Анни Маннинен

11

Анни почудилось, что кто-то мягкий дышит ей прямо в ухо. Она тут же проснулась, в один момент вскочила с постели. Рядом с ее кроватью стоял Конь Туман, а на спине у него сидела Муттиска.

— Милое дитя, тебя ждет великая и трудная задача, — выдохнул Конь Туман. — Садись быстрее ко мне на спину.

Анни попыталась вглядеться в лицо Муттиски, но та почему-то отвернулась от нее. К тому же платок на голове Муттиски был надет задом наперед, и свисавший спереди угол почти совсем скрывал ее лицо. Анни взглянула на свою ночную рубашку и опять прочла: ИННА. Ни минуты не раздумывая, Анни взобралась, а вернее, взлетела на спину лошади и уселась позади Муттиски. Взмахнув туманным хвостом, Конь выпрыгнул прямо из окна. Ночная прохлада приятно обдала разгоряченное лицо девочки. Мчались в полном молчании, только ласковый встречный ветер мягко обвевал лицо.

Конь Туман направил свой бег к болоту Мустасуо. Внизу темными конусами тянулись к небу высокие ели. «Может, там на Черном болоте опять какое-нибудь собрание?» — успела подумать Анни, прежде чем они мягко опустились на мшистую опушку. Но на этот раз все кругом было тихо. Только Болотный Принц стоял на кочке и, похоже, силился вытянуть кого-то из болотной трясины.

— Что здесь такое происходит? — шепотом спросила Анни.

— Болотный Принц пытается вытащить из болота одну молодую пару, — сказал Конь Туман. — Деву и Воина. Ведь сейчас полнолуние. Воин беззаветно, неистово, до беспамятства любит эту Деву. История их любви очень трогательная, очень печальная. Он любит ее а она все сомневается. Я мог бы, конечно, рассказать тебе про их любовь, — с задумчивым видом проговорил Конь Туман.

— Да нет, знаешь, сейчас некогда, не до историй, — раздался знакомый мяукающий голос, и Лесной Кот выпрыгнул вдруг из темноты. — Сейчас нам не время разводить нежности и лить слезы, сейчас пора действовать.

— Ну и глубоко же они, — сказал запыхавшийся Болотный Принц. — Глубоко в моих владениях. И почему их надо всегда вытаскивать именно в полнолуние, я никак в толк не возьму. Разве может быть что-либо более очаровательное, чем жизнь в болоте? Почему эта Дева помешалась на Луне? Почему каждую полнолунную ночь она должна подниматься на поверхность, причем только для того, чтобы полюбоваться этой желтой, бледной горбушкой, которая плывет по небу?.. Ну… хоп… Еще раз!

— Да ведь Дева же художница, — вставил Конь Туман.

И вдруг со страшной силой из болота вырвались две фигуры — женская и мужская. Молодая женщина была с длинными светлыми волосами; сквозь легкую белую рубашку просвечивало тело, излучавшее лунный свет. Мужчина был не очень высокий, но крепкий и широкоплечий. На нем сверкали латы, на поясе висел меч. Черные глаза — особенно зрачки — горели как угли, но взгляд был словно окутан туманом. Мужчина показался бы, пожалуй, даже мрачным, если бы вдруг не улыбнулся такой милой улыбкой, что на щеках обозначились ямочки. Воин не сводил глаз с Девы, а она сразу же повернулась в сторону Луны и застыла, подняв лицо вверх и изредка воздевая руки к небу, словно приветствуя ночное светило.

— Ну, вот вам и гости, — проговорил Болотный Принц и устремил на Анни жаркий зеленый взгляд. — Кто эта маленькая девочка? Ах да, ведь это та самая личная секретарша… Ну ладно, хватит об этом. Перед восходом солнца я приду за вами, Дева и Воин.

Болотный Принц сошел с кочки и исчез в трясине. Анни отвернулась, чтобы не видеть этого погружения. Она никак не могла привыкнуть к мысли, что Принц живет в болоте, там, в глубине.

— Добро пожаловать, — сказал Лесной Кот, обращаясь к Деве с Воином. — Предстоит нечто важное и трудное. Вам ведь известно, что природа оскверняется, уничтожаются болота, загрязняются воды. Нам не остается ничего другого, как послать кого-нибудь за спасительными словами к Природе-Матери, пока она совсем не иссякла. Если удастся раздобыть эти слова-заклинания, то дело будет в наших руках. Но путь за словами долгий и трудный. Вам придется идти вспять во времени:.. Ведь вас заточили в болото уже давным-давно. Чувствуете ли вы в себе силы разыскать Матерь-Природу и найти слова, которые спасут и очистят Землю? О-о, что же это?..

Шагая как лунатик, с завороженной улыбкой на лице, Дева неожиданно устремилась к Луне. Ее белый наряд, подобно лунному сиянию, мелькал между стволами деревьев. Она быстро удалялась.

— Слушай-ка ты, Конь Туман, — сказал Лесной Кот, повернувшись к Коню. — Ты ведь обещал сторожить ее. Я же тебя просил. Теперь вот скачи за ней и побыстрей привези обратно.

Конь Туман громко вздохнул, втянув бока, и помчался следом за Девой. Воин неотрывно глядел в темноту. Вскоре Конь вернулся, на его спине сидела Дева, низко и печально склонив голову.

Лесной Кот подошел к Деве, заглянул ей в глаза и произнес сладким голосом:

— Ну какое тебе дело до Луны? Она бредет себе там в небесах, жалкая, как старая нищенка. Побудь лучше с нами. Разве тебе плохо в нашем обществе?

Конь склонился, чтобы Дева могла спуститься на землю, потом отошел в сторонку, в тень, где не было света, и оттуда донеслись его горестные жалобы:

— Простите меня, — дрожащим от обиды голосом заговорил Конь. Я, кажется, не могу уже справляться со своими обязанностями. Я не гожусь, не подхожу для вашей компании. Будьте добры и позвольте мне уйти. Я уйду, я удалюсь сквозь туманную калитку, я исчезну, я испарюсь, я не буду вам больше обузой.

И Анни показалось, что Конь действительно стал превращаться в нечто бесформенное, как облачко тумана.

— Ни в коем случае, — строго сказал Кот. — Сейчас же выходи из тени на свет! Если Дева с Воином отправятся за словами, то тебе придется везти их.

— Конь Туман, не упрекай себя за свою слабость. Это не ты, это я слаба душой, — проговорила Дева мелодичным голосом, похожим на звуки флейты. — Луна светит так бледно и холодно, и все же она влечет меня к себе. Луна это как искусство. Но искусство, как и Луна, не сулит мне ничего отрадного. И все-таки они властно зовут, требуют, чтобы я отдала им себя без остатка. Потому что я всего лишь служительница искусства, певица, и ничего другого я делать не умею.

— Не говори так. Не говори, пожалуйста, — угрюмо произнес Воин. — Я понимаю, ты никогда не сможешь полюбить меня. Ведь я только воитель. Я умею только сражаться. Меня заточили в болото за то, что я восстал против тирана. Но тебя, Дева, тебя низвергли сюда за то, что ты пела, пела о страданиях и несчастьях народных… Хотя что сейчас об этом вспоминать! Все это случилось в незапамятные, давние времена. Я не умею петь. Я умею только владеть мечом. Я никогда не смогу понять тебя до конца. Ты для меня такая же загадка, как вон те горы на Луне. Мой род беднее, чем твой. И я-то, глупый, думал, что ты сможешь полюбить меня, ну хоть чуточку…

— Да ну вас, старая история, из века в век одно и то же. О, мои бедные уши! — воскликнул Лесной Кот. — Анни, я думаю, что вся эта компания ни на что не годится. Наш Конь Туман слишком склонен к задумчивости и философствованию. Он вечно погружен в какие-то умствования и сразу обижается, стоит ему заметить, что нужно не только рассуждать. Надо действовать. Воин — это человек действия, но я боюсь, что он будет размахивать мечом и там, где это совсем некстати. К тому же Воин считает, что он ни на что значительное не способен, что он серый и необразованный человек и таким останется навсегда. Какая жалость, что мы не можем остановить на нем свой выбор, хотя именно в нем горит огонь настоящей отваги! Дева — та вся в искусстве, ее все совесть мучает, что она совсем не может держать в руках меч, а умеет только петь… И потом на нее находят эти лунные наваждения…

— Но ведь она художница, — проговорил опять Конь Туман голосом, в котором так и сквозил упрек. — Меня можешь называть как угодно, Конем Туманом или Жеребцом Обманом, но не оскорбляй настоящих служителей искусства, я этого не потерплю!

Дева с Воином отошли в тень под дерево и стояли там, взявшись за руки, целиком во власти своей несчастной любви.

— Из нашей затеи, сдается мне, ничего не выйдет, — произнес после недолгого молчания Лесной Кот, глядя на парочку влюбленных. — Я пытаюсь найти кого-нибудь другого для выполнения этой трудной задачи, чтобы не посылать туда Анни. Для ребенка это слишком тяжело…

— Неужели мне могут доверить это поручение? — с восторгом воскликнула Анни. — Правда? Это правда?

— Тише ты, не кричи, — сказал Лесной Кот с грустью в голосе. — Это совсем не то, что ты думаешь. Я все еще сомневаюсь, стоит ли тебя посылать. Но ведь эти двое целиком поглощены своей любовью и ничего другого не могут. Они не от мира сего. Еще, чего доброго, забудут, за чем пошли. А если с ними отправить этого Коня Обмана, эту лошадь с туманными глазами, то тогда совсем плохо. Придется нам все-таки послать девочку.

— Ах! — вздохнула Анни.

— Бедное дитя, не вздыхай от счастья, потому что задача твоя непосильная, — сказал Лесной Кот. — Я так надеялся, что Дева с Воином хоть немного оправились от своей безумной любви. Но нет, до чего же сильна бывает несчастная любовь. До чего она морочит людям головы. Ну, а благополучная любовь? Что от нее? Дети да кухня, а нам от этого тоже толку мало. Но эти влюбленные кое в чем смогут помочь нам. По крайней мере, они знают, где нынче обитают колдуньи. Нам надо добыть колдуний волшебное зелье, чтобы отправить нашу Анни в путь. Ведь Деву и Воина упекли в болото в те давние-предавние времена, когда ведьмы и колдуньи встречались на каждом шагу…

Анни была в восторге. Наконец-то она встретится с настоящими ведьмами!

Лесной Кот подозвал к себе Деву с Воином, к некоторое время они втроем разговаривали тихими, приглушенными голосами. Потом Дева плавно, едва касаясь земли, приблизилась к Анни и сказала:

— Я желаю тебе счастливого пути. Ты подходишь для этого дела, потому что в тебе, я чувствую, есть задатки служительницы искусства. Только такие души способны путешествовать во времени… и даже возвращаться назад. Мне кажется, что выполнить задачу суждено именно тебе, потому что я… Ты понимаешь?.. Я так далека от всего. Мое время уже давно опередило меня, прошло мимо. Когда-то раньше, в прежние времена, я могла уходить даже в мир усопших и приходить назад, а теперь… Увы… Об одном я хочу тебя предупредить: вернувшись оттуда, ты почувствуешь страшную усталость. Тебе непременно надо будет отдохнуть и набраться сил, чтобы опять приспособиться к обычной, человеческой жизни.

— Ну, хватит разговоров! — прервал Деву Лесной Кот. — Скажи лучше, где теперь обитают ведьмы? Нам уже пора торопиться. Время не ждет.

— Дай подготовить ребенка к дороге, — с осуждением всхрапнул Конь Туман. — Встречаются же на свете такие черствые души, которые не способны чувствовать ничего возвышенного.

— А я по большей части занимаюсь земными, реальными делами. И еще неизвестно, что тут творилось бы, если бы я ими не занимался, — сказал Лесной Кот сухо. — И сейчас я желаю знать дорогу к ведьмам. Так что будьте добры, расскажите поподробней.

— Вам нужно идти по реке до церкви, — заговорил Воин. — Это бывшее место языческих обрядов, там приносили жертвы богу всякой растительности, богу плодородия. Одно время здесь также сжигали на костре ведьм. Там, поблизости, они теперь и обитают. Ведьмы вообще любят не совсем обычные места.

— До свидания, малышка Анни, — сказал Конь Туман. — И помни: мысленно я всегда с тобой, где бы ты ни была. И не забывай никогда про нас, копытных. И если услышишь, что кто-то бранит лошадей, то прошу тебя: встань на нашу защиту. А если увидишь, что кто-то бьет лошадь хлыстом, вступись и пресеки это злое дело.

И вдруг Конь Туман пришел в неожиданный и беспричинный гнев:

— Нас надо жалеть! С нами надо обращаться мягко, с жалостью, а не хлестать кнутом!

— Я всегда буду защищать лошадей, — твердо сказала Анни. — Клянусь.

На какое-то время Конь совершенно преобразился, стал оживленным и веселым, но скоро это состояние прошло, и Конь Туман снова погрузился в свое обычное созерцательное раздумье.

Дева и Воин сели верхом на Коня и отправились на ночную прогулку по лунным полянам. А Лесной Кот и Анни пошли в другую сторону — вдоль реки к церкви. Муттиска еще старательнее укрыла свое лицо и осталась стоять средь сумеречных ночных теней. «Какая досада, что мне опять не удалось поговорить с ней», — подумала Анни. Она мечтала выполнить какое-нибудь трудное поручение, но сейчас, когда возникла такая возможность, Анни почему-то испытывала беспокойство. «Как это я смогу попасть в прошлое? — гадала она. — Как я спрошу у Природы-Матери те нужные, заветные слова? Сумею ли? А вдруг я заблужусь? Правда, Дева говорила, что дорога поведет ее куда надо. Ну ничего, — утешала себя девочка. — Я ведь смелая, настойчивая и неглупая. А вдруг я слишком маленькая? И слишком тощая?»

Вот впереди показалась и церковь. Это была очень старая каменная церковь, построенная еще несколько столетий тому назад. Река протекала совсем рядом с церковью. Никогда раньше Анни не замечала, чтобы тут поблизости бродили ведьмы. Но с другой стороны, ведьмы ведь ходят только по ночам, и людям они никогда не показываются. Подумать только! А Муттиска-то утверждает, что никаких ведьм вообще нет. Теперь ей, наверно, очень стыдно, поэтому она все время прикрывает лицо платком.

Анни шла, напряженно всматриваясь в темноту. Августовская ночь была черной и мягкой, как шелк. И вдруг Анни действительно увидела возле церкви какие-то мерцающие зеленые огоньки. В их зеленоватом свете плясали две ведьмы. Одна из них была высокая, стройная и красивая; высокие тоненькие каблучки делали ее еще выше и стройнее. Вторая же ведьма была вся какая-то округлая, даже нос картошечкой. Ну не ведьма, а настоящий колобок. Волосы у обеих были скручены в огромный пучок и заколоты птичьей костью.

— Доброй вам полночи, — приветствовал их Лесной Кот.

— О-ла-ла-ла-ла-ла-ла-а, полночи-ночи, — ответила высокая красивая ведьма. — Какая очаровательная черная кошечка! Как пылают ее глаза! Прыгай ко мне на плечо, Мурлыка! Мы с приятельницей решили немного поплясать при свете этих древних жертвенных огней. Они горят так заманчиво в ночь на Иванов день.

Маленькая, кругленькая ведьма продолжала мерно выплясывать какой-то нехитрый танец, подпрыгивая на месте двумя ногами и напевая обыкновенную песенку-считалку:

— Ну вот и ошиблась, — сказала Анни.

— Я не терплю подсказок от сопливых девчонок, — возмутилась Ведьма Колобок. — Погляди на себя-то! До чего тощая и ничтожная! Уж такая уважаемая досточтимая ведьма, как я, разбирается в этих делах получше, чем какая-то малявка. Погоди, погоди. Но глаза у нее зеленые, а волосы рыжие… Да она, пожалуй, нашего роду-племени… Но скажи мне, Эдельхайд, зачем сюда приводят детей, хотя бы даже урожденных ведьмами? Здесь, в самую полночь, возле церкви, — и вдруг дети?!

Продолжая приплясывать, маленькая ведьма обиженно сказала:

— Ну вот, я сбилась и позабыла свою считалку, а все из-за этой девчонки… Теперь мне опять начинать все с самого начала:

— Не обращайте внимания, это Лююти Люллеро, или просто Колобок, Злой Колобок, — сказала Эдельхайд, закончив свой танец. — Она очень злая и вредная, как всегда. И такая завистливая, ну просто ужас какая завистливая. Знаете, еще в 1634 году она донесла на меня священнику, и все только от зависти. Я была честная, самостоятельная женщина, жила себе потихонечку, моя дойная корова давала много молока, а поросенок рос не по дням, а по часам, я врачевала людей снадобьями собственного приготовления, и моими советами и отварами пользовались даже богатые и знатные люди из высокого рода. Бедным я помогала даром, без всякой платы, а с богатых и имущих — это сущая правда — брала только положенную плату за услуги. Так я накопила немало всякого добра. Лююти же не могла этого стерпеть.

— А вот и нет, я стерпела, — ответила Лююти, склонившись над жертвенным огнем. — Очень даже стерпела!

Лююти же не могла этого стерпеть, — повторила Эдельхайд, красиво взметнув вверх шелковистые черные брови. — Она пошла и нашептала священнику, что я, дескать, занимаюсь колдовством. Потом была долгая история, меня все допрашивали. И нашлось много свидетелей, даже таких, которые меня никогда и в глаза-то не видели. Кого запугали, кого подкупили. А потом меня подвергли колдовскому испытанию: бросили вот в эту реку, чтобы посмотреть, удержусь ли я на воде. Ну, а я удержалась и доплыла до берега. А это, оказывается, означало, что я состою в союзе с нечистым. Оказывается, я не выплыла бы, если б дьявол мне не помог. Подумайте только, как это смешно! Я ведь просто умела плавать, и без всякой дьявольской помощи. Когда я потом рассказала все это нашему Сатане, ну и смеялся же он! Самым сатанинским смехом, вот как на той картине, что нарисована на задней стенке в этой церкви. «О этот старый, старый мир, суета сует», — сказал он и снова разразился своим ужасным скрипучим смехом…

— Вот видите! Теперь вы и сами слышали, что я была права в 1634 году, — пропищала Лююти. — Эта женщина всегда поддерживала связи с дьяволом. Так что я была права, выдав ее священнику. Это был мой долг. Меня разбирала такая досада, что у нее всего вдоволь, и любви и богатства, а у меня ничего. Я питалась крохами и жила всегда одна-одинешенька. В те годы ведь забирали на войну солдат, и налоги были такие ужасные! Да-а, ужасные это были времена, когда шведский король…

— Ну так вот, как только я выбралась на берег, меня тут же связали, — продолжала рассказывать Эдельхайд, не обращая ни малейшего внимания на Лююти Люллеро. — А потом меня сожгли на костре. Ох и жарко же было! Но я была смекалистая девчонка. Я спаслась, вырвалась из пламени, обернувшись жуком. Он зажужжал, расправил крылья — и был таков. И вот я здесь. Теперь я стала настоящей мудрой ведьмой, и, должна признаться, это совсем недурно. А Лююти стала ведьмой только потому, что она была такой злой и вредной. Черная злоба, зависть, сплетни и наговоры до того ее переполняли, что в один прекрасный день она не выдержала, взяла и лопнула. И вот пожалуйста — теперь она тоже здесь.

— Послушайте, мы должны… — начал Лесной Кот, но тут же осекся от неожиданности: прямо к ногам Эдельхайд откуда-то сверху свалился маленький зеленый Дракончик. Поминутно облизываясь, Дракон подозрительно оглядел всех, словно проверяя, не грозит ли опасность высокой красивой ведьме.

— Милый мой Ксерксес, дружочек, со мной все в порядке, — сказала Эдельхайд Дракону, прохаживаясь перед ним на своих высоких каблучках-шпильках. — Это ведь почти что свои люди. Ты слишком предан мне, готов перестараться. Так что лети обратно к себе на Звезду и будь спокоен. Я обязательно позову тебя, если мне и впрямь будет грозить опасность.

Дракон заморгал глазами, потом стал приглаживать свои блестящие чешуйки. Он с мольбой смотрел на хозяйку, но взгляд Эдельхайд оставался требовательным и непреклонным. Тогда Дракончик расправил легкие, прозрачные крылья и плавно заскользил ввысь, в свою заоблачную даль. Оставшиеся на Земле отчетливо услышали его грустную песенку:

— Мужчины всегда так внимательны к тебе, даже этот Ксерксес, — с горечью сказала Лююти. — В меня так ни один Дракон не влюбился, хотя их сотни, на каждой Звезде. Хорошо тебе! У тебя везде так много поклонников.

— Слушай-ка, Лююти. Что лишку, то лишку, разболталась ты слишком, — холодно проговорила Эдельхайд. — Но хотела бы я знать, за чем пришли к нам эта милая девочка и эта совершенно очаровательная черная кошка с острыми коготками? Чем могу служить?

— Я пришел попросить флакончик волшебного напитка, чтобы отправить эту девочку в прошлое, — сказал Лесной Кот.

— Я ничего не дам, и не ждите, — быстро ответила Лююти. — У меня нет. Нет у меня ничего.

— О, это очень просто. Один момент, — сказала Эдельхайд и вытащила из пучка волос на затылке маленькую коричневую бутылочку, какие бывают в аптеках. — Надежное средство. Отличный состав. Но… — Тут Эдельхайд замялась и оценивающим взглядом посмотрела на Анни. — Но я думаю, что для такого маленького существа достаточно двух капель на один прием. Ни чуточки больше. Боюсь, что напиток может оказаться слишком сильным.

— Анни все в точности запомнила и выполнит, — сказал Лесной Кот. — А теперь мы сердечно благодарим вас.

— Не мог бы ты немного побыть со мной, Мурлыка? — спросила Эдельхайд. — Моя черная кошечка куда-то пропала, и теперь я так несчастна, так несчастна. Ты так уютно устроился на моем плече!

— Вот, вот. Именно. На твоем плече, но уж никак не на моем. Даже по ошибке такого не случается, — мрачно проговорила Лююти.

— Будь по-твоему, я останусь на эту ночь, — сказал Лесной Кот и тихо замурлыкал. — Но смотри, Эдельхайд, не покоряй меня навсегда. Диким, неприрученным, еще не раз понадобится моя помощь. Я ведь жил какое-то время среди людей и научился у них многим полезным вещам. А так… Почему бы и мне иногда не отдохнуть и не развлечься?

И Лесной Кот поудобней устроился на плече Эдельхайд. Анни на прощание поклонилась ведьмам и пошла. Эдельхайд в ответ ослепительно улыбнулась девочке, зубы ее так и сверкнули фосфорическим блеском. Лююти же даже не повернула головы в сторону Анни. Сидя возле огней, она что-то нашептывала про себя.