Античная драма

Меня Столовой Щеткой молодежь зовет

За то, что за едою гладко чищу стол.

Кто заковать стремится в цепи пленника

Иль кто в колодках беглого раба томит,

Преглупо поступает тот, по-моему:

Чем больше ведь несчастий у несчастного,

От них тем больше хочет он избавиться:

И из цепей он умудрится выскользнуть,

Кольцо ж сумеет распилить напильником

Иль камнем гвозди обобьет. Вздор это все!

Нет, если хочешь, чтоб остался пленник твой,

Так ты едою да питьем свяжи его,

Пихай ему побольше в пасть открытую,

И если будет, сколько влезет, есть и пить,

Чего захочет, каждый день и досыта,

Так не уйдет, хотя б грозила казнь ему.

Стеречь не трудно, если так сковать сумел;

Удобны эти привязи съедобные;

Чем больше тянешь, тем плотней сжимаются.

Так и со мной. Зачем иду к Менехму я,

Давно в долгах и нынче задолжаю вновь?

Затем, что он едою возрождает нас.

Никто лекарства лучшего не выдумал.

Да, юноша не промах! Сам поесть горазд,

Да и других по-царски угостит; таких

Наворотит съестного гор, что, право же,

Кусочков верхних лежа не достать никак.

Да вот давненько уж не заходил к нему —

Сидел с моими дорогими дома я.

Ведь все, что ешь, ужасно стало дорого;

Да вот к тому же убывают с каждым днем

Припасы дорогие… Но открылась дверь.

Никак, Менехм? Он самый. Вот, выходит к нам.

Если б глупа ты не была,

Если б с ума ты не сошла,

То, что для мужа противно, — того

Ты бы старалась не делать сама.

Если ж ты будешь вновь, как сейчас, ныть и выть,

Знай, уйдешь прочь совсем вновь к отцу, как вдова!

Только из дому уйти захочу,

Держишь меня, и зовешь, и кричишь:

«Стой, балда! Ты куда? Дело есть! Где, когда?

Что несешь?» Вот беда! Невтерпеж мне галдеж!

Сторож ты, не жена! Всякий раз надо мне

Все сказать: где я был, буду где, делал что.

Слишком я с тобой стеснялся, а теперь решаю вот как:

Служанки есть, и лакомства, и золото, и вышивки,

Наряд цветной, и нет ни в чем отказу, — так одумайся,

За мужем перестань следить!

Или нет, я за усердье награжу тебя теперь

И сегодня ж на пирушку потаскушку поведу!

Думает, жену бранит он, а бранит-то ведь меня;

Коль обедает не дома, я наказан, не она!

Каково свою супругу я заставил отступить?

Но где ж послы мужей неверных? Что не тащат мне даров,

Чего же медлят с поздравленьем, разве плохо бился я?

У супруги плащ украл я, к милой отнесу его.

Вот так-то надо ловким словом хитрой отвечать жене!

Вот это подвиг, это славно, это чисто сделал я!

Я отнял плащ у злой жены, хоть сам себя ограбил,

А все ж добычу у врага отбил победоносно.

Эй, голубчик, а добычей ты поделишься со мной?

Ой, погиб, попал в засаду.

За ограду, уж верней.

Кто тут?

Я.

О мой любимый, мой желанный, здравствуй, друг.

Здравствуй.

Как живешь?

Надеждой на кормильца я живу.

Знаешь, трудно было б выбрать для прихода лучший час.

Я всегда так; уж не скрою, в этом я собаку съел.

Хочешь кое-что увидеть?

Коль съестное — хоть сейчас.

Сразу увидать сумею, хороша стряпня иль нет!

Отвечай-ка, на картинах похищенья ты видал —

Иль с Адонисом Венера, или Ганимед с орлом?

Да, но что мне в тех картинах?

Погляди-ка на меня.

Разве хуже, чем орел, я?

Для чего такой наряд?

Нет, скажи, что я прелестен.

Ну, а где мы будем есть?

Нет, скажи, как приказал я!

Ну, прелестный человек.

От себя прибавь немножко.

И веселый человек.

Ну, еще прибавь!

Не стану, раз не знаю, для чего!

Ведь с женой ты поругался, так в тебе какой мне прок?

От жены укрыться б только, а убить сумеем день.

А вот это дело, только убивать его спеши —

Видишь ведь, и так уж поздно, день наполовину мертв.

Погоди, не прерывай же!

Замолчал, совсем немой, —

Хоть убей, а без приказу я ни слова не скажу.

Отойди от дому.

Ладно!

Ну еще.

Еще готов.

Ну, еще, от дикой львицы ты смелее отступай!

Здорово, я вижу, был бы ты возницею лихим.

Почему?

Да от супруги далеко б умчался ты.

Вот, скажи-ка.

Все скажу я, как захочешь: да иль нет.

Ну скажи, а ты умеешь все по нюху распознать,

Чем здесь пахнет?

Я-то? Сотню созови сюда людей,

Самых тонких, в этом деле, — я всех лучше окажусь,

Ну, понюхай-ка, чем пахнет этот плащ?

Воротишь нос?

Надо нюхать верх одежды женской, иль не знаешь ты?

А не то уж слишком тяжким запахом ударит в нос.

Ну, так здесь понюхай, Щетка. Нравится, я вижу?

Да!

Чем же пахнет, отвечай мне.

Кражей, девкой и едой.

Ай да Щетка! Чуть понюхал, все три вещи угадал!

У жены своей и вправду своровал я этот плащ.

А теперь его к подружке я, к Эротии, снесу

И велю ей сделать завтрак нам троим.

Вот это да!

Будем пить и веселиться мы до утренней звезды.

Это правильно и ясно! Что ж, стучаться в дверь?

Стучись.

Или нет, постой немножко.

Что ж стоять? Попойка ждет.

Ты стучи не очень сильно.

Не из глины дверь небось.

Погоди, она выходит из дверей сама. Смотри,

Ведь она затмила солнце ослепительной красой!

Будь здоров, Менехм мой милый.

Ну, а я?

А ты не в счет.

Вот судьба легионера, что оставлен про запас!

У тебя сегодня битву с ним затеять я хочу.

Что же, пусть сегодня.

Будем в этой битве оба пить,

И тому, кто станет драться и усердней и храбрей,

Быть твоим легионером — провести с тобою ночь!

Страсть моя, тебя увижу — и жену проклясть готов.

А небось в ее одежды одеваться ты горазд?

Это что?

Для милой розы плащ украл я у жены.

Ах, над всеми торжествуешь, потому что лучше всех!

Лишь тогда они ласкают, если им дары несут.

А небось, когда б любила, целовала бы не так!

Подержи-ка это, Щетка; дар обещанный отдам.

Ну, держу; а только раньше поплясал бы ты в плаще.

Мне плясать? С ума сошел ты.

Неизвестно, ты иль я.

Ну, снимай, когда не хочешь.

И с опасностью какой

Я украл его! Наверно, Ипполиты пояс взять

Легче было Геркулесу, чем добычу эту мне.

Только твой мне нрав по нраву: забирай же плащ себе.

О, спасибо, вот достойный всем любовникам пример.

Если все они желают век свой кончить нищетой.

За него недавно сотни для жены я заплатил.

Значит, сотни и пропали, здесь совсем простой расчет!

Знаешь ли, что я задумал?

Рада буду сделать все.

Прикажи-ка поскорее сделать завтрак нам троим.

Да полакомей кусочков с рынка принести вели.

И ветчинки, и свининки, разных там окорочков,

Да головки поросячьей, да еще чего-нибудь.

Пусть их сжарят, пусть их сварят, чтоб мой голод утолить!

И скорей!

Уж будет скоро!

Мы ж на форум побежим.

И сейчас назад: а ужин — не готов, так мы попьем.

Приходи, когда захочешь, будет все готово.

Ну,

Марш, за мной.

Уж за тобою всюду побегу, клянусь!

От тебя я не отстану, хоть полцарства мне сули.

Позовите мне Килиндра-повара сюда скорей!

Забирай корзину, деньги — вот три нумма, на тебе.

Ладно!

Закупи на рынке. Чтоб хватило на троих, —

И не больше и не меньше.

Кто такие эти три?

Я, Менехм и Щетка.

Щетка? Вас тут десять человек!

Щетка ведь легко заменит в этом деле восьмерых.

Я сказала, кто такие, думай сам об остальном.

Ладно, все почти готово! Хоть за стол…

Скорей.

Сейчас.

Для морехода нету большей радости,

Мессенион, по мненью моему, чем вдруг

Увидеть с моря землю.

Больше, право, есть —

Родную видеть землю после странствия.

Позволь спросить: мы в Эпидамн зачем пришли?

Иль к каждой мы должны причалить пристани?

Ведь знаешь ты, я брата-близнеца ищу.

Ну, сам подумай: как же нам найти его?

Шестой уж понапрасну год скитаемся.

Испанию, Иллирию, Массилию,

Все море и всю Грецию Великую,

Италии морские берега мы все

Объездили. Булавку если б ты искал,

Наверное, булавку мы давно б нашли.

Ведь мертвого мы ищем средь живых людей,

А был бы жив он, так давно б нашли его.

Ну, ладно. Но кого-нибудь сыскать хочу,

Кто б мне наверно мог сказать, что умер брат.

Тогда сейчас же прекращу я поиски,

А иначе не брошу их, покуда жив,

Ведь ты понять не можешь, как он дорог мне!

Совсем пустое дело.

Эх, пора б домой,

Коль мы не изучаем географии.

Довольно шуток. Слушаться!

Не то смотри,

Ведь все равно по-твоему не будет.

Вот!

Угодно ли услышать? Знай, мол, кто таков.

Что ж, раб я, знаю, ясно ведь и сказано!

Конечно, так, а все же не могу смолчать.

Менехм, послушай: вот я в кошелек взглянул,

Осталось ведь немного вовсе денег-то.

Ой, берегись, растратим: всё в пустых мечтах

До братца твоего добраться как-нибудь.

Ведь здесь народ-то, в Эпидамне, — прямо страх!

Развратники и пьяницы последние

Отсюда все; воришки, прихлебатели

И кляузники, право! Говорят еще,

Что здесь гетеры самые бедовые.

Ох, Эпидамн — погибель всем.

Ох, страшно мне — На горе в этот город мы заехали!

Остережемся. Дай-ка кошелек сюда.

Зачем?

А страшно за тебя, коль правда все.

Чего же страшно?

Горе мне доставишь ты.

Ведь у тебя большая слабость к женщинам,

А я во гневе лютый зверь; так вот оно

Вдвойне спокойней, если кошелек со мной:

И не растратишь, и побит не будешь ты.

Что ж, очень рад. Вот сохраняй. Пожалуйста.

Провизию недурно закупил, ей-ей.

Гостей отличным угощу я завтраком…

Но что я вижу! Тут Менехм! Быть битым мне!

С припасами вернуться не успел еще,

А гости перед дверью. Подойду к нему.

Привет Менехму.

И тебе, кто б ни был ты.

Как так «кто б ни был»?

Будто незнаком со мной?

Нисколько.

Где ж другие сотрапезники?

Где… кто?

О парасите говорю твоем.

О парасите? Верно, сумасшедший он.

Я говорил ведь… много здесь доносчиков!

Мой парасит? О ком ты вздумал спрашивать?

А Щетка?

Щетка? У меня в мешке лежит.

Менехм, пришел ты слишком рано к ужину.

Вот с рынка возвращаюсь…

Отвечай-ка мне,

Почем здесь поросенок, чтобы гнев богов

Умилостивить?

Нумм — цена.

Вот нумм тебе:

Очистись от болезни этой жертвою.

Ведь ты совсем свихнулся, — здесь сомнений нет! —

Коль пристаешь и липнешь к незнакомому.

Да я — Килиндр! Иль позабыл, как звать меня?

Килиндр, Кориндр — мне все равно! И раньше я

Тебя не знал, и нынче не желаю знать.

А ты — Менехм!

Менехм, не отрекаюсь я,

На этот раз сказал ты слово здравое.

Но как узнал ты имя?

Как же мне не знать!

Ведь я же повар у твоей Эротии.

Моей? Не больше с нею, чем с тобой, знаком.

Со мною не знаком ты? Ну, а кто ж тебя

Вином-то потчует у нас?

Вот горе-то!

Не знаю, чем ему расквасить голову.

Меня вином ты потчуешь?! Да только что

Я в Эпидамн приехал в первый раз!

Вот как?

Ну да, конечно.

Так что в этом доме ты

И не жил?

Пусть подохнут те, что там живут!

Вот он свихнулся, коль уж сам себя клянет.

Менехм, послушай.

Что тебе?

Вот нумм ты мне

Дать обещался, лучше сбереги его, —

Ведь ты как будто вправду не в своем уме,

Коль сам себя ты осыпаешь руганью, —

Вели уж поросенка для себя купить!

Каков проклятый! Привязался, мочи нет.

Вот так всегда со мной он рад пошучивать.

Веселый он… как только от жены уйдет!

Скажи-ка…

Что?

На вас троих довольно тут,

Иль прикупить мне: для тебя, Эротии

И парасита?

Что там за Эротия?

Какие параситы?

Вот мошенник-то! Чего пристал?

С тобою разговаривать

Не собираюсь. Говорю с знакомым я.

Ой, вижу ясно, ты совсем помешанный.

Сейчас начну я стряпать; вмиг готово все.

Уж ты останься где-нибудь поблизости.

Прощай пока!

Прощу, лишь убирайся прочь.

А то, быть может, подождешь ты в комнатах,

Пока я мясо на огне Вулкановом

Изжарю… мигом позову Эротию,

Пусть в дом попросит… что ж стоять на улице.

Ох, с плеч гора… Насилу-то ушел! Ну да,

Ты прав был, это вижу…

Берегись еще!

Мне кажется, гетера проживает здесь:

Ведь так сказал нам только что помешанный.

Откуда ж мог узнать он, как зовут меня?

Да очень просто. Ловки эти женщины:

Рабов, служанок посылают к пристани.

Чуть подойдет корабль из чужеземных стран,

Сейчас допрос: откуда, кто да имя как —

И сразу же привяжутся, прицепятся

И разоренным отошлют на родину.

Вот здесь засел, мне кажется, в засаде враг,

И, право, было б лучше поберечься нам.

Что ж, вовремя совет твой.

Если вовремя,

Так постарайся остеречься вовремя!

Тсс… помолчи немного… заскрипела дверь.

Посмотрим, кто-то выйдет.

А поклажу здесь

Сложу.

Постерегите, корабельный люд.

Дверь открытой оставь, к чему закрывать?

И все внутри смотри устрой,

Как надо: пусть будет мягко лежать,

Пусть пахнут сладко куренья.

Приятна нега влюбленным,

И что в пагубу им, то прибыль для нас.

Но где же он, повар его увидал перед домом!

Ах, вот и стоит он,

Кто более прочих выгоден мне,

И за то по заслугам в доме моем

Он будет самым желанным.

Я к нему подойду, начну разговор.

Сердечко мое, почему ты стоишь

Перед входом? Ведь двери открыты

Всегда для тебя, ведь дом этот — твой.

Готово уж все, войди, убедись,

Как ты приказал, как ты захотел,

И задержки ни в чем больше нет.

Угощенье уж готово; хоть сейчас к столу прошу.

С кем ты говоришь?

С тобою.

Вот как? Отчего ж со мной? Что же общего меж нами?

То, что именно тебя

Мне Венера повелела по заслугам возлюбить.

Ведь щедротами твоими я обласкана всегда.

Что, ума она лишилась или пьяной напилась,

Чтобы так запанибрата с незнакомым говорить!

Я предупреждал недаром; это цветики пока,

Поживи еще, увидишь: ягодки-то впереди!

Таковы уж здесь гетеры: рады выманить деньгу.

Дай-ка я поговорю с ней. Женщина!

Тебе чего?

Познакомилась ты где с ним?

Там же, где и он со мной,

В Эпидамне.

В Эпидамне? Да сегодня в первый раз

Он ступил на здешний берег.

Шутки вздумал ты шутить.

Мой Менехм, прошу, войди же; право, лучше будет там.

«Мой Менехм» — а? что ты скажешь?

Верно имя назвала! Ничего не понимаю.

Да почуяла она,

Что кошель с собою носишь.

Верно, так возьми его,

И посмотрим, что ей слаще: я иль этот кошелек.

Ну, пойдем к столу.

Спасибо, не хочу я что-то есть.

Так зачем тогда велел ты приготовить нам еду?

Я велел еду готовить?

Параситу и тебе.

Что? Какому параситу? Нет, помешана она!

Как какому? Щетке.

Щетке? Той, что чистят башмаки?

Да ведь с ним пришел ты нынче и принес в подарок мне

Плащ, украденный сегодня у жены.

Постой, постой.

Я украл тебе в подарок плащ? Да ты с ума сошла.

Эта женщина, как лошадь, умудрилась стоя спать!

Что ты вздумал издеваться надо мной и отрицать

То, что сделал?

Что ж я сделал, в чем теперь не сознаюсь?

От жены своей принес ты плащ?

Плаща не приносил

И с тех пор, как я на свете, не был никогда женат.

В этом городе я также не бывал с тех самых пор,

Плыл на корабле и только вот сейчас с него сошел.

Нет, все кончено! Какой там вдруг корабль?

Корабль какой?

А такой вот, что по морю плавает туда-сюда.

Есть и палуба и мачты, снасти есть и паруса…

Ах, прошу, довольно шуток.

В дом входи же наконец.

Уж кого, не знаю, право, только не меня зовешь.

Как, зову я не Менехма, не был Мосх твоим отцом?

Разве ты не в Сиракузах Сицилийских родился,

Где был Агафокл правитель, после Пинфий[269] стал царем,

Третьим Липарон, что царство Гиерону передал,

Гиерон поныне…

Правду говоришь ты.

Чудеса! Верно, там она бывала, что так точно знает все.

Да, придется согласиться и войти.

Ой, нет, постой! Чуть порог ты переступишь, пропадешь.

Молчи, молчи.

Дело начато прекрасно. Я поддакивать начну

И добьюсь гостеприимства.

Милая, перед тобой

Я нарочно запирался, испугавшись, как бы он

Не донес моей супруге о пирушке и плаще,

А теперь войти готов я.

Парасита будем ждать?

Нет, не будем, надоел он.

Даже если и придет,

Так скажи, чтоб не пускали.

С удовольствием скажу,

Милый, знаешь, попрошу я…

Все, что хочешь, прикажи.

Плащ, который ты принес мне, в переделку отнеси,

Пусть починят и немного украшений подошьют.

Что ж, я очень одобряю. Пусть он будет изменен,

И жена узнать не сможет, если встретишь ты ее.

Значит, ты его захватишь?

Непременно захвачу.

Ну, войдем.

Сейчас иду я. Только с ним поговорю.

Эй, Мессенион, поди-ка.

Для чего?

Живее, марш!

Да зачем?

Затем! Я знаю, что ты скажешь…

Очень рад.

Уж в руках моих добыча. Дело ладное. Иди

Отведи скорей вот этих ты на постоялый двор

И еще к заходу солнца приходи сюда за мной.

Господин мой, ты не знаешь этих женщин.

Замолчи!

Если сделаю я глупость, мне же хуже, не тебе.

Эта женщина ведь дура; и, насколько вижу я,

Будет здесь для нас добыча.

Стой, уходишь? Ну, погиб.

Кончено. Теперь бедняга у разбойников в руках.

Да и я хорош. Пытался господина удержать!

Я ведь куплен, чтоб приказы исполнять, а не давать.

Ну, скорей за мной, чтоб мог я вовремя сюда прийти.

Мне уж больше трех десятков, а еще ни разу я

Хуже, гаже и постыдней преступленья не свершал,

Чем сегодня. Затесался, глупый, в самую толпу,

Там чего-то зазевался, а Менехм — и ускользни!

И, наверно, уж к подруге, позабыв меня, пошел…

Пусть того погубят боги, кто придумал в первый раз

Эти сходки, чтобы время отнимать у занятых,

Пусть бы праздных выбирали, чтоб на сходки приходить.

С них бы можно за неявку требовать изрядный штраф.

Ведь таких людей немало, что один раз в день едят,

На обед не ходят, в гости не зовут, — что делать им?

На комиции, на сходки пусть заставят их ходить.

Вот тогда бы угощенья нынче я не потерял.

А уж я-то был уверен, что как следует поем!

Но войду, быть может, все же хоть остатки получу…

Что я вижу! Уж выходит из дверей Менехм в венке.

Кончена еда; пришел я кстати, нечего сказать.

Послежу за ним немного; а потом ему задам.

Уж будь спокойна, принесу я плащ тебе

Чудесно изготовленным и вовремя,

Ну, прямо не узнаешь, так изменится!

Так вот каков ты! В переделку плащ несешь,

Накушавшись, напившись и меня забыв?

Ну, коль теперь обиды я не вымещу,

Так больше я не Щетка. Погоди же ты!

Клянусь богами, больше видеть радостей

Нельзя зараз нежданно и негаданно!

Покушал, выпил, был с гетерой, взял с собой

Вот этот плащ и, право, буду с ним таков.

Никак подслушать не могу я слов его.

Поди смеется надо мной, насытившись.

Она сказала, что я сам ей отдал плащ,

Взяв у жены. Как только я смекнул, что здесь

Ошибка, то знакомым с ней прикинулся

И уж во всем старался ей поддакивать.

Да что еще тут говорить? Ни разу мне

Не удавалось пировать так дешево.

Пора в атаку. Руки так и чешутся.

А это кто ж такое приближается?

Ну, негодяй, как ветер легкомысленный,

Бессовестный, хитрейший и бесстыднейший,

За что, скажи, за что ты погубил меня?

Небось поспешно убежал ты с форума,

Чтоб без меня покончить с угощеньями?

Да как меня ты обмануть осмелился?

Скажи мне, парень, что ты пристаешь ко мне?

Чего браниться вздумал ты с прохожими?

Ведь на слова я делом отвечать могу.

Ты дело-то дурное уж успел свершить.

Пожалуйста, скажи мне, как зовут тебя.

Меня? Да ты смеешься надо мной еще?

Смеюсь? Да никогда тебя не видывал

И не знаком с тобою. Но кто б ни был ты,

Будь осторожен лучше и не зли меня.

Менехм, проснися.

Да не сплю я, кажется.

Я парасит твой, понимаешь?

Понял я.

Ты, парень, — сумасшедший; узнаю теперь.

Скажи-ка мне: сегодня ты похитил плащ

И от жены понес его к Эротии?

Не похищал, не относил к Эротии

И не женат. Услышал ты, помешанный?

Все кончено! Иль скажешь, не видал тебя

Одетым в плащ предлинный?

Ах, презреннейший!

На свете скоморохи все, по-твоему,

Как ты, чтоб в плащ рядиться? Ты видал меня?

Видал, конечно.

Поскорей проваливай

И от болезни поспеши очиститься.

Теперь никак пощады ты не вымолишь.

Все по порядку расскажу жене твоей.

И мы припомним все твои ругательства…

И то, что съел ты без меня, припомнится!

Что это значит? Все, кого ни встречу я,

Меня морочат… тише, заскрипела дверь.

Снеси вот это к золотых дел мастеру,

Вели прибавить золота на унцию, —

Пусть эту змейку заново отделает.

Исполню все, и если что еще велит,

Скажи, с таким же выполню усердием.

Ты помнишь змейку?

Помню, что из золота…

Да как же? Ты недавно ведь рассказывал:

Ее ты выкрал у жены из ящика.

Вот чепуха-то, право!

Как, не помнишь ты?

Отдай же змейку, если позабыл…

Постой,

Нет, нет, я вспомнил, так и есть, та самая!

Еще браслет побольше я тогда принес?

Нет, и не думал.

Верно, и не думал я.

Так что ж ответить?

Все, скажи, устрою я

И плащ со змейкой вместе принесу назад.

Менехм, голубчик, прикажи, пожалуйста,

Мне сделать серьги — легкие! — из золота —

Тебя встречать я буду с большей радостью…

Что ж, я работу оплачу: дай золота.

Нет, заплати уж сам, а я потом отдам.

Нет, заплати сама, а я вдвойне отдам.

Дала б, да нету…

Нет, так подожди пока.

Ну, до свиданья.

Так скажи, устрою все…

Да так, что плащ и змейка будут проданы.

Ушла служанка? Наконец! Закрыла дверь!

Воистину все боги помогают мне.

Но я-то что же медлю? Благо время есть,

От всех соблазнов здешних убегу, — скорей,

Спеши, Менехм! Живее в путь, ускорь шаги!

Венок сниму и брошу вот сюда, а сам

Бегу направо, чтобы замести следы.

Теперь Мессениона я найти хочу,

Чтоб перед ним удачею похвастаться.

Тайком ворует все, что может, из дому,

Чтоб отнести к подружке? Вот примерный муж!

Так не стерплю же этого.

Постой, постой.

На месте преступленья будет пойман он.

Венок напялив, вышел он, напившись пьян,

Чтоб отнести в починку плащ украденный…

Да вот венок тот самый! Что ж, по-твоему,

Соврал я? Так по следу и пойдем за ним.

Да вот и сам он, кстати, возвращается,

И без плаща.

Ну как же обойтись мне с ним?

Да как всегда: наисквернейшим образом.

Но отойдем в засаду. Здесь послушаем.

Ну это ль не глупость, не вздор, не обуза!

Однако ж мы все чем знатней, тем сильнее

Виновны в обычае этом нелепом.

Клиентов побольше хотим залучить мы,

А честные, нет ли — какое нам дело!

Теперь нам важны только деньги клиента.

Будь честен, да беден, ты нам не пригоден,

Нам нужен богатый, хотя б и мошенник.

Закон, справедливость и право не ставят

Они ни во что и патронов терзают.

Взяв долг, отрекаются, рады судиться,

И рады ограбить, и рады надуть.

В рост деньги ссужают и данную клятву

Нарушить они не боятся.

А когда их в суд потащат, должен и патрон идти.

Должен их дела дурные он словами прикрывать,

Отвечать перед народом, перед претором, в суде!

Вот и нынче так замучен я клиентом и не мог

К милой вовремя поспеть я, так меня он замотал.

У него там накопилась куча самых темных дел.

Как тут защитить? Я путал, и крутил, и заводил.

И направо и налево… предлагаю, наконец,

На условиях хитрейших биться с нами об заклад.[270]

Ну, а что ж клиент мой? Лезет все же прямо напролом!

Ну конечно, и попался, и процесс свой проиграл:

Три свидетеля бесспорных доказали все как есть.

Чтоб гром его пришиб за то,

Что день совсем испортил мне.

Да и меня за то, что вдруг

На форум нынче сунулся.

А мог быть день чудеснейший.

Хотел устроить пиршество,

Давно уж ждет Эротия.

Чуть кончил дело, в тот же миг

Бегом пустился с форума.

Она, наверно, сердится.

Да пусть плащом утешится.

Его стащил недаром у жены своей.

Что ты скажешь?

А то, что мой муж — негодяй!

Ты слова его слышала ясно?

Очень ясно.

Войду же; там радости ждут.

Погоди, огорченья, быть может.

Этот плащ себе на горе ты стащил.

Еще наддай!

Или подлости такие думал ты свершать тайком?

Но скажи мне, в чем же дело?

Смеешь спрашивать меня?

Не его же! В чем обида, женушка?

Ишь ласков как!

Я не звал тебя, чего ты привязался?

Руки прочь! Обниматься не желаю.

Правильно!

Жена моя,

Почему грустишь?

Не знаешь?

Притворяется, подлец.

В чем причина?

Плащ — причина.

Плащ?

А что ж ты побледнел?

Я? Ни чуточки.

А впрочем, виноват твой плач, не плащ.

Без меня еду прикончил.

На ж тебе.

Еще наддай!

Замолчи!

Мне кивает, чтоб молчал.

Нет, клянусь, что я ни разу не кивал и не мигал.

Вот нахальство! То, что оба мы видали, отрицать?

Всеми я клянусь богами — видишь, клятва велика! —

Не кивал я.

Ладно, к делу возвращайся поскорей.

А куда мне возвращаться?

А туда, где чинят плащ.

Что за плащ?

Я умолкаю. Ты чего ж не говоришь?

Что ж мне говорить, несчастной!

Чем несчастна ты, скажи?

Может, раб или рабыня провинились пред тобой,

Нагрубили? Отвечай же. Я задам им.

Чепуха.

Ты меня своей печалью огорчаешь.

Чепуха.

На кого-нибудь ты дома рассердилась?

Чепуха.

Уж не на меня ль сердита?

Вот теперь не чепуха.

Но ни в чем я не виновен.

Это снова чепуха.

Вот теперь небось не будешь бегать без меня на пир

И не будешь в пьяном виде издеваться надо мной.

На пиру и не бывал я, даже в дом не заходил.

Не был, говоришь?

Конечно.

Не был, а? Каков наглец!

Что же, я тебя не видел перед дверью и в венке?

Иль, по-твоему, меня ты сумасшедшим не назвал,

Говоря, что ты приезжий и со мною не знаком?

Да с тех пор, как мы расстались, я сюда не приходил.

Ладно, думал ты, наверно, что тебе не отомщу.

Все твоей жене сказал я.

Что сказал?

Не помню что.

Ты б ее спросил.

В чем дело? Что тебе он рассказал?

Ты молчишь? Ты мне не скажешь?

Будто ты не знаешь сам?

Ну, к чему вопросы?

Знал бы, так не спрашивал.

Наглец!

Сколько хочешь притворяйся, все равно не сможешь скрыть.

Рассказал я все, как было.

Что?

Коль так бесстыден ты

И сознаться сам не хочешь, ну, так выслушай меня

И узнаешь, что сказал он, чем меня он огорчил.

У меня ведь плащ украли.

Плащ украли у меня?

Изворотлив же мерзавец! У нее, не у тебя!

Если б у тебя украли, плащ на месте бы лежал.

Прочь пошел!

Что говоришь ты?

Говорю, что плащ пропал.

Кто украл его?

Наверно, точно знает тот, кто взял.

Кто ж он?

Есть такой Менехм тут…

О, наверно, негодяй!

Кто же он, Менехм?

А вот кто!

Я? Кто ж обвинил меня?

Я сама.

И я. Отнес ты плащ к Эротии своей.

Я отнес к ней?

Ты!

Ты, ты, ты… хочешь, дятла принесем,

Чтоб вдолбил тебе он в череп?

Мы устали «ты» кричать.

Всеми я клянусь богами — видишь, клятва велика!

Не давал я…

Мы ж клянемся, что мы правду говорим.

Не давал его… в подарок, лишь на содержанье дал.

Если б я твою хламиду постороннему дала,

Ты бы рад был? Пусть бы лучше за своей следила я,

Ты же за своей одеждой. Возврати-ка плащ скорей.

Мигом возвращу!

Ну, что же, очень рада за тебя,

Потому что без него ты в этот дом не попадешь.

До свиданья.

А за помощь ты не наградишь меня?

Помогу тебе, коль кража будет в доме у тебя.

Никогда не будет кражи. Дом мой совершенно пуст.

Чтоб вас громом разразило, мужа и жену! Пойду

Я на форум, здесь уж, видно, нечем поживиться мне.

Думаешь, что наказала, выгнав из дому меня,

Будто нет такого дома, где мне будет веселей?

Гнев твой перенесть поможет мне Эротии любовь;

Здесь уж двери не закроют перед носом у меня.

Попрошу ее, пускай мне плащ подаренный вернет.

Ей куплю еще дороже. Эй, придверника сюда!

Отворите, позовите мне Эротию скорей.

Кто здесь?

Тот, кому дороже ты, чем собственная жизнь.

Мой Менехм, к чему ж стоять нам перед дверью…

Погоди,

Знаешь, для чего пришел я?

Знаю, чтоб меня обнять.

Вовсе нет. А вот в чем дело: плащ, пожалуйста, верни,

Тот, что дал тебе в подарок. Все пронюхала жена.

А тебе куплю я вдвое лучше. Выбери сама!

Да его для переделки я тебе уж отдала

И еще просила змейку я исправить заодно.

Ты дала мне плащ и змейку? Брось, пожалуйста, шутить.

Помнишь, я принес подарок? А потом с тех самых пор

С форума не возвращался.

Вот ты что затеял? Так!

Обмануть меня ты хочешь, чтоб вещей не возвращать!

Вовсе не хочу тебя я обмануть. Уж я сказал:

Все жена узнала.

Ладно. Не просила у тебя

Я подарка, сам принес мне, сам же требуешь назад

То, что дал. Пускай. Согласна. Отнимай. Хоть сам носи,

На жену напяль, коль хочешь, или в ящик положи,

Но зато ко мне отныне не трудись уж приходить,

Если только ты не сможешь денег выложить на стол,

Безнаказанно не дам я издеваться надо мной, —

Поищи другую дуру, чтобы даром обнимать.

Слишком ты погорячилась. Погоди немного, эй!

Возвратись, постой! Неужто не вернешься ты ко мне?

Нет, ушла. Закрыла двери. Отовсюду выгнан я.

И к жене нельзя вернуться, и к Эротии войти.

Посоветуюсь с друзьями, как теперь мне поступить.

Я очень глупо сделал, что кошель беречь

Мессениону поручил. Ведь он теперь

Застрял, наверно, в кабаке каком-нибудь.

А погляжу-ка, скоро ль мой супруг придет.

Да вот и он. Ну, слава богу, плащ принес.

Не понимаю, где Мессенион торчит.

А ну-ка, с ним поговорю как следует!

И смеешь ты, бесстыдник, на глаза мои

С плащом являться этим?

Что за вздор еще? Ты, женщина, что злишься?

Как решаешься

Пролепетать хоть слово, говорить со мной?

А что ж я сделал, чтобы не решаться-то?

Ты спрашиваешь? Ах, наглец бесстыднейший!

А знаешь ты, за что прозвали эллины

Собакою Гекубу?

Нет, не помню я.

Не помнишь? А за подвиги такие же:

Всех встречных осыпала страшной руганью

И по заслугам названа Собакою.

Нет, не стерплю я поношений этаких…

Уж лучше мне без мужа целый век прожить,

Чем эти оскорбления выслушивать!

Да мне-то что за дело, будешь с мужем ты

Иль с ним расстаться хочешь? Что, обычай здесь

Приезжим басни всякие рассказывать?

Какие басни? Лучше, говорю тебе,

Мне жить одной, чем твой бесстыдный нрав терпеть.

Да мне-то что? Живи одна, пожалуйста,

Хоть до кончины самого Юпитера.

А говорил, что у меня не крал плаща,

И сам его приносишь! И не срам тебе?

И наглая ж и скверная ты женщина!

Мне этот плащ другая, а не ты дала, —

Для переделки. Перестань выдумывать!

Так вот как! Мигом позову отца сюда

И по порядку все, как было, выложу.

Эй, Децион, ты сбегай за отцом моим,

И пусть живей приходит. Дело важное!

Я о твоих поступках расскажу.

О чем? Свихнулась ты?

Воруешь вечно из дому

Плащи мои, браслеты и уносишь все

К подружке; что же, басни это, скажешь ты?

Не знаешь ли, какого зелья выпить мне,

Чтоб я твое нахальство мог выдерживать?

Кем ты меня считаешь, неизвестно мне,

С тобой знаком я, как с троянским Гектором.

Что ж, смейся, как-то будешь над отцом моим

Смеяться. Вот, ты видишь, он идет сюда.

Хоть с ним знаком ты?

Осаждал я Трою с ним.

И в тот же день с тобою познакомился.

Не хочешь знать меня? Отца не хочешь знать?

Нет, не хочу, хоть дедушку зови сюда.

Что раньше, что сейчас! Все штуки старые!

Старик я! Мой шаг слаб, в ногах дрожь, вперед я

Могу лишь тихонько идти, еле-еле.

И то мне большой труд, скрывать я не стану!

Проворства пропал след, годами согбен я.

Тяжел на подъем: нынче, сил нету прежних.

Ох, старость — не радость, ох, дряхлым беда быть!

Несет сколько злой доли тем, кто уж стар стал.

Сказать все и сил нет, и слишком уж долго…

Да вот невдомек мне, чего ж это дочь вдруг

Меня так поспешно к себе просит нынче!

И что тут? Беда в чем? К чему так спешить мне?

Но, кажется, сам я уж знаю, в чем дело.

Опять с мужем спор, верно, стал слишком жарким.

Таков нрав тех жен, что с приданым вошли в дом

Супруга, — хотят, чтоб рабом стал для них он…

Совсем без греха тут и муж не бывает,

К тому же терпенью жены есть предел ведь.

Когда ж звать отца дочь без толку захочет!

Вины мужа тут есть, наверно, немало.

Сейчас все узнаю. Стоит дочка здесь уж,

А вот муж поодаль. Мрачней тучи, вижу!

Ну так, как я и думал. Позову к себе я дочку.

Здравствуй, милый мой отец.

Здравствуй. Все ль благополучно здесь? И почему зовешь?

Ты мрачна, а он рассержен, и стоите оба врозь?

Почему-нибудь, наверно, вы поссорились опять.

Ну, кто прав, а кто виновен, говори без долгих слов.

Я ни в чем не погрешила.

Вот тебе мой первый сказ.

Но остаться здесь и дольше мучиться не в силах, я.

Уведи, меня отсюда!

Почему ж?

А ни во что

Здесь меня не ставят.

Кто же?

Муж, тобою данный мне.

Значит, снова перебранка? Сколько раз я повторял:

Ваших жалоб друг на друга больше слышать не хочу!

Как же избежать мне жалоб?

Стоит только захотеть.

Сколько раз уж говорил я. Мужу угождай во всем,

Не следи, куда идет он, что он делать собрался…

Но завел он здесь гетеру по соседству!

Ну так что ж?

За твое шпионство мог бы нескольких он завести.

Но он пьет там!

Что ж, прикажешь, чтоб он вовсе бросил пить

Там, иль тут, иль где угодно? Что ты обнаглела так?

Право, не хватало только, чтоб он в гости не ходил

И к себе гостей не смел бы приглашать. Да что он, раб

Или муж тебе? Ты рада б дать ему дневной урок,

Посадить среди служанок и заставить пряжу прясть.

Призвала я адвоката, видно, мужу, не себе.

Ты меня возьми в защиту.

Если провинился он,

Обвиню его гораздо строже, чем тебя винил,

Но ведь в платьях, в украшеньях, и в служанках, и в деньгах

Ты не видишь недостатка, что ж ты злишься на него?

Да из ящиков крадет он драгоценности, плащи.

Он меня совсем ограбит, все таская для гетер.

Если правда, это скверно; если нет, то ты скверна,

Обвиняя невиновных.

Видишь, держит он мой плащ.

Я узнала о покраже, вот он и принес назад.

Все сейчас я разузнаю; с ним самим поговорю.

Мой Менехм, тебя прошу я, в чем тут дело, объясни.

Ты грустишь, она сердита, и стоите оба врозь.

Слушай, старец, кто б ты ни был,

Я Юпитером клянусь

И богами остальными…

В чем же ты клянешься так?

Что ничем я не обидел этой женщины. Она ж

Уверяет, что украл я плащ из дома у нее.

Да пускай меня отныне все несчастья поразят,

Если был я хоть минуту в доме, где она живет.

Что ты, что ты, сумасшедший, накликаешь на себя.

Будто не был в этом доме, где ты сам всегда живешь.

Что, старик, вот в этом доме я, по-твоему, живу?

Иль неправда?

Да, неправда.

Видно, шутки шутишь ты.

Разве выехал отсюда ночью?

Дочка, подойди.

Выехали вы отсюда, правда?

Что ты, для чего?

А почем я знаю?

Видишь, он смеется над тобой.

Ну, Менехм, довольно шуток.

К делу перейдем теперь.

Нет, скажи, чего ты лезешь?

Кто ты и откуда ты?

За какие преступленья вы изводите меня?

Вот, глаза позеленели, и на лбу и на висках

Разлилася желчь, ты видишь?

Видишь, как блестят белки?

Думают, что я безумен? Что же, ладно, в добрый час.

Сам прикинусь я безумным и отделаюсь от них.

Рот открыт, руками машет, — что же делать мне, отец?

Подойди ко мне, родная, и подальше от него.

О Иакх, о Бромий, в чащу на охоту ты зовешь.[271]

Слышу, слышу, но не в силах я уйти из этих мест.

Псица яростная слева стережет мои шаги,

А козел бодливый справа. Он уж многих на суде

Погубил невинных граждан показаньем, полным лжи.

Чтоб ты лопнул!

Вот вещает повелитель Аполлон

Взять воспламененный факел, чтобы выжечь ей глаза.

Ай, ай, ай, отец, ты слышишь, выжечь мне глаза грозит.

Говорят, что я безумен, а ведь сами без ума.

Дочка, горе!

Что ж нам делать?

Не позвать ли мне рабов?

Пусть его скорее схватят, свяжут, унесут, запрут,

Чтобы натворить не мог он больших бед.

Ты прав, спеши.

Что-нибудь придумать надо, чтоб меня не унесли.

Ты велишь мне, что есть силы, исковеркать ей лицо,

Если тотчас не успеет с глаз моих убраться прочь…

Аполлон, приказ исполню!

Убегай-ка поскорей! А не то ведь поколотит.

Убегу, а ты смотри,

Чтобы не ушел он.

Вот уж вправду горький мой удел!

Эту выгнал я недурно.

А теперь ты мне велишь,

Чтобы дряхлый нечестивец,

Кикнов сын…[272] чтобы ему,

Бородатому Тифону,[273] посох выхватив из рук,

Раскроил я череп, кости раздробил.

Эй, берегись!

Ты меня не смей касаться, подходить ко мне не смей.

Твой приказ исполню снова. Нападу на старика

И двуострою секирой внутренности раскрошу.

Ну, теперь пора беречься и скорее убегать.

А не то, боюсь, угрозу выполнит и вправду он.

Аполлон, приказ твой труден. В колеснице лошадей

Необъезженных и диких ты велишь теперь мне стать,

Чтоб беззубый и вонючий этот лев раздавлен был?

Я всхожу на колесницу, вожжи взял, и бич в руке.

Мчитесь, кони, быстро мчитесь, пусть раздастся звон копыт,

Ноги легкие согните, напрягите и вперед!

Мне грозишь ты колесницей!

Снова, снова, Аполлон,

На него велишь напасть мне, опрокинуть и убить.

Кто ж, однако, мне вцепился в волосы и вдруг низверг

С колесницы, нарушая твой приказ, о Аполлон!

Старик

Уж вот болезнь ужасная, воистину!

Ведь был еще недавно он совсем здоров —

И вот такое сразу сумасшествие!

Пойду-ка поскорее вызвать лекаря.

Ну, наконец-то удалились с глаз моих

Принудившие здравого безумствовать!

На палубу скорее, благо вырвался!

Вы ж, господа, не говорите старому,

Какой отсюда убежал я улицей.

Сидеть устали кости и глаза — глядеть,

А все никак не мог дождаться лекаря.

Потом, вернувшись, стал он говорить, что он

И Эскулапу излечил полом ноги,

И Аполлону руку. Так что, кажется,

Ваятеля позвал я, а не лекаря.

Да вот он! Будто черепаха, движется.

Ну, чем он болен? Все мне расскажи, старик.

Он одержимый или слабоумный лишь?

Что с ним такое? Спячка ли, водянка ли?

А для того и зван ты, чтоб узнать болезнь

И вылечить.

Ну, это дело легкое!

Ручаюсь честью, мигом будет вылечен.

Нет, ты его вылечивай старательно.

Сто раз на дню я буду горевать над ним:

С таким примусь стараньем за лечение.

Да вот и он. Посмотрим, что он сделает.

Вот уж, право, день нелепый, неудачный и дурной! —

Что тайком хотел я сделать, обо всем мой парасит

Растрезвонил, и напуган и обруган я теперь.

Словно он Улисс, чтоб горя столько причинять царю!

Но поплатится за это скоро жизнью он своей.

Впрочем, жизнь его давно уж стала мне принадлежать:

Он ведь жив моей едою. Так лишу его души!

Хороша же и гетера! Постояла за себя.

Я прошу мне дать обратно плащ, чтобы вернуть жене,

А она в ответ: «Дала уж!» Горе мне, несчастлив я.

Что он говорит?

Несчастлив, говорит.

Ну, подходи.

Здравствуй, мой Менехм. Ты что же руку обнажил?

Прикрой. Это при твоей болезни может очень повредить.

Убирайся, чтоб ты лопнул.

Замечаешь?

Как же нет!

Здесь втираньями простыми чемерицы не помочь.

Вот что, друг мой…

Что?

Скажи мне, пьешь ты белое вино,

Или красное ты любишь?

Что за вздор! К чему вопрос?

Это чрезвычайно важно.

А пошел ты прочь скорей.

Ты б еще меня спросил,

Хлеб пурпурный, или алый, или желтый я люблю?

Не люблю ли рыбу в перьях или птицу в чешуе?

Слышишь, что он там городит?

Хоть лекарство, что ли, дай.

Да скорей, не то припадок снова овладеет им.

Погоди, еще я должен расспросить.

Скорей, болтун!

У тебя бывают часто выкаченные глаза?

Что я, краб приморский, что ли, чтоб выкатывать глаза?

А скажи-ка мне: бурчанье ты в желудке замечал?

Если сыт, так все спокойно; если голоден, бурчит.

Вот теперь он так ответил, будто не сходил с ума!

Ну, а спишь ты до рассвета? Засыпаешь быстро ты?

Коль с долгами расплатился, так великолепно сплю.

Чтобы гром тебя, допытчик, тут на месте поразил!

Приближается припадок, судя по его словам.

Он теперь умен, как Нестор, судя по его словам.

А недавно назвал псицей собственную он жену.

Я-то назвал?

Да, в безумье.

Я?

Ну да, конечно, ты.

И четверкой диких коней растоптать меня грозил.

Что за вздор? Кто это видел? Кто посмеет утверждать?

Я видал и утверждаю, что ты делал это все.

Я же видел, что украл ты у Юпитера венок.

Видел также, что в темницу бросили тебя за то,

А потом, связав, в колодках, выпороли поделом.

Видел, как отца убил ты и как продал в рабство мать.

Видишь, я здоров! Умею бранью отвечать на брань.

Лекарь, лекарь, умоляю, поскорее помоги.

Видишь сам — он сумасшедший.

Вот что надо сделать нам.

Пусть его ко мне притащат.

Будет лучше?

Разве ж нет?

За него примуся дома я по-своему.

Примись.

У меня он чемерицы поглотает двадцать дней.

У меня же повопишь ты под плетьми и тридцать дней.

Позови людей скорее, пусть возьмут.

А скольких звать?

Для него, в таком безумье, уж не меньше четверых.

Мигом будут; ты же, лекарь, стереги его.

Ну, нет.

Лучше дома приготовлю все, что надо. Так скажи

Ты рабам, пускай притащат.

Ладно.

Ухожу.

Прощай.

Тесть ушел, ушел и лекарь. Наконец-то я один!

В чем тут дело, что безумным вздумали меня считать!

Ведь с тех нор, как я родился, я ни разу не болел,

И совсем я не безумен: драк и ссор не затевал,

Сам я здрав, встречаю здравых, знаю тех, с кем говорю.

А кричат, что я безумен… или сами без ума?

Как мне быть? Домой хочу я — да не пустит ведь жена.

А туда и не пытаюсь; слишком плохи там дела.

Что ж, останусь здесь; хоть ночью пустят, может быть, домой.

Пример всем рабам тот мудрец-раб, блюдет кто,

Забот полон страхов, добро господина.

Пусть тот прочь ушел, раб хранит все, как прежде,

Усердно и так, будто смотрят за ним.

Ведь тот, кто умом здрав, поймет, что важней быть

Небитым, чем есть, сколько влезет в живот.

Пусть вспомнит бездельник, награда какая

Его ждет за лень от руки господина:

Битье, труд на мельнице тяжкий, колодки,

И голод, и холод

Порокам его воздаянье.

Вот потому-то, я уверен, лучше добрым быть слугой.

Ушам приятней разговоры, чем спине кулак и плеть.

Приятней поедать хлеба, чем хлеб на мельнице молоть.

Вот потому-то я послушен и усерден потому

И, право, пользу вижу в том!

Пускай другие поступают как угодно, я ж мой долг

Со страхом буду выполнять, чтоб мне не провиниться в чем.

Ведь в том и добродетель наша — всякой избегать вины.

И те, что глупы и беспечны, все раскаются потом,

А я надеюсь за усердье скоро волю получить.

Я спину гну, но от побоев этим спину берегу.

Теперь отвел рабов с поклажей я на постоялый двор,

И вот спешу сюда навстречу. Постучу-ка в дверь к нему,

Попытаюсь из притона я хозяина спасти.

Но, боюсь, пришел я поздно и уже проигран бой.

Заклинаю вас богами, приказание мое

Вы усердно выполняйте; вот, еще раз повторю:

Вы его хватайте мигом и к врачу бегите с ним,

Если палок не желают ваши спины и бока.

Да смотрите, не пугаться, коль он будет угрожать!

Ну что ж стоите, что ж боитесь? Уж давно хватать пора.

А я пойду к врачу скорей и там вас встречу.

Горе мне!

Что тут за притча? Что за люди?

Для чего ко мне бегут? Чего хотите?

Что вам надо? Окружать меня к чему?

Зачем хватать? Куда несете? Стойте!

Умоляю вас,

Сограждане, скорей на помощь!

Отпустите вы меня.

Благие боги, что же это, что же это вижу я?

Уносят эти негодяи господина моего.

Помочь никто мне не решится?

Я решусь, мой господин

Злодейство недостойное,

О граждане, чтоб кто-нибудь

Похитить в мирном городе

Средь бела дня осмелился

Свободного приезжего!

Отпустите!

Умоляю, кто б ты ни был, заступись.

И такого преступленья не позволь им совершить!

Ни за что я не позволю, заступлюсь и помогу

И тебе не дам погибнуть — лучше уж погибну сам.

Вот того хвати по глазу, что впился тебе в плечо,

Я же быстро постараюсь остальным разбить носы.

Вот увидите, схватили вы его себе назло.

Вот хватил его по глазу!

Выбей глаз ему совсем,

Вот вам, плуты, негодяи и разбойники.

Постой! Пощади!

А вы оставьте!

Что ж вы держите меня? Колоти еще!

Бегите, уносите ноги прочь!

Ты, я вижу, вздумал медлить? Получи еще удар.

Господин мой, что ты скажешь, славно я отделал их

И тебе на помощь, правда, вовремя сумел прийти?

Пусть же, кто б ты ни был, боги наградят тебя за то.

Не дожить бы мне до ночи, если б ты не спас меня.

И за это справедливо, чтобы мне ты волю дал.

Чтобы я тебе дал волю?

Я ведь спас тебя.

Постой.

Ты ошибся, друг мой.

В чем же?

Да Юпитером клянусь,

Что тебе не господин я!

Брось шутить.

Я не шучу.

Ни один мой раб ни разу не спасал меня, как ты!

Вот как? Значит, на свободу ты позволишь мне идти?

Мне-то что же? Будь свободен, уходи, я не держу.

Приказать мне можешь?

Ладно, вот, приказываю я.

Мой патрон, спасибо.

«С волей мы, Мессенион, тебя

Поздравляем». Да? Спасибо. Но прошу тебя, патрон,

Мной располагай свободным так, как будто я твой раб.

У тебя и жить я буду, и домой вернусь с тобой.

Как же, так тебя и пустят!

Я на постоялый двор

Сбегаю сейчас: поклажу принесу и кошелек, —

Он надежно мною спрятан!

Кошелек? Неси, неси!

Сколько было денег, столько и верну. Ты здесь пожди!

Нет, поистине сегодня здесь творятся чудеса!

Те меня смешали с кем-то, отовсюду выгнав прочь,

А вот этот уверяет, что он был моим рабом!

Принести еще хотел он мне какой-то кошелек.

Пусть несет! Его сейчас же на свободу отпущу.

А не то, очнувшись, станет деньги требовать с меня.

Ну, а лекарь с тестем молвят, будто я сошел с ума.

Ничего не понимаю! Иль приснилось это мне?

Вновь к гетере попытаюсь. Хоть и злится на меня,

А быть может, все ж удастся упросить, пусть плащ вернет.

Что? С тех пор как приказал я приходить сюда за мной,

Мы с тобой встречались, дерзкий? Как ты лжешь!

Да только что

Я прогнал тебя схвативших четырех рабов. Вот здесь

Это было. Ты на помощь призывал еще весь мир.

Я примчался, я избил их, я освободил тебя!

И меня, за то в награду, ты на волю отпустил.

Я собрался за поклажей и за кошельком, а ты

Забежал вперед, навстречу, чтоб все это отрицать.

Я пустил тебя на волю?

Да, пустил.

Как бы не так!

Лучше сам рабом я стану, а тебя не отпущу.

А хоть бы вы и жизнью клялись, это все же будет ложь,

Не уносил от вас сегодня я ни змейки, ни плаща!

Благие боги! Что я вижу!

Что ты видишь?

Образ твой!

Что за вздор?

Изображенье здесь точнейшее твое.

А и впрямь похож, насколько я знаком с самим собой.

Здравствуй, юноша, кто б ни был ты, что нынче спас меня.

Погоди-ка, будь любезным, как зовут тебя, скажи.

Что ж, отвечу на вопрос твой; ты ответа заслужил.

Я зовусь Менехмом.

Вот как? Я зовусь так, а не ты.

В Сиракузах Сицилийских я родился.

Там же я.

Что я слышу?

Слышишь правду.

Я узнал! Вот чей я раб.

Я-то думал, что вот этот, а не тот мой господин.

За того тебя я принял, потому и так пристал.

Если вздор наговорил я, так уж ты меня прости.

Ты, я вижу, обезумел. Или вовсе ты забыл,

Что с тобой сошли на берег нынче мы.

Ты прав, ты прав!

Я твой раб, ты — мой хозяин.

Здравствуй же! А ты — прощай.

Вот кого зову Менехмом.

Ну, а я себя.

Постой,

Что за вздор? Ты стал Менехмом?

Да, и Мосхом я рожден.

Как? Моим отцом рожден ты?

Собственным, а не твоим.

А в твоем я не нуждаюсь и не стану отнимать.

Вот нежданная надежда! Помогите, боги, мне!

Если я не ошибаюсь, это братья-близнецы:

И отец один и тот же, и отечество одно.

Кликну моего в сторонку. Эй, Менехм!

Что?

Сразу двух

Не хочу. На корабле-то был со мною кто?

Не я.

Я.

Тебя-то мне и надо. Подойди.

Что скажешь мне?

Этот человек, наверно, иль мошенник, иль твой брат,

Потому что больше сходства меж людьми я не видал

И, поверь мне, быть не может и меж каплями воды,

Так вы схожи! А к тому же родина, отец его,

Все одно с тобою. Надо расспросить бы нам его.

Вот спасибо! Это правда, очень дельный был совет.

Умоляю, постарайся, докажи, что он мой брат.

И тебе я дам свободу.

Да, надеюсь я.

И я!

Эй, голубчик, говоришь ты, что Менехм тебя зовут?

Да, зовут.

Зовут Менехмом и его. Родился ты

В Сиракузах Сицилийских?

Там же был и он рожден. Говоришь, что

Мосх — отец твой? Тот же у него отец.

Потрудитесь же вы оба для меня и для себя.

Ты достоин, чтоб исполнил я желание твое.

Словно я тобою куплен, так готов тебе служить.

Я надеюсь, что нашел я здесь двух братьев-близнецов,

Матерью одной рожденных и отцом и в день один.

Чудеса! Когда б все это ты и доказать сумел!

И сумею. На вопросы отвечайте же теперь.

Буду отвечать охотно. Ни о чем не умолчу.

Звать тебя Менехмом?

Правда.

Так же и тебя зовут?

Да.

И Мосх тебе отцом был?

Да, он самый.

Так и мне.

Ты из Сиракуз?

Конечно!

Ты оттуда ж?

Разве нет?

Совпадает все покуда. Постарайтесь же еще.

Расскажи, как долго помнишь ты на родине себя?

Помню, для торговли ездил мой отец со мной в Тарент.

Там в толпе я затерялся и не мог его найти.

О Юпитер, помоги мне!

Что кричишь ты? Замолчи!

А когда ты потерялся, скольких лет был ты тогда?

Лет семи я был: впервые зубы я тогда терял.

И с тех пор отца не видел.

Ну, а много у отца

Было сыновей?

Насколько помню, двое было нас.

Кто ж из вас был старше?

Оба были в возрасте одном.

Как же так?

А с ним мы были близнецы.

О, я спасен!

Умолкаю, если будешь прерывать.

Молчу, молчу.

Ну, а звали вас обоих одинаково?

Отнюдь.

Звался я Менехмом, тот же был по имени Сосикл.

Верно все! Нет, дольше ждать я не могу.

Дай обниму! Здравствуй, брат, родной мой, здравствуй.

Я ведь тот Сосикл и есть!

Почему ж потом Менехмом ты был назван, расскажи.

А когда дошло известье, что отец погиб с тобой,

То наш дед меня придумал именем твоим назвать.

Я уже готов поверить, но скажи еще…

Ну что?

Мне ответь, как мать мы звали?

Тевксимархой.

Верно все.

Здравствуй же, мой брат нежданный!

Сколько лет прошло с тех пор!

И тебе привет, желанный!

Сколько странствий и трудов

В поисках перетерпел я!

Как я рад, тебя найдя!

Потому-то и гетера верно назвала тебя.

К завтраку небось хотела не тебя звать, а его.

Правда! Я сегодня завтрак приготовить здесь велел

Скрытно от жены: украл я у нее сегодня плащ

И гетере дал…

Украл ты плащ? Не этот ли?

Ну да!

Как же он тебе достался?

А гетера мне дала,

Говоря, что мой подарок это; там на славу я

И поел, и выпил с нею, и унес браслет и плащ.

Что ж, я рад, что получил ты это все из-за меня.

Ведь она, тебя позвавши, думала, что это я.

Что же, ты меня отпустишь на свободу, наконец?

Брат мой, просьба справедлива.

Сделай это для меня.

Ладно.

С волей поздравляю я, Мессенион, тебя.

Пожелай уж лучше с волей не расстаться мне вовек.

Брат мой, все случилось это по желанью. Так теперь

Мы ж на родину вернемся оба.

Я готов, мой брат.

И устрою распродажу для всего, что есть. Пока ж

В дом войдем.

Прекрасно.

Стойте, есть к вам просьба у меня.

Что такое?

Я глашатай буду.

Ладно.

И сейчас

Объявлю о распродаже.

И назначь дней через шесть.

Распродажа у Менехма будет утром в день седьмой!

Продается дом, и утварь, и земля, и слуги — всё

Продается, что угодно, за наличную деньгу.

Продается и супруга… только б покупатель был.

Ну, а много с распродажи вряд ли выручит Менехм!

А теперь прошу похлопать нам погромче, зрители!