разные смыслы для разных людей. Тем не менее, есть несколько базовых принципов, с которыми согласны почти все анархисты.

Автономия и горизонтальность. Все люди достойны свободы самоопределения и самоорганизации, исходя из своей собственной природы. Структуры принятия решений должны быть горизонтальными, а не вертикальными, чтобы никто ни над кем не доминировал. Они должны поощрять возможность свободы действий, а не власть над другими. Анархизм противостоит всем принудительным иерархиям, включая капитализм, государство, расовое превосходство и патриархат.

Взаимопомощь. Люди способны добровольно помогать друг другу. Узы солидарности и великодушия являются более прочным социальным клеем, чем страх, вызванный законами, границами, тюрьмами и армиями. Взаимопомощь — это не разновидность благотворительности и не безденежный обмен; оба — дающий и берущий — равны и могут меняться ролями. Поскольку ни один не обретает власть над другим, вместе они увеличивают свою коллективную силу, создавая возможности для совместной работы.

Добровольные ассоциации. Люди должны быть вольны сотрудничать с кем они хотят, как они сочтут нужным; так же они вольны отказаться от любых отношений или соглашений, если решат, что это противоречит их интересам. Каждый должен иметь возможность свободно передвигаться, как физически, так и социально. Анархисты противостоят границам всех сортов и принудительному делению по признакам гражданства, пола или расы.

Прямое действие. Быстрее и эффективнее достигать целей непосредственно самим людям, чем полагаться на власти или уполномоченных лиц. Свободные люди не просят изменить мир, они меняют его сами.

Революция. Сегодняшние устоявшиеся репрессивные системы уже не могут быть реформированы. В иерархической системе реформы осуществляют те, в чьих руках находится власть, и обычно они делают это таким образом, чтобы власть сохранялась или даже усиливалась. Системы вроде капитализма и превосходства белых являются формой вражды, насаждаемой элитами; анархическая революция означает борьбу за свержение этих элит, чтобы создать свободное общество.

Самоосвобождение. «Освобождение трудящихся — дело самих трудящихся», — гласит старый лозунг. Это относится и к другим группам: люди должны быть на линии фронта их собственного освобождения. Свободу не дают, её берут.

Слово воодушевления

Плюрализм и свобода не являются старомодными идеологиями, поэтому исторические примеры анархии не должны быть в явной форме анархическими. Большинство обществ и организаций, которые успешно жили без правительства, не называли себя «анархическими». Этот термин появился в Европе в XIX веке, и анархизм как осознающее себя социальное движение не столь универсален, как простое желание свободы.

Слишком претенциозно вешать ярлык «анархист» на людей, которые не выбрали его; вместо этого мы можем использовать множество других терминов для описания примеров анархии на практике. «Анархия» — это социальная ситуация свободы от господства и принудительной иерархии вкупе с самоорганизующимися горизонтальными отношениями, «анархисты» — люди, которые идентифицируют себя с социальным движением или философией анархизма. Антиавторитарии — люди, которые очень хотят жить в обществе без принудительных иерархий, но, насколько нам известно, не идентифицируют себя как анархисты либо потому, что им не известен этот термин, либо потому, что они не видят, как именно анархическое движение может действовать в их мире. Кроме всего прочего, анархическое движение вышло из Европы и унаследовало мировоззрение своего окружения, но многие другие борющиеся с властью силы вышли из иных мировоззрений и не имеют нужды называть себя «анархистами». Общество, которое существует без государства, но не идентифицирует себя как анархическое, является безгосударственным; если же это общество почему-то не является безгосударственным, но сознательно работает над предотвращением возникновения иерархий и характеризует себя эгалитарно, его можно описать как «анархическое».[1]

Примеры в этой книге были отобраны из разных эпох и мест, и их около девяноста. Тридцать из них чисто анархические, остальные же безгосударственные, автономные или осознанно антиавторитарные. Более половины примеров относятся к современному западному обществу, треть описывает безгосударственные общества, которые дают широкое представление о человеческих возможностях вне западной цивилизации, а несколько оставшихся являются классическими историческими примерами. Некоторые из них, такие как гражданская война в Испании, описаны много раз, т.к. они хорошо документированы и по ним имеется масса информации. Множество включенных в книгу примеров делает невозможным исследовать каждый из них в заслуживающих того подробностях. В идеале читатель заинтересуется этими вопросами самостоятельно, выводя дальнейшие практические уроки из стараний тех, кто занимался этим прежде.

Из этой книги станет ясно, что анархия существует в конфликте с государством и капитализмом. Многие приведённые здесь примеры были, в конечном счете, разрушены полицией или победившими армиями, и, в значительной степени благодаря этим систематическим репрессиям против альтернатив господствующему миропорядку, осталось не так уж много примеров работающей анархии. Эта кровавая история приводит нас к заключению, что анархическая революция должна быть глобальной, для того чтобы стать бесповоротной и успешной. Капитализм — глобальная система, постоянно расширяющая и колонизирующая все автономные общества, с которыми она сталкивается. В долгосрочной перспективе ни одно сообщество или страна не смогут оставаться анархическими, когда весь остальной мир капиталистический. Антикапиталистическая революция должна уничтожить капитализм тотально или будет уничтожена сама. Это не значит, что анархизм должен быть единственной глобальной системой. Разнообразные формы анархического общества могут сосуществовать между собой и, в свою очередь, сосуществовать с неанархическими обществами, если они не будут враждебно авторитарными или репрессивными. На следующих страницах продемонстрировано великое множество форм, которые могут принимать анархия и автономия.

Примеры в этой книге показывают анархию работающей в течение некоторого периода времени или преуспевающей в определённом направлении. Пока существует капитализм, такие примеры всегда будут частичными. Эти примеры поучительны в своих слабых и сильных сторонах. Они не только описывают людей, создающих сообщества и удовлетворяющих свои потребности без начальников. Они поднимают вопрос о том, что пошло не так и что мы можем сделать лучше в следующий раз.

С этой целью упомянем несколько повторяющихся тем, над которыми стоит подумать во время чтения этой книги:

Изоляция. Многие анархические проекты работают хорошо, но влияют на жизни лишь незначительного количества людей. Что порождает эту изоляцию? Из-за чего она возникает и что ей можно противопоставить?

Альянсы. Во многих случаях анархисты и антиавторитарии предавались предполагаемым союзниками, которые саботировали возможность освобождения, чтобы заполучить власть в свои руки. Почему анархисты участвовали в этих альянсах, и какие выводы об участии в современных альянсах мы можем сделать?

Репрессии. Автономные сообщества и революционная активность время от времени останавливались полицейскими репрессиями или военными вторжениями. Люди были запуганы, арестованы, подвергнуты пыткам или убиты, а выжившие должны были уходить в подполье или прекращать борьбу; сообщества, оказавшие помощь, закрывались, чтобы защитить себя. Какие действия, стратегии и формы организации лучше помогали людям пережить репрессии? Как можно обеспечить эффективную поддержку снаружи?

Коллаборационизм. Некоторые социальные движения или радикальные проекты выбирают участие в каких-то составляющих нынешней системы или приспособливаются к ней, чтобы преодолеть изоляцию, быть доступными широким слоям населения или избежать репрессий. Каковы выгоды и подводные камни такого подхода? Есть ли иные способы преодолеть изоляцию или избежать репрессий?

Временные победы. Многие примеры, описанные в этой книге, более не существуют. Конечно, анархисты вовсе не всегда стремятся создавать постоянно работающие институты, которые займут всю их жизнь; отдельные организации могут существовать до тех пор, пока в них есть необходимость. Осознавая это, как мы можем извлечь максимум из этих автономных очагов, пока они существуют, и как мы можем получать информацию о них, после того, как они исчезнут? Как цепь временных пространств и событий может связать непрерывную борьбу и общество?

Сложный вопрос представительства

Во многих случаях мы по возможности искали прямой контакт с людьми, лично участвовавшими в событиях и сообществах, описанных в этой книге. Иногда это было невозможно из-за непреодолимых пропастей пространства или времени. В таких случаях мы вынуждены были полагаться исключительно на письменные источники, обычно созданные сторонними наблюдателями. Но описание не может быть совершенно нейтральным, внешние наблюдатели проецируют собственный опыт и систему ценностей на объект наблюдения. Конечно, такие описания неизбежны в человеческом общении, более того, сторонние наблюдатели могут добавлять новые и полезные тезисы.

Однако наш мир не столь прост. Поскольку европейская цивилизация распространилась и доминировала над остальной частью планеты, отправляемые ею наблюдатели были в основном топографами, миссионерами, писателями — апологетами правящего порядка. В мировом масштабе это единственная цивилизация с правом интерпретировать себя и все остальные культуры. Западный образ мышления был насильно распространен по всему миру. Колонизированные общества были уничтожены и служили источником рабского труда, экономических ресурсов и идеологического капитала. «Незападные» люди были представлены Западу таким способом, которым возможно подтвердить западное мировоззрение и чувство превосходства и оправдать реализуемый в настоящее время империалистический проект как необходимый для пользы людей, которых насильно делают цивилизованными.

Как анархисты, пытающиеся уничтожить властные структуры, ответственные за колониализм и многие другие несущие зло вещи, мы хотим беспристрастно рассмотреть эти иные культуры, чтобы учиться у них, но если мы не будем осторожны, то легко скатимся к привычному евроцентричному образцу и будем манипулировать и эксплуатировать эти культуры в пользу нашего собственного идеологического капитала. В случаях, когда мы не могли найти никого из описываемого сообщества, чтобы проверить и покритиковать наши собственные интерпретации, мы пытались «внедрить» рассказчика в историю, чтобы проверить ее объективность, чтобы намеренно поставить под сомнение точность информации и чтобы предложить новые представления, гибкие и признающие свою ограниченность.

Мы точно не знаем, как окончательно уравновесить всё это, но надеемся научиться в процессе.

Некоторые аборигены, которых мы считаем товарищами в борьбе против власти, чувствуют, что белые люди не имеют права представлять аутентичные культуры, и это мнение особенно справедливо с учётом того, что в течение пяти сотен лет евроамериканские представления о коренных жителях были своекорыстными, эксплуататорскими и связанными с продолжающимися процессами геноцида и колонизации. С другой стороны, одна из наших целей при публикации этой книги заключалась в том, чтобы бросить вызов историческому европоцентризму анархического движения и побудить это движение к большой открытости другим культурам, и мы не могли бы добиться этого, используя примеры безгосударственности только нашей собственной культуры. Автор и большинство людей, редактирующих эту книгу, — белые, и потому не удивительно, что описанное нами отражает наше происхождение. По сути, центральный вопрос этой книги — может ли анархия работать? — и сам кажется европоцентристским. Только люди, которые вычеркнули из памяти воспоминания о своем безгосударственном прошлом, могут спрашивать себя, нужно ли им государство. Мы понимаем, что не для всех эта область является историческим «слепым пятном» и что наша публикация может не быть особенно полезной для людей другого происхождения. Но мы надеемся, что, рассказывая истории культур и борьбы других обществ, мы поможем исправить европоцентризм, присущий некоторым из наших сообществ, и стать более хорошими союзниками и более хорошими слушателями, если бы люди из других культур захотели поведать нам свои истории.

Один из тех, кто прочитал этот текст, указал нам, что взаимность является фундаментальной ценностью для аборигенного мировоззрения. Вопрос, который он поставил перед нами, был таков: если анархисты, которые в большинстве своём являются европейцами или американцами, собираются брать уроки у аборигенов или других сообществ, культур и наций, что можем мы предложить взамен? Я надеюсь, что везде, где только можно, мы предлагаем солидарность — расширение борьбы и поддержки других людей, которые борются против власти, не называя себя анархистами. В конце концов, если нас вдохновляют некоторые другие общества, не должны ли мы делать больше для познавания и помощи их текущей борьбе, без навязывания мировоззрения и политических ярлыков, обычно навешиваемых на анархистов?

Книга «Деколонизирующие методологии: исследование и коренные жители» Линды Тухивай Смит (Linda Tuhiwai Smith «Decolonizing Methodologies: Research and Indigenous People», London, Zed Books, 1999) указывает на важные перспективы некоторых из этих тем.

Рекомендуемая литература

1. Errico Malatesta. At the Cafe: Conversations on Anarchism. London: Freedom Press, 2005.

2. The Dark Star Collective. Quiet Rumours: An Anarcha-Feminist Reader. Oakland: AK Press, 2002.

3. CrimethInc. Days of War, Nights of Love. CrimethInc. 2002.

4. Daniel Guerin. Anarchism: From Theory to Practice. New York: Monthly Review, 1996.

5. Bell hooks. Ain't I a Woman? Black women and feminism. Boston: South End Press, 1981.

6. Mitchell Verter and Chaz Bufe, eds. Dreams of Freedom: A Ricardo Flores Magon Reader. Oakland: AK Press, 2005.

7. Derrick Jensen. A Culture of Make Believe. White River Junction, Vermont: Chelsea Green, 2004.

8. Vine Deloria, Jr. Custer. Died for Your Sins: an Indian Manifesto. New York: Macmillan, 1969.

9. Ward Churchill. From a Native Son: Selected Essays on Indigenism 1985-1995, Cambridge: South End Press, 1999; или его интервью о местных культурах и анархизме в журнале Upping the Anti.