Андер. Книга первая

Глава 21

— Теперь куда? Домой? — повернулся ко мне Константин, когда мы оказались в машине.

Помимо нас, в «Зонале» находилось два бойца, которых Арнье взял для подстраховки. Прекрасно осознаю, что в случае магического столкновения парни могли, максимум, отвлечь, но так было почему-то спокойнее.

Умом я понимал, что в мире магии, где мне предстоит жить остаток жизни, совершенно другие критерии подбора бойцов, нежели в том мире, который остался за спиной, но к этому предстояло привыкнуть, максимально приспособившись к новым реалиям.

В глубине души я надеялся, что Ширан примет предложение, которое я специально попытался обставить, как требование капризного ребёнка, науськанного взрослым. Изначально было два варианта развития событий.

Первое: Ширан соглашается, а мои требования удовлетворяются. Второе: Ширан не соглашается, приходит в тихое бешенство и уезжает много думать, что и произошло, в конечном итоге. Меня устраивали оба варианта, так как в конечном итоге получится так, как нужно мне.

Если вы думаете, что я совершил ошибку, сознательно пойдя на конфронтацию с тем, кто сильнее — вы окажетесь неправы. Понятно, что следующая фаза холодной войны наступила бы при любом развитии событий, но противник, логика которого понятна, намного комфортнее врага, демонстрирующего её полное отсутствие.

Думаю, барон он Фарен — не тот человек, как и любой другой уважающий себя аристократ, который может позволить себе идти на честную сделку с заведомо слабым, роняя как свой, так и престиж своего Рода. В особенности, если этот «слабый» пытается прилюдно закрутить ему яйца.

И плевать, что в предмет нашего с ним разговора было вовлечено всего по одному человеку с каждой стороны: Арнье и Гилс, которые никому не проболтаются. Он Фарен просто не мог уступить моим требованиям в присутствии Арнье. Чёртовы правила и дворянская спесь. В некоторых ситуациях без неё было бы значительно проще.

«С террористами переговоров не ведут!». Так было там, сомневаюсь, что здесь по-другому. Поэтому Ширан просто обязан отреагировать, как человек дворянского сословия, честь которого оказалась задета.

Ненавижу это понятие. «Задета честь!». На это можно натянуть практически всё, что угодно, каак сову на глобус, начиная от: «сир, вы на меня неправильно посмотрели, сир. Я, сир, требую вашей крови немедленно во-он в том лесочке», заканчивая лаконичным «я требую виру». И чем больше имеешь вес в местном гадюшнике, тем хрупче хрустальная честь, которую легко задеть даже вздохом.

Пока я не вошёл в возраст, львиная часть нападок, которые могли выкатить мне он Фарены, попросту не котировалась. И этим я был им крайне неудобен, как противник. Хотя, уверен, что противником они меня не считали. Ни достойным, ни слабым. Просто не считали, полагая, что это игра Арнье.

Сейчас, единственное на что можно надавить — мои сёстры: Аурита с Никой, но и здесь было не всё так просто. Прежде чем ехать сюда, я детально ознакомился данными по «Убежищу». Вернее, с той информацией, которую мне удалось нарыть в свободном доступе.

По официальным бумагам «Убежище» именовалось, как: «Дворянский лицей общих искусств №3». Не знаю откуда появилось второе название, но могу предположить, что возникло оно, явно не зря.

В основе своей это был обыкновенный интернат для дворян, оставшихся без родных, не имевших опекуна, но среди воспитанников учреждения были и простолюдины. «Убежище» курировалось ИСБ, являясь по сути, кузницей будущих кадров. Естественно, это не афишировалось, но некоторые вещи настолько понятны, что о них вовсе не нужно рассуждать вслух.

Заведение было примечательно тем, что имело даже корректирующие классы, вот только «корректировке» здесь подвергались не психически нездоровые, а дети, имеющие нестабильный либо деформированный магический дар. Да, такое, как оказалось, тоже, хоть и редко, но бывает.

Если бы я не попал в этот мир и не стал Главой Рода, Андера ждал бы точно такой корректирующий класс, в котором бы ему попытались помочь овладеть даром и привести психику в норму. Не знаю, что бы случилось, окажись коррекция бессильной, но, явно, ничего хорошего.

Хлам, который нигде нельзя использовать, как правило, оказывается в мусорном ведре.

Поэтому всё, что мог сделать он Фарен — натравить на меня их комиссию, решение которой я всё-таки попытаюсь оспорить, благо уже были определённые намётки. И на этом — всё. Больше рычагов воздействия на меня у него не было. Охрана родового завода скоро будет сменена, контракт с «Южным рубежом» разорван, а им самим будет выставлен такой судебный иск, что их юристы просто ахнут от сумм, там фигурирующих.

Судя по данным, предоставленных Арнье, явных связей он Фарена с ИСБ не было, что, впрочем, совершенно ничего не значило. Мне ли не знать, как это бывает?

Вот только я уже начал сомневаться, что приезд Илоны Штайер — дело рук самого Ширана. Слишком мелочно и топорно, хоть и действенно. Детально вспомнив его мимику и реакцию, я склонен был предполагать обратное.

Очень уж явным было его недоумение в тот момент. Выходит, что есть некая третья сила, о которой я ещё не знаю? Самым последним предположением было: Камила решила таким образом мне отомстить, провернув визит выездной комиссии за спиной супруга, что тоже нельзя было сбрасывать со счетов.

Что из этого правда — я, так или иначе, узнаю в самое ближайшее время.

— Нет, — мотнул я головой, после секундной заминки. — Не домой.

Пока решался вопрос с юристом, сделать для Ники и Ауриты я ничего не мог. И мне оставалось только надеяться на компетентность обещанного Арнье юриста, способного, по словам безопасника, решать практически любые вопросы.

Но сейчас следовало заняться собой, как бы не одолевали дурные мысли и гнетущее чувство беспомощности.

— Ты знаешь, где находится та школа фехтования, о которой говорил Георг? Давай прокатимся туда. Мне интересно глянуть на женщину, которая так непринуждённо ставит условия аристократам, — я откинулся на спинку, рассматривая проплывающие здания городской застройки.

— Как скажете, — пожал плечами Арнье. — Кстати, Георг передал мне вашу просьбу, поэтому я взял на себя смелость, — открыв бардачок, он вытащил оттуда чёрную коробку и протянул её мне. — Возьмите. Необходимые настройки и номера уже внесены, управление интуитивно понятное. Если будут вопросы — зададите. После включения попросит установить пароль — введёте тот, которым будете пользоваться.

Подарки приятно получать всем, будь ты ребёнок или умудрённый возрастом дед. Чувство удовлетворения не могло даже перебить понимание того, что аппарат взят на мои деньги, вернее — деньги Рода, но всё равно — настроение немного улучшилось.

Вытащив коммуникатор из небольшой глянцевой коробки, имевшей на крышке лишь единственный опознавательный знак — серебряный оттиск надписи «Импульс», я с интересом покрутил аппарат в руках.

Глазок камеры, сенсорный дисплей, оживший, как только коммуникатор оказался в моих руках, тонкий металлический корпус и — всё. Аппарат удобно ложился даже в детскую руку, при этом не пытаясь выскользнуть. Небольшой, заметно тяжелее своих пластмассовых «родичей», коммуникатор мне приглянулся.

Потребовалось всего несколько минут, чтобы я просмотрел функции «Импульса», заглянул в список контактов, содержащий лишь пяток номеров и выставил восьмизначный пароль блокировки, уже уверенно им пользуясь.

В то, что аппарат взломать нельзя, как это заявляли производители из рекламного буклета, который оказался вложен в коробку, я ни капли не верил. Если существует блокировка, значит и есть пути её обхода.

От блокировки отпечатком я благоразумно отказался, хмыкнув в ответ на великодушное предложение «комма». Это ещё хуже, нежели пароль или графический ключ, после которого на стекле часто остаются незаметные жирные полосы.

Разобравшись до конца с основными функциями, спокойно убрал телефон в карман, вернув пустую коробку с документацией Арнье, чем заслужил удивлённый взгляд охранника, сидевшего рядом.

Только спустя несколько секунд до меня дошло, что в его глазах — я ещё ребёнок. Именно этим и удивил, через несколько минут потеряв интерес к коммуникатору, а не продолжил радостно ковыряться в операционной системе новой «игрушки». Явно же модель дорогая. Возможно мечта многих. Вот только я уже давно это перерос.

«Вы — не ширпотреб. Вы индпошив», как говорится.

И в этом я с Арнье был солидарен. Подчёркивание своего статуса в среде аристократов не менее важно, нежели статус фактический и реальная мощь Рода, который за тобой стоит. И не важно, что по этому поводу думаю именно я. В местном террариуме пока придётся играть по чужим правилам, и не мне их менять. «Мобила», костюм, автомобиль, влияние — всё это внешние показатели моего положения и достатка, поэтому местное общество привыкло заострять на этом внимание, считая мерилом.

Через полчаса запутанной езды по городу, автомобиль доставил нас к зданию, обнесённому высоким каменным забором, который явно не уступал тому, который возведён вокруг моего поместья. Судя по его протяжённости, территория была не слишком большой, но достаточной для размещения какой-нибудь школы-восьмилетки на сто-сто пятьдесят учеников. Возможно больше.

Неужели фехтование настолько популярно, учитывая, что в этом мире это прерогатива дворянского сословия?

Школа находилась в отдалении от центра, практически на самой окраине Тихомирска, будто неуклюже прилепленная горе-архитекторами к уже сформировавшимся жилым массивам, и на первый взгляд не внушала доверия.

Для того, чтобы попасть внутрь, нам пришлось позвонить в допотопный колол с болтающейся потрёпанной верёвкой, завязанной узлом на конце. Прямо «рында» какая-то, только размерами поменьше.

Ждать пришлось совсем недолго. Буквально на четвёртом ударе крепкая на вид калитка слегка приоткрылась, а в проёме показалось недовольное лицо пацана, на вид чуть постарше меня. Распахивать калитку перед незваными гостями он не спешил, о чём ясно свидетельствовала толстая стальная цепочка, которую любили в своё время прикручивать изнутри ко входным дверям, считая её дополнительной страховкой.

— Добрый день, — пацан старался держаться с достоинством, но в его исполнении это вызывало улыбку. Очевидно, что он пытался скопировать кого-то из взрослых. При этом, глаза на хитром лице светились любопытством. — Вы к кому?

«У них здесь что, казарменное положение и "увалы" по расписанию?».

— Мы бы хотели увидеть Наставника, — спокойно произнёс Арнье. — Она на месте?

— Госпожа Малика сейчас проводит занятие, — калитка распахнулась шире, цепочка исчезла, будто её и не было, а сам пацан отступил, предлагая нам войти. Вот только при этом окинул нас проницательным взглядом, будто просканировав. — Если хотите, можете подождать её в саду. Закончит — сама к вам выйдет.

— Спасибо, — кивнул Арнье, и мы последовали за парнишкой.

Сад был небольшим, но уютным. Несколько альпийских горок, маленький фонтан с небольшим бассейном и небольшая беседка, больше похожая на павильон. Примерно на шесть-восемь человек.

Скамейки были деревянными, и очевидно, что делались они вручную. Сомневаюсь, что в этом мире существует лазер, способный настолько искусно выжечь каждый сантиметр, украсив скамейку изображениями цветочных композиций.

Смотрелось это аляповато только на первый взгляд, и вполне гармонировало с убранством сада. Было видно, что сил, на то, чтобы содержать его в идеальном состоянии уходило немало.

Усевшись на одну из лавочек, мы принялись ждать, пока загадочная госпожа Малика освободится и сможет уделить нам время.

Не думаю, что в этом мире дворяне могут терпеливо ждать, когда являются в какое-нибудь заведение. Им присуще совсем другое поведение, которое, как они считают, позволяет их статус. Вряд ли Глава того же Рода он Фаренов также спокойно бы рассиживался на лавочке и ждал, когда его почтят своим вниманием.

Вот и Константин, судя по его недовольному лицу, был слегка возмущён таким оригинальным приёмом, но вслух не произнёс ни слова. Только играющие желваки выдавали его настроение.

— Доброго дня, — раздался позади приятный женский голос. — Прошу прощения, что заставила вас ждать.

— Ничего страшного, — поднялся я со скамейки. — Мы вполне неплохо провели время, любуясь на этот великолепный сад. — Госпожа Малика, верно?

— Да, — улыбнулась женщина. — Андер он Сворт, я правильно понимаю?

Её осведомлённость поначалу меня удивила, но просчитав ситуацию, я понял, что для подобного умозаключения вовсе не нужно быть гением. Ларчик открывался просто.

— Всё верно, — я сдержанно поклонился. — Рад знакомству.

Невысокая, сухощавая женщина. Речь правильная, никакого подобострастия в голосе и близко нет. Скорее всего, госпожа Малика прекрасно знает себе цену и вполне умеет общаться с любым сословием.

Густые тёмные волосы, заплетённые в толстую косу, достигающую пояса, выразительные зелёные глаза на симпатичном лице и пронзительный взгляд, от которого становилось немного неуютно. Будто тебя сканируют вместе с твоими потаёнными мыслями, страхами и всеми скелетами в личном шкафу.

На вид ей было лет сорок, но в магическом мире я бы поостерёгся с подобными выводами.

Возраст женщины может выдать лишь кожа на шее и руках, но сейчас ладони госпожи Малики были скрыты в рукавах широкой куртки, подозрительно похожей на приталенное кимоно, а шея — закрыта высоким воротником-стойкой. Да и пытаться угадать возраст собеседницы, вместо того, чтобы просто наслаждаться общением, мне показалось более разумным в данной ситуации.

— Вы совсем не удивились, — лукаво прищурилась Малика.

— Смею предположить, что некоторых дворян моего возраста вы знаете в лицо или даже лично. Не думаю, что моих сверстников вообще много, — вернул я ей усмешку. — Род ваших занятий подразумевает под собой осведомлённость. Особенно в подобных вопросах. Именно поэтому, мальчик, которого вы никогда не видели, и есть тот самый барон Андер. Не поручусь за точность моих предположений, но в целом, думаю, дело обстояло примерно так.

— Браво, — звонко рассмеялась она. — Вы угадали почти всё, кроме одной маленькой детали. Но даже так, стройность ваших рассуждений поражает, господин барон.

То, с какой непринуждённостью она со мной общалась — весьма подкупало. Несмотря на это, я, почему-то, знал, что другая сторона госпожи Малики, которая отвечает за обучение фехтованию, совершенно другая. Там просто обязаны присутствовать жёсткость, властность и твёрдость характера. Не зря же говорят, что меч меняет и на протяжении всей жизни воспитывает своего хозяина.

— А в какой детали я ошибся?

— Лишь в малости, — из глаз госпожи Малики исчезли искры веселья. — Вы ошиблись, предположив, что я вас никогда не видела, господин барон.